Постепенно присяжные получили право на
решающий вердикт и не только по фактической стороне обвинения, но и по
вопросу о виновности подсудимых по совести, вне зависимости даже от
существующих законодательных норм. Современным присяжным в мировой судебной
практике принадлежит право определять почти все основные решения, и по
доказанности факта преступления, и по квалификации содеянного в качестве
преступления, и по степени снисхождения при назначении наказания. За
профессиональным судьей остается лишь роль организатора процесса,
назначение
конкретного наказания и юридически грамотное оформление вердикта присяжных
в
приговоре. В таком "неслиянном соединении" профессионального суда с судом
представителей народа как раз и заложена гарантия того, что такой суд в
отличие от мнений улицы ограничен твердой юридической процедурой и участием
профессиональных юристов, а для последних только суд присяжных является
настоящим арбитром судебных прений, находящимся вне юридических цеховых
предрассудков, главным гарантом честной победы в прениях.
Совсем не случайно суд присяжных родился и вырос в Англии, стране с
наиболее давними и прочными демократическими традициями: ибо власть народа
над законодательным парламентом должна сопровождаться и властью народа в
суде. Только действуя через обе эти властные ветви, граждане могут обуздать
своеволие третьей, самой сильной и опасной власти - исполнительной. В
Англии
процесс демократизации парламента сопровождался параллельным развитием суда
присяжных.
В другие страны Европы (а потом и иных континентов) суды присяжных
стали приходить тоже отнюдь не стихийно. Их учреждали сначала под влиянием
идей энциклопедистов, потом Великой французской революции, а с середины
прошлого века - под общий вал демократизации в большей части Европы,
который
не миновал даже Российскую империю (правда, с известным перерывом на СССР).
Процесс распространения суда присяжных сопровождался не только
созданием множества его национальных форм, но и расширением его полномочий.
Так, в России присяжные вначале не имели права знать, к каким наказаниям
может быть приговорен обвиняемый, чтобы это знание не понуждало их из
жалости выносить вердикт "не виновен". Потом этот запрет был практически
снят и в возродившихся судах не возобновлен.
Убежден, такое расширение прав присяжных будет продолжаться и в будущем
вместе с ростом значимости вердиктов присяжных в структуре власти судебной
и
законодательной, несмотря на возможные откаты под давлением юридических
консерваторов.
Однако расширение полномочий присяжных нельзя расценивать как умаление
роли профессиональной техники юристов. Как раз напротив, лишь независимость
присяжных от юристов делает прения юристов взаправдашними соревнованиями,
гарантирует совершенствование юридической техники в ходе конкуренции. Без
решающей роли вердиктов присяжных любая судебная система с ее подчинением
лишь малоподвижным законам неизбежно формализуется, отрывается от народной
совести и загнивает. А с другой стороны, без логически совершенной судебной
процедуры, без высокого профессионализма судей и сторон, присяжные никогда
не смогли бы принимать верные (не оспоренные в дальнейшем) решения, да и
сами эти решения не могли бы вписаться в общую правовую систему единых
законов, единой судебной практики, единой системы наказаний.
Таким образом, главная суть суда присяжных, этого величайшего
английского изобретения, состоит в неразрушающем слиянии народной совести и
формального права. Такое слияние и делает суд профессиональным и народным
одновременно.

Аспект нравственно-религиозный
Принятию суда присяжных в нашей стране, кроме интеллектуального,
юридического снобизма мешают и более глубокие мотивы, а именно желание,
чтобы нас судил абсолютно справедливый Судья-Отец, почти Бог. В глубине
души
мы согласны лишь на Божий Суд и отвергаем возможную справедливость суда
простых людей, в общем-то, таких же, как и мы сами, грешных.. Внутри нас
часто присутствует обида на обвиняющих и судящих нас: "А сами-то вы кто
есть? Не судите, да не судимы будете..." В таком настрое мы отдаем
предпочтение профессиональному судье, полагая, что хотя он не Господь Бог,
но поскольку служит не всегда понятному Закону, его суд таинственен и
внешне
больше похож на Божий Суд, чем суждения дюжины обывателей. Считается, что в
своих решениях хороший профессиональный судья опирается на вековой
юридический опыт, на тщательно проработанный юристами и законодателями свод
уголовных норм в Кодексе, на теорию права, на Конституцию, наконец, на
международные правовые стандарты, если они ратифицированы Россией. За этими
нормами тоже опыт и справедливость всей истории и всего мира. И потому
считается, что решениями хороших профессиональных судей страна на практике
проходит правовое переобучение, как бы дотягивается до мировых норм. А за
присяжными стоит, мол, только их личный обывательский опыт. И они в
принципе
не способны кого-то чему-то учить.
Этим аргументам противостоит недоумение: "Разве может человек, даже
судья, судить по-божески?" Когда Христос разрешал судить и наказывать
блудницу только тем, кто сам без греха, когда он призывал судить не других,
а себя, он был не судьей-книжником, а скорее продолжал линию ветхозаветных
пророков и судил весь народ, призывая его "становиться без греха", а не
смотреть на себя, как на Высший Суд. Его Новый Завет - это не учебник
права,
а завет веры. Это совсем иной уровень и иная сфера жизни. Но на известный
вопрос: "А нужно ли исполнять право и государственные установления?"
Христос, как иы знаем, отвечал: "Я пришел исполнить закон" и "Отдайте Богу
Богово, а кесарю - кесарево".
Притча о наказании блудницы совсем не означает запрета на человеческий
суд по человеческим законам, она лишь запрещает их абсолютизацию и
постановку выше Божьего Закона.
Но, может, надо хотя бы стремиться к Божьему Суду, а у
профессионального судьи к этому возможностей больше?
Нет, ничего путного из стараний судьи-профессионала подражать Христу
выйти не может, он только забудет свои профессиональные навыки.
Человеческий суд ограничен. Он призван улаживать конфликты и решать
только задачи правильного человеческого общежития, когда люди свободны в
своих действиях и правах за вычетом действий, нарушающих права и свободы
других. Но задумаемся, кто лучше знает, какие их права и свободы надо
охранять от посягательств во всех тонкостях и нюансах совести, кроме этих
самих людей? Сравнение явно не в пользу профессионального судьи, когда ему
приходится судить по "внутреннему убеждению", ибо убеждения юристов с их
формально-логическим образованием часто весьма отличны от совести обычных
людей.
Можно сказать еще так: у профессионального суда нет возможности судить
по Божеским правилам, потому что человек их не знает, а взявшись не за свое
дело "исправления всех", обязательно ошибется, если вообще не впадет в
самомнение и зло. И взамен своей истинной задачи - устроения мира в
человеческом общежитии начнет "учительствовать и пророчить" согласно
собственным представлениям о должном. В эти моменты, кстати, и происходят
дьявольские соблазны и подмены.
Согласно заветам, учить весь народ Божескому должны Церковь, вера, а
человеческий суд должен наказывать согласно принятым в народе критериям,
быть в этом отношении не выше народа, а вместе с ним. И такую роль полнее и
лучше всего осуществляет суд присяжных, отводя профессиональному судье лишь
роль устроителя и хранителя правоприменительных традиций.
Конечно, и правильно организованный суд присяжных совсем не идеален.
Его решения могут оказаться несправедливыми, ошибочными, основанными на
заблуждениях его народа (например, шовинистического толка). Но тогда это
будут ошибки самого народа и исправляться они будут изменением всего народа
в ходе его трагической истории и под воздействием совести его учителей, а
не
вязью юридических аргументов, соединенных с тюремными сроками.
Я считаю: не имеют права профессиональные юристы учить народ взамен
послушания ему и защиты от преступлений. Они просто обязаны понимать свою
ограниченность, чтобы не навлечь на себя же гневные слова: "Горе вам,
книжники и фарисеи".
Аспект воспитательный
Уроки гражданам
"Важная педагогическая роль суда присяжных заключается в том, что люди,
оторванные на время от своих обыденных и часто совершенно бесцветных
занятий
и соединенные у одного общего, глубокого по значению и по налагаемой им
нравственной ответственности дела, уносят с собой, растекаясь по своим
уголкам, не только возвышающее сознание исполненного долга общественного
служения, но и облагоражи вающее воспоминание о внимательном отношении к
людям и о достойном обращении с ними. А это так полезно, так необходимо
ввиду многих привычек и замашек, воспитанных нашей обыденной жизнью"
А.Ф. Кони "Присяжные заседатели",
ж-л "Русская старина", январь -февраль 1914 г.
Эти слова одного из выдающихся деятелей судебной реформы и суда
присяжных в дореволюционной России особо выделяют другую сторону
благотворной роли суда присяжных, а именно влияние выношенной веками
судебной процедуры и правовой культуры на самих присяжных, а через их
друзей-родственников и на их окружение. Лучшего и более практичного
правового образования, чем участие в суде присяжных для простых граждан,
найти невозможно.
Дело не только в правовом всеобуче. Еще важнее, что, вникая в истории
реальных преступлений и связанных с ними обстоятельств, присяжные невольно
примеряют их к собственной жизни и поступкам и потому способны усваивать не
только форму, а саму суть, дух Закона. Им, живущим обычной жизнью, сделать
это гораздо проще, чем коронному судье с его весьма специфическим судейским
положением, с броней обычного профессионального бесчувствия.
У присяжных такого отчуждения от жизни нет, и потому они гораздо ближе
к исполнению завета Христа судить больше себя, чем других. Иной раз,
оправдывая преступника по жалости к нему, они с гораздо большим раскаянием
думают о себе. Такую ситуацию описал Л.Н. Толстой в романе "Воскресение",
созданном на материале суда присяжных.
Вот и получается: в суде присяжных обычные граждане дают присягу решать
судьбу подсудимых по совести, и, возвращаясь домой, они не могут так просто
перестать судить по совести уже свои поступки, они и действовать начинают
соответственно, совершенствуя себя и исправляя. Таким образом, суд
присяжных
обладает исправляющим эффектом на несколько порядков большим, чем суд
обычный.
Школа правового профессионализма. Большинство современных юристов
признают позитивное влияние присяжных на рост профессионализма работы
юристов (сторон и судьи) в самом процессе, поскольку тем приходится
добиваться признания у действительно независимых арбитров с непривычным для
них неюридическим мышлением. Аргументы обвинителя и защитника перестают
быть
формальными, они как бы наливаются жизнью. Слова судьи, анализирующего
доводы сторон, вскрывают важные для общества проблемы и в сочетании с самим
решением присяжных становятся серьезным уроком для всех. Именно при
судействе присяжных юристы получают возможность для развития своего
профессионализма и мастерства.
Как представляется, необходимость суда присяжных для повышения
профессионализма юристов стала основным аргументом сторонников ввода суда
присяжных в 1993 г. во главе с известным юристом-реформатором С.А. Пашиным.
Аспект законотворческий
Но наиболее важной, с моей точки зрения, стороной влияния суда
присяжных является еще одна его ипостась, которую А.Ф. Кони обозначил как
"драгоценный материал для законодателя"
"Действуя нравственно возвышающим образом на призываемых к исполнению
судейских обязанностей, этот суд своими решениями дает драгоценный материал
для законодателя и для политика, облегчая им во многих случаях задачу
создания отвечающих потребностям жизни законов и принятия мер к подъему
народной нравственности...Это наиболее совершенное устройство суда для
общества, желающего сочетать в отправлении правосудия начала строгой
справедливости с христианским милосердием...
Примером оправдательных приговоров, составлявших свыше 62% всего числа
постановляемых присяжными и заставивших законодателя призадуматься и выйти
из созерцательного положения, явились приговоры по паспортным делам. Перед
присяжными не было потерпевшего, не было ничьего материального ущерба, не
было со стороны подсудимого ни мщения, ни ненависти, ни корысти, а было
нарушение отживших свой век правил... Потерпевшей являлась паспортная
система, грозившая за неуважение себе тяжкими карами. А между тем
обстановка
и житейские условия обвиняемого зачастую указывали на то, что он был
вынужден прибегнуть к нарушению формальных правил, обрекающих его на
неизбежные нравственные страдания или трудовые затруднения. И паспортные
затруднения были коррекционализированы, т.е. наказание за них уменьшено
настолько, что дела о них пришлось распределить между бесприсяжным судом и
мировыми судьями.
К сожалению, однако, редко оказывалось наше законодательство столь
отзывчивым на голос общественной совести, звучащий в оправдательном решении
присяжных. Оно предпочитало, при повторяемости таких решений, передавать
дело от присяжных сословным представителям, т.е. в сущности коронному суду,
не утруждая себя пересмотром хотя бы отдельных статей Уложения о наказаниях
с точки зрения их житейской применимости."
А.Ф. Кони "Присяжные заседатели", ж-л "Русская старина", январь -февраль
1914 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95