— Жестокий способ вести войну, — произнес Шелк.— Битва, по-моему, окончена, — заметил Гарион, наблюдая, как одетые в черное мурги спускались вниз, добивая по дороге раненых.— О да, — отвечал Шелк. Голос его дрожал. — Битва окончена, но смерть продолжает разгуливать.— А может, оставшиеся в живых сумеют пересечь пустыню и спастись?— У них нет ни малейшего шанса.— Совершенно верно, — произнес худощавый человек в черном, выступая из-за ближайшей скалы с натянутым луком в руках. — Ну а теперь, когда вы все видели, почему бы вам не возвратиться в лагерь и не присоединиться к остальным? Глава 10 Шелк поднялся на ноги, стараясь, чтобы противник видел обе его руки одновременно.— Ты передвигаешься бесшумно, приятель, — заметил он.— Я хорошо натренирован, — ответил человек с луком. — Поторапливайтесь! Друзья вас заждались.Шелк бросил на Гариона быстрый предупреждающий взгляд. «Лучше покориться, по крайней мере пока мы не сможем оценить ситуацию. — Его пальцы сжались. — Уверен, он здесь не один».Друг за другом они медленно спустились по склону — человек с луком пристально наблюдал за ними, держа оружие наготове. В дальнем конце оврага, где они прошлой ночью разбили лагерь, несколько воинов в черном с луками стерегли остальных. Щеки у всех воинов были в шрамах, а глаза раскосые, как и подобает мургам, и все же в их наружности присутствовали пусть и незначительные, но все же отличия от представителей этого народа. Те мурги, которых Гариону доводилось видеть прежде, были широкоплечие, а в позах их ясно читалось холодное высокомерие. Эти же были куда стройнее, а осанка их, хоть и воинственная, выглядела не столь вызывающе.— Поверьте, благородный Таджак, — раболепно говорил Сади, обращаясь к худощавому человеку, который, похоже, был тут главным, — все так, как я сказал. Со мною лишь эти двое слуг.— Мы знаем, сколько вас здесь, работорговец, — хриплым голосом с сильным характерным акцентом ответил худощавый, — мы следим за вами от самой границы Хтол-Мургоса.— Да мы и не пытались скрываться, — нерешительно возразил Сади. — Мы затаились здесь единственно затем, чтобы не оказаться втянутыми в эти неприятные события там, внизу. — Он помолчал. — Одно мне любопытно: с какой стати доблестные дагаши так заинтересовались горсткой найсанских работорговцев? Несомненно, мы далеко не первые проходим этим путем.Таджак, казалось, не слышал евнуха — его узкие глаза пристально разглядывали Гариона и его друзей.— Как твое имя, работорговец? — спросил он наконец у Сади.— Я Усса из Стисс-Тора, добрый господин, честный работорговец. У меня при себе все бумаги, вот извольте взглянуть.— А почему среди твоих слуг нет найсанцев?Сади с невинным видом развел руками.— Война, которая идет на юге, — вот причина. Никого из моих соотечественников сейчас и калачом не заманишь в Хтол-Мургос, — объяснил он. — Вот и пришлось мне нанять чужеземцев себе в помощь.— Возможно, ты и не врешь, — сказал дагаш ровным голосом, в котором отсутствовали какие бы то ни было эмоции. Он внимательно оглядел Сади, оценивая его. — Ты любишь деньги, Усса из Стисс-Тора? — неожиданно спросил он.Глаза Сади оживленно засверкали, он принялся потирать руки.— Почему бы нам не потолковать? Только вот чем могу служить? И сколько вы намереваетесь уплатить мне?— Придется тебе обсудить это с моим господином, — ответил Таджак. — Мне приказано было отыскать отряд работорговцев и сообщить им, что я могу свести их с человеком, который хорошо заплатит за необременительную услугу. Заинтересовало тебя это предложение?Сади помешкал, исподтишка поглядывая на Белгарата, словно ожидая от него совета.— Ну? — нетерпеливо произнес Таджак. — Так тебя это заинтересовало?— Разумеется, — осторожно ответил Сади. — А кто твой господин, Таджак? Кто этот благодетель, который хочет сделать меня богачом?— Он откроет тебе свое имя и изложит свою просьбу при встрече — в Кахше.— В Кахше? — воскликнул Сади. — Но ты не предупредил, что мне придется ехать туда!— Я многого еще не успел тебе сказать. Итак, ты согласен отправиться с нами в Кахшу?— Есть ли у меня право выбора?— Нет.Сади беспомощно развел руками.«Где находится Кахша?» — едва заметным движением пальцев спросил Гарион у Шелка.«Главный город дагашей, их столица. У него дурная репутация».— Ну, хорошо, — решительно сказал Таджак. — Сворачивайте лагерь и готовьтесь тронуться в путь. До Кахши много часов езды, а полдень — не лучшее время в пустыне.Солнце было уже высоко, когда отряд выехал из лощины в окружении воинов Таджака, не спускающих глаз с пленников. В песках разбитые наголову маллорейцы тянулись цепочками через бескрайние просторы.— Не попытаются ли они воспользоваться вашими колодцами, благородный Таджак? — спросил Сади.— Возможно, и попытаются, да вот только вряд ли им удастся их отыскать. Мы накрываем наши колодцы каменными глыбами, а все камни в пустыне на одно лицо.Воины-мурги, сгрудившиеся у самой подошвы горюй гряды, наблюдали за позорным отступлением маллорейцев. Приблизившись к ним, Таджак сделал повелительный жест, и они хмуро расступились.Когда они проезжали сквозь узкую расщелину, ведущую в пустыню, Гариону удалось подъехать к Белгарату, и теперь они ехали бок о бок.— Дедушка, — зашептал он, — что нам делать?— Поживем и увидим, что из всего этого выйдет, — ответил ему старик. — Пока же постараемся не выказывать недовольства — по крайней мере некоторое время.Отряд выехал в раскаленные, словно сковородка, пески, и Сади оглянулся на мургов, стоящих у подножий гор.— Ваши соседи-мурги прекрасно вышколены, — сказал он, обращаясь к Таджаку. — Удивительно, что они не остановили нас, чтобы задать нам парочку вопросов.— Им известно, кто мы такие, — коротко ответил Таджак. — Они знают, что с нами лучше не связываться. — Он кинул взгляд на обливающегося потом евнуха. — Лучше было бы тебе держать рот на замке, Усса. Здесь в пустыне солнце выпивает влагу из человеческого тела очень быстро, а раскрытый рот лишь облегчает ему эту задачу. Вполне можно доболтаться до смерти.Сади с ужасом поглядел на Таджака и крепко-накрепко захлопнул рот.Жара делалась невыносимой. На много миль раскинулось бескрайнее пространство, усыпанное красно-коричневым гравием, лишь кое-где виднелись темные каменные глыбы да еще россыпи сверкающего белого песка. Раскаленный воздух дрожал и колыхался. Солнце немилосердно жгло, опаляя голову и шею Гариона. Хотя он обливался потом, тело высыхало столь стремительно, что его одежда оставалась совершенно сухой.Они ехали уже около часа, и вот Таджак поднял руку, приказывая кавалькаде остановиться. Быстрым жестом он отдал приказ своим воинам, и пятеро из них исчезли за невысокой каменной грядой, лежащей на северо-востоке. Вскоре воины возвратились, неся мехи, сделанные из цельных козьих шкур, полные тепловатой воды.— Сперва напоите коней, — кратко приказал Таджак. Потом подошел к каменной гряде, наклонился и поднял с земли пригоршню ослепительно белого песка. — Протяните каждый правую руку, — велел он, возвратившись к остальным, и всыпал крупную щепоть песка в каждую из раскрытых ладоней. — Съешьте это! — приказал он.Сади осторожно лизнул белое вещество, лежащее на его ладони, и тотчас же с отвращением сплюнул.— Исса! — воскликнул он. — Это же соль!— Съешьте все! — повторил Таджак. — Если вы не сделаете этого, то погибнете.Сади уставился на него.— Солнце вытапливает соль из ваших тел. Если в крови у вас не станет соли, вы умрете!И все с величайшей неохотой принялись есть соль. Потом дагаши позволили каждому выпить немного воды, все снова сели в седла и поехали сквозь невыносимый жар.Сенедра уже покачивалась в седле, словно цветок, надломленный ветром.Похоже было, что жара лишила ее последних сил. Гарион подъехал к ней.— С тобой все в порядке? — прошептал он запекшимися губами.— Не разговаривать! — прикрикнул на него один из дагашей.Маленькая королева подняла голову и через силу улыбнулась Гариону. Путь продолжался.В этом пекле время, казалось, остановилось — даже думать было невозможно.Гарион ехал понурив голову, не в силах противостоять палящему жару солнца.Часы, а может быть, годы спустя он поднял голову, щурясь на невыносимо яркий свет. Он тупо глядел прямо перед собой, и постепенно до него начало доходить, что представшее сейчас его глазам просто невозможно, немыслимо! В дрожащем мареве он явственно различал парящий в воздухе темный остров. Попирая все законы гравитации, он парил, покачиваясь над выжженными просторами, покрытыми гравием. Какое волшебство тут замешано? Да и существует ли в мире волшебник, обладающий столь великим могуществом?Но волшебство было тут ни при чем. Когда они подъехали ближе, дрожащее знойное марево начало постепенно рассеиваться, и обнаружилось, что то, что видят они, вовсе не остров, а скалистый утес, возвышающийся прямо посреди пустыни. Вокруг него вилась вырубленная в камне дорожка, ведущая к самой вершине.— Кахша, — коротко бросил Таджак. — Слезайте с лошадей и ведите их за узду.Дорожка шла круто вверх. Уже на втором витке спирали сверкающий гравий пустыни оказался далеко внизу. А путники поднимались все выше и выше. От утеса дышало жаром. И тут открылось большое квадратное отверстие в скале — дорожка вела прямо туда.— Снова пещеры? — с горечью прошептал Шелк. — Ну почему, почему все время пещеры?Однако Гарион с энтузиазмом двинулся вперед. Он охотнее согласился бы быть заживо похороненным, чем изжариться на палящем солнце.— Возьмите лошадей, — приказал Таджак одному из своих воинов, — и позаботьтесь о них. А вы все пойдете со мной.Дагаш повел путников по коридору, высеченному прямо в скале. Гарион ощупью пробирался в темноте, пока глаза его не привыкли к полумраку. Хотя тут не было холодно, но все же много прохладнее, чем снаружи. Он глубоко вздохнул, выпрямился и огляделся. Сразу было видно, сколько труда затрачено на то, чтобы высечь этот длинный коридор в скале.Сади тоже это подметил, поглядел на своего хмурого спутника и сказал:— Я и не знал, что дагаши — столь искусные каменотесы.— Это не мы. Проход в горе высекли наши рабы.— Неужели дагаши используют рабский труд?— Это не так. Когда крепость была построена, мы освободили их.— В пещерах? — в ужасе переспросил Сади.— Правда, почти все предпочли спрыгнуть вниз с вершины горы.Коридор внезапно оборвался, и путники очутились в пещере, такой же огромной, как те, которые Гариону уже приходилось видеть в стране улгов, с той лишь разницей, что здесь высоко в стене были высечены узенькие окошки, пропускавшие свет. Взглянув вверх, Гарион понял, что эта пещера не естественного происхождения — скала была выдолблена изнутри, а сводчатая кровля состояла из каменных плит, поддерживаемых мощными опорами. Внизу раскинулся целый город из низеньких каменных домишек, в самом центре которого высилась мрачная квадратная крепость.— Дом Джахарба, — кратко сказал проводник. — Он ждет. Нам надо поторапливаться.Шелк судорожно и прерывисто вздохнул.— Что такое? — прошептал Гарион.— Мы должны быть очень осторожны, — прошептал драсниец. — Джахарб — верховный старейшина дагашей, и репутация у него самая что ни на есть дурная.У всех здешних домов были плоские крыши и узкие оконца. Гарион не заметил на здешних улицах суеты, столь характерной для западных городов. Одетые в черное неулыбчивые местные жители молча шли по своим делам. Каждый из прохожих на этих едва освещенных улочках был словно окружен невидимым кольцом, границы которого никто из его сограждан не смел переступить.Комната, куда привел их Таджак, была просторной — освещали ее дорогие масляные лампы, свешивающиеся на цепях с потолка. Мебелью служили лишь груды желтых подушек на полу да ряд больших, окованных железом сундуков, стоящих вдоль стены. На подушках сидел старый человек, совершенно седой, с очень темным и необыкновенно морщинистым лицом. Облачен он был в желтые одежды и лакомился виноградом, беря с блюда по ягодке и задумчиво поднося их к губам.— Найсанские работорговцы, великий старец, — объявил Таджак почтительно.Джахарб отодвинул блюдо с виноградом и подался вперед, опершись локтями о колени и сверля пришельцев пронзительными дымчатыми глазами. В этом взгляде было что-то необъяснимо пугающее.— Как твое имя? — наконец спросил он у Сади. Голос его оказался так же холоден, как и его взгляд, говорил он очень тихо и хрипловато.— Я Усса, великий старец, — ответил Сади, подобострастно кланяясь.— Ах, вот как? А какое дело у тебя здесь, в Стране мургов? — медленно, словно выпевая каждое слово, произнес старик.— Работорговля, великий старец, — поспешно ответил Сади.— Продаешь или покупаешь?— Всего понемногу. При нынешней смуте возможности неплохие.— Еще бы. Ты здесь единственно ради наживы?— Цель моя — разумная прибыль, не более, великий старец.Выражение лица старца ничуть не переменилось, но взгляд стал еще пристальнее — бритоголовый евнух даже вспотел.— Кажется, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, Усса, — пропел вкрадчивый голос. — Что с тобой?— Просто очень жарко, великий Джахарб, — нервно ответил Сади. — Здесь, в вашей пустыне, такая жара.— Возможно. — Дымчатые глаза продолжали сверлить евнуха. — Так это из-за рабов ты пересек границу земли маллорейцев?— О да, — ответил Сади, — именно так оно и есть. Я слыхал, что многие рабы, воспользовавшись суматохой и хаосом маллорейского вторжения, скрываются в лесу Горут. Их легко можно взять голыми руками, а поля и виноградники Ктэна и Хагги теперь в запустении — не хватает рабов, чтобы их возделывать. Такая ситуация сулит немалый доход.— У тебя не будет времени преследовать беглых рабов, Усса. Ты должен прибыть в Рэк-Хаггу не позднее, чем через два месяца.— Но…Джахарб поднял руку.— Прямо отсюда ты проследуешь в Рэк-Ургу, где тебя будут ждать. Там к вам присоединится новый слуга. Имя его Кабах — ты найдешь его в храме Торака под защитой Агахака, тамошнего иерарха гролимов. Агахак и король Ургит посадят тебя и твоих слуг на корабль, который обогнет полуостров Урга в направлении Рэк-Хтаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55