— сухо спросил он.— В данной поездке — боюсь, что ничего, ваше превосходительство, — жалостливо промямлил Шелк. — Мы бедные путешественники, едем в Тол-Хонет.Толстяк таможенник некоторое время въедливо рассматривал маленького Шелка.— Сдается мне, что мы уже виделись. Вы не Радек из Боктора?— Он самый, ваше превосходительство. У вас отличная память.— В нашем деле без нее нельзя. Как у вас в Сендарии сейчас с шерстью?Лицо Шелка поскучнело.— Не так хорошо, как хотелось бы. Перед моим отъездом в Тол-Хонет погода испортилась, и цены упали вдвое против ожидаемого.— Примите мое сочувствие, — сухо пробормотал чиновник. — Вы не смогли бы распаковать свои вещи?— Да там всего-то еда да сменная одежда, — жалобно пролепетал маленький драсниец.— Как подсказывает мне опыт, люди иногда забывают, что везут с собой драгоценные вещи. Открывайте-ка мешки, Радек.— Как угодно, ваше превосходительство. — Шелк сполз с лошади и начал распутывать ремни на мешках. — Неплохо бы иметь тут драгоценности, — печально произнес он, тяжело вздохнув, — но дела в производстве шерсти давно пошли на спад. Меня, по существу, выбросило на обочину.Чиновник несколько минут с ворчанием копался в мешках, ежась от холода.Наконец он повернулся к Шелку с кислой физиономией и недовольно промямлил:— Похоже, ты говоришь правду, Радек. Извини, что я усомнился. — Он подышал на руки, пытаясь отогреть их. — Трудные времена настали. Уж полгода, как ничего стоящего не провозят, содрать не с кого.— Я слышал, что в последнее время тут, в Ворде, тоже проблемы, — подобострастно пролепетал Шелк, завязывая ремни. — Вроде бы хотят отделиться от остальной Толнедры.— Это самая идиотская шутка в истории империи, — взорвался чиновник, задетый за живое. — После смерти Великого герцога Кэдора в Ворде словно с ума все посходили. Неужели не ясно, что это агент иностранной державы.— Кто агент?— Тот, который говорил, будто он купец с востока. Втерся в доверие к вордам и давай льстить им вовсю. К тому времени, когда его раскусили, ворды уже действительно начали верить, что у них вполне хватает умения и опыта самим править своим королевством без всякой там Толнедры. А этот Вэрен — тоже мне хитрец нашелся, скажу я вам. Заключил сделку с королем Кородуллином, и не успели в Ворде глазом моргнуть, как сюда набежали мимбрийские рыцари и начали тащить все, что на глаза попадается. — Он показал на обгорелый угол таможни. — Видите? Это их работа. Тут целый взвод их нагрянул. Сначала принялись грабить таможню, а потом и подожгли.— Трагично все это, — посочувствовал таможеннику Шелк. — Ну и узнали, на кого работал этот «купец»?— Эти идиоты в Тол-Ворде — нет, но я сразу понял, как только увидел его.— Ну и?..— Это был риванец, а значит — все исходило от короля Белгариона. Он всегда ненавидел Вордов, вот и решил таким путем подорвать их власть в северной Толнедре. — На лице чиновника появилась кривая ухмылка. — Да что с него взять! Его ведь заставили жениться на принцессе Сенедре из Толнедры, ну, она и вертит им как хочет.— А с чего же это ваше превосходительство подумали, что тот агент — риванец? — с явным интересом спросил Шелк.— Это, Радек, пустяки. Риванцы находятся в изоляции на своем Острове тысячелетия. Они там повырождались, это сплошь уроды да вырожденцы.— А у этого типа тоже были какие-то отклонения?Таможенник кивнул:— Глаза. Совершенно бесцветные. Абсолютно белые. — Он поежился. — Их видишь — мурашки по коже. — Он поплотнее закутался в одеяло. — Прошу простить, Радек, но я продрог тут. Пойду назад, в тепло, а ты и твои друзья можете ехать себе.— Ну и как вам эта история? — спросил Шелк, когда они продолжили путь.Белгарат нахмурился.— На кого работает этот белоглазый торговец — вот в чем вопрос, — промолвил он.— Может, на Урвона? — предположил Дарник. — Не он ли направил Харакана на север, а Нарадаса — сюда, на юг? И вот оба мутят воду.— Может быть, — буркнул Белгарат. — А может быть, и нет.— Мой дорогой принц Хелдар, — вступила в беседу Сенедра, откинув рукой в перчатке капюшон с головы, — а зачем потребовался твой заискивающий тон, какой смысл?— Чтобы соответствовать характеру, Сенедра, — спокойно ответил драсниец. — Богач Радек из Боктора был помпезным и самонадеянным ослом. Теперь, обеднев, он ударился в другую крайность. Такова природа этого человека.— Но ведь нет такого человека — Радека из Боктора.— Есть. Вы только что видели его. Радек из Боктора живет в головах людей всей здешней части мира. Во многих отношениях он более реален, чем вот этот надутый тип, который только и делает, что старается держать нос по ветру.— Но Радек — это ты. Именно ты его только что создал.— Конечно, и горжусь этим. Вся его история, окружение и образ жизни — это слепок с реальности. Он так же реален, как вы и я.— Не вижу смысла в твоих рассуждениях, Шелк, — заявила Сенедра.— Это потому, что ты не из Драснии, королева.Через несколько дней они достигли Тол-Хонета. Беломраморная столица империи сияла под лучами морозного зимнего солнца. У причудливых бронзовых ворот на въезде в город стояли стражники, одетые, как всегда, с иголочки. Когда копыта лошадей Гариона и его товарищей зацокали по мрамору моста, ведущего к воротам, начальник караула бросил взгляд на Сенедру и приветственно стукнул себя кулаком по нагрудному щиту.— Ваше императорское высочество, — обратился он к ней, — если бы мы знали о вашем приближении, то выслали бы навстречу почетный эскорт.— Все хорошо, капитан, — тихим усталым голосом ответила Сенедра. — А вы не могли бы выслать вперед одного из ваших людей, чтобы он предупредил императора о нашем прибытии?— И немедленно, ваше императорское высочество, — ответил он, снова отдав приветствие и, посторонившись, пропуская кавалькаду.— Хотел бы я, чтобы в Толнедре кто-нибудь хоть раз вспомнил о том, что у тебя есть муж, — с тенью недовольства прошептал Гарион.— В чем дело, дорогой? — не поняла Сенедра.— Неужели до них никак не доходит, что ты теперь ривская королева? Этот тип все зовет тебя «ваше императорское высочество». Я чувствую себя здесь каким-то пристяжным, в некотором роде слугой, наконец.— Ты слишком чувствителен, Гарион.Гарион что-то обиженно буркнул.Проспекты Тол-Хонета, застроенные кичащимися друг перед другом роскошью домами Толнедрийской элиты, отличались широтой и простором. Фасады домов были обильно украшены колоннами и скульптурными изображениями, представители торговой знати прогуливались по улицам, разодетые и без меры украшенные умопомрачительными драгоценностями. Когда кавалькада ехала по одному из таких проспектов, Шелк грустно осмотрел свое жалкое одеяние и горестно вздохнул.— Что, Радек, опять входишь в образ? — спросила Полгара.— Только отчасти, — ответил он. — Конечно, Радек позавидовал бы, но я признаюсь, что чуть-чуть скучаю по собственным костюмам.— И как тебе удается запоминать образы этих выдуманных тобою персонажей?— Сосредоточенность, Полгара, сосредоточенность. Ни в какой игре не выиграешь, если не будешь сосредоточен.Ансамбль императорского дворца являл собой средоточие украшенных скульптурами мраморных зданий, обнесенных высокой стеной. Он располагался на вершине холма в западной части города. Предупрежденные о приближении кавалькады стражники у ворот отдали честь прибывшим. За воротами лежал мощеный двор, и у подножия мраморной лестницы, спускающейся к колоннаде, их ждал император Вэрен.— Добро пожаловать в Тол-Хонет, — обратился он к гостям, когда те спешились.Сенедра уже собралась было броситься к нему, но в последний момент взяла себя в руки и ограничилась официальным реверансом.— Ваше императорское величество, — сдержанно произнесла она.— Что за церемонии, Сенедра? — удивился император, протягивая к ней руки.— Пожалуйста, дядя, не здесь, — попросила Сенедра, искоса глядя на выстроившихся наверху придворных. — Если ты меня расцелуешь здесь, я не выдержу и расплачусь, а толнедрийцы никогда не плачут на людях.— А-а, — понимающе произнес он и повернулся к ее спутникам. — Пойдемте в здание, подальше от холода. — И, предложив руку Сенедре, захромал вверх по лестнице.Пройдя внутрь здания, они оказались в круглом зале, вдоль стен которого стояли бюсты толнедрийских императоров последних тысячелетий.— Смахивает на шайку карманных воришек, не правда ли? — сказал Вэрен, обращаясь к Гариону.— Вашего бюста что-то не вижу, — заметил Гарион.— У королевского скульптора закавыка с моим носом. Я выходец из крестьянского рода, и мой нос не удовлетворяет его утонченный вкус.Вэрен широким коридором провел их в освещенный свечами большой зал с ярко-красным ковром на полу и такого же цвета драпировками на окнах и обивкой мебели. В жаровнях по углам тлели угли, наполняя помещение приятным теплом.— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — пригласил всех император. — Сейчас принесут попить чего-нибудь горячего, а на кухне уже готовят обед.Он отдал короткое приказание стражнику у дверей, пока Гарион и его друзья снимали накидки и плащи и располагались в креслах.— Ну, рассказывайте, что привело вас в Тол-Хонет, — обратился к гостям император.— Вы слышали о нашей военной кампании против Медвежьего культа? — задал вопрос Белгарат. — И о причинах, которыми она была вызвана?Император кивнул.— Как выяснилось, на эту кампанию нас спровоцировали. Культ не был причастен к похищению принца Гэрана, хотя его и пытались привлечь к этому. А сейчас мы разыскиваем Зандрамас. Вам это имя что-нибудь говорит?Вэрен наморщил в раздумье лоб.— Нет, не сказал бы.Белгарат бегло пересказал ситуацию и сообщил Вэрену все, что им известно о Зандрамас, Харакане и Сардионе. Когда он закончил свое повествование, на лицо императора легла тень сомнения.— Я могу принять большинство из того, что вы сказали, Белгарат, но некоторые вещи… — И он развел руками.— А в чем дело?— Вэрен — скептик, отец, — сказала Полгара. — Есть кое-какие вещи, о которых он предпочитает не думать.— Даже после всего, что случилось в Тул-Марду? — с удивлением спросил Белгарат.— Это вопрос принципа, Белгарат, — сказал Вэрен и засмеялся. — Это связано с тем, что я толнедриец. И солдат.Белгарат с изумлением взглянул на него.— Так, прекрасно. Тогда вы, наверное, согласитесь, что похищение может иметь политическую подоплеку?— Конечно. В политике я понимаю.— Отлично. Так вот, в Маллорее всегда было два центра власти — трон и церковь. Теперь, похоже, Зандрамас организует третий. Мы не можем сказать, вовлечен ли в это напрямую сам Каль Закет, но между Урвоном и Зандрамас идет нечто вроде борьбы за власть. По определенным соображениям сын Гариона занимает главное место в этой борьбе.— Мы получили также некоторые смутные намеки на то, что маллорейцы не хотят, чтобы мы оказались причастными к их внутренним делам, — сказал Шелк. — Есть агентура, которая подстрекает к беспорядкам в Арендии, а за расколом в Ворде стоит, возможно, один маллореец.Вэрен пристально посмотрел на Шелка.— Человек по имени Нарадас, — добавил маленький драсниец.— Вот это имя я слышал, — произнес император. — Вроде бы это ангараканский купец, который ведет переговоры о заключении какого-то умопомрачительного контракта. Он носится туда-сюда и тратит громадные деньги. Мои торговые советники полагают, что он агент короля Ургита. Теперь, когда Закет контролирует горнорудные регионы в восточном Хтол-Мургосе, Ургиту до зарезу нужны деньги на ведение войны там.Шелк отрицательно покачал головой.— Я так не думаю. Нарадас — маллорейский гролим. Не похоже, чтобы он работал на мургского короля.В дверь предупредительно постучали.— Да? — отозвался Вэрен.Дверь открылась, и вошел лорд Морин, камергер императора, пожилой и очень худощавый человек с редкими седыми волосами. У него была пергаментная кожа, характерная для людей его возраста, двигался он очень медленно.— Посол Драснии, ваше величество, — объявил он дрожащим голосом. — Он говорит, что у него есть информация особой срочности для вас и для ваших гостей.— Лучше ввести его попозже, Морин.— С ним молодая женщина, — добавил Морин. — Из драснийской знати, по-моему.— Что ж, примем обоих, — решил император.— Как будет угодно вашему величеству, — промолвил Морин с поклоном, который дался ему нелегко.Когда пожилой камергер ввел посла и его спутницу, Гарион заморгал от удивления.— Его превосходительство принц Хендон, посол королевского двора Драснии, — объявил Морин, — и госпожа графиня Лизелль, э-э, хм… — Морин стушевался и закашлялся.— Шпионка, ваше превосходительство, — с апломбом дополнила Лизелль доклад вельможи.— Это ваш официальный статус, госпожа?— Откровенность экономит мне массу времени, ваше превосходительство.— О, как же меняется мир, — вздохнул Морин. — Мне так и представить вас императору — как официального шпиона?— Полагаю, он уже понял это, — сказала Лизелль, с улыбкой прикоснувшись к сухой руке Морина. Морин поклонился и медленно удалился из зала.— Какой милый старик, — прошептала Лизелль.— Ну, привет, кузен, — поприветствовал Шелк посла.— Кузен, — холодно ответствовал посол.— О, вы связаны родством? — спросил Вэрен.— Дальним, ваше величество, — ответил Шелк. — Наши матери — троюродные сестры, а может, и подальше.— Дальше, по-моему, — сказал Хендон, присматриваясь к крысиному лицу своего родственника. — Какой-то ты потрепанный, старина, — заметил он. — В последний раз, когда я тебя видел, ты весь блестел золотом и драгоценностями.— Я специально изменил внешность, кузен, — ответил Шелк. — Ты бы меня и не узнал.— А-а, — понял Хендон. Затем он обратился к императору:— Прошу извинить наше перешучивание здесь, ваше величество. Мы с Хелдаром не выносим друг друга с детства.Шелк широко улыбнулся.— Можно сказать и о ненависти, — согласился он. — Мы абсолютно не терпим друг друга.Хендон коротко улыбнулся.— Когда мы были детьми, наши родители прятали все ножи, когда ходили в гости друг к другу.Шелк с любопытством взглянул на Лизелль.— А что вы делаете в Тол-Хонете? — спросил он ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55