Когда станем разбираться в себе
самих и поймем, кто рабы и кто герои?
23.06.1989 г.
Дело снабженца Х.
(ОСП 23.10.1992 г.)
Обвинитель Владышевский: Кооператор Х. зимой 1989 г. приобрел на
подмосковной базе 15 т картофеля. Заплатив наличными кладовщице П. не по
10,
а по 15 коп/кг, он тем самым дал ей взятку в размере 750 рублей (поскольку
сумму в размере стоимость картофеля по 10 коп/кг П. внесла в кассу магазина
при базе). Взятка была дана за предоставление кооператору возможности
приобрести картофель в нарушение действующих правил. При этом государству
был причинен ущерб в размере необоснованных выплат базе государственных
дотаций на возмещение убытков в связи с закупкой, хранением и реализацией
этого картофеля по стоимости 22,7 коп/кг. Закупленный таким образом
картофель Х. отправил в Азербайджан, где он был реализован по цене 1
руб/кг,
получив большую наживу, и тем совершил спекуляцию. Суд приговорил Х. к семи
годам лишения свободы.
Защитник Сокирко: Спекуляция раньше относилась к числу преступлений,
причинявших ущерб советской торговле и потребителям. Однако в условиях
перехода к рынку спекуляция перестала считаться общественно опасным
явлением, превратившись в одну из форм предпринимательской деятельности,
разрешенной законом. Совершенная Х. закупка подмосковного картофеля и
перепродажа его в Азербайджане с целью получения прибыли не противоречит
новому закону о предпринимательской деятельности. При этом ни базе, ни
кооперативу, ни гражданам вреда причинено не было, а Х. в торговую операцию
вложил свой труд и деньги. Что касается выделенных государством дотаций на
картофель, то эти деньги уже были переданы базе вне зависимости от того,
кому был продан картофель, тем более что предназначался он именно для
свободной продажи.
Конечно, в действиях кладовщицы П. можно усмотреть состав преступления,
"нарушение правил социалистической торговли", но этот уголовный состав
также
уходит в прошлое. Кроме того, он касается действий именно кладовщицы, а не
Х. И уж никак нельзя считать переплату за картофель по 5 коп/кг - взяткой.
Суждения 9 присяжных
- Не виновен ни в даче взятки, ни в спекуляции.
- К кладовщице понятие взятки не применимо, исков нет, потому натянута
вина в даче взятки. А спекуляция - это начало предпринимательства. Не
виновен.
- Ущерба не было и взятки быть не может. Но о спекуляции я не знаю.
- Была не взятка, а спекуляция, но все равно не виновен.
- Было нарушение правил советской торговли, но только в дикой стране за
это можно сажать.
- За то, что картошку не сгноили, а продали - такие бешеные сроки! Нет
вины.
- Раз не было никому ущерба, значит не виновен.
Вердикт: Не виновен - единогласно.
Обвинения в адрес Х. (и еще точнее - кладовщицы П.) по сути аналогичны
обвинению завмага М., когда повышение государственной цены до рыночной
называлось взяткой или спекуляцией. Однако выводы большинства присяжных в
этих двух процессах оказались противоположными - взамен осуждения со
снисхождением полное оправдание.
Правда, если присмотреться, то можно заметить в словах некоторых
присяжных сомнения. Одна уклонилась от оправдания Х. в спекуляции, другой
говорил о вине в нарушении правил советской торговли, видимо, не в
уголовном
смысле. Но все сомнения потенциальных оппонентов так и не были развернуты в
обсуждении из-за господства сторонников полного оправдания Х.
Видимо, уже действовал фактор времени. За три прошедших года
работающего рынка понятие спекуляции как преступления потеряло власть над
российскими умами. Также прояснилось, что торговцы - не чиновники и не
могут
брать взятки.
Но главная причина заключается, думаю, в резкой смене состава
участников наших судов присяжных: взамен представителей "демократической
интеллигенции" (круг наших личных друзей) пришли активисты Общества и
бывшие
осужденные хозяйственники. Разные вердикты двух обсуждений близких
уголовных
дел прежде всего зафиксировали общественную расколотость, по крайней мере
на
демократическую интеллигенцию и на защитников осужденных хозяйственников,
причем каждая из сторон практически не может воспринимать доводы других.
Например, в данном обсуждении внимание участников даже не привлек довод
обвинения, что государству был причинен ущерб в размере той дотации,
которую
оно платило базе на покрытие убытков от закупки и хранения сверх дешевого
картофеля (по 22,7-10=12,7 коп за кг). Государство дотировало жителей
Подмосковья в покупках дешевого картофеля, а работники базы реализовали его
дальнему потребителю через рыночного перекупщика. Как защитник я понимал
этот довод обвинения, хотя и не мог с ним согласиться, потому что, думаю, в
таких потерях виновато само государство. Если бы оно открыто высказало свое
желание облагодетельствовать жителей Подмосковья (но не Азербайджана), то и
должно было учредить соответствующую систему нормированного распределения
дешевого картофеля именно в Подмосковье. Если же оно провозгласило
свободную
продажу дешевого картофеля, то перекупщики имели полное право скупать его и
отправлять в Азербайджан. А то, что они скупали его прямо с базы, лишь
рационализировало процесс и снижало потери картофеля. Однако подвигнуть
"монолитный" составе присяжных на обсуждение этой темы не удалось.
Справка. В связи с изменением законодательства с Х. было сначала снято
осуждение за спекуляцию, а в январе 1994 г. по жалобе Общества Президиум
Верховного Суда РФ снизил наказание за дачу взятки до 3 лет лишения
свободы,
учитывая хорошее поведение и то, что "на территории РФ в настоящее время не
запрещен вид деятельности и достижение тех результатов, за которые Ходов
дал
взятку", и постановил освободить его из-под стражи немедленно. Что касается
кладовщицы П., то она так и осталась "должностным лицом".
Дело коммерсанта М.
(ОСП 20.05.1994 г.)

Аналогичное дело было проставлено на обсуждение два года спустя.
Коммерсант из Краснодара М. закупал в торговых организациях г. Иваново
ткани
за наличные деньги по цене выше государственной, что было квалифицировано
судом как дача взятки с наказанием в 8 лет лишения свободы.
8 активистов Общества в качестве присяжных заседателей единогласно
высказались за невиновность М., что меня как защитника, конечно,
удовлетворило, но как исследователя особенно радовать не могло, потому что
в
деле, конечно же были проблемы, оставшиеся вне внимания участников. Только
один из них отнесся к оправданию действий М. с сомнением.
Он сказал: "Мы знаем, что ни одна коммерческая сделка не проходила без
наличных денег. Формально в данном деле преступление имело место, т.к.
директор базы, откуда покупалась ткань, есть должностное лицо. Но этого
нельзя сказать о М., поэтому считаю его невиновным. Он должен быть
оправдан".
Если бы этот присяжный был последователен, то ему пришлось бы считать
М. взяткодателем. Он такого вывода не сделал, но его голос подсказал, что в
деле существуют аргументы против М. Ведь торговые ивановские организации,
руководителям которых М. передавал наличные деньги за ткани "сверх
госцены",
лишь формально были частными. На деле они были "карманными" (для
директоров), чтобы можно было продать фабричные ткани якобы по низкой
госцене, а реально по рыночной и присвоить большую часть фабричной прибыли,
тем самым фактически разоряя основное производство (типичная история
большинства акционированных крупных предприятий). Сегодня эта история
больше
похожа на коммерческий подкуп, чем на честный бизнес, но разобраться в ней
не смогли ни официальный суд, ни наш общественный суд присяжных.
Ближе к истине подошли исследовательские суды присяжных по похожему
делу зам. директора госпредприятия Г., анализ которых помещен в конце
данной
главы.
Справка. После ввода в действие нового УК РФ суд пересмотрел дело М.,
переквалифицировал его действие на более мягкую норму, снизил наказание до
3
лет лишения свободы (хотя он отбыл уже 5 лет) и тут же освободил.
Суды и опрос по делам о взятках в связи с ЧПД
Вторым часто встречающимся типом дел о хозяйственных взятках, являлись
обвинения в передаче "руководству наверх" части прибыли от "теневой",
запрещенной частнопредпринимательской деятельности (ЧПД).
Так, бакинский цеховик Ш. (см. главу 3), был обвинен не только в
хищении произведенной им продукции, но и в передаче немалой части прибыли
"наверх", как взятки. В 2 общественных судах по этому делу присяжные
отказались признать его вину во взятках.
Широко известна трагедия - расстрел в 1987 году директора Дзержинской
плодоовощной базы г. Москвы Амбарцумяна М.А., осужденного за прием от своих
подчиненных прибыли, образованной в результате повышения эффективности
работы базы, и за передачу ее части вышестоящим руководителям, что было
квалифицировано судом как получение и дача взяток. Вот как об этом говорит
приговор: "На протяжении более десяти лет в Дзержинской плодоовощной
конторе, крупнейшей в Москве, существовала система получения нетрудовых
доходов путем по лучения взяток заведующими складами-холодильниками с
директоров магазинов за отпуск им плодоовощной продукции с искусственно
заниженной кондицией, а также за отпуск продукции, пользующейся повышенным
спросом у населения, которые в свою очередь давали взятки руководящим
должностным лицам конторы. Директор Амбарцумян... действуя в интересах
заведующих складами, с которыми вступил в преступные отношения, обеспечивал
поступление плодоовощей на склады в количестве, ассортименте и сроки,
выгодные для них, оказывал содействие в реализации неходовой продукции...
за
что заведующие складами давали ему взятки...
Кроме получения взяток, Амбарцумян установил и поддерживал преступные
отношения, основанные на взяточничестве с начальником
Главмосплодоовощпрома... его заместителями, заведующим отдела торговли и
обслуживания населения МГК КПСС, которые, действуя в его интересах,
создавали благоприятные условия для выполнения плана товарооборота конторы,
осуществляли бесперебойное обеспечение конторы плодоовощной продукцией
путем
сверхпланового завоза, переадресовки и первоочередной поставки... за что он
неоднократно давал взятки... Своими действиями он причинил существенный
моральный вред системе советской торговли и снабжения... Его личность
исключительно опасна для общества. Судебная коллегия считает необходимым
назначить ему наказание в виде смертной казни".
Мы не ставили дело Мхитара Адамовича Амбарцумяна на рассмотрение
общественного суда присяжных, ибо преступность расстрела за хорошее
хозяйствование казалась нам очевидной. Зачем обсуждать дело, в котором
единогласность вердикта "Не виновен!" ясна заранее? Но сейчас я склонен
думать по-иному.
Обвинительный приговор по делу Амбарцумяна остается непересмотренным.
Летом 1993 года (за считанные месяцы до окончательного падения советской
власти) на мою жалобу с просьбой о реабилитации член Президиума Верховного
Суда РФ отвечал так): "Квалификация действий Амбарцумяна является
правильной
и ему назначено наказание с учетом того, что он длительное время занимался
взяточничеством, своими действиями способствовал совершению тяжких
преступлений, разлагал возглавляемый им коллектив, насаждал среди
подчиненных дух стяжательства круговой поруки, причинил моральный вред
системе советской торговли и снабжения".
Мне хорошо знакомы эти слова "о моральном вреде системе", за который
надо было расстрелять Амбарцумяна. Они перенесены дословно из приговора,
который, в свою очередь, как часто бывает, списан с обвинительного
заключения, т.е. они сочинены следователем О. - тем самым, который ныне
членствует в Конституционном Суде РФ. В глубине души он, может, давно уже
раскаялся в своем былом рвении "очистить" систему советской торговли,
однако
вида не подает, а слова его продолжают жить и казнить нереабилитированных
хозяйственников.
Мое новое обращение весной 1997 года в Мосгорсуд с предложением о
прекращении уголовного дела против Амбарцумяна и его коллег в связи с
принятием нового УК РФ, по которому они как руководители государственных
предприятий (а не бюджетных учреждений) не могут считаться должностными
лицами и отвечать за должностные преступления, осталось без ответа. Так что
стало ясно: допустить реабилитацию хозяйственников на основании новых
законов в верхах не намерены.
И объяснение тут надо искать не только в лежащем на поверхности факте,
что люди, приговаривавшие хозяйственников к смерти или к зоне, до сих пор
на
высоких постах (в дополнение к упомянутому следователю припомним судью,
приговорившего знаменитого директора Елисеевского магазина Соколова к
расстрелу, который ныне секретарствует в Президиуме Верховного Суда РФ, и
больше вспоминать не будем), а в том, что андроповская идеология
нравственного ригоризма, "очищения социализма от "теневой" мрази" до сих
пор
жива как среди властных структур, так и в среде рафинированной
интеллигенции. В жизни ее представителей встретишь нечасто (на наших
исследовательских судах тем более), но вот на экранах телевизоров -
нередко.
Стоит задержаться взглядом на экране ТВ, крутящем очередной советский
детектив про жадных мафиозных "теневиков" и борющихся с ними бесстрашных и
интеллигентных "чекистов", и вы ощутите на себе весь неистовый запал их
ненависти к проклятым "буржуям". А послушав очередные филиппики депутатов
против "растущей экономической преступности", попробуйте продолжить логику
рассуждений оратора, и вы увидите еще одного потенциального последователя
Пол Пота. Последний ведь тоже вначале не зверем был, а учеником
рафинированной французской элиты, способным педагогом и борцом за
нравственность, а кончил убийством миллионов камбоджийцев, трети своего
народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95