Затем он осторожно развязал тесемки, плотно стягивающие свиток, запрятанный в черный бархат. Вытаскивая свиток, он выругался.— В чем дело? — удивился Гарион.— Идиотизм гролимов, — проворчал Белгарат. — Ты только взгляни. — И он показал на свиток. — Ты посмотри на пергамент.Гарион внимательно посмотрел.— По-моему, пергамент как пергамент.— Это человеческая кожа, — сказал Белгарат, поморщившись от отвращения.Гариона передернуло.— Ужас какой.— Дело даже не в том, что человек, «предоставивший» свою кожу, погиб, — человеческая кожа ко всему прочему не держит чернил. — Белгарат немного развернул документ. — Вот посмотри. Так выцвели, что ни слова не разберешь.— А ты не сможешь сделать так, чтобы они появились? Помнишь, как тогда с письмом короля Анхега?— Гарион, этому свитку около трех тысяч лет. Раствор солей, который я использовал в случае с письмом Анхега, скорее всего вообще разрушит этот документ.— А колдовство?Белгарат покачал головой.— Слишком хрупкая вещь.Он, тихо поругиваясь, продолжил разворачивать свиток дюйм за дюймом, подставляя текст под солнечные лучи.— Вот, что-то есть, — пробасил он с удивлением.— А что там?— »… Ищи след Дитя Тьмы в Стране змей». — Старик поднял голову. — Это все-таки кое-что.— И что сие означает?— То, что и говорит. Зандрамас держит путь в Найс. И мы пойдем по следу.— Дедушка, но ведь мы уже знали об этом.— Не знали, а подозревали, Гарион. Это большая разница. Зандрамас постоянно запутывает нас и направляет по ложному следу. Теперь же мы точно знаем, что идем по верному следу.— Не так уж это и много, дедушка.— Знаю, но это лучше, чем ничего. Глава 5 — Ты посмотри, что делается! — недовольно воскликнула Сенедра. Она только что поднялась с постели и стояла у окна, закутавшись в теплый халат.Гарион лишь промычал со сна.— Нет, ты только взгляни, дорогой!Гарион зарылся в толстое одеяло и совсем не собирался вставать.— Ты не увидишь оттуда, подойди к окну.Гарион вздохнул, слез с постели и босиком прошлепал к окну.— И как тебе нравится это безобразие? — возмущенно спросила Сенедра.Земля во дворце была сплошь покрыта белым одеялом, и крупные белые снежинки продолжали лениво падать в тишине утра.— А что, снег в Тол-Хонете — это редкость? — спросил он.— Гарион, в Тол-Хонете почти не бывает снега. Последний раз я видела здесь снег, когда мне было пять лет.— Что ж, необычная зима, и только.— Все, я иду в постель и не встану, пока не растает все до последней снежинки.— Тебе, собственно, и не требуется выходить на улицу в такую погоду.— И смотреть даже на это не хочу.Сенедра прыгнула в свою кровать под балдахином, бросила на пол халат и зарылась в толстое стеганое одеяло. Гарион пожал плечами и тоже двинулся обратно к постели. Часик-другой поспать ему не помешает.— Пожалуйста, задерни занавески над кроватью, — велела ему Сенедра, — и не шуми, когда будешь уходить.Он посмотрел на нее немного, потом вздохнул, задернул тяжелые занавески вокруг ее кровати и, еще сонный, начал одеваться.— Будь добр, Гарион, — ласково попросила Сенедра, — зайди на кухню и скажи там, чтобы мне подали завтрак в постель.Гариону все это не понравилось. Когда он закончил одеваться, настроение у него испортилось.— Да, и вот еще что, Гарион.— Слушаю, дорогая, — ответил он, стараясь придать своему голосу предельно нейтральное звучание.— Не забудь причесать волосы. Вечно голова у тебя по утрам выглядит, как сноп соломы.Голос ее звучал уже совсем сонно, она засыпала.Гарион нашел Белгарата сидящим с задумчивым лицом возле окна в неосвещенной обеденной комнате. Хотя было раннее утро, перед стариком стояла большая кружка.— Ты мог бы в такое поверить? — спросил он, глядя на тихо падающий снег.— Не думаю, что это продлится долго, дедушка.— В Тол-Хонете почти никогда не бывает снега.— То же самое только что сказала Сенедра, — отметил Гарион, простирая руки над жаровней с углями.— А где она?— Снова легла в постель.— А что, не такая уж плохая идея. А ты почему не присоединился к ней?— Она решила, что мне пора вставать.— Это несправедливо.— Мне тоже так показалось.Белгарат рассеянно почесал ухо, не сводя глаз со снега.— Тол-Хонет — очень далеко на юге, поэтому больше дня или около того снег здесь не продержится. К тому же послезавтра Ирастайд. После праздника многие люди окажутся в пути, поэтому мы будем не столь заметны.— Ты считаешь, что нам надо подождать?— Я бы счел это логичным. К тому же мы не много времени выиграем, топая по такому снегу.— А что ты на сегодня планируешь?Белгарат взял в руки кружку.— Думаю допить ее содержимое и пойти досыпать.Гарион подвинул к себе один из обитых красным бархатом стульев и сел.Что-то беспокоило его вот уже в течение нескольких дней, и он решил, что настало время разобраться с этим.— Дедушка!— Да?— Как это объяснить: мне кажется, что все это уже было?— Что именно?— Да буквально все. Ангараканцы пытались сеять беспорядки в Арендии — это когда мы преследовали Зедара. Сейчас мы столкнулись с закулисной деятельностью и убийствами в Толнедре. И эта встреча с чудовищем — на сей раз с птицей-драконом — это же все очень похоже. Создается впечатление, будто повторяется все, что случилось, когда мы искали Шар. И наши дороги пересекались с теми же людьми — Дельвором, таможенником, тем же Джиберсом.— Ты знаешь, это очень интересный вопрос, Гарион. — Белгарат подумал некоторое время, рассеянно потягивая из кружки. — Если как следует подумать, то вырисовывается определенный смысл.— Пока я ничего не улавливаю.— Мы идем к новому противоборству Дитя Света и Дитя Тьмы, — пояснил Белгарат. — Эта встреча будет повторением события, которое то и дело происходит с начала мира. И поскольку событие одно и то же, вполне понятно, что к нему подводят и сходные обстоятельства. — Он еще немного подумал. — Действительно, они и должны быть таковыми, не так ли?— Боюсь, это несколько сложновато для меня.— Есть два Пророчества — две стороны одного и того же. Невообразимо давно произошло нечто, отделившее их друг от друга.— Да, это я понимаю.— И когда они оказались разделенными, все дела приостановились.— Какие дела?— Это трудно выразить в двух словах. Допустим, есть ход событий, которые должны были произойти, — назовем его, скажем, будущим. Пока эти силы разъединены и равны, наступление будущего невозможно. И мы проходим через ту же череду событий вновь и вновь.— И когда это прекратится?— Когда Дитя Тьмы наконец одолеет Дитя Света или наоборот.— Я думал, что уже сделал это.— Я не считаю, что это было окончательным шагом.— Но я убил Торака — окончательнее некуда, дедушка. Ты не согласен?— Да, ты убил. Убил Торака, но не Темное Пророчество. Я думаю, что произойдет нечто более значительное, чем сражение на мечах в Городе Ночи, и это будет решающим событием.— Что это будет? Ну хотя бы примерно?Белгарат развел руками.— Откуда мне знать? Я действительно не знаю. Но твоя идея может быть весьма полезной.— То есть?— Раз мы проходим через череду событий, сходных с теми, что случались в последнее время, то, значит, мы можем предвидеть, чего следует ожидать, верно? Можно посидеть и подумать, потратить часть сегодняшнего утра и вспомнить, что происходило в последнее время.— Что ты собираешься сделать?Белгарат осушил кружку и поставил ее на стол.— Как я уже сказал — пойти спать.Во второй половине дня, когда Гарион сидел и читал, в дверь постучали.Пришел чиновник в коричневой одежде и в предупредительной манере сообщил, что император Вэрен хотел бы видеть его. Гарион отложил в сторону книгу и последовал за чиновником по гулким мраморным коридорам в кабинет Вэрена.— А, Белгарион, садитесь, — пригласил император, как только Гарион вошел в кабинет. — Только что поступила новая информация, которая может представлять для вас интерес.— Информация? — переспросил Гарион, садясь в кожаное кресло возле стола императора.— Этого человека, про которого вы говорили вчера — Нарадаса, — видели здесь, в Тол-Хонете.— Нарадаса, здесь? Как же это он успел так быстро? Последнее, что я слышал о нем, — он скачет на север от Большой Арендийской ярмарки.— Он преследовал вас?— Он расспрашивал о нас и платил за это большие деньги.— Я могу велеть арестовать его, если хотите. Мне самому не терпится задать ему несколько вопросов, и в моей власти продержать его здесь несколько месяцев, если нужно.Гарион немного подумал и отрицательно замотал головой, притом лицо его выражало сожаление.— Он маллорейский гролим, и, если вы посадите его в тюрьму, выбраться оттуда будет для него минутным делом.— Наша центральная тюрьма весьма надежна, Белгарион, — безапелляционно заявил Вэрен.— Не настолько, Вэрен. — Гарион улыбнулся, вспомнив, что император до упрямства самоуверен в таких вопросах. — Скажем так: Нарадас располагает сверхвозможностями для этого. Тут такое дело, что лучше об этом не говорить.— Ну, нет так нет, раз такое дело, — неохотно согласился император. Гарион кивнул.— Учитывая все это, лучше велеть вашим людям присматривать за ним. Если он не заподозрит, что нам известно о его пребывании здесь, то мы можем выйти и на других людей или, по крайней мере, получить дополнительную информацию. Харакан тоже, насколько я понимаю, побывал в Толнедре, и мне хотелось бы знать, есть ли между тем и другим какая-то связь.Вэрен улыбнулся.— Ваша жизнь, Белгарион, более многосложна, чем моя. Мне приходится иметь дело с реальностью в единственном числе.Гарион пожал плечами.— Зато мне есть чем заполнить свободное время.В дверь тихо постучали, и лорд Морин, шаркая ногами, вошел в комнату.— Извините, что мне приходится беспокоить ваши величества, но поступили неприятные новости из города.— Что случилось, Морин?! — воскликнул Вэрен.— Кто-то убивает членов Хонетской династии — потихоньку, но весьма действенно. За последние две ночи не стало нескольких человек.— Они умерли от яда?— Нет, ваше величество. Убийца действует попроще. В позапрошлую ночь он придушил нескольких человек их же подушкам, имело место и одно падение из окна со смертельным исходом. Поначалу смерть всех объяснили естественными причинами, но в последнюю ночь убийца пустил в ход нож. — Морин осуждающе покачал головой.— Страшно, просто страшно.Вэрен нахмурился.— Я было начал думать, что все старые междоусобицы улажены и позабыты. Вы не думаете, что это Хорбиты? Они иногда хранят обиды вечно.— Похоже, никто этого не знает, ваше величество, — ответил Морин. — Хонеты напуганы. Они либо покидают город, либо превращают свои дома в крепости.Вэрен улыбнулся.— Я думаю, что неприятности Хонетов я перетерплю. А этот тип не оставляет никаких… расписок? Не известен ли он по прежним убийствам?— Ни малейших зацепок, ваше величество. Не выставить ли мне охрану у домов Хонетов — у покинутых домов?— У них есть своя охрана. — Император неопределенно пожал плечами. — Однако неплохо бы навести кое-какие справки и дать этому типу понять, что мне хотелось бы переговорить с ним.— Вы собираетесь арестовать его? — спросил Гарион.— Нет, я еще не знаю, пойду ли так далеко. Я пока что хочу выяснить, кто это, и предложить ему придерживаться правил игры, вот и все. И прежде всего меня интересует, кто же это такой.У Гариона, однако, были собственные подозрения насчет подоплеки этих убийств.Празднование Ирастайда в Тол-Хонете было в полном разгаре. Гуляки, многие в сильном подпитии, кочевали с пирушки на пирушку, богатые семейства бессовестно кичились друг перед другом своими сокровищами. Дома богачей и знати были разукрашены разноцветными флажками и фонариками. На роскошные пиры уходили целые состояния, а развлечения часто перехлестывали границы приличия. Хотя празднества во дворце проходили более сдержанно, император Вэрен тем не менее считал своим долгом продемонстрировать гостеприимство в отношении местной элиты, включая тех ее представителей, которых в обычное время он не переносил.Все мероприятия были распланированы задолго до праздников. Вначале должен был состояться официальный государственный банкет, за ним последовать бал.— Вы оба будете моими почетными гостями, — твердо заявил Вэрен Гариону и Сенедре. — Если уж я это терплю, то и вам придется.— Я предпочла бы обойтись без этого, дядя, — сообщила ему Сенедра с грустной улыбкой. — Мне сейчас не до праздников.— Жизнь не кончается, Сенедра, — ласково убеждал ее Вэрен. — Пир, хоть и скучный, хоть и во дворце, может отвлечь тебя от жизненных тягот и трагедий. — Он пристально посмотрел на Сенедру. — К тому же, если тебя не будет, Хонеты, Хорбиты и Ворды такого наговорят по поводу твоего отсутствия…Сенедра быстро подняла голову, глаза ее заблестели.— И то правда, — промолвила она. — Но дело еще и в том, что мне нечего надеть.— Да здесь во дворце несколько шкафов с твоими нарядами, Сенедра, — напомнил ей император.— Да, конечно, я и забыла. Ну что ж, дядя, буду счастлива поприсутствовать.Она действительно выглядела таковой, когда, одетая в кремовое бархатное бальное платье, с сияющей короной на огненных кудрях, вошла в танцевальный зал под руку со своим мужем, королем Ривским. Гарион, одетый в позаимствованный голубой камзол, который заметно жал в плечах, отнесся к мероприятию безо всякого энтузиазма. Как глава другого государства, находящийся с визитом, он был обязан выстоять по меньшей мере час рядом с императором в танцевальном зале, произнося пустые дежурные фразы в ответ на вежливые речи многочисленных Хорбитов, Вордов, Ранитов и Боурунов, а также их жен, зачастую достаточно легкомысленных. Бросалось в глаза отсутствие Хонетов.Ближе к концу этой бесконечной церемонии графиня Лизелль, блистая своими цвета светлого меда волосами, в бледно-лиловом парчовом платье, подошла к Гариону под руку с принцем Халдоном.— Держитесь, ваше величество, — тихо сказала она Гариону, присев в реверансе. — Даже такие мероприятия не бесконечны, хотя может казаться и наоборот.— Благодарю вас, Лизелль, — сухо ответил он.После того как поток желающих засвидетельствовать свое почтение иссяк, Гарион, стараясь держаться предельно учтивым, слонялся среди гостей, устав слушать одно и то же:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55