Ведь довольно часто в ходе совещания большинство общественных присяжных
фактически признавали за осужденным вину в уголовно-наказуемом деянии, но
тем не менее высказывались за его оправдание. Определяющим здесь служила
резко негативная реакция на жестокость как конкретного наказания,
назначенного осужденному, так и в целом законодательства об ответственности
за экономические преступления. Необходимо еще раз подчеркнуть, что подобная
реакция проявлялась при разбирательстве каждого дела и была абсолютно
единодушной. Таким образом в сознании по крайней мере какой-то части
общества наметилось принципиальное изменение по отношению к тому, что
следует считать экономическим преступлением, и как оно должно наказываться.
Это, пожалуй, главный итог проведенного изучения. К сказанному можно
добавить следующее:
1) Общественные присяжные в отличие от профессиональных судей,
чувствуют себя гораздо более раскованными в обращении с уголовным законом,
который для них - не догма. Общественное сознание вообще более мобильно,
динамично в сравнении с профессиональным сознанием юристов, которое по
своей
природе более консервативно и помимо общих предрассудков, заражено еще и
чисто "цеховыми". В принципе это нормальное противоречие, но в наших
условиях оно может вылиться в уродливую форму, вызвать, с одной стороны,
полный правовой нигилизм, а с другой - резкое неприятие профессиональным
юридическим корпусом - идей демократической правовой реформы. Задача же
заключается в том, чтобы постепенно добиваться сближения позиций на базе
этой реформы.
2) Нельзя не признать, что общественные присяжные в большей части
стараются глубже разобраться в природе действий, совершенных осужденным,
чем
это делается органами официальной юстиции. Если для первых отнюдь не
безразличен общий социально-экономический контекст, то вторые чаще
ограничиваются формальным соотнесением деяния с признаками состава
преступления, закрепленного в законе. В общем-то следователи, прокуроры и
судьи делают именно то, что должны делать. Проблема, однако, состоит в том,
что, не разобравшись в социально-экономической природе деяния, трудно дать
ему и правильную уголовно-правовую оценку.
3) Если профессиональный юрист при оценке действий обвиняемого или
подсудимого, как правило, отталкивается от буквы закона, то общественного
присяжного больше интересует то, какой вред причинили эти действия, кому
именно и в чем он конкретно выразился. В этом - здравый смысл "народного
правосознания", благодаря которому суды присяжных и заняли свое место в
системе правосудия.
4) Общественные присяжные придают очень большое значение личности
человека, привлеченного к уголовной ответственности. В неменьшей степени
это
свойственно и официальной юстиции. Причем проявляется это не только при
назначении той или иной меры наказания, но нередко сказывается и на решении
вопроса о виновности и невиновности. Разница, однако, заключается в том,
что
официальная юстиция гораздо чаще концентрирует внимание на отрицательных
качествах личности, используя их в качестве факторов, усиливающих
наказание.
Общественный присяжный ориентирован на выявление положительных начал в
человеке. В этой связи можно отметить, что существующий в нашем правосудии
примат личности над деянием при введении суда присяжных сменит свою
направленность.
5) Материалы заседаний ОСП по указанным выше причинам дают довольно
скудную информацию для анализа позиции обвинения. Вместе с тем даже эта
информация позволяет предположить, что с введением суда присяжных
обвинительная власть встанет перед такими проблемами, о каких ранее и не
подозревала. Достаточно сказать, что во всех случаях, когда роль обвинителя
в ОСП исполняли вполне квалифицированные юристы, им не удалось добиться
вынесения обвинительного вердикта. Предстоящая судебно-правовая реформа
потребует от обвинительной власти кардинального изменения системы
подготовки
своих кадров. Такая подготовка в обязательном порядке должна включать в
себя
практику проведения деловых игр, моделирующих заседания суда присяжных.
Опыт проведения ОСП нуждается в дальнейшем изучении и популяризации, а
сама деятельность Общества в указанном направлении - в расширении и
совершенствовании. Представляется крайне интересным, в частности,
организация совместной деловой игры членов Общества ЗОХиЭС со слушателями
Института повышения квалификации прокуратуры России.
Сегодня было бы преувеличением считать проведенные ОСП полигоном
судебно-правовой реформы, но они могут им стать, если привлекут большее
внимание к себе со стороны юридической общественности.
Март 1992 г.
Социолог Яковлева Л.М.
(аналитик Фонда "Общественное мнение")
3-4 апреля 1993 г. в 15 городах России Фонд "Общественное мнение" по
заказу ОЗОХиЭС провел опрос населения по трем типичным с точки зрения
заказчика ситуациям осужденных хозяйственников.
Были опрошены 996 человек по выборке, репрезентирующей взрослое
городское население страны. Опрос проводился в технике формализованного
интервью дома у респондента. В качестве вопросов респондентам предлагались
конкретные ситуации, и его (респондента) задачей было выбрать тот ответ-
подсказку, с которой он согласен в большей степени.
Надо отметить, что хотя все три ситуации были связаны с уголовными
делами хозяйственников, реакция населения на решения суда по каждому
конкретному случаю была не вполне одинаковой. И хотя все трое осужденных с
точки зрения опрошенных сегодня должны быть бесспорно освобождены, степень
личной вины каждого в глазах населения неодинакова.
Менее всего виновным признан студент, купивший на улице у иностранца
70$ (5% опрошенных считают, что он осужден правильно и должен полностью
отбыть назначенный ему срок лишения свободы, а 56%, напротив, полагают, что
его необходимо освободить и реабилитировать). Эта история представляется
нелепой большинству опрошенных, так как пункты по обмену валюты сегодня
можно видеть почти на каждом углу, а за курсом доллара к рублю (по данным
опросов Фонда "Общественное мнение") следит сегодня почти все население
России.
Вина человека, продавшего арендному предприятию непригодную для завода
медь, представляется респондентам несколько более очевидной (7% считают,
что
он должен отсидеть до конца срок, а 32% высказываются за его освобождение и
реабилитацию). Мотивы опрошенных мы определить не можем, однако вероятно,
что здесь решающим оказалось то, что продавалось так называемое
"государственное" сырье, а человек, его продавший, занимал официальную
должность, пусть и небольшую.
Скорее всего этот же фактор определил отношение опрошенных к делу
совхозного бригадира, реализовавшего пропадающие яблоки. Одно дело -
частное
лицо, приобретшее валюту у другого частного лица, другое дело - должностные
лица, в той или иной мере пользующиеся служебным положением.
А теперь о самом интересном. При анализе результатов опросов
общественного мнения исследователи пользуются таблицами, в которых
респонденты разделяются на группы в зависимости от заданного условия
(например пол, возраст, образование и т.д.). Если ответы на какой-либо
вопрос приблизительно одинаковы в разных группах опрошенных, значит
общественное мнение по этой проблеме на данный момент стабилизировалось.
Если же мужчины, и женщины, и пожилые, и молодые, и горожане, и сельские
жители отвечают на вопрос совершенно по-разному, значит общественного
мнения
по этому вопросу еще нет.
В описываемом опросе практически во всех группах населения (и по полу,
и по возрасту, и по образованию, и по доходу), разница в ответах
минимальная. Разница в ответах на вопросы заметна только у респондентов,
относящихся к разным группам по роду деятельности. Так, различного ранга
руководители государственных предприятий, как правило, чаще других выбирают
концепцию "он виновен, но не в том, за что был осужден, его нельзя лишать
свободы." Предприниматели чуть больше других осуждают совхозного бригадира,
но по двум другим ситуациям высказываться категорически за освобождение и
реабилитацию. Учащиеся особенно категоричны в случае со студентом, впрочем,
и в других ситуациях они не видят вины осужденных.
Для рабочих нелепой оказывается история с медью. Очевидно, что люди,
работающие непосредственно на производстве, знают, какой необходимостью это
могло быть вызвано. У специалистов с высшим образованием довольно ровное
распределение ответов на вопросы. То же наблюдается также у пенсионеров и
служащих без высшего образования.
Особенно интересна позиция группы сотрудников правоохранительных
органов. Эти люди гораздо реже остальных считают, что наши осужденные
должны
полностью отбыть наказание, они чаще других говорят, что наказание не
соответствует вине, однако к реабилитации не призывают. Скорее всего знание
существующего законодательства обязывает их признать виновными героев наших
историй, но здравый смысл диктует необходимость их освобождения.
Конечно, сегодня такие истории большинству людей представляются
нелепыми. По-видимому, люди в первую очередь руководствуются здесь не
знанием законов, а собственным чувством справедливости (совести). Насколько
правовое сознание России стало сегодня более просвещенным, чем пять лет
назад, можно только гадать. А можно и исследовать, в том числе и при помощи
опросов общественного мнения.
1993 г.
Французский политолог Жила Ф.Г.
(доктор политических наук, Париж)
Я с большим удовольствием ознакомился с работой исследовательского суда
присяжных (ИСП) 4.06.96 г. в Москве на правах иностранного наблюдателя. Я
считаю проведенный эксперимент во многом удачным положительным и
перспективным.
Очень понравилось, что мероприятие хорошо организовано, все присяжные
сразу понимают серьезность их участия в этом эксперименте. Я ожидал больше
неформальности и недисциплинированности от присяжных, а оказывается, все
они
очень правильно воспринимают роль своих должностей, потому что организаторы
успели создать обстановку серьезности. Наверное, присяжных впечатляют такие
факты, как:
- висит российский флаг за судьей,
- все получили денежное пособие за присутствие,
- судья, прокурор, адвокат являются опытными юристами,
- процесс снимался видеокамерой.
Несомненно, эти факторы положительно влияют на поведение присяжных, а
созданная обстановка совпадает с целями организаторов мероприятия. Также
убедительным оказывается процесс принятия решения. Участники обсуждения
независимы от организаторов. Присяжные очень стараются убеждать друг друга,
повлиять на конечное решение, но весь процесс проходит демократично.
Несмотря на эту в целом положительную оценку, будет полезным высказать и
некоторую критику, чтобы улучшить это мероприятия, хотя, возможно, и сами
организаторы сознают эти недостатки.
Недостаточна репрезентативность в подборе участников эксперимента. Так,
в мероприятии 4.06.96 г. участвовали 10 присяжных, в том числе 3 мужчин и 7
женщин, 6 молодых и 4 зрелых лица, 5 человек с высшим образованием и 3 со
средним. Эти цифры не соответствуют структуре российского населения.
Тем не менее мы замечаем, что и с таким набором присяжных можно все-
таки работать: дискуссия между присяжными имеет смысл. И хотя эта группа
присяжных не точно отражала русское общество (достаточно сказать, что все -
москвичи и, кроме того, из одного района города), она кристаллизует
различные слои и мнения российского общества. Весьма показательна дискуссия
о понятии "взятки" между одним предпринимателем и одной пенсионеркой:
подарок это или преступление?
Представление фактов судьей, прокурором и защитником иногда не
соответствует требованиям объективности. Понятно, что все организаторы, в
том числе и прокурор этого мероприятия, хотят, чтобы в российском обществе
более гуманно относились к некоторым преступлениям. Поэтому иногда
чувствуется, что прокурор и судья чуть-чуть (слишком) мягко представляют
аргументы за суровое наказание подсудимого. Такое представление, видимо,
влияет на присяжных, которые чувствуют, что даже обвинитель считает, что
совершенное преступление вызывает у него снисходительность. Думаю, что
позиции обвинителя и защитника должны быть более твердыми для того, чтобы
этот суд еще более полно мог отразить реальность мнений.
В процессе, на котором я присутствовал, судья и обвинитель были
профессиональными юристами, а защитник - экономистом. Мне объяснили, что
обычно только юристы играют все процессуальные роли. Так и должно быть,
потому что "асимметрия компетенций" между защитником и обвинителем сразу
чувствуется и может отрицательно повлиять на поведении присяжных.
В заключение я благодарю за приглашение, поддерживаю и поздравляю
организаторов этого мероприятия за удачный проект и перспективный
эксперимент. Хотя я не юрист, но знаком с российской системой правосудия. Я
занимаюсь исследованиями российской криминальной политики и знаю недостатки
судебной системы России, разницу между юридическим и общественным
определениями понятия "преступления". Я считаю необходимыми и очень
полезными такие инициативы и дискуссии вокруг них.
1996 г.
К.ю.н. Пашин С.А.
(в 1992-95 годы - руководитель отдела судебной реформы ГПУ при
Президенте РФ, ныне - судья Мосгорсуда)
Первые 4 дела, рассмотренные исследовательским судом присяжных,
безусловно, содержат в себе серьезные правовые проблемы, точно выделенные
устроителями мероприятий. Участие в проекте депутатов Государственной Думы
и
экспертов, работающих с ее комитетами и комиссиями, повышает ценность
исследовательских результатов и, кроме того, позволяет надеяться на их
использование в законотворческом процессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95