– подумал я. Даже если гномы и отобьют ущелье, даже если мы пройдем Тропой Павших и выйдем с другой стороны гор… Нам даже неизвестна дорога к Черной Цитадели. Мы знаем только направление.
Лорд Келвин отказывается штурмовать замок с семьюдесятью тысячами человек, на что могут рассчитывать шестеро? Что мы вежливо постучим в ворота и попросим нас впустить? И что нас послушают?
Раньше я безоговорочно верил в силу Моргана и в то, что на каждый случай у него припасен в рукаве свой фокус. Но после Келлена и мини-портала Шрага, после того, как он не смог справиться с драконом и убедить лорда Келвина в необходимости штурма, вера моя сильно пошатнулась. Морган был всего лишь человеком, возможно – мудрым, возможно – могущественным, но – не всесильным.
У Темного Властелина есть пятеро Черных Лордов, армия зомби и орков, отряды троллей и наемников-людей, у него есть Цитадель и ключи от Колодца Хаоса. А что есть у нас, кроме зачарованного меча и древнего пророчества, которое я так никогда и не слышал целиком?
Для сказки, книжки или голливудской постановки этого было вполне достаточно, но я не был уверен, что это способно сработать в реальной жизни. Или Черная Цитадель разрушится в тот же момент, когда умрет тот, кто ее построил, как это произошло с башней Корда, и орды врага падут бездыханными в одно мгновение?
В моей прежней жизни так никогда не бывало. На место одного павшего злодея обычно сразу же приходил другой, чаще всего еще худший. А зомби должно быть все равно, кто их возглавляет, кто направляет их действия.
Собранные в одном месте, Семь Ключей могут создать проблему и после победы. Слишком соблазнителен приз, многие попытаются наложить на них лапу. Их следует надежно спрятать, раз уж уничтожить их нельзя. Но захотят ли их спрятать? Всегда найдется безумец, решивший уничтожить мир, благо, Создатель оставил ему превосходный инструмент.
Даже если мы и поразим Темного Властелина, проблемы на этом не закончатся, а я так и не знаю, мои ли это проблемы.
Размышляя, я и сам не заметил, как заснул.

Видать, ОМОН все-таки приезжал, или санитары применили новое оружие, или врачи нашли способ делать уколы на расстоянии.
Я снова был прикручен к кровати без всякой надежды освободиться. В палате кто-то навел порядок, не наблюдалось и следа устроенного мной погрома. На тумбочке даже стояла вазочка с цветами.
Кошмар или реальность? И как это выяснить?
Все-таки кошмар, решил я, когда дверь в палату открылась и впустила внутрь… Кого бы вы думали?
Леню Подольского собственной персоной. Он был в строгом деловом костюме, при галстуке, на челюсти виднелись следы хирургических швов, наложенных после моего удара.
Смог бы Темный Властелин смоделировать что-нибудь подобное? Или он просто вызывает из подсознания самые потаенные мои страхи?
– Приветик, – хрипло сказал Леня. – Как чувствуешь себя, братан?
– Тамбовский волк приходится вам родственником, – сказал я.
– Ты слишком нагл для психа.
– А ты слишком жив для покойника.
– Для покойника? – переспросил он. – О чем это ты? А, о звонке этому хачику, как его, Тенгизу? Можешь не беспокоиться на этот счет, в данный момент им ужинают бродячие собаки в подмосковном лесу. Твой бывший, а мой нынешний зам специально спровоцировал этот звонок,
а мой знакомый в ФАПСИ отследил номер. Я отправил туда ребят, так что Тенгиза больше нет. И у тебя больше нет и тени надежды.
– Что за бред вы несете? – полюбопытствовал я. – Удар в челюсть не должен был отразиться на ваших мыслительных способностях.
– Дорогой мой, из нас двоих, ты – псих, – сказал он. – Если тебе нужны доказательства, пожалуйста. Сашок!
Дверь открылась во второй раз и явила моего заместителя. На безымянном пальце правой руки у него был перстень, которого я раньше не видел.
– Привет, босс, – весело сказал он. – Сюрприз!
Я почувствовал себя Цезарем, только что получившим удар от своего друга. Так и хотелось возопить: «И ты, Брут?!» – но этот вопль доставил бы им удовольствие. Перетопчутся.
– Повезло вам, Александр, – сказал я.
– В чем именно, босс? – спросил он.
– В том, что у меня руки связаны. Я бы вас между пальцами размазал.
– Он все такой же грозный, – сказал Леня.
– Что вам обещал это субъект? – поинтересовался я. – Мой дом? Мою должность?
– И целый чемодан денег в придачу. – Таким жизнерадостным своего зама я никогда не видел.
– Тридцать сребреников выросли в цене.
– Инфляция, босс.
Я не стал ему угрожать. Угроза без способности привести ее в исполнение глупа и жалка. И предостерегать насчет Лени тоже не стал. Если Александр такой дурак, чтобы идти в услужение к бандиту, так тому и быть. Каждый сам выбирает свой путь к могиле. Александр стоял на очень коротком.
– Присядь, – бросил ему Леня, и тот послушно опустился на стул, словно дрессированная собачка. – Слышь, как там тебя, Геныч, давай я тебе кое-что объясню.
– Если это доставит вам удовольствие.
– Доставит, – сказал он. – Во-первых, ни в какой ты не в больнице, как ты, наверное, воображаешь. Ты у меня на даче, я специально оборудовал для тебя эту комнату.
– Очень мило с вашей стороны.
– Тебя обработали психотропом на стоянке, – сказал он, – когда ты пытался сесть в свою машину. И сразу же привезли сюда, так что для всех своих знакомых ты пропал без вести больше месяца назад. Зная твоих знакомых, могу сказать, что тебя уже никто не ищет.
Я промолчал. Что тут скажешь, я тоже знал своих «знакомых».
– Твой Андрюша действительно наделал в штаны от страха, сидит и трясется на своей даче, обложился автоматчиками со всех сторон. Но мне он не нужен.
– Нет так нет, – сказал я.
– Сашок работает на меня уже полгода, – сказал Леня. – Я давно под тебя копаю, знаешь ли. Догадываешься, почему ты еще жив?
– Догадываюсь, – сказал я.
– Еще бы ты не догадывался, – сказал он. – Ты все еще жив из-за того, что ты один обладаешь правом гребаной подписи на учредительных документах, без которых я не могу поставить во главе твоей фирмы моего человека.
– Так и было задумано, – сказал я.
– А в случае твоей смерти все имущество отходит государству.
– У меня нет наследников, – сказал я. – А государство не откажется от столь лакомого кусочка. И с государством вы тягаться уже не сможете.
– Поэтому ты и должен подписать документы, – сказал он. – Нотариуса я обеспечу, все остальное тоже. К сожалению, мы немного переборщили с дозой психотропа и ты валялся в отрубе слишком долго. Слушай, ну тебя и глючило! – восхищенно добавил он.
– А еще вам нужны номера тайных счетов в европейских банках, – сказал я.
– Умен, чертяка, – сказал он.
– И что я получу, если буду сотрудничать?
– Я тебе гарантирую быструю и безболезненную кончину и самые пышные похороны в истории нефтяного бизнеса, – сказал он.
– Быстрая кончина и пышные похороны никогда не стояли высоко в списке моих жизненных приоритетов.
– Альтернатива может быть хуже, босс, – сказал Александр. – Вы ведь можете пробыть тут еще очень долго.
– И не надо делать таких больших глаз, как будто за моей спиной кто-то стоит, – сказал Леня. – Мы на моей даче, если ты вдруг об этом забыл, и, кроме моих людей, сюда никто не войдет. Или у тебя очередной глюк?
– Леонид, – проникновенно сказал я, потому что чувствовал, что обращаюсь к нему в последний раз, – вы совершаете фатальную ошибку, недооценивая силу глюков.
– Эк тебя торкнуло, – сказал он. – Хррр… шшшш… – сказал он. – Ой, – сказал он.
А больше он ничего не говорил.
Из его груди, как раз на уровне левого кармана пиджака, торчало тонкое и узкое лезвие эльфийского кинжала. Капелька крови свисала с самого кончика.
За его спиной стояла моя любимая. Такая, какой я ее помнил, в дорожном костюме эльфов, так не к месту смотревшемся в стенах моей тюрьмы.
Галадриэль вытащила кинжал, небрежно стерла с лезвия кровь о костюм Лени, явно обошедшийся покойнику не в одну штуку баксов, и позволила телу упасть. Сделав шаг ко мне, она тремя движениями разрезала стягивающие меня ремни и одарила коротким поцелуем.
Александр сидел на своем стуле ни жив ни мертв.
– Видишь, Сашок, как оно обернулось, – сказал я, глядя ему в глаза.
– Босс… – пролепетал он.
Он явно не понимал, что происходит, а у меня не было никакого желания объяснять.
– Позволь мне, – сказала Галадриэль, поигрывая кинжалом.
У меня было желание поиграть в благородство и отпустить предателя на все четыре стороны, но предательство нельзя прощать даже во сне.
– Я свой мусор сам выношу, – сказал я, нежно вынимая из ее пальцев клинок.

Я думал, что на этом сон закончится, и я проснусь в палатке Королевского Стражника, но Галадриэль взяла меня за руку и вывела в коридор. Там стоял Теффас, в его колчане не было ни одной стрелы, тетива истрепалась, меч, который он держал в руках, был весь в зазубринах, словно пила «Дружба».
– Где мы? – поинтересовался я.
– В сновидении, – сказала Галадриэль. – В твоем сновидении.
– Значит, вы мне снитесь?
– Мы все друг другу снимся, – сказала она. – Но мы здесь. Ты должен поверить, что это сон.
– Я уже верю.
– Нет, – она покачала головой, – ты должен убедиться. Мы, эльфы, обладаем способностью проникать в чужие сновидения, и Темный Властелин, наверное, тоже, но только хозяин сна может контролировать ход событий в нем.
– Я ничего не контролировал, – сказал я.
– Потому что ты не знал наверняка, что это сон, – сказала она. – Пойдем.
И мы пошли – два эльфа в дорожных одеждах и с оружием в руках и я, босиком, в больничной пижаме. В коридоре, убранству которого мог бы позавидовать Букингемский дворец, валялись трупы охранников. Из некоторых торчали эльфийские стрелы, некоторые щеголяли колотыми ранами. Два эльфа сделали то, на что потребовался бы взвод спецназа. Взяли штурмом дачу криминального авторитета, положив при этом всех его отморозков.
Скоро должны приехать покемоны в сером. В подобных делах на них всегда падает почетная обязанность подсчитывания трупов. Не успел я додумать эту мысль, как во дворе зазвучали сирены, в доме захлопали открывающиеся двери и затопали обутые в тяжелые ботинки ноги. Звучали резкие выкрики команд.
– Не хотелось бы мне с ними встречаться, – сказал я.
– Так не встречайся, – сказал Теффас. – Ты же сам их позвал.
– А я думал, соседи, – сказал я.
Мое сновидение, да? Значит, все должно быть, как я захочу. Я попытался представить, что милицию никто не вызывал, потом нарисовал перед своим мысленным взглядом пустой двор, без машин, без людей, и сирены смолкли в тот же миг.
– Вот видишь, – сказал Теффас.
Мы вышли во двор. Было холодно и сыро, поздняя осень. По ночам уже пробивают заморозки, листва опала на землю, и голые деревья стоят в ожидании первого снега.
– Холодно, – сказал я, щелкая пальцами. – Да будет лето!
И стало лето, листья вернулись на деревья и зазеленели, послышалось пение птиц, воздух стал заметно теплее, и солнце засветило не в пример ярче.
– Теперь я верю, что это сон, – сказал я. – Мы уже можем проснуться?
– Нет, – сказала Галадриэль.
– Почему?
– Еще не все сделано.
– Что я должен сделать?
– Ты знаешь сам.
– Ты говоришь загадками.
– Поищи ответ в своем разуме.
Я поискал. Ответа не было. Зато в ходе поисков мне попалась забавная мысль, и я, на секунду закрыв глаза, представил, что сейчас во дворе должен появиться еще один персонаж.
Он появился. Похоже, я выдрал его прямо из дома, потому что он был в шелковом халате и в тапочках. Соответственно, он имел вид человека, не понимающего, что происходит. Только что он сидел дома и смотрел телевизор или еще что-то там делал, и в мгновение ока оказался в совершенно другом месте, столкнувшись при этом лицом к лицу с тем человеком, с которым он меньше всего хотел встречаться.
Моя пижама против его халата, подумал я. В одежде мы равны.
Зато я имел огромное психологическое преимущество.
– Добрый день, Андрюша, – сказал я. – Радостно видеть вас снова.
– Геныч, – обалдело сказал он. – Ты… а я… а говорили…
– Я в курсе, – сказал я, – относительно того, кто и что говорил. Меня больше интересует, почему лично вы ничего не предприняли.
– Мы искали, – сказал он. – Все перерыли, Геныч, клянусь…
– Не клянитесь, Андрюша, – сказал я. – Время клятв и заверений в вечной дружбе прошло. Наступает время платить по счетам.
– Я… да ты что… я…
Раздался короткий свист, и клинок Теффаса вернулся в ножны. Тело Андрюши продолжало стоять еще несколько секунд, из раны на шее толчками выплескивалась кровь, сердце ведь еще не знало, что организм мертв. Голова Андрюши Беляевского прокатилась несколько метров по траве, подпрыгивая, как мячик, и замерла. На лице осталось все то же испуганно-удивленное выражение.
– Полегчало? – спросил Теффас. – Наигрался в игрушки? Не пора ли заняться делом?
– Я бы занялся, – сказал я. – Если бы мне сказали каким. Или хотя бы намекнули.
– Ты расправился с этим человеком, – сказала Галадриэль. – Не сомневаюсь, что он заслужил свою участь, но он – лишь часть декорации твоего сна, и его смерть здесь ничего не изменит. Ты не причинил ему реального вреда.
– Я и не собирался, – сказал я. – В реальности он вел себя более порядочно.
– Ты не можешь играть в эти игры всегда, – сказала она. – Темный Властелин спроецировал это сновидение, заставив тебя поверить в твои самые тайные страхи. Мы с братом пришли, чтобы помочь тебе выбраться, но полностью освободиться можешь только ты сам.
– Как? – спросил я.
– Здесь, в мире твоих грез, только четверо могут принимать решения и влиять на ход событий, – сказал Теффас. – Трое стоят сейчас здесь.
– А четвертый…
– Четвертый – Темный Властелин, он тоже присутствует в твоих кошмарах, как сейчас это делаем мы, – сказала Галадриэль. – И, чтобы избавиться от него, чтобы очистить от его влияния свой разум, ты должен сразиться с ним сейчас. Иначе кошмары будут преследовать тебя вечно.
– Как? – спросил я.
– Ты знаешь, – сказала она, и ее силуэт начал таять в воздухе.
– Один на один, – добавил Теффас, и его контур тоже замерцал, становясь прозрачным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67