Целый день они таскали трупы, трупы, трупы. Сначала павших в битве эльфов, затем орков и волков. Правитель распорядился сжечь и тех, и других – слишком много было мертвых и слишком мало живых, чтобы копать промерзшую землю для могил. Когда прогорели погребальные костры, уцелевшие жители наземного Ост-ин-Эдила вернулись в свои дома, где накануне похозяйничали орки.
На улицах города запылали другие костры, поменьше, в которых горели оскверненные останки прежнего уюта. Идти по домам не хотелось, поэтому трое друзей оставались у костра, едва живые от усталости. Рамарон сидел с перевязанной у плеча рукой и перебирал струны лютни, которую оставил перед боем на одной из навесных веранд. Юношеская открытость напрочь исчезла с его лица – сегодня оно было взрослым и неулыбчивым.
– Вот такая вот война, – пробормотал он, не обращаясь ни к кому.
– Мы говорили тебе, что это не игрушки, – буркнул Горм. Он был цел, но выглядел совершенно измученным и сидел ссутулившись и спрятав голову в плечи. – Но мы и сами не знали, что она такая.
Рамарон водил рукой по струнам, не замечая боли в ране. Музыка лечила другие, невидимые раны, которые болели сильнее, чем разрубленная плоть. Слова приходили сами, как плач по погибшим и по чему-то еще, что умерло у него внутри вместе с ними. Он знал, как рождаются новые песни – в непоседливом стремлении пойти и посмотреть, что скрывается за горизонтом, в радости видеть мир и друзей, в лесном покое и в журчании ручья, в неуемной жажде жизни и познания жизни. Эта песня рождалась в боли.

Мастера, мастера – что там блещет в ночи?
Расскажите, кому вы ковали мечи,
Кто к губам подносил их, кто сталь целовал,
В чьей руке запылал благородный металл?


Мастера, мастера, вас ни в чем не виню –
Расскажите, кому вы калили броню,
Кто оделся в доспехи и сел на коня,
Кто на битву уехал средь белого дня?


Мастера, мастера из враждующих стран,
Расскажите, кому вы вострили таран,
Чьи там копья сшибались, отвагой полны,
Чьи там кони съезжались под флагом войны?


Мастера, мастера, кто там в поле лежит?
Кто там бился вчера? Кто там жив, кто убит?
Лишь трепещет во мгле одинокой слезой
На мече драгоценном листок золотой.

Песни не уменьшали скорбь, но спасали от отчаяния. Допев одну, Рамарон выбрал другую – заботливо, осторожно, словно следующую ступеньку на шаткой лестнице, ведущей прочь от бездонного провала. Он глядел в огонь и пел, пока его печаль не стала высокой и крылатой – такой, которой не страшна любая бездна.
Он снял ладонь со струн и поднял лицо от костра. Вокруг стояли люди.

***

– Вот теперь я знаю, зачем нужны барды, – глубокомысленно заметил Горм, когда они снова остались втроем. Его плечи уже не так сутулились, а в темные глазки вернулась былая уверенность.
– Эльфы так не поют, – добавил Фандуил. – Наши мелодии слишком сложны и красивы, им не хватает простоты.
– И все-таки я хотел бы петь, как эльфы, – мечтательно произнес Рамарон, обнявшись с лютней и прислонившись щекой к ее грифу. – Как я, это просто, а вот как они…
– Да ты пой, как тебе поется, – посоветовал Фандуил. – Зачем тебе петь не своим голосом? Нас всегда учат искать собственный голос, а не подражать чужому.
– Возвращался бы ты к своим, Рамарон – может, и доживешь до старости, – изрек вдруг гном. – Рукопашник из тебя даже хуже, чем из эльфа, не говоря уже о нас, гномах. Тебя на рубеже первый же орк уделает, если рядом с тобой не будет Горма со своим «Чегиром».
– Ну правильно, я же не торчу целыми днями с молотом в кузне! – взвился Рамарон, но тут же осекся. – Постой, Горм, ты сказал – тебя здесь не будет?
Горм и Фандуил обменялись взглядами.
– Знаешь, Рамарон, – ответил вместо гнома Фандуил. – Учитель перед смертью сказал нам, что гномьи кольца нужно уничтожить. Это было его последнее желание…
Он запнулся и поспешно опустил голову, вспомнив лицо умирающего Келебримбера.
– Мы пойдем и уничтожим их, – закончил за него Горм. – Не знаю уж, что для этого понадобится, но мы это сделаем.
– А меня, значит, оставляете? – возмущенно уставился на них Рамарон. – Друзья, называется!
– Пойми, дурак, мы не прогулку собрались, – проворчал гном. – Мы знаем, ради чего идем, а тебе-то зачем подставляться?! Разве это твое дело?!
– Как это – не мое дело? Вы же мои друзья!
– Это дело – опасное, – терпеливо сказал Горм. – Может, даже смертельно опасное.
– Ну уж нет, я пойду с вами!
– Не пойдешь!
– Пойду!
Фандуил восстановил самообладание и поднял взгляд на спорщиков. На лице Горма прочно утвердилось хваленое гномье упрямство, глаза Рамарона метали искры.
– Может, возьмем его, Горм? – вмешался он в перепалку. – Что он, без нас не найдет бед на свою голову?
Бородатая физиономия Горма повернулась к эльфу. Гном не сказал ни слова, но в его глазах проступило понимающее выражение – конечно же, найдет. Он снова повернулся к Рамарону, свирепо теребившему зачаток белокурой бородки, проросший в последние месяцы на его юношеском лице.
– А ведь прав Фандуил – с нами тебе будет безопаснее. Ладно уж, идем!
Рамарон просиял. Его настроения менялись мгновенно и он не умел помнить обид.
– Я же знал, что вам без меня не обойтись! Когда выходим?
– Чем скорее, тем лучше, – ответил Фандуил. – Но сначала нужно решить, с чего и как мы начнем.
– А вы еще не решили?
– Как-то все недосуг сегодня было, – укоризненно проворчал Горм.
– Так давайте решать! – требовательный взгляд Рамарона перескочил на Фандуила, но тот только кивнул на гнома:
– Горм у нас лучше знает, как подступиться к его народу – ему и решать.
– К нашему народу так просто не подступишься, – в голосе Горма прозвучала странная смесь гордости и досады. – Учитель сказал, что нам нужно найти Коугнира – вот это и будет самое правильное. Коугнира у нас чтят все, и я не знаю, каким надо быть свихнутым, чтобы с ним не посчитаться.
– А кто такой этот Коугнир? – живо поинтересовался Рамарон.
– Гном это, – пояснил Горм. – Только он, как бы это сказать – бродячий, что ли.
Глаза Фандуила распахнулись еще шире, чем у Рамарона. Бродячий гном – это было нечто вроде подземного эльфа.
– Бродячий? – изумился он. – А разве такие бывают?
– Не «бывают», а «бывает», – веско поправил его Горм. – Один он такой у нас, у гномов. Как вам известно, каждый гном принадлежит к одному из семи кланов и при знакомстве первым делом говорит, к какому – а если и промолчит, так другие скажут. Так вот, про Коугнира никто не знает, в каком клане он родился. Просто гном, и все. На другого бы косились, а Коугнира все ох как уважают! Попробуй такого не зауважай – он на полголовы выше любого из гномов, а в плечах на ладонь шире. Борода у него такая рыжая, косматая, словно огонь в топке, а как он у наковальни стоит! Думаете, зря его Коугниром прозвали – Рамарон, это по-нашему «молотобоец» означает, если ты вдруг не знаешь.
Рамарон, действительно не знавший этого, завороженно кивнул.
– А может, это сам Ауле? – предположил Фандуил.
– Хммм… – Горм задумался, преимущественно над тем, не слишком ли красочно он описал Коугнира. Но нет, описание совпадало. – Гном он не простой, это ясно, но все-таки он – не Ауле. Нет, не валар он – с чего бы Ауле торчать у нас годами? У Ауле своя кузня в Валиноре, не в пример нашим, да и дела у него свои, волшебные. А этот все больше нашими делами занимается – вроде вот как здесь Аннатар был…
– Ничего себе сравнение! – фыркнул Фандуил. – Так, может, он к Саурону и подался?!
Гном гневно сверкнул на него глазами, словно услышал личное оскорбление, но затем все-таки решил, что глупо сердиться на непосвященных:
– Разве учитель направил бы нас к Коугниру, если бы знал за ним что-нибудь такое?!
– То, что он не знал, еще ни о чем не говорит, – принял сторону эльфа Рамарон.
– Да вы… да я… – задохнулся от возмущения Горм. Оба невольно отшатнулись от него, потому что еще не видели гнома в такой ярости.
– Мы только хотели сказать, что нам нужно вести себя осторожнее – после того, что вышло с Аннатаром… – примирительно сказал Фандуил. – По-моему, Старшие эльфы должны знать этого Коугнира. Давайте, я расспрошу их, а затем мы подумаем, насколько ему можно доверять.
Остатки гнева еще вспыхивали в Горме, словно угли в остывающей топке плавильной печи, но гном не мог не признать необходимость вести себя осторожно. И он не мог не понимать, что предложение Фандуила было разумным.
– Только ты не забудь спросить у них, где нам искать Коугнира, – предупредил он.

***

Хотя Фандуил говорил своим друзьям о Старших, он в первую очередь имел в виду Кэриэль, Древнюю. Не только потому, что она наверняка знала больше, чем другие эльфы, но и потому, что она относилась к нему дружелюбнее большинства нолдоров, видевших в нем чужака. И она была дружна с Келебримбером, который направил их с Гормом к Коугниру.
Ее маленькая чайная пустовала с тех пор, как разведчики сообщили о приближении орков. До нападения у эльфов не оставалось времени на вечерний отдых, а теперь все они были слишком заняты очисткой окрестностей города после сражения. Фандуил нашел Кэриэль на поляне между защитным рубежом и дубравой, где она вместе с другими эльфийками закапывала грязно-бурые лужи крови, темнеющие на истопанном снегу.
– Фандуил, – улыбнулась она, когда он подошел к ней. – Тебе что-то нужно?
Он привычно удивился ее проницательности, но тут же понял, что его появление трудно истолковать как-то иначе.
– Да, – кивнул он. – Я хотел спросить вас о Коугнире.
– О Коугнире? – Кэриэль воткнула лопату в землю и выпрямилась. – Почему?
– Мастер Келебримбер… – он запнулся, увидев, какими печальными стали глаза эльфийки. – Перед тем, как… в общем… его последние слова к нам были – чтобы мы нашли Коугнира.
– А я даже не успела проститься с Феанарэ… – вздохнула она. – Если это были его последние слова… это, наверное, очень важно, Фандуил? Почему перед… в общем, напоследок… он вспомнил именно Коугнира?
– Вы ведь знаете про кольца, госпожа Кэриэль? Которые мы с учителем делали для гномов?
– И про то, что с ними сделал Саурон, – добавила эльфийка. – Да, конечно. У Феанарэ не было секретов от меня – так же, как их нет и у Теркена.
– Учитель напоследок попросил нас, чтобы мы уничтожили эти кольца.
Бархатные глаза Кэриэль испуганно распахнулись.
– Поручить такое вам, таким детям?! Ясно, он был не в себе.
– Для этого он и сказал нам, чтобы мы нашли Коугнира. Вы знаете, кто такой Коугнир?
– Да, знаю. Может, у вас что-то и получится, если за это возьмется Коугнир. Это айнур, такой же, как Серый Странник, только он носит обличье гнома. Помнишь, я однажды рассказывала тебе с друзьями о магах, когда вы сидели у меня в чайной? Тогда меня отвлекли, и я не успела упомянуть о нем.
– Да, помню.
– Так вот, Коугнир – это Алатар, один из магов-истари. Он особенно дружен с гномами, которые и прозвали его Коугниром. Еще с начала времен он так увлекся этими творениями Ауле, что принял облик гнома и почти не вылезает из-под земли. Феанарэ прав – вряд ли Коугнир останется в стороне, когда его любимцам гномам угрожает такая опасность.
– А мы можем доверять ему?
– Надеюсь, что да. Он еще не был замечен в пособничестве злу… хотя времена меняются. – Кэриэль на мгновение задумалась. – Думаю, что можете. У Коугнира есть внутреннее сродство с гномами, а они с трудом меняют свои убеждения.
– Где нам искать его?
– Это уже нелегкий вопрос. У айнуров свои пути, о которых они не рассказывают подопечным. Несколько лет назад Коугнир ушел из Казад-Дума, но трудно сказать, куда. Возможно, он пошел к гномам Синих гор, но, возможно, и на север – подыскивать новое место жительства для казад-думских гномов. Нашим послам говорили, что в Казаде становится тесно и что гномы вынуждены копать шахты очень глубоко, потому что в верхних слоях они все уже выработали.
На лице Фандуила отразилось разочарование.
– Значит, вы не знаете, где он сейчас…
– Я могу только предполагать и у меня нет возможности уточнить это. Серый Странник сумел бы это узнать – маги поддерживают связь между собой. К сожалению, он покинул Ост-ин-Эдил еще в начале лета. Трудно сказать, когда он снова надумает навестить нас.
Они оба замолчали. Фандуил безуспешно пытался придумать, о чем бы еще расспросить Кэриэль. Эльфийка смотрела на юношу, терпеливо дожидаясь, что еще он захочет узнать у нее.
– Попробуй расспросить Палландо, – сказала вдруг она. – Он не такой непоседа, как Серый Странник, и ты наверняка застанешь его в Мирквуде. Даже если он не знает, где сейчас Коугнир, он сумеет выяснить это быстрее, чем ты. Правда, туда долгий путь…
– Через Казад-Дум это недалеко, – воспрял Фандуил. – Не пройдет и месяца, как мы будем там!
– Если гномы пропустят тебя через Казад… – с сомнением произнесла Кэриэль. – Они не вышли с нами против орков, а это говорит о многом.
– Все равно нам придется идти туда – мы не знаем, что еще делать. Спасибо, госпожа Кэриэль!
– Зайди сегодня вечером к Теркену. Я попрошу его, чтобы он обеспечил вас в дорогу.
– Спасибо, госпожа Кэриэль!
Фандуил поспешил к друзьям и рассказал им все, что узнал от эльфийки. Оба они обрадовались, узнав, что их обеспечат в дорогу – особенно Рамарон. В отличие от запасливого гнома, имущества у него было не больше, чем бывает у бардов – лютня, меч и кольчуга, причем последними двумя вещами он был обязан своим друзьям. Горм уверенно обещал свободный проход через Казад-Дум, сказав, что с ним-то, конечно, пропустят всех, за кого он поручится. Остаток дня друзья посвятили сборам, а вечером сходили к Теркеннеру за обещанным снаряжением. Закончив упаковку дорожных вещей, они допоздна засиделись у Рамарона, слушая его песни.
С утра они зашли позавтракать в бесплатную закусочную, которая кормила всех оставшихся в живых поселенцев наземного Ост-ин-Эдила. С тех пор, как гномы покинули город, здесь оставались только атани, один из которых управлял закусочной, получая для нее провизию у эльфов. Попрощавшись с ним, друзья отправились в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58