Реагировать даже невзирая на последствия, которые после резни в городе, да еще и в базарный день, могут быть очень неприятными. Конечно, я сомневаюсь, что мэрия Кертории могла бы выставить против шайки больше десяти–двадцати стражников, но ведь руководство города способно и подмогу запросить.
Сэр Реджи глотнул вина, опорожняя сосуд, и крикнул хозяину, чтобы принес еще.
– Поразительно, – проговорил гном, – на какие глупости толкает людей элементарная жадность.
– Здесь замешана не только жадность, – сказал Морган, словно повторяя мои мысли. – Сэр Реджи угрожал ему и заставил потерять лицо.
– Поэтому он позвал своих друзей, – сказал сэр Реджи. – Которые потеряют не только лица, но и жизни.
– Мне хотелось бы избежать конфронтации, – сказал Морган. – Я нисколько не сомневаюсь в нашей способности уложить этих оборванцев, но слухи о резне в таком маленьком и тихом городке разнесутся быстро и намного опередят наше продвижение.
– Разумно, – сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.
– И что ты предлагаешь? – спросил Кимли. – Доплатить им?
– Исключено, – сказал Морган. – Я хочу избежать слухов, конечно, но не за сто сорок три золотых.
– Предоставьте это дело мне, – сказал сэр Реджи.
– Маг же сказал, что он против резни, – напомнил гном.
– А кто говорит о резне? – спросил сэр Реджи. – Я просто поговорю с ними.
– Будь тактичен и помни об основах дипломатии, – рекомендовал гном. – Эти разбойники вспыльчивы, как сухая трава в конце лета, одно неосторожное слово, и нам придется всех поубивать.
– Не учи меня дипломатии, коротышка, – сказал сэр Реджи. – Я вел переговоры еще тогда, когда ты учился махать киркой в забое своего папочки.
Трактирщик долил ему вина.
Я вытащил из вещевой сумки свой пистолет и засунул его за пояс. У меня еще не было случая испытать оружие, однако тяжесть ствола под ремнем успокаивала меня куда больше, нежели тяжесть меча на бедре. В отличие от меча пистолетом я пользоваться умел.
– Кстати, – сказал Морган, дав понять, что мои телодвижения не остались для него незамеченными. – Что за штуковину ты постоянно таскаешь с собой? Это какой-нибудь амулет?
– Это оружие из моего мира, – сказал я.
– Оружие? – заинтересовался сэр Реджи. – Можно мне взглянуть?
– Будь любезен. – Я выложил пистолет на стол.
– Странная вещь, – сказал сэр Реджи, недоуменно поворачивая игрушку в руках. Честно говоря, в этом трактире, находящемся в грязном, вонючем средневековом городе, пистолет выглядел диковато даже для меня. – И как им пользоваться?
– Это что-то наподобие арбалета, – сказал я. – Видишь вот это отверстие? Если нажать вот на тот крючок, из него вылетит маленький болт.
– Что-то уж очень он маленький, – проворчал гном. – На кого с ним ходить? На цветочных фей?
– Болт маленький, – согласился я. – Но летит с гораздо большей скоростью, нежели выпущенный из арбалета, так что убойная сила у него – будь здоров. И прицельная дальность стрельбы тоже.
– Игрушка, – презрительно сказал сэр Реджи. – Покажешь мне его в действии, когда-нибудь…
– Я не вижу тетивы, – сказал Морган. – Что заставляет болт двигаться с такой скоростью, о которой ты говоришь?
– Порох, – сказал я. – У вас есть пушки?
– У нас есть пушки, – подтвердил Морган. – Но они в сотни раз больше твоего оружия. Порох разорвет его на части.
– Не разорвет, – сказал я.
– У меня идея, как разрешить ваш спор, – сказал Кимли. – За окном на улице стоит целая толпа мишеней. Застрели кого-нибудь, и мы все увидим.
– Мы же вроде собрались избежать открытого столкновения, – напомнил я.
Что ни говори, а моих спутников постоянно заносит в сторону кровопролития.
– Случай пострелять нам еще представится, – сказал сэр Реджи. – А теперь мне пора проявить свой дипломатический талант.
Он поставил на стол недопитое вино и направился к выходу.
Поставив пистолет на предохранитель, я откинулся на спинку стула и уставился в окно. Пистолет я убирать не стал, потому что, говоря откровенно, не особенно мне верилось в дипломатические способности сэра Реджи. Ибо что есть дипломатия, как не выдержка и такт? А о каком такте и о какой выдержке может идти речь в ситуации, когда дворянин, заносчивый и эгоистичный, как и положено истинному дворянину, пытается вступить в диалог с простолюдинами, да еще и с разбойниками, которых считает быдлом?
Помните старое изречение о том, что война – это продолжение дипломатии, только другими средствами? Я думаю, что для сэра Реджи все было наоборот – дипломатия для него являлась продолжением войны, причем средства он собирался использовать те же самые.
Как бы то ни было, спустя несколько секунд сэр Реджи оказался на крыльце, и вся собравшаяся на улице шайка-лейка уставилась на него. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.
Когда встречаются настоящие дипломаты, происходит целый ритуал. Сначала они здороваются, представляются друг другу, если они незнакомы, беседуют о погоде, спорте, урожае, то есть говорят на какие угодно отвлеченные темы и лишь потом, после соблюдения всех неписаных правил, исподволь и осторожно, как саперы на минном поле, заговаривают на интересующие их темы. Сэр Реджи скомкал этот ритуал до неприличия. Его тактика ведения переговоров была проста и неотразима, как удар тарана в хлипкие ворота Кертории.
– Я – сэр Реджинальд Мак-Гроген из рода Мак-Грогенов, – представился он. – В ваших местах я больше известен под именем Крадущегося Вепря. Первые пятеро смельчаков, которые рискнут подняться на крыльцо, умрут быстро и безболезненно, ибо это будет их награда за храбрость. Если за ними последует кто-нибудь еще, он позавидует тем пятерым, потому что умирать будет долго и мучительно, ибо это будет его наказанием за глупость. Теперь ваш ход, господа.
– Он хоть назвал их «господами», – пробормотал Кимли, поглаживая рукоять молота. – Ох, чует мое сердце, не избежать нам битвы.
– Битвы? – Морган фыркнул, не отрываясь от процесса поглощения пищи. – Никакой битвы не будет. Ты недооцениваешь репутацию нашего спутника.
Маг был прав, битвой на улице и не пахло. Местная братва стояла в нерешительности, растерянно поглядывая друг на друга и перешептываясь. До меня доносились отдельные слова, общий смысл которых сводился к следующим фразам: «Крадущийся Вепрь», «Неужели это он?» и «Кантард».
– Я вижу, вы заново оценили ситуацию, и оценка эта куда ближе к реальности, чем предыдущая, – заметил сэр Реджи. – Это хорошо. Вижу, что желающих подниматься на крыльцо нет, и нахожу сей факт весьма разумным. Теперь следующее.
Толпа притихла в ожидании.
– Сейчас я вернусь в трактир и допью ту бурду, которую в вашем городе выдают за вино и потчуют им путников, – сказал он. – Это займет у меня десять, может быть, пятнадцать минут. Потом я и мои друзья покинем трактир и пойдем в сторону ворот через главную площадь. Если по дороге я увижу одну из ваших физиономий, то обладатель ее будет убит. Надеюсь, вы примете правильное решение, господа.
С этими словами он развернулся и пошел к своему месту за столиком.
Когда мы вышли из трактира, на улице никого не было.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой герой упражняется с мечом, сэр Реджи воюет с насекомыми, а Морган делает предложение, от которого можно отказаться

Я должен заметить, что многие авторы фэнтези грешат чрезмерно словоохотливыми описаниями природы. Дескать, тысячелетние деревья-великаны упирались своими кронами в лазурные небеса с плывущими по ним белоснежными барашками облаков, зеленая трава пружинила под ногами, и со всех сторон доносилось пение райских птиц. При этом уважаемые авторы забывают, для кого они пишут. Если бы покупатели многотомных эпопей о хоббитах, эльфах, драконах и зачарованных принцах действительно интересовались флорой мира, в котором разворачивается непосредственный action, они бы подписались на «Юный натуралист» Кстати, так оно еще и дешевле выйдет.

. Но, поскольку на «Юный натуралист» они не подписываются, тысячи слов и кубометры древесины, столь обожаемой авторами в виде деревьев-великанов, подпирающих своими кронами небосвод, пропадают втуне, ибо страницы с описаниями природы на самом деле не читаются, а лишь просматриваются на предмет определения окончания вышеуказанного описания и перелистываются беспощадно.
Поэтому природу описывать я не буду. Что вы, леса, что ли, не видели? Небо голубое, трава зеленая, где-то между ними стоял сэр Реджи, не слишком довольный собой как учителем и мной как учеником.
– Это называется финт, – терпеливо объяснил он.
– Финт, – так же терпеливо повторил я.
– Вытяни меч перед собой, как я тебя учил.
– Вот так?
– Примерно. Теперь смотри внимательно: видишь, куда уходит при движении мой локоть? Левую ногу я убираю назад, полуоборачиваюсь, теперь полшага вперед… Видишь, куда упирается мое лезвие?
– Вижу.
– Теперь я начинаю давить на твой клинок, потом резко меняю направление удара и…
Купленный за семь золотых меч с веселым звоном улетел в траву. Правая рука заныла.
– Клянусь могилами моих предков! – в сердцах крикнул сэр Реджи. – Разве я не показывал тебе этот прием уже два раза?!
– Показывал, – признал я.
– Что ты должен был сделать, когда давление на твой клинок ослабло?
– Вольт, по-моему.
– Так почему же ты его не сделал?
Я пожал плечами. Стар я уже для подобной гимнастики.
– Обратным движением кисти я мог отрубить тебе руку, – сказал сэр Реджи.
– Вряд ли это доставило бы мне удовольствие, – сказал я.
– Речь сейчас вообще не об удовольствии идет, – мягко сказал сэр Реджи. – Если ты будешь так фехтовать и дальше, тебя убьют. А потом нас всех. Давай повторим.
Я подобрал меч, и мы повторили. С тем же эффектом.
Морган медитировал в своей обычной позе и на своей обычной высоте. Глаза мага были закрыты, мышцы лица расслаблены и спокойны, лишь едва шевелились губы, произнося никому не слышные слова. Кимли занимался обедом. Ему удалось добыть несколько кроликов, и он свежевал их тушки, собираясь зажарить на вертеле.
Мы с сэром Реджи упражнялись.
Нельзя сказать, что я был слабым человеком – в физическом плане, я имею в виду. В кулачном бою своего мира я мог одолеть практически любого противника, за исключением боксеров-профессионалов. Благодаря службе в армии я умел прилично стрелять. Я бегал по утрам – иногда, не каждый день – и считал, что нахожусь в неплохой форме. Но это была далеко не та форма, которая требовалась для спасения целого мира от Темного Властелина.
Фехтование в исполнении сэра Реджи было больше похоже на танец, чем на смертельную драку. Его ноги двигались и меняли свои позиции с непостижимой глазу быстротой, его руки мелькали, как лопасти вентилятора, сливающиеся в одно размытое пятно. Никогда не было понятно, откуда он нанесет удар и с какого фланга атакует.
– Послушай, сэр Геныч, – говорил мне сэр Реджи. – У тебя очень хорошие физические данные для работы с длинными мечами. Ты высокий, у тебя длинные руки, если к длине твоих рук добавить длину самого меча, это даст тебе огромное преимущество в бою. Ты можешь держать противника на безопасном для себя расстоянии и наносить удары, не давая ему приблизиться.
– Я понимаю, – сказал я.
– Но ты не слушаешь то, что я говорю.
– Я слушаю.
– Тогда почему же ты этого не делаешь? Вот в последний раз, например? Почему ты не отвел удар, как я тебе показывал?
– Я думал…
– Все. – Он жестом попросил меня замолчать. – Теперь я понял, в чем твоя проблема. Ты думаешь.
– Видишь ли, многоуважаемый сэр Реджи, – сказал я, – ранее мне никогда не приходило в голову, что думать – это проблема. Что думать не надо.
– Думать надо! – рявкнул он. – Иначе тебе не выйти из боя живым. Не думают только берсерки, долго они не живут. Но в бою надо думать на несколько ином уровне, нежели в обычной жизни.
– С этого момента я попросил бы поподробнее, – сказал я.
– В бою надо думать тактически, – сказал Парящий Ястреб. – Но не над каждым ударом, потому что, если ты будешь задумываться о каждом своем ударе, тебя убьют. Мысль быстра, и тело быстро, но взаимодействие тела и мысли очень медленно. Представь, что я хочу ударить тебя мечом. Что произойдет, если ты об этом задумаешься? Сначала ты должен увидеть сам мой меч, рассчитать в уме, под каким углом и с какой скоростью он приближается к тебе, потом ты должен подумать, как тебе следует выставить против него свой меч, подумать о том, куда унесет нас инерция после удара, потом ты отдашь команду своему телу, и, пока твоя рука с мечом будет двигаться к рассчитанной твоим мозгом позиции, мой меч разрубит тебя пополам.
– Так что же делать?
На самом деле я прекрасно понимал, куда он клонит. Рефлексы, доведенные до автоматизма, вот что ему от меня надо. Но где их взять, эти рефлексы и этот автоматизм за столь короткий срок?
– Ты можешь думать во время боя, – сказал он. – Ты должен думать во время боя. О том, куда тебе надо переместиться и кого тебе необходимо убить по пути к этой цели. Но ты ни в коем случае не должен думать, как тебе надо его убить.
– Ты говоришь о навыке, который приходит с годами тренировки, солдат. – А я и не заметил, как Морган вышел из транса. – Причем не только тренировки, но и практического применения своих навыков.
– Черт побери, да! Даже солдат в ополчении муштруют не менее полугода, прежде чем бросить их в первый в жизни бой! А у нас есть только два месяца, и большую часть времени и сил мы тратим на пешие переходы!
– Ты знаешь, что мы не можем перемещаться с помощью порталов, ибо тогда Темный Властелин найдет нас и по выходе из очередного портала нас будет ждать засада. Пока мы не пользуемся магией, мы невидимы для него.
– Я знаю, – сказал сэр Реджи. – И я не сетую на это. Просто, даже если бы у нас были два месяца, отведенные исключительно на занятия с мечом, мы все равно бы не успели.
– И что ты предлагаешь, солдат?
– Мы уже говорили об этом, маг.
– Это короткий путь, – сказал Морган. – Короткий путь опасен.
– О чем это вы толкуете? – поинтересовался Кимли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67