Он мучительно давился, зажмурившись, потом затих, переводя дыхание, и тут
услышал со стороны дорожки женский голос, спрашивающий, что это за стран
ные звуки такие доносятся из-под кустов. Мужской голос ответил, что это, д
олжно быть, собака.
Ривас вздрогнул и допил пиво. Он вспомнил, как отчаянно хотелось ему, чтоб
ы те, на дорожке, забыли про эти звуки и ушли. Неизвестно почему в голову ем
у втемяшилась мысль, что они сделают это быстрее, если он убедит их в том, ч
то это и правда только собака, не заслуживающая внимания. Поэтому он зала
ял.
Он встал из-за стола и открыл дверь, но так и не смог стряхнуть остаток вос
поминания о последних своих сознательных мгновениях того ужасного веч
ера Ц когда он наконец открыл глаза и увидел в шести дюймах от своего лиц
а башмак Ирвина Бёрроуза.
Он вышел из каморки, хлопнув за собой дверью, и, пошатываясь, побрел обратн
о на сцену. Алкоголь уже изрядно пробрал его: глаза его только наполовину
видели полутемный бар, сцену далеко впереди и неуверенно косящиеся на не
го взгляды; на все это прозрачным изображением накладывалось видение шо
ссе Один-Один, казавшееся в густом тумане единственной в мире дорогой. То
гда на рассвете, тринадцать лет назад, он тащился по нему пешком. Его трясл
о от холода, его тошнило от похмелья и сотрясения мозга, потому что разгне
ванный Ирвин Бёрроуз, прежде чем выволочь его из кустов и приказать кухо
нной челяди унести его и выкинуть где-нибудь за границами его, Бёрроуза, з
емель, отвесил ему хороший пинок башмаком в голову.
Он шел весь этот день, и когда солнце поднялось и разогнало туман, он вперв
ые увидел впереди заросшие руины старого большого Эллея, где можно было
услышать лишь крики попугаев и обезьян. Разрушения придали этим все еще
впечатляющим зданиям отпечаток трагического величия, которого они лиш
ены были при жизни. Одно их количество Ц они тянулись до горизонта рядам
и неухоженных могильных камней Ц привело юного Грегорио в ужас. Несколь
ко раз любопытство его брало верх над самочувствием, спешкой и тупой бол
ью от утраты, и он забирался по угрожающе проржавевшим лестницам в забро
шенные комнаты. Когда он увидел, наконец, высокую западную стену Эллея, кр
асное вечернее солнце освещало уже только верхний ярус зубчатых городс
ких стен. Пересохшей по летней жаре реки за городом не было видно в темнот
е, так что страх перед мародерами и хемогоблинами заставил его забыть пр
о головную боль и одолеть последнюю пару миль бегом.
До сих пор ему еще не доводилось проводить ночь не под отцовским кровом. П
оплутав по улицам часа два, он устроился на ночлег в углу какого-то сарая
в Догтауне. Он был не единственным, кто искал прибежища в этом месте; неско
лько раз он просыпался, ощущая чужое присутствие. Кто-то воспринял его с р
аздражением, кто-то оказывал знаки внимания. Какой-то парень, оскорбивши
сь на недвусмысленно высказанный отказ, спросил Грегорио, не хочет ли то
т сию же минуту выйти из города через Догтаунские ворота. Ривас вежливо о
тказался... и очень порадовался этому, когда позже, через несколько лет, уз
нал, что таких ворот вовсе нет в природе и что фраза «выйти через Догтаунс
кие ворота» означает на деле исчезнуть, фигурально или даже буквально, в
одной из зловонных помойных ям Догтауна.
На следующее утро, совсем уже одурев от голода и усталости, он продолжил с
вой путь и на Сандовал-стрит, у Южных ворот, повстречался с группой сектан
тов, известных в народе как Сойки. С восхитительно заботливыми, участлив
ыми и улыбчивыми Сойками.
Прав был Стиз, со вздохом подумал он, забравшись обратно на сцену и окинув
взглядом толпу. Народа в зале стало заметно меньше. Сколько я проторчал в
той комнате, разговаривая с Бёрроузом? Спросить? Нет, это было бы ошибкой:
признать, что сам я этого не знал. Чтоб его, это виски. Ни капли больше сегод
ня Ц ни пива, ни чего еще, понял, парень?
Он собрался было дать знак играть «Всем охота по-смолить мой бычок», но вс
помнил, что ее сегодня уже исполняли, и начал вместо этого «Пьян один».
Фанданго тяжело вздохнул. Да посмотри ты на это с другой стороны, Томми, по
думал Ривас: следующий исполнитель, которого они затянут сюда, скорее вс
его не сможет играть ничего, кроме скрэпа или баг-уока.

Глава 2

Каким-то непонятным образом небо, синевшее сквозь неостекленные окна, д
елало комнату Зубовещательницы еще запущеннее. Да и сама Зубовещательн
ица, решил Ривас, мало чем отличалась от загромоздившей ее комнату рухля
ди, не натыкаться на которую требовало изрядной ловкости. Да, подумал он, в
окружении всех этих картин, склянок со снадобьями, истлевших книг и дета
лей, недоступных пониманию древних машин она кажется маленькой иссохше
й мумией. Нижняя челюсть ее словно по небрежности таксидермиста отклячи
лась от остальной части лица, словно застыв в беззвучном крике.
Мумия, в которой, как он добавил про себя, услышав ее булькающий голос, пос
елилась говорливая мышь. Несмотря на владевшие им раздражение и усталос
ть от почти бессонной ночи, Ривасу пришлось сделать над собой усилие, что
бы не засмеяться. От этого голова его заболела еще сильнее.
Он покосился на соседний стул. Ирвин Бёрроуз сидел, подавшись вперед и с в
олнением вглядываясь в неподвижную, брызгающую слюной старуху. Это удив
ило Риваса: он полагал, что настойчивое требование Бёрроуза перед выходо
м Риваса на поиски посетить Зубовещательницу было всего лишь формально
стью, данью традиции Ц вроде того, как «прогревают» телегу холодным утр
ом, прежде чем тронуть лошадей. Однако старый финансист явно верил карге
с истовостью безмозглой деревенщины, выслушивая невнятные рассуждения
о том, какие окрестности благоприятнее, а какие бесполезны для поисков, с
удя по расположению звезд.
При мысли об этом Ривас ощутил себя так, будто его подставили. Ну же, думал
он, ты ведь один из богатейших людей в Эллее, можешь видеть всю фальшь прои
сходящего, если я могу...
Он откинулся на спинку стула и выглянул в окно. День выдался солнечный, но
лужи от ночного дождя еще не просохли. На западе зеленела лента южных фер
м, но южнее уже не было ничего, кроме пустых полуразрушенных зданий, чего-
то среднего между городским пейзажем и пустыней. Единственными движущи
мися объектами здесь были подгоняемые ветром шары перекати-поля да редк
ие фигуры мародеров, слишком слабых, чтобы далеко уходить от городских с
тен. Еще южнее поблескивала полоска порта Сан-Педро. А дальше, как он знал,
находился Лонг-Бич-Айленд и открытое море, по берегу которого не было нич
его вплоть до устья Санта-Аны, где располагался Ирвайн.
Надеюсь, подумал он, мне удастся найти ее прежде, чем они заберутся так дал
еко в том направлении. Он поежился, вспомнив одно неудачное избавление, к
огда он оказался совсем близко от высоких белых стен Священного Города С
ойера в Ирвайне. Никогда, с уверенностью подумал он, ни за что не хочу снов
а оказаться в этом распроклятом месте. Все было бы и вполовину не так хрен
ово, если бы я и вправду почти не верил в то, что он кто-то вроде мессии. Папа
ша, помнится, клялся и божился, что собственными глазами видел, как в ночь
сойерского озарения, тридцать с гаком лет назад, небо украсилось фонтано
м звездного дождя. Даже враждующие с ним религии признают, что он, прежде ч
ем удалиться от мирской жизни, несколько раз воскрешал людей из мертвых...
хотя, конечно же, эти враждующие с ним религии утверждают, что без помощи С
атаны тут не обошлось.
Луч утреннего солнца протянулся полоской по стене, и когда Ривас снова п
осмотрел на старуху в углу, он увидел, что лицо ее теперь освещено, а в откр
ытом рту поблескивают приклеенные к зубам кусочки металла. Ривас понима
л Ц а Бёрроуз, похоже, нет, Ц что это всего лишь дешевая имитация, что наст
оящее зубовещание достигается только с помощью маленьких металлически
х пломб. Время от времени люди с такими пломбами заявляли, что слышат у себ
я во рту чьи-то слабые голоса, но, по их же словам, это происходило очень ред
ко и только на горных вершинах; к тому же Ривасу не доводилось слышать ни о
б одном подобном подтвержденном свидетелями случае на протяжении посл
едних десяти лет.
Зато на людской вере в зубовещание можно было хорошо нажиться.
Ривас не удержался и зевнул Ц вышло так, что они со старухой зевали в унис
он, Ц но поспешно закрыл рот, поймав на себе свирепый взгляд Бёрроуза, и з
аерзал, пытаясь устроиться на стуле поудобнее. Минувшей ночью он отказал
ся от попыток заснуть после того, как приснившаяся ему Урания заставила
его едва ли не выскочить из постели. Только-только пробило три. Остаток но
чи он провел на крыше своего дома, выдумывая и репетируя на пеликане самы
е безумные импровизации на тему «Пети и Волка».
Возможно, именно из-за явного его безразличия к происходящему старая Зу
бовещательница немного прикрыла рот, шаркая ногами, проковыляла к шкафу
и, уронив в нем несколько предметов, достала оттуда желтый пластмассовый
телефон. Она пару раз встряхнула трубку, и в ней что-то зажужжало и защелк
ало. Хмуро косясь на Риваса, она зашептала что-то в трубку.
Несколько минут он пытался прислушиваться к ее бормотанию Ц интересно
ведь, что сообщают о тебе миру духов. Однако прерванный сон не отпускал ег
о подобно слабому, неприятному запаху, на который можно не обращать вним
ания, но который напоминает о себе, стоит тебе пошевелиться. В конце концо
в он со вздохом сдался и перестал отгонять воспоминание.
Урания приснилась ему стоящей на коленях в длинном ряду людей. Судя по ок
ружению, дело происходило в типичном гнездовье Соек Ц в небольшой комна
те какого-то полуразрушенного здания, заваленной не представлявшим инт
ереса для мародеров хламом. Священник Ц известный как сойер, ибо при исп
олнении причастия тот превращается в подлинное, буквальное воплощение
Мессии, самого Нортона Сойера, Ц шел вдоль цепочки коленопреклоненных
людей, задерживаясь перед каждым ровно настолько, чтобы дотронуться до е
го или ее лба.
Каждый из тех, до кого он дотронулся, реагировал на его прикосновение, по м
еньшей мере содроганием; многие же падали, корчась в судорогах. Ривас оче
нь отчетливо помнил свое собственное первое причастие Ц как двигался в
доль цепочки, приближаясь к нему, священник, как он думал про себя, что озн
ачает такая реакция: истерию или просто кривляние... а потом сойер подошел
к нему и дотронулся до его лба, и физическое потрясен
ие оглушило его. Он очнулся, лежа на полу, только через полчаса Ц с больно
й головой, весь разбитый, ничего не соображающий.
Ему приснилось, как сойер подошел к Урании и прикоснулся к ней, и она закаш
лялась кровавыми брызгами и не прекращала кашлять даже тогда, когда возд
уха у нее в легких не могло уже оставаться ни капли, и когда Ривас бросился
к ней и подхватил на руки, он ощутил, как плоть ее истончается под одеждой.
Долго-долго держал он захлебывающуюся кашлем девушку, и когда она након
ец затихла и он, оторвав лоб от ее плеча, заглянул ей в лицо, он увидел тольк
о уставившийся на него пустыми глазницами череп.
И еще, вспомнил он с ясностью, от которой его едва не стошнило, это открыти
е никак не повлияло на его решение вернуть ее в Эллей и жениться на ней. Он
потер руками глаза и смахнул упавшую на них прядь волос.
Ц Ага, Ц произнесла старуха, разгуливая взад-вперед с прижатой к уху те
лефонной трубкой. Ц Нейтроны, говорите? Черт возьми. И... блок цилинд
ров ? Боже сохрани! Ц Она скосила глаза на Риваса Ц убедиться, что ее
эзотерическая терминология произвела на него впечатление. Он обратил в
нимание на то, что шнур от трубки не был подключен ни к чему и конец его вол
очился за ней по полу. Интересно, подумал он, запутается она в нем или нет.
Ц Десять-четыре, Ц произнесла она наконец, положила трубку на подоконн
ик Ц наверное, остывать, Ц и повернулась к своим посетителям. Ц Ну, духа
м есть что сказать. Вот вы, сэр, Ц она ткнула скрюченным пальцем в сторону
Риваса, Ц являетесь средоточием неясности. Видите ли, во всех измерения
х присутствует неизвестный фактор Ц икс, как сказали бы математики. Поэ
тому для того, чтобы распутать вовлеченные в это линии жизни и увидеть, ко
торые из них ведут к благополучному исходу, необходимо...
Она пустилась в пространные рассуждения, полные терминов вроде «личнос
тных резонансов» или «периода орбитального обращения души», время от вр
емени тыча рукой в сторону своих запыленных, явно собранных безвсякого н
амека на систему книг Ц как бы в подтверждение своих слов. В завершение о
на извлекла колоду игральных карт и, перетасовывая их, сообщила, что Матт
Сан-довал, легендарный Первый Туз Эллея, изобрел эти пятьдесят две карты
на своем смертном ложе исключительно для того, чтобы люди могли обращать
ся к нему со своими проблемами и после его отхода в мир иной. Четыре «туза»
, пояснила она посетителям, названы так потому, что представляют четыре с
тороны самого Туза. Перетасовав карты, она принялась раскладывать их пер
ед собой на столе в некотором подобии порядка, хмурясь или, наоборот, кива
я с каждой новой открытой картой.
Ривас перестал обращать на нее внимание. На протяжении нескольких после
дних лет он потратил много сил на то, чтобы обучиться древнему письму с ег
о безмолвными буквами и до безумия непонятными словами, так что прочел н
есколько книг и журналов из тех, что украшали полки достаточно уважаемых
домов. И хотя ему так и не удалось понять до конца этот яркий, людный «элек
трический» мир более чем столетней давности (даже тогдашние карты показ
ывали побережье южной Калифорнии, которого просто-напросто не существо
вало), он по крайней мере убедился в том, что большинство тех, кто зарабаты
вает на жизнь, утверждая, будто хорошо разбирается в древних чудесах, на д
еле знают о них куда меньше, чем он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37