Настя топнула ногой.
– Ты мне поможешь, или я сама?
Волков дернулся, словно его подключили вместо семафора.
– Вот только моря крови мне здесь и не хватало! – он достал бритву, поменял лезвие, и, насвистывая, принялся исполнять желание своей невесты.
– Сержант, тебе никто не говорил, что ты – большая зануда?
– Что? – встрепенулся незадачливый цирюльник, – ты хоть знаешь, что такое «сержант»?
– Нянька для молодых воинов.
– Любопытно, какой Володя тебе это сказал?
– Он самый! Можешь ты скорее?
– Тогда молчи и не отвлекай меня!
Настя попыталась надуть губы, но это оказалось в данной ситуации делом архисложным.
– Вот и все! – весело произнес Андрей, борясь с желанием поцеловать девушку во влажное плечо, сейчас я выхожу, а ты, пользуясь моментом, ополаскиваешься, смазываешь дезодорантом подмышки, одеваешься, и выходишь вся из себя сияющая и счастливая! Понятно?
– Понятно, – покорно отозвалась она, – а ты не мог бы просто закрыть глаза?
– Девушка, если бы ты изучала науку, под названием физика, то знала бы, что тела с противоположными зарядами, запертые в ванной комнате, испытывают действие сил притяжения, сжатия, и, в конце концов, упругости. А потом в дело вступают силы трения и следствия из них. Вот так законы физики превращаются в постулаты биологии. А до этого еще нужно дожить! Не скучай, милая – я рядом!
Он вышел из ванной и прикрыл дверь.
– Сержант, ты, кажется, сходишь с ума! – сказал он самому себе, включил видео и поставил кассету с шоу Дэвида Копперфилда. На экране происходило исчезновение статуи Свободы. Зрители восхищенно аплодировали. Копперфильд скромно щерился.
– Эх, Дэвид! – сказал Волков, прихлебывая яблочный сок, – по сравнению с тем, что происходит здесь, твои фокусы – проказы недельного младенца.
– С кем ты разговариваешь? – раздался рядом голос Насти. Она надела вместо своего сарафана боксерский халат Андрея, и теперь щеголяла в нем, распустив влажные волосы. Таким, наверное, видится боксерам ангел во время нокаута.
Сарказм Андрея резанул бетонные стены, как нож бумагу.
– С Ра. Это бог солнца в полинезийской мифологии. Я прошу его сделать меня терпеливее, чтобы случайно не нашлепать тебя по вот этой штучке, – он провел рукою по тому месту, где халат был более выпуклым. Настя непроизвольно напрягла ягодицы, – тебе идет мой халат, только нужно запахнуть полы и завязать пояс. Вот так. Теперь ты похожа на маленькую гейшу.
– Прекрати говорить непонятными словами! Чего это он делает? – на экране старина Дэвид пролезал сквозь Великую китайскую стену.
– Ненормальный какой-то! – вздохнул Андрей и выключил видик.
– Что прикажешь делать? – спросила Настя после этой грандиозной акции. Волков глянул на часы. Было уже около десяти.
– Еще пару часов не знаю, чем будем заниматься, а затем я заваливаюсь спать, – она лукаво глянула на него. Разгадав значение этого взгляда, он засмеялся.
– Пойдем, покажу, где будешь спать ты, – он привел ее в другую комнату и указал на двуспальную кровать:
– Вот твоя лавка, или на чем у вас там спят.
– Я сплю на полатях, а это что за невесть что?
– Ты же видела, на чем я сплю. Это – то же самое, только для двоих.
– И ты хочешь положить меня на этом спальном дворе одну? Ничего у тебя не выйдет! О! О! А сейчас ты предложишь поменяться местами! Я угадала? – Андрей озадаченно смотрел на нее. И где только она успела всего нахвататься? Анастасия продолжала:
– Послушай, Андрюша, мне порой кажется, что я тебя постарше зим на десять. Тебе так страшно спать вместе со мной, или ты все еще скучаешь по своей жене?
Тут она попала пальцем в небо. Меньше всего сейчас Андрей думал об Анжеле. Парень попросту боролся с нарастающим желанием. Приняв, наконец, решение, он буркнул:
– Пойду, приму душ! Ты, Таська, погоди, я скоро!
Вернувшись, Андрей увидел, что девушка свернулась калачиком, и смотрит на него из-под пушистых ресниц. Он прилег рядом и дунул ей в лицо. Подсохшие волосы разметались по плечам. Парень уткнулся лицом в ее шею. Зашептал на ухо:
– Ты бы, чертовка, могла бы и монаха соблазнить! – она прижалась к нему. Дрожащими руками гладя его по голове и плечам бессвязно забормотала:
– Грош мне цена, если ты только сегодня прилег рядом. Вон, Дунька с Володей уже давно… Может, она уже тяжелая…
– Сомневаюсь. Володя же не дурак. Ему, конечно, хочется детей, но не так сразу, и не дюжину.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что не одобряю этих ваших привычек, когда женщина начиная с шестнадцати и кончая сорока шестым годом постоянно беременна. Зачем рожать двадцать детей, когда вполне достаточно троих! – Настя обиженно отстранилась.
– Я тоже не хочу двадцать! С меня хватило бы и шестерых.
– Так вот, девонька! Один у меня есть. Еще двое – и баста! Я не желаю тебя все время видеть с животом.
– Женщина, ожидающая ребенка, прекрасна!
– Имел я ввиду такую красоту! Мне не самка племенная нужна, а подруга! Я хочу, чтобы ты и мне немного внимания уделяла, а не вся была поглощена детьми! Может быть, я и не прав, но я такой, какой есть!
Анастасия резко вскочила с кровати.
– Покажи, как отсюда выйти!
– Если ты собираешься выйти на улицу в этом халате, то не стоит. Это может вызвать первую мировую войну, – несмотря на напряженную обстановку, Настя хихикнула.
– Вот видишь, а еще воображаешь о себе невесть что. Замуж она собралась. Первый же спорный вопрос, а она – за шмотки, причем чужие, и домой – к папе. Переодевайся, отвезу тебя! Играй батьке на нервах! Выходи замуж, за того, которого Ратибор с Казимиром нашли, и будь счастлива. Психов мне не нужно – я сам псих!
– И выйду! Ты был прав! На тебе свет клином не сошелся! – Настя заметалась из комнаты в комнату и постепенно переодевалась. Взгляды, которыми она время от времени награждала Андрея, способны были заморозить Тихий океан и море Лаптевых впридачу.
– Собралась, Венера? – бросил сержант, – поехали!
На протяжении всего пути ни один из них не произнес ни слова. Волков чувствовал в себе какой-то душевный подъем. Он готов был свернуть горы, свалить деревья, даже подраться с самим майором Булдаковым. Резко осадив перед воротами слободы, он произнес:
– Приехали, барышня! Соблаговолите выйти! – с лицом, темным от гнева, Настя выпорхнула из кабины и попылила к дому.
– Не поделили чего? – спросил подошедший Мурашевич. Вид у него был беззаботный, что выражалось в набитом рте. Состав набивки Андрей определил без труда – в левой руке Володя держал копченую свиную кочерыжку – то ли лопатку, то ли окорок.
– Ты с такими темпами, батоно, скоро будешь похож на боксерскую грушу.
Володя не обратил на подколку ни малейшего внимания.
– Здешняя пайка – первый сорт! – объявил он, впиваясь зубами в лодыжку убиенного вепря.
– Я рад, что ты рад! – кратко сказал Волков. Мурашевич вспомнил о своем первоначальном любопытстве и, прожевав, спросил:
– Так что все-таки случилось? – Андрей кратко изложил события последних часов.
– Ишь ты, какая прыткая! – изумился Володя.
– «Прыткая» – это не то слово! Совсем не то слово! – качал головой Андрей, – я уж привык, что в наши времена тебя могут затащить в постель, но чтобы перед этим предъявляли программу личной жизни! Пусть сначала попробует одного родить!
– Родит! – уверенно сказал Володя и тоном знатока добавил:
– У них это место развито до чрезвычайности. Можно сказать, только этим и занимаются!
– Нет! Пусть четырех, но не двадцать! Я двадцать не сдюжу – ноги протяну!
– Ты, Андрюха, плюнь на это! Завтра будет знатное гасилово. Пойдем, лучше глянем, как деревню обставляют.
Терпению майора Булдакова пришел конец. Он побывал у Норвегова и там заявил:
– Не знаю, как вас, а меня, товарищ полковник, мутит уже от мирного вида этой деревеньки!
– И что же вы, Олег Палыч предлагаете?
– Нужно укрепить эту слободу, или как ее там, Бобровку. Вдруг, не приведи господь, мы прохлопаем какой-нибудь десант, а там одно бабье… Страшно подумать!
Норвегов подошел к окну.
– Вы, товарищ майор, дело говорите. Даже Горошин согласился бы… Что вам туда нужно, помимо ядерных боеголовок? – Булдаков ухмыльнулся:
– Я тут посчитал, подумал и решил, что туда необходимо поставить дизель-генератор на киловатт эдак двадцать и установить прожектора.
– Что ж, верно. Но этот генератор будет временным, пока мы не проложим туда от нас постоянную линию. Дизель тогда останется на всякий аварийный. А что из вооружения?
– Думаю, пусть стоит в резерве один танк и пара бронетранспортеров. Малинин говорил, что у него в загашнике есть пяток трехдюймовок. Парочку поставить по бокам. Отделение, несущее караул, два ручных пулемета и два противопехотных огнемета «Шмель».
– Недурно продумано! Особенно с огнеметами. Интересно, а как с этими РПО-А охотится на диких кабанов? Сразу же – зажаренная тушка. Ну, будет! Не корысти ради.
Так и получилось, что в сумерках Бобровка ощетинилась прожекторами, орудиями, танками, «Градами», личным составом и лично, майором Булдаковым. Чтобы сбрить эту «щетину» пришлось бы сначала наносить удар с воздуха, только вот, чем вдарять? Эскадрильей «Баб-йогов» на ступах? Единственная авиация принадлежала парням, которые и без оной могли надрать задницу кому угодно. Вопрос количества убиенных упирался лишь в законы гуманности, но они мало признавались в этом мире коренными его обитателями, но зато здорово могли потревожить совесть и сон небольшому контингенту бывшей закрытой базы «Бобруйск – 13».
Наползала проказница-ночь. Гул моторов умолк, и из леса начал доносится отдаленный волчий вой, звуки которого вызывали мороз по коже у часовых и глухое рычание караульных собак.
За лесом угасал кровавый закат, немногочисленное воинство уснуло, выставив часовых, которые прогуливались по периметру слободы, сопровождаемые верными псами.

Глава 10.

Андрея разбудил лай караульных собак. Он спал в бронетранспортере, подложив под голову свернутую в рулон масксеть. В смотровом окошке занималась заря. По корпусу машины кто-то стучал.
– Вася, просыпайся – хреновина какая-то случилась! – толкнул он спавшего рядом Горомыко. В открывшийся люк просунулась физиономия часового.
– Андрей, там какие-то парни с топорами бегут со стороны реки.
– Может, лесорубы? – начал было Василий.
– Дровосеки! – оборвал его Волков, – Саша, много их?
– Человек тридцать!
– Блин, поспать не дают! – сержант достал рацию и связался с Булдаковым.
– Товарищ майор! Нападение с тыла! Три десятка человек! Я их встречаю!
– Только аккуратно, Андрюха! – донеслось из динамика, но сержант уже отключился.
– Эй, Саня! – закричал он часовому, – давай сюда всех остальных! Василь, вылезай! Шевелись, солдат!
Выпрыгнув из БТРа, Андрей помчался собирать людей. Вскоре все собрались у, как ее называл Булдаков, ратуши.
Волков перевел дыхание и принялся торопливо пояснять:
– Мужики, викинги неожиданно напали со стороны реки! Главное – не паниковать и не суетиться. Наша задача – сдерживать противника до подхода подкрепления. Стрелять очень аккуратно, чтобы не попасть в своих. Примкнуть штыки!
Хриплый рев прервал его. Через стену лезли варвары, облаченные в звериные шкуры. На головах их были шлемы, сделанные из волчьих и медвежьих черепов, украшенные турьими рогами…
– За мной! – скомандовал Андрей. Он передернул затвор и метким выстрелом снял лидера – здоровенного мужика, бежавшего прямо на него с топором наперевес.
Волков мчался впереди всех. На глаза упала красная пелена, первоначальный мандраж сменился бесшабашным азартом… На него летел бородатый и рогатый, выше его на целую голову, викинг. Он уже размахнулся топором, чтобы снести противнику голову, но сержант принял вниз и вправо, пропуская рогоносца, а затем, резко развернувшись на сто восемьдесят, всадил штык точно под лопатку.
Викинг заорал в предсмертной ярости и упал. Уперев ногу в ставшее трупом тело, Волков резко выдернул автомат. Краем глаза он заметил, что к ним на помощь спешит Мурашевич и с ним человек семь.
Нескольких мгновений отвлечения хватило, чтобы принять недружелюбный удар, нацеленный на позвоночник. Бронежилет повышенной прочности удар выдержал. Андрей развернулся. На него пахнуло ужасной вонью.
– Ах ты, вонючка! – воскликнул сержант, – на, получай! Вслед за этой многообещающей фразой последовал удар ногой в пах.
– Локи! – заорал озверевший детина.
– Да, я хитер, – согласился парень и, выхватив пистолет, уложил противника на месте, – топчи в Валгаллу.
Схватка продолжалась. Мурашевич извращался, как мог. Зная, что пользоваться автоматом небезопасно, он неизвестно где раздобыл перчатку с шипами и, держа в правой руке тесак для рубки мяса, устроил настоящую резню. Дробя челюсти одной рукой и отсекая конечности другой, заляпанный кровью, он наводил ужас даже на видавших виды северян.
Поблизости другой парень из глубинки – Вася Горомыко, уступавший Мурашевичу лишь в количестве серого вещества, устроил себе праздник. Схватив одного из викингов за ногу, он размахнулся, и оглушил второго телом, которое крутил в воздухе с мрачной сосредоточенностью.
Вдруг Андрей увидел, что к приятелю сзади подбираются двое с топорами. Стрелять было опасно. Не раздумывая, он бросился на помощь. Первого он успел достать, вспоров ему живот штыком.
Услышав у себя за спиной вопль, Володя спешно отсек голову очередному противнику и обернулся. Он уже не успевал… красный от крови топор, почти отрубив руку Андрею, заносился вновь со страшным намерением опуститься на шее.
Владелец топора успел заметить мелькнувшую в воздухе тень и пару раз мигнуть. Это все, что ему отвел Один в этой жизни. Побив собственные рекорды, Володя в прыжке с метров пяти ударом, способным свалить слона, перебил викингу шейные позвонки.
С нападавшими было покончено. Оставались лишь убитые и несколько раненых. Мурашевич присел перед неподвижным Андреем.
– Братишка! – тихонько позвал он. Ответа не последовало. Проклиная создателей бронежилета, которые не додумались сделать защиту и для рук, Мурашевич тщательно осмотрел лежащего без сознания приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59