Вдруг эльфа окликнул по имени звенящий девичий голос. Все трое обернулись и увидели бегущую к ним Тинтариэль – впрочем, Фандуил узнал ее, не оборачиваясь. Увидев, что ее заметили, девушка остановилась. Фандуил спустил с плеч дорожный мешок и пошел ей навстречу.
Она ждала, пока он подойдет. Он остановился в шаге от нее, молча глядя в ее серые встревоженные глаза. Не дождавшись от него ни слова, Тинтариэль заговорила первой.
– Ты уходишь и ничего мне не сказал! – девушка запыхалась от бега, и это у нее получилось почти как крик.
– Как ты узнала? – машинально спросил Фандуил.
– Кэриэль сказала мне. Только что, на уборке. Я боялась, что вы уже ушли.
Фандуил пожалел, что накануне они засиделись у Рамарона и сегодня вышли позже, чем могли бы.
– Я думал, что так будет лучше, – честно ответил он. – Я могу… не вернуться.
– Не вернуться? – в ужасе повторила за ним девушка.
– Кэриэль рассказала тебе, куда мы идем?
– Рассказала, но…
– Тогда ты должна понять меня. Мы еще ничего не обещали друг другу, и я хотел, чтобы ты осталась свободной.
– Не обещали?! – задохнулась она. – Свободной?! Ты просто дурак, Фандуил!
– Может быть.
Увидев выражение ее лица, он подумал, что она сейчас заплачет, но Тинтариэль сдержалась.
– Знаешь, Фандуил, сейчас везде опасно, – заговорила она, подавляя слезы. – Поэтому я не хочу отпускать тебя вот так – сейчас, когда все мы увидели, как хрупко наше бессмертие. Запомни – куда бы ты ни ушел и сколько бы ты там ни ходил, я буду ждать тебя здесь, в Ост-ин-Эдиле. Кое-кто у нас говорит, что женщинам нельзя здесь оставаться, что их нужно отослать в Линдон, но я никуда не уйду, я буду ждать тебя здесь. Ты запомни это, пожалуйста…
Фандуил растерянно кивнул. Его жизнь больше не принадлежала ему и он хотел избежать этого, но это случилось. Девушка протянула ему руки, и он прикоснулся к ее чутким, дрожащим от волнения пальцам, ощущая сквозь нежную кожу биение ее крови. Ее глаза засветились ему навстречу, словно две жемчужно-серые звезды, мгновение вытянулось в бесконечность, не оставив места мыслям и прогоняя толпу безответных вопросов. Это позже он будет тщетно спрашивать себя – зачем?
Горм и Рамарон переминались с ноги на ногу около его дорожного мешка, ожидая, когда закончится прощание.
– Ну сколько можно стоять столбами и держаться за руки, пялясь друг на дружку? – нетерпеливо заявил Рамарон.
– Ты что? – вытаращился на него гном. – Это же они так целуются.
– Что?!
– Ты и вправду не знаешь? Эльфы же безбородые, у них для этого не губы, а пальцы. А к поцелуям они относятся примерно так же, как мы с тобой – к привычке собак вылизывать свою задницу.
– Ну?! – подивился Рамарон. – По-моему, они много теряют!
Горм покосился в сторону неподвижно стоящих Фандуила и Тинтариэль, затем неуклюже шевельнул плечами, придавленными тяжестью заплечного мешка.
– Кто их знает… А вот к прикосновениям рук они относятся так же, как мы с тобой к поцелуям или еще чему в этом же роде.
– Так вот почему эльфы никогда не здороваются за руку! – осенило Рамарона. – И вот почему Фандуил, когда я хочу его по плечу хлопнуть или там в бок толкнуть, каждый раз так ловко уворачивается, что у меня еще ни разу получалось!
– Вот именно.
– Так что ж он мне сразу не сказал?
– Ну какой с тебя спрос, Рамарон, – неопределенно хмыкнул Горм. – А ты видишь, что он уворачивается – так и не трогай.
Рамарон позабыл о своем нетерпении, пораженный сообщением гнома. Фандуил тем временем расстался с эльфийкой и подошел к ним – глаза чужие, отсутствующие. Привычным, неосознанным жестом он вскинул мешок на плечи и зашагал по дороге, не оглядываясь на друзей. Они пошли вслед за ним.

***

На следующий день они подошли к главным воротам Казад-Дума. Закрытые ворота выглядели частью скалы, и только натоптанная тропа, упиравшаяся в отвесную каменную стену, указывала на вход. Горм снова попросил друзей отвернуться и нашарил незаметный рычажок в укромном месте у подножия скалы.
Он потянул за рычажок, но ворота не открылись. Высказав себе под нос несколько излюбленных гномьих словечек, он поднапрягся и снова потянул.
Ничего не случилось.
– Что ты там бормочешь – заклинания? – спросил Фандуил, спустивший свой мешок на землю, едва они остановились, и теперь с удовольствием расправлявший плечи. Переноска тяжестей не входила в число его любимых занятий.
– Заклинания… – пробормотал гном в стену. – Да не те…
– Ну что ты там возишься, Горм?! – подал голос Рамарон. – Мне мешок уже все плечи оттянул!
– Да ты сними его, сними, – буркнул гном, теребя рычаг. – Сядь на камень, отдохни…
– У тебя там заело?
– Не заело. Просто не работает – и все.
– Что значит – «не работает»?
– А то, что он движется, но не открывает. Я его до упора передвинул, а ворота и не шелохнулись…
– Может, он сломался?
– Гномья работа? – прогудел Горм в скалу, пыхтя над рычагом.
– Оставь ты его, Горм, – посоветовал эльф. – Давай, лучше я попробую.
– Да ты его точно не свернешь!
– Нужен мне твой рычаг! Когда мы в прошлый раз вернулись из Казада, я у учителя слово спросил, по которому эти ворота открываются. Разве ты забыл – он сам их делал, на пару с гномом Нарви, а затем на них ключевое заклинание накладывал.
Фандуил остановился перед воротами и четко произнес слово «мэллон», на древнеэльфийском означавшее «друг». На ровной каменной поверхности вспыхнул голубоватый контур дверной арки, в верхней части которой проявилось изображение молота и наковальни, увенчанное короной и семью звездами. Дверные створки украшали два дерева, между которыми ярко сияла многолучевая звезда.
– Знак Дарина, – уважительно произнес Горм, глядя на молот и наковальню.
– И знак учителя. – Фандуил кивнул на звезду, с незапамятных времен бывшую символом дома Феанора. – Нам повезло, что день пасмурный, а то бы мы этого не увидели.
– А сверху что написано? – Рамарон ткнул пальцем на непонятные письмена, идущие по закруглению арки.
– Это на древнеэльфийском, буквами Феанора. – Фандуил начал читать надпись: – Здесь написано: «Ворота Дарина, повелителя Мории»… – что, ваш Казад называют Черной Бездной?
– Это нолдорское прозвище, хотя оно и нам нравится, – пояснил Горм. – Черная Бездна – по-нашему это красиво.
– Ты дальше, дальше читай! – заторопил эльфа Рамарон.
– «Скажи друг и входи»… Кто же так знаки препинания ставит – наверное, этот Нарви! Если бы мне учитель не сказал, я в жизни бы не догадался!
– Чуть что – и сразу гном… – недовольно отозвался Горм.
– Ну не учитель же! – Фандуил дочитал остаток фразы: – «Я, Нарви, создал эти ворота. Келебримбер из Эрегиона запечатлел эти знаки.»
– Вот видишь – не Нарви! – торжествующе воскликнул гном.
– Значит, учитель сделал это нарочно, чтобы кто попало не догадался и не открыл ворота.
– Так они и не открылись, – отметил Рамарон очевидный факт. – По твоим рассуждениям выходит, что мы – кто попало.
Гном озабоченно нахмурился, но Фандуил не спешил отчаиваться.
– Я, наверное, не вложил магию в слово. – Он оценивающе глянул на дверной контур и отступил на шаг, примериваясь. – Я, конечно, не учитель, но я – его ученик и кое-что могу.
Он повторил «мэллон», на этот раз иначе, с ощутимым внутренним усилием. Рисунок заискрил голубым, дверные створки задрожали, а затем нехотя разошлись. И едва это случилось, из темного прохода высунулось около десятка разъяренных гномов с боевыми топорами наизготовку.
– Это ты, торчкоухий, ломишься к нам в Казад? – спросил самый бородатый из них, грозно уставясь на Фандуила. – Да еще сорвал наши засовы?
Тот не нашелся, что ответить, зато из-за его спины показался Горм.
– С каких это пор, Бари, я не могу попасть к себе домой? – возмущенно заявил он. – И с каких это пор я не могу пригласить к себе гостей?
– А, это ты, Горм, – узнал его гном. – Да с тех самых, как ты сбежал из Казада к эльфам. Мы с тобой не чужие, и я вот что тебе скажу – дуй отсюда, пока старейшины не узнали, что ты здесь, а то живо окажешься в нижних шахтах. А про гостей твоих я уж молчу… атани еще куда ни шло, а торчкоухий точно отсюда целым не уйдет – хорошо, если только морду набьют, а то и покалечат.
– Но он же не из Ост-ин-Эдила – он из Мирквуда, ему домой нужно…
– А это нам без разницы. Торчкоухие – они везде торчкоухие. Мой тебе совет – брось ты этих ублюдков и топай в Синие горы. Поживешь в Казад-Гушах лет двадцать, а там возвращайся – авось у нас забудут твою провинность.
Горм хотел спросить, чем это он провинился, но вопрос застрял у него в горле. Он медленно повернул голову к своим друзьям, багровый от стыда за сородичей.
– По моему, тут все ясно, – сказал ему Рамарон, потому что Фандуил буквально онемел от гномьего хамства. – Нам нужно брать ноги в руки и нестись отсюда поскорее, пока здесь не передумали. Мне, как барду, такие штучки хорошо знакомы.
Фандуил вдруг произнес слово на древнеэльфийском. Ворота Казад-Дума резко захлопнулись, отшвырнув сторожевых гномов внутрь. Перед друзьями снова оказалась невзрачная каменная стена, слившаяся с остальной частью отвесной скалы.
– А теперь хватаем мешки и бежим, пока гномы снова не открыли дверь, – откомментировал его поступок Рамарон.
Это они и сделали. Рамарон первым достиг подножия хребта, потому что гном вообще медленно бегал, а Фандуил едва шевелил ногами под тяжестью заплечного мешка, набитого припасами на пару месяцев вперед. Когда все трое остановились, эльф обессиленно спустил мешок с плеч и рухнул на ближайший камень.
– Ты чего рассиживаешься?! – напустился на него Рамарон. – Сейчас здесь будет шайка гномов с топорами!
– Не сейчас, – ответил Фандуил, стараясь отдышаться. – Я ворота магией закрыл, а среди гномов нужно еще поискать мага. Так просто они их не откроют.
– Тогда чего мы бежали? Что ж ты сразу не сказал?
– Я тебя догнать никак не мог.
Рамарон по-хозяйски оглядел горный хребет, тянущийся в обе стороны до горизонта.
– Теперь мы через горы пойдем? – спросил он, кивнув на ближайший пик, известный среди гномов как Баразинбар, или Красный Рог, а среди эльфов как Карадрас, или Жестокий. – Я слышал, через них есть путь как раз мимо этой верхушки.
Горм был не в лучшем настроении, но не мог не ухмыльнуться, услышав его слова.
– Путь там есть – но только летом, в ясную погоду, последив, нет ли в округе гоблинов, помолясь Ауле и поставив жертву горным духам, чтобы они чего на голову не свалили, – сообщил он, делая после каждого из условий выразительную паузу специально для тех, кто думает, что Мглистые горы легко перейти поверху. – А сейчас у нас зима и непогода, да еще здесь рядом Казад, откуда нас легко могут заметить мои сородичи. Думаю, не секрет, что эти ворота у нас главные, но не единственные.
– Значит, в обход, – понял его мысль Фандуил. – Где нам будет короче, к северу или к югу?
Бородатая физиономия гнома приняла глубокомысленное выражение.
– Если к югу, там скоро будет пара хороших перевалов – но не зимой. Значит, в ту сторону нам придется обходить хребет до самого Рохана, к тому же туда отступили орки. И Мирквуд твой, Фандуил, находится севернее Казада. По всему выходит, что идти нам нужно на север – особенно, если тебе известны северные пути в Мирквуд.
– Мне известна только дорога от Казад-Дума, – признался Фандуил. – Перед учебой я был не в том возрасте, чтобы так далеко ходить с нашими следопытами. Но если я сумею найти начало тропы в Мирквуде, я уже не потеряю ее.
– Тогда вперед, на север! – Рамарон поддернул лямки, поправляя груз на спине. – Вставай, Фандуил!
– Только вот припасов мы маловато захватили для кружного пути, – вздохнул гном, никогда не жаловавшийся на плохой аппетит.
– А Фандуил у нас на что? Неужели он не обеспечит нас дичинкой? – Рамарон кивнул на водонепроницаемый кожаный футляр за спиной эльфа, где в разобранном виде хранились два лука, и на плотно закрытый колчан со стрелами – и то, и другое работы самого Фандуила.
– Да, я взял куропаточьи стрелы, хоть и немного. – Фандуил аккуратно надел мешок на плечи, стараясь не придавить им футляр с луками и колчан. – Они не так легко теряются, как боевые.
– А долго нам идти до твоего Мирквуда? – спросил его Рамарон, еще не бывавший в тех местах.
– К весне придем, – откликнулся эльф.

***

В Эрегионе обычно выпадало много снега, потому что острый хребет Мглистых гор задерживал снеговые тучи с океана, оседавшие на западном склоне. Но сейчас было самое начало зимы, снег лежал по щиколотку, и трое путников могли свободно идти по лесу. Через несколько дней они вышли на берег Буйной чуть выше места, гда эта бурная речушка спускалась с предгорьев и впадала в Изморось. Она еще не успела замерзнуть, поэтому друзья пошли вдоль нее, дожидаясь зимних морозов, которые успокоят Буйную и позволят перейти ее по льду.
Дорога стала их жизнью надолго, до весны. Нужно было привыкать жить в ее условиях – обеспечивать себя пищей и топливом, сушить промокшую за день одежду, беречься и не накапливать усталость. С дровами затруднений не предвиделось, так как вдоль реки тянулся лес, в котором было полно валежника, но спать без огня было холодно, поэтому друзья каждый вечер запасали дрова на всю ночь. До утра они по очереди дежурили у костра и поддерживали огонь. Наибольшее время ночного дежурства обычно доставалось Фандуилу, который спал меньше и мерз больше своих товарищей, предпочитая по ночам сидеть вплотную к огню и вслушиваться в лес.
Он прихватил с собой два лука – легкий тисовый для охоты на мелкую дичь и тяжелый дубовый, пригодный как для охоты на крупную добычу, так и для войны. Тисовый лук Фандуил собрал вскоре после похода, когда запас провизии полегчал, а Горму с Рамароном захотелось дичинки. На такие луки эльфы-авари натягивали тетиву из собственных волос, считая конский волос слишком грубым для них. Дичи было много, Фандуилу не составляло труда добыть ее к ужину, готовил он ее тоже великолепно, умудряясь даже зимой находить корешки и травки для приправы. Горм никогда не путешествовал так далеко, чтобы оценить его умение, но бродяга Рамарон не замедлил отметить преимущества совместного путешествия с эльфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58