Пожалуй, данное рассмотрение по делу капитанов оказалось для них
наиболее оправдательным. О причинах этого можно лишь догадываться. Судя по
активной защитительной позиции весьма рассудительного слесаря (6), он был
задет за живое. Судьба рыбаков была им как бы принята на себя. Возможно,
что
он принадлежит к разряду представителей низового бизнеса, который сейчас
загнан в тень и никак не может выбраться к свету, сначала из-под мощного
соцгосударственного пресса, теперь - из-под его глыб в виде всяческих
крупных АО и иных наследников госмонополий.
Анализ суждений присяжных в ИСП-5 (14.09.1996 г.)

(серпуховские рабочие осудили рыбаков как расхитителей на лишение
свободы)
Состав присяжных пятого процесса был чрезвычайно однородным по
профессиональному срезу: 10 рабочих (мужчины и женщины разного возраста)
среднего образования из 12. Некоторое разнообразие в профессиях присяжных
обеспечили только военный курсант и интеллигентный предприниматель, ставший
старшиной. Но, конечно, это был суд рабочих.
Тем удивительнее был его обвинительный и даже репрессивный вердикт по
делу о "левых" приработках, которыми занимались и, наверное, занимаются
очень многие рабочие в России на своих государственных, а ныне
акционированных предприятиях.
Вердикт: Виновны в хищении и заслуживают лишения свободы - принят 9
голосами против 3.
ИСП-5 в корне разрушил мою правозащитную иллюзию, что рабочие лучше
понимают и будут защищать "левые" приработки на предприятиях.
Жители же серпуховской рабочей слободы поступили совсем иначе, и мне до
сих пор трудно понять причины, хотя обсуждение шло прямо на моих глазах (я
его снимал как оператор).
Интересно, что осудительное настроение большинства укрепилось как раз
после обсуждения доводов защиты, на которых упорно (хотя и тактично)
настаивал сразу разделивший их старшина.
А ведь вначале половина присяжных была склонна к оправданию подсудимых.
По заполненным еще до обсуждения индивидуальным опросным листам видно, что
их вину в хищении признали только 7 из 12, но одна из них, присяжная 3,
потом, кстати, самая активная защитница рыбаков, записала не только вину в
хищении, но и что судить их надо гражданским судом (конечно, без лишения
свободы). Не разбираясь в том, как надо называть проступки капитанов -
хищением или гражданским правонарушением, она твердо была убеждена в
главном, что сажать капитанов не надо. С учетом этой поправки можно
утверждать, что сразу после прослушивания доводов сторон, пояснений
ведущего
и формулирования собственных представлений о деле, до начала совместного
обсуждения присяжные разделились ровно пополам: 6 признали капитанов
виновными в хищении и заслуживающими лишения свободы и 6 посчитали, что
действия их подлежат гражданскому суду и без лишения свободы. Такое
соотношение голосов было бы равноценно оправданию.
Но в ходе обсуждения дела трое присяжных радикально изменили свое
мнение, что с запасом переменило вердикт суда на обвинительный.
Явным лидером, выразителем изначально обвиняющей половины присяжных
выступил 52-летний рабочий. По его словам легко догадаться, что он вполне
понял определенную справедливость доводов защиты и сразу же заявил, что
если
к делу подходить с житейской стороны, то его надо было "пустить по
гражданскому судопроизводству", но поскольку суду отданы не рядовые рыбаки,
а их капитаны, то они как должностные и властные лица должны подлежать
строгому уголовному суду. Думаю, он понимал, что рыбацкие капитаны не
совершали хищения, но поскольку в опросном листе не было другого варианта
уголовного осуждения (например, за должностное преступление), очень цепко
отстаивал их вину в хищении. Звучал у него и другой прагматический мотив:
если не судить капитанов, то надо осудить всех членов экипажей. На всю эту
группу присяжных произвело большое впечатление крупная сумма долларов за
проданную "налево" икру минтая.
Примерно такую же позицию, но более примитивную, занял молодой курсант,
увидевший в поступке капитанов, прежде всего нарушение присяги, т.е.
обязательства по контракту, которое он столь же простодушно называл
хищением
просто потому, что в ситуации данного процесса другого варианта уголовного
осуждения не было.
Из осудивших капитанов 4 женщин, наиболее активной была 62-летняя
рабочая. Ее мотивы также в основном чисто правовые: раз скрывали, да в свою
пользу, да еще большие деньги - виновны в особо крупном размере.
Интересно, что эти женщины и типографщик (из числа трех, изменивших
свою точку зрения) высказали осуждение любой "левой" деятельности. Мотивы
негативной оценки "леваков" рабочими крайне интересны, но, к сожалению, я
могу о них только гадать. Возможно, здесь присутствует элемент зависти к
тем, кто в прежние времена преуспевал в роли "цеховиков", а ныне выбивается
в предприниматели. Беря историческую параллель, можно вспомнить жуткую
ненависть, которую испытывали рядовые русские мужики начала века не к
помещикам, а к "кулакам", т.е. к другим мужикам, выбивающимся из их рядов.
Если в теории мы много слышали о пролетарской солидарности, то тут
видна скорее рабочая недоброжелательность к тем, кто жил не столько на
зарплату, сколько на самостоятельные дополнительные доходы...
У трех присяжных, не согласившихся с уголовным осуждением капитанов,
были разные мотивы. Сортировщицей руководил, прежде всего, активный
гуманизм. В обсуждении она боролась за освобождение капитанов от уголовного
наказания и в своих доводах колебалась от признания подсудимых вынужденно
совершившими хищение до признания их виновными только в гражданском
правонарушении (в незаконном использовании оборудования). Примерно так
сформулировал свою позицию и старшина, но он пришел к ней не из-за жалости
к
подсудимым, а в результате обдумывания доводов сторон.
Вчитывание в смысл реплик и суждений присяжных, изменивших свое решение
(9, 11, 13) не помогло мне в понимании их мотивов. Осталось лишь
впечатление
мешанины противоречивых доводов и колебаний, когда решение принимается по
настроению последних минут, в частности, - их за уверенности в себе лидера
обвинительной группы присяжных. Была бы такая спокойная сила у сортировщицы
или более свободное положение у предпринимателя-старшины, колеблющиеся
присяжные могли бы подтвердить свои начальные оправдательные решения.
Показательно, что перед окончательным опросом присяжных старшина так
сформулировал суть проблемы: капитаны обвиняются не столько в хищении,
сколько в том, что создали незаконный промысел на оборудовании АО. Против
этого никто не возразил, включая и проголосовавших за осуждение, поэтому
можно сказать, что серпуховские рабочие осудили прежде всего "левое"
производство, т.е. ту форму частнопредпринимательской деятельности, к
которой многие из нас были причастны.
Кстати, один из наблюдателей ИСП-5 высказал следующую догадку: да,
здесь судили рабочие, но в своем большинстве не "цеховики", а "несуны",
которые традиционно тащат понемногу, считая свою добычу скромной дележкой.
Все же превышающее такой их доход они называют преступлением.
Анализ общей структуры суждений присяжных
Чтобы абстрагироваться от неустойчивости вердиктов по отдельным
процессам дела рыбаков будем голоса всех 50 присяжных на ИСП-5
рассматривать
вместе как суждения единой коллегии присяжных. Их анализ приводит к
выделению трех основных групп по характеру обобщенных аргументов.
В 1-й группе 16 присяжных, согласившихся, что рыбаки виновны в хищении,
использовали следующие доводы:
Безусловное право хозяина территории и оборудования на произведенную
продукцию.
- Все, что поднято на борт судна, есть собственность АО
(судовладельца), а значит присвоение этого имущества есть хищение.
- Рыбаки использовали чужое судно, оборудование, значит виновны в
хищении.
Нарушение дисциплины и хозяйских запретов есть преступление.
- Рыбаки нарушили контракт, дисциплину, следовательно виновны в
хищении. Раз скрывали, значит похитили.
- Капитаны, имея власть, нарушили свои должностные обязанности. Значит
виновны в уголовном преступлении.
Самовольничать можно лишь по мелочи, иначе не будет порядка.
- Они получили очень крупную сумму, потому это хищение.
- Раз всем нельзя ловить, почему им можно? Так и порядка не будет.
- Капитаны виновны, а иначе придется обвинять всех.
Во 2-й группе 25 присяжных, согласившихся, что капитаны виновны не в
уголовном, а лишь в гражданском правонарушении, использовались доводы:
Работая в АО, рыбаки могут работать и на себя - это не преступление.
- "Левая" работа и приработок - не хищение.
- Добытое сверх плана заработано трудом, а не похищено.
- До сдачи приемщику выловленная рыба АО не принадлежит.
- Капитаны виновны в незаконном использовании судна, нарушении
должностных обязанностей, но это не уголовное преступление.
- Капитаны виновны, что разрешали незаконное, даровое использование
имущества АО, но это не уголовное преступление.
Капитаны виновны в нарушении трудового договора, но это не уголовщина.
- Надо включать в договора использование оборудования для "левых"
работ.
Нельзя наказывать за традиционный доход рыбаков, доведенных до нищеты.
- "Левый" приработок был на судах традиционным, за него нельзя так
сходу репрессировать.
- Рыбаки невиновны в хищении, потому что вынуждены кормить семьи, а
платили им мало.
В 3-й группе (9 присяжных), отстаивавших невиновность капитанов,
использовались доводы 2-й группы со следующими дополнениями:
У АО вины больше, так что за рыбаками нет и гражданской вины.
- Никакого вреда ни АО, ни государству они не причинили.
- Претензии АО к рыбакам надо направлять в гражданский суд, а там может
выясниться, что у АО гораздо больше провинностей перед рыбаками, чем у
рыбаков перед ним.
Без особого ущерба для анализа можно объединить присяжных 2 и 3-й
групп, что подводит к следующему интегральному выводу:
Одна треть присяжных (16 из 50) сочла рыбаков виновными в хищении, а
две трети присяжных (34) отрицают их уголовную вину, видят в деле только
гражданский или трудовой конфликт.
Сравнение итогов двух исследований
Общезначимость наших выводов по пяти исследовательских судам 1996 г.
подтверждается итогами социологического опроса 1993 г. по аналогичному делу
садовода Ч. (см. выше). Для сравнения результаты исследований представлены
в
4 таблицах по разным группам населения. Итоги ИСП пришлось преобразовать,
приведя их к общей социологической классификации основных характеристик
городского населения России, используемой фондом "Общественное мнение"
(несколько упрощенно). Мы упростили сравнение также и по характеру ответов,
выявляя лишь процент граждан, признавших реализацию неучтенной продукции ее
хищением.
В строчках "ИТОГО" приведены доли осудивших, подсчитанные
средневзвешенным суммированием.
Возрастные группыСтруктура опрошенных в 1993 г., %Доля осудивших за хищение в 1993 г., %Структура присяжных в 1996 г., %Доля осудивших за хищение в 1996 г., % Молодежь до 30 (25) лет 16401833Средний возраст до 54 л.ет56376632Пожилые, 55 лет и выше28381630ИТОГО:1003710032
Примечание к таблице: с 1-й строкой сравниваются данные по опрошенным в
1993 г. молодым до 25 лет и присяжным в 1996 г. до 30 лет.
Группы профессийСтруктура опрошенных в 1993 г., %Доля осудивших за хищение в 1993 г., %Структура присяжных в 1996 г., %Доля осудивших за хищение в 1996 г., % Специалисты с высш. обр.8,7421428Специалисты без высш. обр.18,8301414Рабочие23423842Студенты (учащиеся)8,43640Служащие СА, МВД2,3352100Пенсионеры23,3401414Руководители, предприниматели6,1351040Домохозяйки (безработные)9,42040ИТОГО:1003810032
ПолСтруктура опрошенных в 1993 г., %Доля осудивших за хищение в 1993 г., %Структура присяжных в 1996 г., %Доля осудивших за хищение в 1996 г., % Мужчины 46393644Женщины54376425ИТОГО:1003810032
Группы образованияСтруктура опрошенных в 1993 г., %Доля осудивших за хищение в 1993 г., %Структура присяжных в 1996 г., %Доля осудивших за хищение в 1996 г., % Высшее18392436Среднее (техн., спец.) 82377631ИТОГО:10038100 32
Анализ данных таблиц приводит к следующим выводам:
1. В главном структура присяжных 1996 г. совпадает со структурой
городского населения России 1993 г. хотя, конечно, есть и отклонения. Среди
присяжных оказалось больше специалистов с высшим образованием, рабочих и
руководителей. Меньший удельный вес группы пенсионеров и учащихся
(соответственно, первой и третьей возрастных групп) связан с трудностями
привлечения их к работе в ИСП, что в определенной степени является плюсом,
поскольку суд присяжных обязан опираться прежде всего на людей зрелого
возраста. Небольшое преобладание женщин и граждан с высшим образованием в
наших процессах также нельзя считать существенным.
2. Что касается динамики, то надо отметить общее снижение доли
посчитавших реализацию неучтенной продукции хищением. Уже в 1993 г. их было
38%, т.е. меньшинство, а в 1996 г. их стало даже меньше одной трети (32%).
Конечно, этот факт можно объяснить тем, что присяжные имеют время для более
тщательного обдумывания проблемы, но основной причиной, наверное, должен
быть признан просто ход времени, отдаляющий от нас эпоху казарменного
социализма, когда самой идеологией неучтенка и частный бизнес
приравнивались
к воровству. Основной тенденции не помешал даже сдвиг в профессиональной
структуре присяжных 1996 г. и опрашиваемых 1993 г. в пользу групп, более
других склонных к осуждению неучтенки (руководители, специалисты с высшим
образованием, профессиональные рабочие).
3. Снижение доли осудительных ответов наблюдается и в основных
профессиональных группах: доля осуждающих специалистов с высшим
образованием
уменьшилась в 1,5 раза, специалистов без высшего образования -более чем в 2
раза, пенсионеров - почти в 3 раза. Пожалуй, только рабочие и руководители
(предприниматели) сохранили прежний уровень осудительного отношения к
неучтенке выше трети (42% у рабочих, 40-35% у руководителей).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95