Там были все подробности, за исключением одной. Не хватало только моего финального послания, моего росчерка.
«Связался с лучшим – умри, как все». Обидно. Значит, он все-таки не признал меня лучшим. Или расставил ловушку, подумал я. Дескать, сейчас меня одолеет тщеславие, и я дополню его рассказ финальной подробностью. И тогда он меня вычислит.
Черта с два. Я тщеславен, но не глуп. Моя сегодняшняя тактика – молчание.
Шеф предложил мне смотаться на Кипр, но у меня не было загранпаспорта, а оформление требовало времени, поэтому я остановил свой выбор на Подмосковье. С одной стороны, зависнув в санатории, я резко менял привычный круг общения, как случается при выезде на любой курорт, с другой стороны, я не слишком удалялся от дома. Если что, на машине можно добраться за пару часов.
В первый день все было довольно-таки интересно, для меня, жителя городского, и подмосковный лес – экзотика. Потом стало скучно. Лес стоит на месте последние пятьсот лет, молодежи в санатории мало, а та, которая есть, не в состоянии поддерживать интеллектуальную беседу более пяти минут, не вставляя в речь связки типа: «реально», «без базара» и «конкретно».
Иными словами, в санатории было два типа курортников: обеспеченные пенсионеры, объединившиеся в своеобразный клуб «Кому за 60», и местная братва, знакомиться с которой я никакого желания не имел.
И был я как белая ворона, не пишущаяся ни в одну компанию. К пенсионерам по возрасту, а к братве – из-за несовпадения интересов и жизненных приоритетов.
Впрочем, сомневаюсь, что и с пенсионерами у меня интересы и приоритеты совпали.
Тогда я и понял, что на самом деле «завис». Тянуло в Интернет, но Интернета здесь не было. Всей связи – телефонный автомат в холле и моя мобила, которая брала сеть через раз и могла вырубиться прямо на середине разговора. Телевизор транслировал три канала, ближайшее кино было за двадцать километров, а торчать две недели в бассейне, сауне и спортзале было просто невыносимо.
Блуждая по лесу на второй день этой тягомотины, я наткнулся на толкинистов.
У них тут проходили очередные ХИшки.
Кто не в курсе, ХИ – это хоббитские игры. Ролевые игры, основанные на бессмертном творении Толкина. Если кто не знает Толкина, до свидания. Вы потеряны для общества.
Ага, Толкин – это тот самый чувак, который написал книжку по фильму Питера Джексона.
Толкинисты, они же толканутые, это такие люди, вполне взрослые, разумные и даже в какой-то степени состоявшиеся, которые верят в то, что на самом деле они вовсе не люди, а эльфы, гномы, хоббиты, орки и волшебники. Думаете, они на ХИшках притворяются? Черта с два. Они притворяются не на ХИшках, наоборот, в обычной своей жизни они притворяются людьми.
Типа, их истинная суть проявляется только на ХИ.
Нет, я лично Толкина тоже читал и ничего против его творения не имею. Оно мне даже понравилось, но не настолько, чтобы я вообразил себя хоббитом или эльфом. Может быть, дело в том, что творение Толкина было не самой первой книгой жанра фэнтези, которую я прочитал. До него был «Амбер» Желязны и «МИФические истории» Асприна. Может быть, это я такой невпечатлительный. Спросите меня о «Властелине Колец», и я скажу вам – хорошая книжка. Но хороших книжек много, так почему же никто не играет в штурм Корвина и Блейза, когда рыжая бестия свалилась с вершины Колвира и ушла через козырь, а Корвин был схвачен сторонниками Эрика и ослеплен? Для меня это до сих пор остается парадоксом.
Но несмотря на свои заскоки, большая часть толкинистов была приятными для общения людьми. И когда их вожак, Арагорн, сын Арахорна, в миру – Вася Пупкин, предложил мне присоединиться к игрищам, я долго не раздумывал.
Знаете, что мне в них больше всего понравилось? У толкинистов были горящие глаза. Понимаете? Как у героев братьев Стругацких, как у истинных коммунистов, не знаю, как у кого еще. И пусть они занимались далеко не самым важным в жизни делом, но отдавались они ему полностью, и я это уважал. Сейчас так редко можно встретить человека с горящими глазами.
Сегодня утром мы должны были разыграть схватку, в которой погиб Боромир, а Фродо с Сэмом ушли в Мордор. Пиппин и Мерри должны были быть захвачены орками, а мы должны были их отбить, но чуть позже.
Отбить Мерри и Пиппина было бы приятно, они были чертовски симпатичными девушками, и одна из них строила мне глазки.
Я думал, что мне, как новичку, достанется роль рядового орка, но толкинисты расщедрились и назначили меня одним из главных действующих лиц. Я не совсем понял логику их выбора, но отказываться от такого предложения было бы оскорбительно для них, и я согласился.
А теперь я заблудился в лесу.
Но мой герой и не должен хорошо ориентироваться в лесу, подумал я. С другой стороны, я ведь даже не знаю, где мой санаторий, а до Москвы отсюда километров сто двадцать. Интересно, сохранились ли в здешних лесах волки или медведи? Белки точно сохранились, я уже видел штук пять.
Тут я увидел его. Он был староват для толкиниста, но у него в руке был деревянный меч, как и у меня, значит, он тоже был игроком. Он шел мне навстречу и стучал мечом по стволам деревьев. На вид ему было лет сорок, на нем был серый деловой костюм, который как-то не слишком гармонировал с деревянным мечом и образом толкиниста в лесу.
– Вы кто? – спросил я.
Если он орк, мне придется вступить с ним в бой, чего бы мне не хотелось. Смотрелся он очень внушительно и держал меч так, словно тот не был деревянным. И словно парень умел им пользоваться.
– А вы? – спросил он.
– Я этот, как его… Гимли, сын Глоина из Твердыни Подземного Короля.
– А я – Скагс из внешнего круга ада.
– Я что-то не помню такого персонажа, – сказал я.
– А вы не слишком похожи на гнома, – сказал он.
– Я знаю, – сказал я. – Гномов ростом метр восемьдесят не часто встретишь, да? Но так уж решило местное руководство.
– Демона из внешнего круга ада тоже не слишком часто встретишь, – сказал он.
– Вы не похожи на демона.
– Только поначалу, – сказал он. – Кстати, вы не первый, кто мне об этом говорит.
– И я не помню демонов во «Властелине Колец». Разве что Балрог, но я слышал, что его вчера сразили. Гендальфа-то с нами нет.
– Вы об этой странной игре? Видите ли, дело в том, что я в ней не участвую.
– А это? – спросил я, указывая на его меч.
– А это, – сказал он, – я отнял у трех личностей, которые набросились на меня с явным намерением вот этим самым пронзить.
– И что вы с ними сделали?
– Нейтрализовал и отобрал мечи, что же еще?
– Но они живы? – уточнил я.
Ребята увлеклись, а этот тип мог быть кем угодно. Я имею в виду, он же псих?
– Конечно, – сказал он. – Их убийство было бы неадекватно исходящей от них угрозе.
– О как, – сказал я. – Так кто вы, говорите, такой?
– Скагс, демон из внешнего круга ада. А вы – Гоша.
– Откуда вы знаете? – несколько удивленно спросил я.
– Я – демон, – напомнил он. – Я многое знаю.
– Что, например?
– Многое, – повторил он. – Но я здесь не для того, чтобы хвастаться своими знаниями. Я здесь, чтобы сделать вам предложение.
– Стоп, – сказал я. – Стоп, стоп, стоп… Кто-то из нас явно болен, и я надеюсь, что это не я.
– Я совершенно точно здоров, – сказал он.. – Да и вы тоже. Просто у вас культурный шок.
– С чего бы это?
– От встречи с демоном.
– А вы – демон? – тупо спросил я.
– Демон.
– Доказать можете?
– А вы действительно этого хотите?
Я прислушался к своим ощущениям.
– Нет, – сказал я. – Не хочу. Но если вы хотите продолжить нашу беседу, нам обоим придется через это пройти.
– Хорошо, – сказал он. – Какое доказательство вас удовлетворит?
– Надо подумать, – сказал я. – А что вы можете делать?
– Летать.
– Копперфилд тоже может.
– Он – фокусник.
– Откуда я знаю, что вы не фокусник?
– А какой смысл мне показывать фокусы одному-единственному зрителю, да еще и в лесу?
– Не знаю, – сказал я. – Но это не значит, что смысла нет. Что вы еще можете?
– Могу спалить этот лес, – сказал он. – Это вас устроит?
– Вряд ли, – сказал я. – Кроме того, спалить лес может любой дурак с зажигалкой. Экология нынче плохая, леса то и дело горят. Не надо усугублять.
– Не буду усугублять, – сказал он. – Отрастить рога и копыта?
– Если это доставит вам удовольствие, – сказал я.
И он отрастил.
Не знаю, как у него это получилось. Я успел только раз моргнуть, а человек в сером костюме и с деревянным мечом в руке исчез. Вместо него передо мной стоял самый натуральный демон.
Два с половиной метра ростом, плюс рога, по два с каждой стороны, один короткий и один длинный. Тело было матово-черным и поблескивало чешуей, ноги заканчивались копытами такого размера, что самый матерый бык на корриде дал бы дуба от одного их вида. Еще у него был хвост, длинный, чешуйчатый, напоминающий гремучую змею. Глаза у него полыхали пламенем, а из пасти торчали огромные зубы.
– Вы довольны? – спросил он. Голос у него тоже изменился, теперь он был хриплым и гортанным, словно со мной разговаривал крокодил.
Вполне, – сказал я. – Вернитесь к своему прежнему облику, если это вас не затруднит. Я не отношу себя к демонофобам, однако, не ровен час, мимо кто пройдет. Страшно даже представить, что он подумает.
– Вы правы, – сказал он, так же мгновенно превращаясь в человека. – Никогда не следует забывать об осторожности.
– Истинная мудрость сквозит в ваших речах, – сказал я. – Так чего вы от меня хотите?
– Поговорим? – спросил он, присаживаясь на пенек и прикуривая большую сигару от указательного пальца.
– Поговорим, – согласился я.
Пеньков вокруг больше не было, так что я сел прямо на землю, прислонившись спиной к стволу.
– Сигару? – спросил он.
– Не откажусь.
Он угостил меня сигарой. Оказалось, что зажигалки у меня с собой нет, так что и мне пришлось прикуривать от его пальца. Серой от пальца не пахло.
– И что вам нужно? – спросил я.
– А сами вы, конечно, не догадываетесь?
– Вы не еврей? – спросил я.
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что вы отвечаете вопросом на вопрос.
– Я – не еврей, – сказал он. – Я – демон.
– В это я уже верю, – сказал я. – Цена, которую должен заплатить я, мне понятна. Какова ваша?
– Назначьте ее сами.
– Боюсь продешевить, – сказал я.
– А вы не бойтесь, – сказал он. – В случае чего я вам намекну. Мы работаем для клиентов и не хотим, чтобы кто-то чувствовал себя обиженным.
– Что-то мне в это не очень верится.
– Тем не менее это так. Итак, что вы хотите в обмен на предмет, от которого до сих пор не получали никакой практической пользы и который в ближайшее время вам в любом случае не понадобится?
– Вы имеете в виду душу?
– Да, душу.
– И тогда после смерти я гарантированно попаду в ад?
– Вы снова абсолютно правы.
– И как там, в аду?
Он пожал плечами:
– Нормально.
– Не жарковато, нет?
– Местами жарко, местами не очень, есть места, где совсем холодно. Ад – он большой и разный.
– Ад – город контрастов?
– Можно и так сказать. Хотя размерами он превосходит все города мира, объединенные в один мегаполис.
– Очень много грешников?
– На недостаток клиентов не жалуемся.
– Тогда к чему вам еще и меня обрабатывать?
– Вы – особый случай.
– С чего бы это?
– Мы провели нечто вроде лотереи силами нашего ведомства. В целях поощрения, так сказать, – сказал он. – И сделали наши фирменные предложения всем победителям. Вы – последний.
– Они все согласились? – спросил я.
– Я не имею права раскрывать вам эту информацию, – сказал он. – Каждая сделка конфиденциальна.
– Но я не помню, чтобы я что-то выигрывал в лотерею в последнее время.
– Правый внутренний карман вашей куртки, – сказал он. – Тот самый, что закрывается на «молнию».
– Там мой бумажник.
– И еще кое-что.
– Откуда вы знаете?
– Я – демон.
– Я помню.
– Вы проверите карман?
– Проверю, – сказал я.
Я положил сигару на землю, чтобы не прожечь прокладку куртки во время манипуляции с «молнией», и влез в карман. Бумажник был на месте, впрочем, его тяжесть я чувствовал на каждом шагу, но было там что-то еще. Большое, плоское и круглое.
Я вытащил предмет на свет, им оказалась старинная монета.
А я совсем о ней забыл.
Я нашел ее, гуляя по лесу в первый день своего незапланированного подмосковного отпуска. Она лежала на самом видном месте и прямо-таки просила ее прибрать, удивительно, что никто не наткнулся на нее раньше меня.
Возможно, она даже была золотой, но я не могу определить этого на ощупь. Я знаю, что во времена, когда золотые монеты были в широком обращении, люди имели привычку прикусывать им край и смотреть на отпечатки зубов, но у меня не было никакого желания тащить найденные предметы в рот.
Монета была красивой. С одной стороны был изображен ангел со здоровенным мечом, расправляющий крылья, с другой – какая-то мерзкая тварь, выбирающаяся из-под земли. Никаких цифр, обозначающих ее стоимость и год выпуска, никаких букв.
Как я мог забыть о такой находке? Вот сейчас демон напомнил мне, и эта история встала у меня перед глазами, а минуту назад я ничего о ней не помнил. Я же хотел отнести монету к антиквару и поинтересоваться, что это, собственно говоря, такое и сколько может стоить. Но продавать я ее не собирался, хотел оставить себе. Может быть, она положила бы начало целой коллекции странных предметов.
Учитывая проходящие здесь игрища, монета могла оказаться собственностью толкинистов и играть роль того же Кольца Всевластья или любого из остальных колец. Надо будет спросить у Арагорна…
– Вот ваш лотерейный билет, – сказал тот, кто утверждал, что он демон, а потом убедительно доказал свое утверждение.
– Я должен вернуть его вам?
– Нет, – сказал он. – Пусть останется у вас в качестве сувенира.
– Спасибо, – сказал я и убрал монету обратно в карман. И тут же снова о ней забыл.
– Вернемся к сделке, – сказал он. – Вы определились с ценой?
– А разве стандартных предложений у вас нет?
– Есть, конечно.
– Тогда начните с них, – сказал я. – А то мне как-то ничего в голову не приходит. Может быть, это даст толчок моему мыслительному процессу.
– Хорошо, – сказал он. – Хотите миллион долларов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70