Судя по озабоченному лицу, его одолевали тягостные мысли. Ответный взгляд Полгары был тяжелым, хотя она и пыталась придать ему безмятежность.Волшебница немного распахнула свою голубую накидку, чтобы дать свободу рукам, и на тайном драснийском языке жестов сказала: «Смотри, чтобы Сенедра не замерзла, она сейчас очень восприимчива к простуде».Гариону не терпелось задать Полгаре сразу несколько вопросов, но рядом была Сенедра, которую он вел, обняв за плечи, и поэтому он не задал ни одного из них.«Главное, чтобы ты держался спокойно, — говорили ему пальцы Полгары. — Не показывай ей своего беспокойства. Я смотрю за ней и сделаю все, что нужно, когда придет время».Белгарат снова остановился и в задумчивости потянул себя за мочку уха. От прохода, ведущего вниз, отходил влево еще один.— Ты опять заблудился, да? — недовольно спросил Шелк.Этот маленький драсниец с острым крысиным лицом расстался со своим жемчужно-серым камзолом, дорогими украшениями, золотыми цепями и теперь носил старую, залоснившуюся от времени коричневую тунику, побитую молью накидку и потертую шляпу, в очередной и несчетный раз изменив свой облик.— Вовсе нет, — ответил Белгарат. — Я просто не могу с точностью сказать, в каком месте мы находимся в данный момент.— Белгарат, слово «заблудился» как раз это и означает.— Чепуха. Я думаю, нужно идти вот этим путем. — И он указал на левый проход.— Ты уверен?— Слушай, Шелк, — ровным голосом вмешался в разговор кузнец Дарник, — ты бы потише говорил, а то своды здесь, мне кажется, непрочные, как бы не рухнули от твоего голоса.Шелк обомлел, глаза его забегали по сводам, а на лбу даже выступила испарина.— Полгара, — сдавленно прошептал он, — вели ему прекратить эти свои шуточки.— Оставь его в покое, Дарник, — тихо промолвила она. — Ты же знаешь, как он себя чувствует в пещерах.— Я только считал, что ему полезно знать об этом, Пол, — пояснил кузнец. — В пещерах чего только не случается.— Полгара! — умоляюще воскликнул Шелк. — Я же просил!— Пойду назад и посмотрю, как там Эрранд и Тоф справляются с лошадьми, — сказал Дарник. Потом взглянул на покрывшегося потом драснийца и посоветовал ему:— А ты все же постарайся не кричать тут.За поворотом галерея проходила через широкую пещеру, на своде которой выступала кварцевая жила. В каком-то месте, может быть даже очень далеко в стороне, где эта жила выходила на поверхность, на нее падал солнечный свет, который преломлялся в кристаллах кварца, попадал сюда, под землю, и танцующей радугой играл на стенах пещеры. Они прошли по сверкающей поверхности небольшого и мелкого пруда в центре пещеры. В дальнем конце прудик заканчивался крошечным водопадом, и вода капала с камня на камень, наполняя пещеру ритмичной музыкой.— Сенедра, посмотри! — сказал Гарион.— Что? — Она подняла голову и произнесла безразличным тоном:— А, да, очень красиво. — И вновь погрузилась в молчание.Гарион многозначительно взглянул на тетушку Полгару: вот видишь, мол, ничего не помогает.— Отец, — сказала Полгара, — я думаю, пора обедать. Здесь, по-моему, хорошее место, где можно немного отдохнуть и перекусить.— Пол, мы никогда не дойдем до места назначения, если через каждую милю или две станем останавливаться.— Отец, почему ты все время споришь со мной? Словно из принципа.Он смерил ее взглядом и отвернулся, что-то проворчав при этом.Эрранд и Тоф свели лошадей вниз, к берегу открывшегося странникам кристально чистого пруда, чтобы напоить их. Эти двое мужчин были до странного несхожи друг с другом. Эрранд — хрупкий молодой человек со светлыми вьющимися волосами, в простой бурой крестьянской одежде. Тоф возвышался над ним, словно гигантское дерево над молодой порослью. Хотя в королевствах Запада наступала зима, этот немой гигант был обут в сандалии, одет в короткую юбку на ремне и накидку из неотбеленной шерсти, наброшенную на одно плечо. Мышцы его голых рук и ног выпирали и играли при каждом движении. Длинные волосы были стянуты сзади кожаным ремешком. Слепая прорицательница Цирадис сказала им, что немой гигант поможет им в поисках Зандрамас и похищенного сына Гариона. А пока что Тоф послушно следовал за всеми, похоже, даже не интересуясь, куда они идут.— Сенедра, ты не поможешь мне? — ласково спросила Полгара, развязывая ремни на одном из мешков.Сенедра безучастно обошла камень и молча остановилась возле лошади, навьюченной провиантом.— Нужно достать хлеб, — сказала Полгара, шаря в мешке и как бы не обращая внимания на безучастность молодой женщины. Она достала несколько буханок крестьянского хлеба с поджаристой коркой и сложила их, точно поленья, на руки королеве. — И сыр, конечно, — добавила она, доставая головку покрытого воском сендарийского сыра. Потом подумала и, обращаясь к Сенедре, спросила:— И, пожалуй, кусок ветчины, как ты думаешь?— Пожалуй, — вяло откликнулась Сенедра.— Гарион, — продолжала суетиться Полгара, — ты не расстелешь вот эту скатерть вон на том камне. — Потом перевела взгляд на Сенедру. — Терпеть не могу есть на столе без скатерти. А ты?— Да, я тоже, — согласилась Сенедра.Полгара и Сенедра положили хлеб, сыр и ветчину на импровизированный стол.Полгара щелкнула пальцами и покачала головой.— Ой, забыла нож. Ты не принесешь?Сенедра кивнула и пошла назад к лошади.— Что с ней такое, тетушка Пол? — шепотом спросил озабоченный Гарион.— Это от тоски, дорогой.— А это опасно?— Да, если длится слишком долго.— А ты не можешь что-нибудь сделать? Нельзя ли дать ей какое-нибудь лекарство или что-то в этом роде?— Я бы не стала делать этого без крайней необходимости, Гарион. Иногда лекарства лишь загоняют болезнь внутрь, прячут ее симптомы, вызывая тем самым новые неприятности. В большинстве случаев лучше дать событиям развиваться естественным путем.— Тетушка Пол, мне тяжело видеть ее такой, я не могу.— Потерпи немного, Гарион. Веди себя так, словно ты этого не замечаешь. Сейчас она еще не готова выздороветь. — Она обернулась с ласковой улыбкой к подошедшей Сенедре. — А вот и нож. Спасибо тебе, дорогая.Все собрались вокруг «стола», чтобы отобедать этой простой пищей. Во время еды Дарник поглядывал на маленькое прозрачное озерцо.— Интересно, есть ли в нем рыба, — наконец произнес он.— Нет, дорогой, — ответила Полгара.— А может и быть, Полгара. Если оно подпитывается водой сверху, то сюда могли попасть мальки.— Нет, Дарник.Он вздохнул.После обеда они продолжили путь по нескончаемым извилистым переходам, снова следуя за мигающим факелом Белгарата. Час за часом, милю за милей шли они в кромешной тьме.— А сколько нам еще идти, дедушка? — поинтересовался Гарион, поравнявшись со стариком.— Точно не скажу. Когда бродишь по пещерам, трудно оценить расстояние.— А ты хоть представляешь, зачем мы пришли сюда? Я хочу сказать, говорится ли в Мринских или, быть может, в Даринских рукописях что-нибудь такое, что, как там предполагается, может произойти здесь, в Улголанде?— Не припоминаю.— А не могли мы чего-то недопонять, как ты полагаешь?— Наш друг сказал нам вполне определенно: по дороге на юг мы должны остановиться в Пролгу, ибо то, что должно случиться, случится именно там.— А без нас оно не может случиться? — спросил Гарион. — Мы тут петляем по пещерам, а тем временем Зандрамас все дальше и дальше удаляется от нас с моим сыном.— Ой, что это? — внезапно спросил Эрранд, находившийся у них за спиной. — Мне кажется, я что-то слышал.Все остановились и смолкли, прислушиваясь. Напряженно вслушивался в темноту и Гарион, однако ему мешал треск факела Белгарата. Тихим эхом отдавалась где-то в темноте капель, печально вздыхал ветер, проникая сквозь расселины и полости в стенах и сводах. Но вот до Гариона донесся слабый звук — на удивление неслаженным хором, но с большим чувством где-то вдалеке исполняли гимн Улу. Эти темные своды слушали его уже более пяти тысяч лет.— А, это улги, — с облегчением произнес Белгарат. — Значит, мы почти в Пролгу. Вот теперь мы, может быть, узнаем, что тут должно произойти.Они прошли еще с милю, дорога стала круче уходить вниз.— Якк! — внезапно донесся откуда-то низкий резкий голос. — Тача велк?— Белгарат, Ийун хак, — спокойно ответил старый волшебник на вопрос.— Белгарат? — с удивлением спросил голос. — Заджек каллиг, Белгарат?— Марекег Горим, Ийун заджек.— Веед мо. Мар ишум Ул.Белгарат погасил факел, когда к нему стал приближаться улгский часовой с фосфоресцирующей деревянной чашей.— Йад хо, Белгарат. Гроджа Ул.— Йад хо, — ответил Белгарат, как того требовал ритуал. — Гроджа Ул.Низенький широкоплечий улг едва заметно поклонился, затем повернулся в другую сторону и повел компанию по темному переходу. Зеленоватое, немигающее сияние, исходившее от деревянной чаши, распространяло феерический свет, делая лица путников мертвенно-бледными. Они преодолели еще милю или около того, и тут галерея перешла в огромную пещеру, где изобретенный улгами огонь светил сотнями точек из многочисленных впадин и трещин в стенах и своде пещеры. Вся компания осторожно двигалась по выступу в направлении каменной лестницы, выбитой в скальной породе пещеры.— Лошадей надо оставить здесь, — решил Белгарион.— Я побуду с ними, — предложил Дарник.— Не надо, улги присмотрят за ними, пойдемте наверх, — сказал Белгарат и первым двинулся по крутым ступенькам.Поднимались молча, звуки шагов гулко отдавались от дальней стены пещеры.— Пожалуйста, не высовывайся за край, Эрранд, — попросила Полгара, когда они миновали полпути.— Просто хочется посмотреть, на какой мы высоте, — ответил Эрранд. — Ты знаешь, что там, внизу, вода?— Вот поэтому и не высовывайся.Эрранд улыбнулся ей и молча продолжил подъем.Дойдя до верха, они обогнули провал глубиной в несколько сотен ярдов и оказались в одной из галерей, по сторонам которой в маленьких помещениях, выбитых в скале, жили и работали улги. За галереей находилась полуосвещенная пещера Горима со своим озером, на островке высился странный пирамидообразный дом, окруженный чопорными белыми колоннами. В дальнем конце мраморной дамбы, пересекавшей озеро, стоял и смотрел на пришедших Горим, как всегда облаченный в белое.— Белгарат, это ты? — спросил он дрожащим голосом.— Да, я, о святой, — ответил Белгарат. — Ты мог предполагать, что я снова окажусь тут.— Добро пожаловать, мой старый друг.Белгарат только собрался вступить на дамбу, как его опередила Сенедра, — медноволосая и кудрявая, она бросилась к Гориму, распростерши руки.— Сенедра? — удивленно спросил Горим, когда та обняла его за шею.— О, святой Горим, — сквозь слезы промолвила Сенедра, уткнувшись в его плечо, — кто-то похитил моего ребенка.— Что-о? Как ты сказала?! — воскликнул он.Гарион инстинктивно двинулся по дамбе, чтобы быть рядом с Сенедрой, но Полгара придержала его за руку.— Не сейчас, дорогой, — прошептала она.— Но ведь…— Может, этого ей и надо, Гарион.— Но она так рыдает, тетушка Пол.— Да, дорогой. Вот этого я и ждала. Надо было дать ей самой справиться с горем, и теперь она начнет приходить в себя.Горим обнял рыдающую маленькую королеву и стал что-то успокаивающе нашептывать ей. Когда первый приступ ее рыданий прошел, он поднял морщинистое лицо и спросил:— Когда это случилось?— В конце лета, — ответил Белгарат. — И в похищении кое-кто всерьез заинтересован.— Давайте входите все в дом, — пригласил Горим. — Слуги сейчас приготовят еду и питье, а за трапезой и поговорим.Все вошли в большую парадную комнату дома-пирамиды, где стояли каменные скамьи и стол, с потолка свисали хрустальные светильники на цепях, а стены имели странный наклон внутрь. Горим что-то отрывисто приказал одному из слуг, затем повернулся к гостям, одной рукой продолжая обнимать за плечи Сенедру, и сказал:— Садитесь, друзья мои.Все сели за каменный стол, потом пришел слуга с подносом, на котором стояли бокалы из полированного хрусталя и пара сосудов жгучего улгского напитка.— А теперь рассказывайте, что произошло, — произнес священный предводитель улгов.Белгарат налил себе бокал, а затем кратко поведал о событиях нескольких последних месяцев — об убийстве Бренда, попытке посеять рознь среди алорийцев, о военной кампании против оплота последователей Медвежьего культа — Ярвиксхольма. Слуги принесли подносы со свежими фруктами и овощами и дымящимся мясом, только что снятым с вертела.— Потом, — продолжал Белгарат, — примерно в то же время, когда мы брали Ярвиксхольм, кто-то проник в детскую комнату ривской цитадели и похитил принца Гэрана из его кроватки. Вернувшись на Остров, мы выяснили, что Шар готов вести нас по следам похищенного принца — во всяком случае, пока Шар будет находиться на сухопутье. И он повел нас на запад Острова, где мы встретили черекских фанатиков. На допросе они рассказали, что приказ о похищении исходил от нового вождя Медвежьего культа — Ульфгара.— И это оказалось неправдой? — понял проницательный старик.— Неправды в этом было больше, — ответил Шелк.— Они и сами не знали, что лгут, вот в чем дело, — продолжал Белгарат. — Все было тщательно подготовлено, и их рассказ выглядел весьма правдоподобным — особенно если учесть, что мы были уже в состоянии войны с Медвежьим культом.Как бы то ни было, мы затеяли кампанию против последнего оплота культа — Реона, это в северо-восточной Драснии. И вот после того, как мы взяли Реон и захватили в плен Ульфгара, правда стала выплывать наружу. Ульфгар оказался на самом деле маллорейским гролимом, звался Хараканом и не имел абсолютно никакого отношения к похищению. Настоящим же виновником была таинственная личность по имени Зандрамас, — помнишь, я говорил тебе о Зандрамас несколько лет назад. Я точно не знаю, какую роль играет в этом Сардион, но по какой-то причине Зандрамас хочет принести похищенного ребенка в место, указанное в Мринских рукописях, — Место, которого больше нет. Урвон тщетно пытается помешать этому и послал своих слуг сюда на Запад, чтобы те убили ребенка и предотвратили задуманное им.— У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, откуда надо начинать поиск?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55