88 (нарушение правил валютных операций). Считаю
К.
невиновным и считаю необходимым включить его в Основной список подзащитных
Общества.
- Присоединяюсь к предыдущему мнению: К. не виновен.
- Меня как присяжного не может не насторожить следующий аспект:
непонятно, в чем, собственно, К. обвиняют? - В чисто хозяйственной и
административной деятельности? В добросовестном исполнении своих
обязанностей?Будучи издателем, а не редактором, он в тираж газету не
подписывал. И кто обязывает бизнесмена, организовавшего производство
продукции, отвечать за ее качество? Он и не принимал участие в производстве
порнографии.
Экспертные заключения просто абсурдны. Чего стоит одно утверждение о
пагубных последствиях газеты "ЕЩЕ" для лиц с неуравновешенной психикой! А
блестящие предметы на полке в магазине не опасны для таких? А если говорить
об извращении, то это слово скорее следует отнести к сознанию экспертов,
чем
к публикациям газеты "ЕЩЕ". Только в их воображении произведения искусства
(изображения женского тела) становятся порнографическими предметами. К. не
виновен.
- Ужесточение порядка распространения эротики уже есть. С нынешнего дня
введен запрет на торговлю такими изданиями в метро. Но я присоединяюсь к
мнению, что дело К. чисто хозяйственное, он не виновен и подлежит нашей
защите.
- Обвинение нелепо. Этот человек никому вреда не наносил. Наше Общество
должно ему помочь.
- В инкриминируемом деянии К. не виновен. Газета порнографической не
является. Обществу надо включить его в Основной список подзащитных.
За вердикт: Виновен, но заслуживает снисхождения
- Позвольте подойти к вопросу не с юридической, а с философской
стороны. Есть зло. Оно содержит разрушительную энергию. А именно то, что
возбуждает подростков, провоцирует изнасилования, снижает деторождаемость.
В
Швеции ранее была вседозволенность. Однако из-за сокращения деторождаемости
такую продукцию стали регламентировать. Понятно, что коммерческие стимулы
способствуют распространению безнравственности. Им все равно. Но нам
необходимо бороться за регламентацию распространения развращающей
продукции.
Факт преступления был. К. виновен, но заслуживает снисхождения.
- Считаю, что сексуальные отношения должны быть скрыты от посторонних
глаз. Без интима разрушается любовь. Публикуемые в газете объявления о
контактах с откровенными фото - это потворство разврату. Газета явно
порнографическая. Факт преступления был, К.. виновен. Хотя он и заслуживает
снисхождения, но не знаю, чем Общество может ему помочь.
- К., конечно, виновен по ст. 228 УК. Дело это очень черное - газета
порнографическая. Конечно, она может печататься, раз есть любители, но
необходимо принять регламентирующий порядок ее распространения и обеспечить
введение его в жизнь. К. заслуживает снисхождения.
- Как правило, нормальным людям порнография не нужна. Она интересна
больным, стареющим, подросткам. К. виновен, хотя и заслуживает
снисхождение.
Но Обществу этим делом лучше не заниматься.
Вердикт: К. признан невиновным - 6 голосами против 4, которые признали
его виновным, но заслуживающим снисхождения. Мнения членов Общества по
вопросу отнесения К. к основному или дополнительному спискам подзащитных
разделились. Поэтому вопрос был вынесен на правление Общества, где
большинством голосов К. включили в дополнительный список.
Прежде всего отметим, что этот суд в наибольшей степени был близок к
"производственному совету" правозащитников. Почти все его участники были
активистами Общества. Мало того, никто не спорил по основному вопросу: все,
включая обвинителя, согласились, что К. не заслуживает лишения свободы,
основная вина за ситуацию лежит на недостатках законодательства. Так что в
вопросе защиты К. участники не спорили друг с другом (правда, двое выразили
сомнение в необходимости участия Общества в этом деле).
Но зато ожесточенный и принципиальный спор возник о виновности К., а
фактически о допустимости свободного распространения порнографической (или
эротической) газеты. От этого, конечно, должен был зависеть и характер
защиты: то ли К. является жертвой гонителей свободы прессы и
предпринимательства, то ли он виновен, но наказан слишком жестоко.
Оценим основные доводы участников "за":
- газета "ЕЩЕ" - не порнографическая, но это и неважно, это дело вкуса,
- вреда от К. никому не было,
- К. удовлетворял спрос и боролся за свободу предпринимательства,
и доводы "против":
- это явная порнография, а открытость в сексе вредит любовным чувствам,
- порнография вредна подросткам, а через них - обществу, провоцирует
насилия, снижает деторождаемость, - надо регламентировать распространение
порнографии.
Нетрудно видеть, что оценки участников по первым двум пунктам прямо
противоположны: "порнографично - не порнографично", "вредно - не вредно" и
давались участникам с немалым напряжением.
Оправдателям "ЕЩЕ" в протесте против государственных запретов на
свободу прессы и бизнеса приходилось как бы защищать то, что до недавнего
времени считалось постыдным (как неприличности в уборных или мат). А с
другой стороны, противникам "ЕЩЕ" приходилось преодолевать себя, выступая
на
стороне машины государственного насилия.
К сожалению, участники обсуждения не проявили воли к взаимопониманию,
спор длился недолго и не привел к интегральной точке зрения, хотя
возможность для этого была. Она видна хотя бы в предложении "противников"
не
запрещать полностью торговлю порнографией (как это требовал тогдашний УК
РСФСР), а лишь ограничить ее. Такое предложение должно было успокоить
борцов
за свободу прессы и за нравственность. Но этого не случилось.
Правозащитники не смогли выработать общую точку зрения даже в рамках
суда присяжных. Но, возможно, обычные присяжные как люди не ангажированные,
смогли бы добиться взаимопонимания и общих предложений с большим успехом.
Справка. Не сразу, но К. был освобожден еще до суда, а сам суд
определил ему условную меру наказания. С другой стороны, и законодатель
сделал некоторую коррекцию. Хотя в новом УК РФ сохранилось уголовное
наказание за порнографию, но сформулирован этот состав более осторожно.
Теперь наказывается не любое изготовление и распространение порнографии, а
лишь "незаконное распространение" (отсылка к специальному закону, в котором
прописывается понятие предмета порнографии, места продажи и иные
ограничения
распространение). Можно считать, что мысли участников ОСП в данной сфере
были как-то угаданы судьями и законодателями.
Дела о вымогательстве
Вымогательство (как, впрочем, мошенничество и иные составы хищений) мы
никогда не считали "своей областью", т.е. уголовными составами,
характерными
для осужденных хозяйственников, но под влиянием жизни были вынуждены
изменить свое мнение. В условиях слабости правоприменительной власти даже
порядочные предприниматели зачастую бывали вынуждены приниматься за
насилие,
например, при выколачивании своих денег из недобросовестных должников, что
квалифицировалось как вымогательство.
Нам приходилось нередко встречаться с сомнительными и пограничными
ситуациями и обсуждать их на ОСП. Ниже описаны два примера.
Дело гаражного директора Б.
(ОСП 16.02.1991 г.)
Обвинитель Шеремет Н.Г.: Краснодарский крайсуд в 1985 г. осудил
директора Сочинского филиала комбината гаражно-технического обслуживания Б.
к 10 годам лишения свободы за вымогательство взяток при найме людей на
работу и за мошенническую продажу гаражному кооперативу бетонных плит,
доставшихся ему бесплатно.
Защитник Сокирко: По сообщению адвоката дело было возбуждено после
того, как Б. обратился в милицию с просьбой защитить его от угроз насилия и
вымогательства работников его филиала, бывших уголовников, но в результате
дело против этих людей было обращено против самого Б. Его обвинили во
взятках и мошенничестве.
Как бы то ни было, квалифицировать вмененные Б. поборы с рабочих как
преступления нет оснований. На деле это было, видимо, формой участия
директора Б. в "левых" заработках своих подчиненных. Также нельзя считать
преступлением и полезное использование брошенных по бесхозности
строительных
плит.
Обсуждение дела 12 участниками
К сожалению, ход обсуждения остался не записанным, но известно, что
мнения участников радикально разошлись. Связано это было с тем, что в нем
приняли участие известный юрист к.ю.н. Ю.А. Кастанов и четверо его коллег.
Они заняли жестко обвинительную позицию, а семеро других участников (члены
Общества), согласившись с доводами защиты в том, что Б. был подвергнут
шантажу и вымогательству, признали его невиновным. Содержательный диалог в
этом собрании не состоялся.
Вердикт: Б. не виновен - 7 голосами против 5.
Дело московского коммерсанта Н.
(ОСП 23.12.1994 г.)
Обвинитель Владышевский: Как руководитель частного предприятия "Камон",
Н. в марте 1993 г. передал по договору ген.директору ТОО "Сораг" Б.
финансовые средства (1500 долл. и 1145 тыс. руб.) в виде кредита. Не
получив
вовремя эти средства обратно, Н. вступил в преступный сговор с братьями Ч.
об истребовании долга с процентами с Б. противозаконными способами. С этой
целью он сначала сам угрожал Б. и его отцу и оскорблял их личное
достоинство. Затем уже совместно с братьями Ч. подсудимый угрожал Б. и его
отцу нанесением тяжких повреждений и убийством.
Кроме того, Н. вместе с братьями Ч. вымогал у потерпевших
дополнительные деньги, сначала 60 млн. руб., потом более реальные 8 млн.
руб., угрожая тяжкими повреждениями и убийствами. В октябре 1993 г. Б.
вернул Н. 1500 долл. и 3 млн. руб., но Н. с братьями Ч. вновь настаивал на
передаче 10 тыс. долл. или 4,5 млн. руб. При передаче очередной порции
средств от Б. подсудимые были задержаны. Н. обвиняется в вымогательстве и
превышении полномочий.
Защитник Сокирко: Сами подсудимые отрицали применение угроз и тем более
какого-либо насилия к Б., указывая, что тому нет никаких доказательств,
кроме показаний лично заинтересованного Б. и его отца, а также их
собственных первоначальных показаний, данных под незаконным давлением. Но в
любом случае тут нельзя говорить о вымогательстве, поскольку речь идет лишь
о настойчивом истребовании Н. своих собственных средств с заемщика согласно
договору. Правда, внешне этот договор выглядит грабительским: "Сораг" брал
у
"Каммона" кредит на один месяц - май под бешеные 110%, а в случае задержки
обязывался платить по 0,5% от этой суммы в день. Однако надо вспомнить, что
эти огромные проценты в 1993 году были вызваны гигантской инфляцией - до
30%
в месяц. Именно потому и был взят Б. добровольно кредит под такие условия.
И
когда он вернул взятые деньги, но не через месяц, а через 5, то, конечно,
это были уже совсем иные деньги, и Н. правомерно ставил вопрос о выплате и
пени, что подняло сумму долга до 60 млн. руб. (так они обесценились).
Можно было бы вменить Н. самоуправство, т.е. попытку добиться
исполнения своего права с нарушением установленного законом порядка
ругательствами и угрозами. Однако надо принять во внимание чудовищную
ситуацию в стране, когда через суд или иные правоприменительные органы
нельзя было добиться возврата своих денег, и когда множество людей были
просто вынуждены прибегать ко всяческим "разборкам". Для людей типа Н. это
оказывалось практической необходимостью из-за слабости судебной власти. Во
всяком случае сам факт, что сел в тюрьму не заемщик, не вернувший вовремя
деньги, а обманутый кредитор, показывает абсурдность и общественную
опасность сложившейся в стране ситуации.
Наконец, надо признать также, что нет оснований считать, что угрозы,
которые, возможно, и допускал Н. по отношению к Б., тот действительно
воспринимал серьезно, а не как обычную брань. Любой здравомыслящий должник
понимает, что когда кредитор допускает крепкие выражения и даже угрозы в
его
адрес, он это делает не с целью их реализации, а только, чтобы добиться
возврата своих денег (иначе с кого он тогда сможет их получить?). За все
встречи реально Б. никто не тронул, но ему, видно, надоело слушать
перебранки, вот он и позвал знакомую милицию, а та и рада посадить. Это
вполне возможный вариант. Убежден, что Н. не совершал никакого уголовного
преступления, а сам стал жертвой сегодняшней ситуации в стране.
Суждения 8 присяжных
- Н. не виновен в рэкете, ибо как можно вымогать свое? Неправильно
считать его угрозы реальными, раз они преследовали только одну цель -
возврат своих денег. Но в общем он должен был бы знать, что сейчас, если
хочешь быть порядочным, бизнесом заниматься нельзя.
- Здесь не было насильственных действий. Н. не виновен.
- Мы в диком положении. Государство за законами не следит и людям не
помогает. Н. не виновен.
- Органы сами хуже рэкета, а здесь рэкета и не было. Если бы Н. был
настоящим рэкетиром, то должник не рискнул бы в милицию бежать. Н. не
виновен.
- Я считаю, что все дело вызвано непорядочностью должника Б. Нет
никаких доказательств реальности угроз в его адрес. Н. не виновен.
- Обвинения не доказаны, а кроме того, если обстановка вынуждает к
использованию силовых приемов в общении с непорядочными людьми, я не могу
за
это обвинять человека.
- Перед законом, думаю, он не виновен, но все-таки виновен перед
исполнением божеских заповедей.
Вердикт: все 8 участников признали - Н. не виновен.
Мнение присяжных в данном деле оказалось единодушным не только по
вердикту, но и по аргументам. Только две женщины указали на вину Н. в
нравственном смысле. Но все они согласились с доводами защиты, что реальных
угроз для Б. тут не было, хотя, если вдуматься, довод этот не может быть
верным. Ведь к возврату денег Б. могли привести не пустые, а лишь реальные
угрозы, которые бы он мог воспринимать серьезно, для этого Н. и прихватывал
с собой на переговоры двух братьев Ч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95