Наконец оно завозилось, закряхтело и стало подниматься на ноги.
– Вставай, браток, – раздалось над ним.
Горм перевернулся на бок, выполз из-за ящиков и сел. Перед ним стоял пожилой стражник, один из тех, что конвоировали его в пыточную.
– Вставай, – повторил он. – Идти можешь?
Горм с трудом поднялся на непослушные ноги.
– Вроде могу.
– Вот и хорошо. – Стражник снял с пояса ключ и разомкнул его оковы. – Идем отсюда.
– Куда?
– К Фарину. Хватит с меня этого кошмара. Как тебя зовут-то, парень?
– Горм.
– А меня – Тарк. – Гном огляделся, ища уцелевших, но вокруг лежали одни трупы. – Бери оружие какое-нибудь, и пойдем.
Горм не был бы гномом, если бы даже в таких обстоятельствах не вспомнил про свои пожитки и свой драгоценный «Колун», который был гораздо лучше рядового оружия. Он не замедлил спросить о них Тарка, и тот согласно кивнул. Они зашли на тюремный склад, где Горм забрал свои вещи, а затем покинули опустошенную тюрьму и направились в клан Фарина.
По пути Тарк рассказал Горму все, что творилось в клане в последнее время. Нижние шахты были переполнены гномами, которых настигла немилость правителя. Эльфы скоро год как не показывались у ворот клана. Аданы приезжали торговать до самой весны, но весной Грор, которому постоянно требовались новые жертвы, приказал хватать всех инородцев подряд. Теперь торговля с другими народами прекратилась, а оставшиеся с прошлой осени закупки провизии подходили к концу, поэтому следующей зимой клану угрожал голод. Грор отдал приказ готовить воинов, чтобы устраивать набеги на окрестные селения аданов. Месяц назад произошло неслыханное дело – несколько гномьих семей, среди которых была и семья самого Грора, сбежали в соседний клан.
Преданность вождю и клану была основой жизненных устоев подгорного народа. Любой гном предпочел бы смертную казнь изгнанию, и если кто-то из них сбежал из родного клана, значит, оставаться там было хуже смерти. Горм слушал своего спутника, не говоря ни слова. Даже если бы не запрет Палландо, у него язык не повернулся бы сказать Тарку, что все эти ужасы явились в мир при его невольном участии.
То же самое ожидало и клан Фарина, но там пока еще не дошло до этого. Обоих беглецов встретили там сочувственно, накормили и дали жилье. Как выяснилось, Коугнир недавно был здесь, но несколько дней назад ушел в клан Браина. Едва услышав об этом, Горм подхватил свои пожитки и поспешил вслед за айнуром.

***

Нарин взял с собой шестерых гномов, с которыми были двое носилок, предназначенные для праха и доспехов великого Торгрима. Помимо носилок, гномы тащили большой запас еды и пива, словно собирались провести в походе не меньше месяца. Впрочем, на первом же привале они доказали, что этих припасов им хватит от силы на неделю.
Они шли за Фандуилом так же неторопливо и основательно, как закусывали на привалах. Сначала они косились на эльфа, но мало-помалу оценили его умение видеть следы на камне. Он не соответствовал гномьим представлениям об эльфах – спокойно переносил пребывание под землей и не заносился перед гномами, хотя его вежливость граничила с отчуждением. А когда еще и выяснилось, что он неплохо знает гномий язык, их отношение к нему заметно потеплело.
Впрочем, панибратство Рамарона со всеми, включая Коугнира, сглаживало любой холодок в отношениях. Во время пути бард от скуки приставал к гномам и пытался хоть немного выучить их язык, чтобы иметь побольше собеседников. На привалах он играл на лютне, но гномы воздавали должное его игре по-своему, почти мгновенно засыпая под его музыку.
Двое суток спустя они вышли к озеру. Увидев черную водную гладь, Рамарон издал радостный вопль узнавания, от которого со свода пещеры посыпалась каменная крошка. Фандуил отскочил обратно в коридор, гномы зашикали на беспечного атани, а Коугнир сделал круговой взмах топором над головой и пробормотал защитное заклинание.
– Теперь идем, – скомандовал он. – Обвала пока не будет, но нам лучше поторопиться.
Они нашли боковой коридор и вскоре пришли в зал, где много веков назад происходила битва. Гномы благоговейно постояли над скелетом Торгрима, лежащим в окружении вражеских скелетов, затем переложили его останки на носилки. На другие носилки были уложены его топор и доспехи.
Скелеты остальных гномов тоже не были брошены на произвол судьбы. С помощью кирок, без которых гномы не ходят под землей, в полу была вырублена яма, куда сложили все, что осталось от войска Торгрима. Затем гномы изготовили плиту, на которой Нарин высек поминальную надпись, и закрыли яму.
Обратный путь оказался вдвое короче. На последнем привале гномы допили пиво и доели припасы, чтобы вернуться из похода налегке. При желании они могли бы уже сегодня ночевать в своих постелях, но они так наелись и напились, что единодушно решили еще раз заночевать в пути. Завернувшись в походные одеяла, они захрапели еще до того, как Рамарон успел вытащить лютню. Фандуил уселся напротив барда, привалившись спиной к стене.
– А вы чего не спите? – спросил Коугнир.
– Да я вроде бы не устал, – ответил Рамарон, машинально перебирая струны. – Гномы ходят так медленно, что с ними трудно устать.
– Эльфы вообще мало спят, – сказал Фандуил. – У меня уже привычка сторожить по ночам.
– Отдыхайте, я посторожу. Я не нуждаюсь во сне.
– Я должен валиться с ног, чтобы заснуть под такой храп.
Семеро гномов, действительно, храпели, как семь проржавелых подъемников в заброшенных шахтах.
– Да, голосистые парни, – усмехнулся Коугнир. – Хорошо, что ты был с ними, Фандуил. Благодаря тебе они познакомились с эльфами поближе и уже не станут брать на веру всякие грязные сплетни об эльфах. Гномы во многом не похожи на эльфов, но и в тех, и в других есть свои привлекательные черты. Оба народа сторонятся друг друга, а ведь ничто не сближает лучше, чем совместный труд.
– В Ост-ин-Эдиле так и было. Нолдоры там работали бок о бок с авари, эльфы – с гномами и атани. А разве в Линдоне не так?
Коугнир снова усмехнулся, на этот раз невесело.
– Хороший вопрос, мальчик. И на него есть короткий и прямой ответ – нет, не так. Линдонские эльфы используют гномов, но считают их низшим народом, причем весьма примитивным. Вон твой друг Рамарон спокойно относится к тому, что они спят под его музыку, а у эльфов это лишний повод для презрения. Взять хотя бы Эльве Тингола, который ни во что не ставил гномов и поплатился за это жизнью, когда отказался платить мастерам шестого клана за вставку сильмарилла в ожерелье Наугламир.
– Но я слышал, что они хотели отнять у него Наугламир.
– Кто из эльфов может подтвердить это, если Тингол был один на один с гномами и был убит? Любое заявление эльфов по этому поводу может быть только выдумкой. Я слышал все от самих мастеров, а я их хорошо знаю. Да, гномы – народ скупой и себе на уме, но они – народ честный. Если они договорились о чем-то, свою часть сделки они выполнят. Во время работы Тингол изводил мастеров придирками, а затем под ничтожным предлогом отказался выплатить вознаграждение – ничего удивительного, если вспомнить, какой у него был нрав. А гномы, сам знаешь, народ вспыльчивый. Они пристукнули его раньше, чем сообразили, что делают, а затем сбежали, прихватив ожерелье в качестве компенсации.
– Да, я припоминаю, что мастер Келебримбер очень сдержанно отзывался о Тинголе.
– У Келебримбера с Теркеннером не было никаких причин любить Тингола, хотя они оба были слишком благородны, чтобы поносить его направо и налево. Эльве был никудышным правителем с невыносимым нравом – особенно после женитьбы на этой глупенькой майа – и всегда на ножах с домом Феанора. Народы Линдона смогла объединить только Война Гнева, но по ее окончании все началось снова. Тогда Келебримбер с Теркеннером ушли подальше от линдонских склок, чтобы начать свое дело.
– И вот как оно кончилось… – то ли вздохнул, то ли всхлипнул Фандуил.
– Да, и это вдвойне печально, потому что горький опыт многому научил их. Они могли бы вершить великие дела, если бы остались живы. Они ошиблись в Сауроне, но это было нетрудно, если вспомнить эльфийские дрязги и междоусобицы Первой Эпохи. В те времена кое-кто из эльфов проявил себя так, что даже Саурон выглядел немногим хуже.
Фандуил опустил голову, чтобы скрыть подступившие слезы. Он запрещал себе вспоминать о гибели Ост-ин-Эдила, но малейшее напоминание со стороны причиняло ему жгучую боль. Мастер и Тинтариэль – два сокровища его сердца – были безвозвратно утрачены из-за черных замыслов проклятого майара. Это атани легко забывают утраты, а у эльфов хорошая память…
Рокот собственного сердца дрожью отдавался в его костях – гулкий, неровный, тревожный.
Или не сердца?!
– Мастер Коугнир, что это за звук?
– Какой звук? Это гномы храпят, не иначе.
– Нет, не гномы. – Фандуил прислушался, но дружный и могучий гномий храп заглушал все. Эльф прижался к стене ладонями и ухом. – Стена звучит. Как будто колотят по камню.
– Может, это стук из забоя?
– Он слишком частый и неритмичный.
Фандуил встал и отошел в коридор, подальше от храпящих гномов.
– Это со стороны города, – сказал он, вернувшись. – Странный звук – похоже на барабаны орков.
Теперь забеспокоился и Коугнир. Прихватив с собой топор, он пошел туда, где только что побывал Фандуил. Чуть спустя он примчался обратно.
– Это не орки, это боевая тревога гномов! Эй вы, просыпайтесь! – кинулся он к спящим. – Фандуил, Рамарон, помогайте же!
Все трое тормошили гномов, пока наконец не растолкали их. В наступившей тишине стал явственно слышен отдаленный стук камня о камень, частый и тревожный, словно рокот барабанов.
– Это у нас в клане! – встрепенулся Нарин, едва услышав звук. – На нас напали!
– Напали?! – рыкнул Коугнир. – Почему?! Как?! Откуда?!
Склонив голову набок, Нарин напряженно прислушивался к стуку. Остальные гномы торопливо рассовывали походные одеяла по мешкам.
– Судя по сигналу, с востока, – сообщил он наконец.
– С востока? Но там же гора!
– Там клан Браина, – не задумываясь, поправил его Нарин и тут же спохватился: – Что?! Клан Браина?! Не может быть!
Коугнир мгновенно ухватил смысл его бессвязных восклицаний.
– Я же сказал Ньяллу, чтобы без меня ничего не решали! – гневно зарычал он. – Что они там не поделили, пока мы ходили за останками?!
– Мастер Коугнир, идемте скорее туда!
Все участники похода уже стояли с дорожными мешками за спиной. Гномы подхватили носилки и поспешили к городу, насколько позволяли их коротенькие ноги. Миновав район выработок, они поднялись на склад горняцкого оборудования, где шахтеры снаряжались перед выходом на работу. Обычно на складе сидели двое дежурных, но сейчас там никого не было. Это было понятно, потому что сигнал тревоги подавали для всех, кто способен держать в руках оружие.
Спрятав носилки на складе, гномы с кирками в руках побежали дальше. Для непосвященных сигнал боевой тревоги был не более чем какофонией стука, но подгорному народу он нес точные сведения о месте вторжения и о численности нападающих. За гномами бежал Коугнир с «Изилью» наперевес, за ним – Фандуил с Рамароном, на собственном опыте убедившиеся, что гномы могут быть и очень расторопными, когда нужно. Во главе с Нарином они мчались на заварушку кратчайшим путем, ни мгновения не мешкая на бесчисленных развилках и перекрестках подземного города.
Вскоре они выскочили в просторный зал, расположенный на полпути между границей кланов и тронным залом. Судя по кровавым следам битвы, гномы клана Браина прорвались и дальше, но были оттеснены обратно в зал защитниками клана Ньялла. Сейчас обе стороны во главе с вождями сражались по всему пространству зала, буквально набитого гномами. Повсюду раздавался лязг брони и оружия, утробное рычание воинов и свистящие звуки тяжелого дыхания на замахе боевого топора.
– Стойте!!! – Могучий рык Коугнира с запасом перекрыл сумятицу звуков. – Прекратите немедленно, или я убью каждого без разбора!!!
Битва на мгновение замерла, словно единое вздрогнувшее тело, но затем закипела вновь. Коугнир вскинул топор и ринулся в гущу схватки. Бело-фиолетовый диск «Изили», словно взбесившаяся луна, залетал над головами гномов. Коугнир бил по шлемам плашмя, с одного удара посылая в отключку всех, кто подвернулся под руку, и не переставая взывать о прекращении боя.
Когда на полу оказалось около двух десятков бесчувственных гномов, остальные прислушались к реву айнура и один за другим стали опускать оружие. Успокоив еще несколько самых ретивых драчунов, Коугнир прекратил избиение и потребовал, чтобы бойцы обоих кланов разошлись в разные стороны зала.
Гномы стали расходиться, оставив посреди зала последнюю сражающуюся пару. Это были вожди кланов – Ньялл и Браин. Не видя и не слыша ничего вокруг, они кидались друг на друга, словно одержимые. Впрочем, они и были одержимы нетерпимостью и жаждой величия, внушенными им Сауроном.
В обоих вождях бурлила сверхъестественная сила, вызванная частичным развоплощением. Их лица казались странно полупрозрачными, в глазах пылал жуткий багровый огонь, распаленный видом крови и сражения. Оба были так страшны и яростны, что даже Коугнир замешкался, не зная, как подступиться к этим двум слепым орудиям смерти.
В этот миг Ньялл мощным рывком смял защиту Браина и обрушил топор на голову противника. Сокрушительный удар тыльного шипа проломил шлем и до самого основания вонзился в висок Браина. Из толпы гномов вырвался единый стон – удар был смертельным. Это понял и Коугнир, на мгновение опоздавший вмешаться в поединок.
Ньялл издал торжествующий рев и вырвал топор из раны, в то время как тело Браина оседало на каменный пол. Браин забился в агонии, становясь все прозрачнее, над его телом заклубился черный туман. В зале потянуло холодом и смертью, среди гномов раздались стоны и крики ужаса. Даже Ньялл спал с лица и попятился от распростертого тела.
– Мастер Коугнир!!! – вдруг донесся крик из дальнего конца зала. – Скорее снимите кольцо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58