Этакий блюз «Севативидам», подумал Ривас.
Так оно и вышло. Двое мужчин, стоявшие в следующем перед ним ряду, заговори
ли совершенно одновременно Ц даже короткие вдохи между фразами следов
али в унисон.
Ц Гм? Ц произнесли они. Ц Гм! Ц Теперь к ним присое
динилось еще двое. Ц Да, да, варево удалось на славу... Посмотрим, да, г
усто, густо, вкусно... Помогите же мне разогреть его, детки, ну-ка уделите мн
е каждый своего огня...
Бесшумным, но решительным шагом в спираль вступили несколько пастырей. О
ни шли, задерживаясь перед каждым из вещателей ровно настолько, чтобы бе
з малейшей злобы, но со всей силы врезать тому под дых.
Под конец вещал только один:
Ц Новички... новички всегда желанны... о, что за стайка, как вкусно, вку
сно... да, детки, посмотрим, хватит ли у вас сил встряхнуться, а ? Призовите тр
итона, пусть приготовит горячий ужин для вашего морского царя, хо-хо...
Ц Тут гулкий удар оборвал и этот голос. Несмотря на эти помехи, монот
онно повторявшееся «Слейся с Господом» и следовавший за ним шум падения
очередного тела продолжались, как ни в чем не бывало.
Ривас пожалел, что не трезв: как раз сейчас ясность мысли была бы как нельз
я кстати. Боже мой, подумал он, да они же говорят по-английски! Это поражало
еще сильнее, чем простая тарабарщина. Как все-таки им это удается: говорит
ь с такой потрясающей синхронностью? Может, они репетируют? Да нет, это нев
озможно: большинство продвинутых даже есть сами не могут...
И почему пастыри начали их глушить? Раньше, когда те несли тарабарщину, он
и никогда не делали этого.
Уж не боятся ли они того, что те могут открыть?
Ц Слейся с Господом. Ц Взвизг, удар. Интересно, подумал Ривас, где сейчас
сестра Уиндчайм? Кое-кто из новеньких плакал: для человека непривычного
причастие Ц зрелище довольно жутковатое. Интересно, глубоко ли она загн
ала точившие ее сомнения и какой эффект произведут на нее сегодняшние со
бытия и разговоры? Он оглянулся настолько, насколько позволяли приличия
, но ее не увидел. Ну и пусть, подумал он. В конце концов, я за нее не отвечаю. О
н зажмурился, словно впав в транс, и принялся ждать, пока сойер доберется д
о него.
Когда он снова открыл глаза, он к удивлению своему заметил, что прошло дов
ольно много времени. Прямо перед ним в толпе образовался довольно большо
й просвет, усеянный телами Ц как безжизненными, так и дергающимися, будт
о им снился дурной сон. Несколько человек даже сумели уже подняться на но
ги и остолбенело оглядывались по сторонам. Сойер находился совсем близк
о: от Риваса его отделяли всего два человека, Ц и тот пожалел, что не остал
ся в трансе или в чем он там находился, чтобы не видеть приближающегося пр
ичастия.
Ц Слейся с Господом. Ц Юноша метнулся вперед и с таким стуком врезался
лбом в утоптанную до каменной твердости землю, что Ривас не удивился бы, е
сли бы тот убился. Он постарался сконцентрироваться на том, как предпочи
тает упасть сам: подогнув колени, чтобы сначала сесть, или попробовать ох
ватить голову руками. Однако женщина за его спиной плакала так громко, чт
о он никак не мог заставить свою одурманенную алкоголем голову работать.

Сойер перешел к пареньку, стоявшему рядом с Ривасом.
Ц Слейся с Господом, Ц произнесла фигура в белом балахоне и протянула р
уку. Парень зашипел, когда рука коснулась его лба, сделал попытку остатьс
я на ногах, потом из носа его хлынула кровь, и он рухнул на землю словно обр
оненная вязанка дров. Красные брызги попали сойеру на рясу; впрочем, на не
й и без того хватало кровавых пятен.
Ц Нет, Ц хныкала женщина за спиной у Риваса. Ц Я не хочу в Священный Гор
од. Не так скоро.
Что-то в ее голосе показалось Ривасу знакомым, и он повернулся посмотрет
ь на нее. Ей было около тридцати, чуть полновата, спутанные черные волосы с
висали на покрасневшие от слез глаза.
Он услышал, как сойер остановился перед ним, и в то же мгновение узнал в эт
ой женщине Уранию Бёрроуз и открыл было рот, чтобы заговорить с ней, и тут
холодные, костлявые пальцы сойера коснулись его загривка.
Он не был пьян, хотя смутно догадывался, что только что был и что скоро сно
ва будет Ц как только вернется назад, в свое тело. Пока что он наслаждался
возможностью видеть в темноте и двигаться, не напрягая мускулов... впроче
м, он остерегался перемещаться слишком быстро или слишком далеко, ибо зн
ал, что запросто может улететь в небо и не найти дороги обратно.
Большой шатер находился далеко внизу под ним. Он поравнялся с вершиной х
олма, где совсем давно стоял с девушкой, и продолжал подниматься Ц должн
о быть, сильно ударился о землю там, внизу, и его отбросило сюда, Ц но так м
едленно, что знал: повода беспокоиться нет. Было так славно парить здесь в
одиночестве, смутно помня об остальных, направлявшихся на юго-восток. Вс
е они были связаны теперь с холодным, разумным предметом, который до него
не мог дотянуться; каждые несколько секунд он ощущал, как еще один из них у
ходил туда... нет, не уходил, скорее, оказывался там, переставая с
уществовать в шатре... А еще дальше, в темноте на севере и на востоке, ощущал
ось несколько независимых друг от друга встревоженных сознаний... одно и
з них, кстати, слегка подозрительное...
Вдруг он ощутил, что что-то в этой темноте знает о нем, наблюдает за ним. И о
н понимал, что может увидеть это, если захочет, ибо смотрел сейч
ас не глазами...
Но он испугался и захотел обратно, вниз, пытаясь отгородиться холмами от
того, в темноте; одного желания было достаточно, чтобы двигаться, и ему при
шло на ум, что страх в чистом виде, очищенный от гормонов и рефлексов физич
еского тела, оказывает парализующее действие и что, если бы он не находил
ся в своем теле совсем еще недавно, он, возможно, вообще не смог бы двинуть
ся с места.
Эта тварь в темноте знала, что он отступает, и он чувствовал, какое удоволь
ствие это ей доставляет.
Скоро, произнесла она без слов. Ты всегда любил меня больш
е всех. Только меня.
Он не пытался разглядеть ее, но понял, что это ничего не меняет, ибо и так пр
екрасно знал, на что она похожа. На него самого.
И за мгновение до того, как вершина холма заслонила ночное небо, он уловил
слабую... нет, не мысль, а скорее эмоцию: лежавшее под ним, в шатре, физическо
е тело медленно, но верно изнашивалось, разлагалось, тогда как физическо
е тело там, в холмах, крепло. Неужели кровь, переданная одним другому, явля
лась символом связи, перехода? Неужели эта тварь превращалась в него? Неу
жели настанет день, когда она сложится окончательно и уйдет, оставив его,
Риваса, лежать бездумным полиэтиленовым пакетом или кататься по ветру с
шарами перекати-поля?
Уже почти нырнув обратно под оболочку шатра, который приближался, выраст
ая в размерах, он сообразил, что уловил еще одну полумысль-полуэмоцию это
й твари: та была довольна, что он выбрал алкогольную блокаду, а не болевую.
Потому что ей не хотелось... чего? Ущерба своему... своему двойнику? Мы теперь
вроде братьев, решил он, оказавшись внутри дымного шатра и позволяя себе
вернуться в свое тело. Или соперников.
Звук обрушился на него так резко, что он подпрыгнул перепуганным котом, и
его пропитанные алкоголем органы пищеварения возмущенно отозвались на
это движение. Стиснув зубы, он поднялся на ноги, шатаясь, ни на кого не гляд
я, выбежал из шатра и там, на дороге, избавился от большей части бренди и не
ожиданно большой дозы дикого аниса. По счастью, подобная реакция на прич
астие не была редкостью.
Чуть позже он вернулся обратно и прислонился спиной к стенке шатра, упер
шись пятками в пыль. Брезент прогнулся под его весом, и он отдохнул так нем
ного в полулежащем положении, повернувшись лицом к востоку. Что ж, подума
л он, по крайней мере на этот раз я не стоял на карачках, тявкая как бродяча
я шавка. Он зажмурился и набрал полную грудь свежего предрассветного воз
духа.
Вдруг до него дошло: рассвет? И впрямь, небо за черным холмом начинало свет
леть. Боже, подумал он во внезапной панике, неужели я вырубался на всю ночь
? Значит, группа Ури уже выехала?
Он выпрямился и огляделся по сторонам. Несколько фигур в капюшонах еще с
уетились на поляне перед выходом из шатра, и он, шатаясь, устремился к одно
й из них и схватил ее за плечо.
Ц Послушайте, Ц пролепетал он. Ц Я... Мне полагалось быть... Понимаете, я и
з той группы, что должна была отправиться в Священный Город, но я только се
йчас оправился от чертова причастия. Они ведь еще не отправились, нет вед
ь?
Фигура Ц в темноте Ривас не определил, мужчина это был или женщина, Ц вы
рвала плечо.
Ц Я... я не знаю, Ц всхлипнул голос. Ц Спроси кого-нибудь у входа. Ц Фигур
а отшатнулась от него и тут же растворилась на фоне темного холма.
Ничуть не ободренный таким ответом Ривас повернулся ко входу, до сих пор
ярко освещенному изнутри.
Ц Скажите, группа, направляющаяся в Священный Город, еще не отправлялас
ь? Ц хрипло спросил он у полудюжины людей, столпившихся там. Ц Я... э... долж
ен быть... ну, типа с ними, ясно? Ц Он умоляюще оглядывался по сторонам.
Темные капюшоны повернулись в его сторону, но лиц против света он не виде
л.
Ц Они выехали несколько часов назад, брат, Ц произнес не самый дружелюб
ный мужской голос. Ц И их пастырь лично присмотрел за посадкой в фургон и
убедился, что не забыли никого, даже тех, что не пришли еще в сознание. Ц М
ужчина шагнул ближе. Ц Как тебя зовут, брат? Пытаться с помощью лжи попас
ть в город нашего Господа Ц грех, и весьма серьезный.
Еще одна фигура в рясе с капюшоном выступила из толпы.
Ц Его зовут брат Боуз, Ц сказала сестра Сью. Ц Хватайте его, он...
Ривас повернулся и бросился в темноту по тропе, ведущей вверх по холму. Он
не слышал ничего, кроме топота тяжелых башмаков за спиной и стука собств
енного сердца в ушах. Он успел пожалеть, что за годы спокойной жизни в Элле
е не заботился должным образом о физической форме, а потом чья-то рука тол
кнула его меж лопаток, и он, потеряв равновесие, полетел вперед, проскольз
ил на пузе по земле и застыл в облаке пыли, отплевываясь и пытаясь вздохну
ть.
Сильные руки рывком вздернули его обратно на ноги; он бы упал, если бы двое
мужчин не подхватили его и не развернули лицом к шатру. Сестра Сью прибли
зилась к их задыхающейся троице, и в неверном рассветном освещении Ривас
увидел на ее лице широкую, хищную улыбку.
Ц Он избавитель, Ц объявила она своим спутникам. Ц Тот самый, что убил н
ашего пастыря на стадионе в Серритос. Ему известен способ сопротивлятьс
я причастию. Ц Она остановилась перед ним, и ее полный свирепой радости в
згляд заставил его зажмуриться. Ц Но и он у нас... уязвим, верно, в
едь, братец? Его тоже можно заставить забыть кое-что Ц вроде того, кому пр
инадлежит музыкальный инструмент или сколько ему лет. Да, Ц она негромк
о рассмеялась, протянула руку и провела пальцами по его исцарапанной, ок
ровавленной щеке. Ц Да, я полагаю, после пары причастий в крепко связанно
м виде и последующего семидесятидвухчасового бодрствования под песноп
ения ты станешь значительно податливее Ц тебе не кажется? Ц и с радость
ю поведаешь нам все свои грехи в мельчайших подробностях.
Ривас подумал, что до сих пор ни разу еще не боялся по-настоящему.
Ц Послушайте, Ц залепетал он, изо всех сил стараясь при этом не разреве
ться или намочить штаны. Ц Послушайте, не нужно ничего такого. Я и так все
скажу, все. Господи, обещаю вам, пожалуйста...
Сестра Сью снова рассмеялась, на этот раз почти ласково.
Ц Нет, нет, братец. Мы сделаем это по-нашему Ц как велит Господь. Ц Она по
вернулась к стоявшим за ней четырем фигурам. Ц Страх придаст ему сил. Дер
жите его все четверо, свяжите его покрепче... только на шею веревку не наде
вайте. Очень скоро он будет счастлив слиться с Господом, но пока что навер
няка предпочел бы покончить с собой.
Крепкими кожаными ремнями его привязали к двум перекрещенным деревянн
ым брусьям. Сплоченные болтами друг с другом, они образовывали поставлен
ную вертикально Х-образную фигуру, поверх которой была нахлобучена в ка
честве своего рода крыши бамбуковая циновка. Буква X стояла рядом с шатро
м со стороны моря, рядом с помойными и выгребными ямами. Обыкновенно сюда
избегали заглядывать без нужды, однако вид кого-то, подвергнутого наказ
анию, возбуждает любопытство даже у Соек, так что пастырям пришлось огор
одить это место веревками, чтобы удерживать толпу на некотором расстоян
ии. Ясный рассвет сменился пасмурным днем; время от времени тучи разрожд
ались мелким дождичком, оставлявшим в сухой пыли круглые темные оспины.

Стоять с растопыренными ногами и руками было неудобно с самого начала, о
днако с течением времени это особенно болезненно отдавалось в спине и пл
ечах. Руки онемели бы совсем, если бы он не сгибал и не разгибал их, насколь
ко это позволяли ремни, и не шевелил пальцами... хотя ближе к полудню ему пр
ишлось вытягивать шею, чтобы удостовериться в том, что они и, правда, слуша
ются его. Более всего его донимал зуд, с которым он ничего не мог поделать,
а еще свербящий нос, он то и дело собирался вроде бы чихнуть, но так и не смо
г. Ну и конечно, жажда с похмелья. Кровь и пот медленно стекали с него на зем
лю или впитывались в дерево, и он никак не мог отделаться от мысли, что с ка
ждой капли крови, которую он теряет, хемогоблин где-то там, в глуши, набира
ется сил и становится материальнее и что с каждым часом его, Риваса, спосо
бность разумно мыслить все уменьшается, тогда, как эта тварь делается вс
е разумнее.
В полдень дождь пошел, наконец, как следует, и вскоре заряды его уже разлет
ались брызгами на грязной земле и барабанили по брезенту шатра, по склон
у холма и циновке у Риваса над головой. Мокрые волосы лезли в глаза, одежда
прилипла к телу, а дыхание казалось обжигающе горячим, так он замерз. Толп
а Соек неохотно рассеялась, и вскоре все до одного попрятались в шатер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37