Когда четверть
часа спустя мы встретились с ним в поселке, капитан, здороваясь,
восторженно воскликнул:
- Well, ваша милость! Чистая работа, черт побери, ничего не скажешь!
Даже Мальборо' или Фрэнсис Дрейк'' могли бы позавидовать. Задали вы им
трепку, будут помнить до седьмого колена! А что, и впрямь из вашей западни
не вырвалась ни одна живая душа?
[' Мальборо, Джон Черчилл (1650-1722) - английский генерал и
дипломат.]
['' Дрейк, Френсис (1540-1596) - английский мореплаватель,
вице-адмирал, участник англо-испанской колониальной войны 1566 года.]
- По нашим сведениям, не вырвалась...
- Goddam you! Чистая работа! А ты, ваша милость, достаточно хорошо
понимаешь все значение тобой свершенного? Отдаешь ли ты себе в этом ясный
отчет?
- Побей бог, нет! - изобразил я притворный испуг. - У меня не было
времени подумать.
- Смейся, смейся! А я снова скажу тебе: испанцы чувствуют себя на
нижнем Ориноко неуверенно, еле-еле дышат. Впрочем, ты им тоже сумел
внушить к себе уважение. Теперь ты сломал хребет акавоям, и прийти сюда
они больше не отважатся; араваки и варраулы готовы за тебя в огонь и в
воду, они полностью у тебя в руках. Одним словом, ты полновластный владыка
нижнего Ориноко! Теперь лишь от тебя зависит упрочить свою власть, призвав
на помощь британскую корону.
- Ага, старая песня! Все никак не дает покоя?
- Да вот не дает. И знай - не даст дотоле, покуда не воплотится в
реальность на этих берегах, а ваша милость не поумнеет и не станет здесь
the big governor - губернатором администрации английского правительства.
- Мистер Пауэлл, я предпочитаю быть губернатором сердец и душ этих
индейцев, а не администрации его королевского величества.
- Разве одно исключает другое? Напротив, став английским
губернатором, ты тем успешнее сможешь опекать туземцев.
- Слишком уж сладостный мираж, сэр, эта ваша английская опека! Жаль,
что ваша милость запамятовал поведанную мною историю о судьбе народа
погаттан в нашей Вирджинии и о смерти несчастного Опенчаканука.
- Это дела давних дней, канувших в прошлое...
- Ой ли?!
Я еще раз повторил ему все, что говорил в Кумаке, и еще присовокупил:
- Я использую здесь свое влияние, чтобы не допустить на нижнее
Ориноко колонистов ни одной из европейских наций.
...Среди четырнадцати наших пленников девять, в том числе и Дабаро,
оказались совершенно здоровыми, а пятеро имели разного рода, хотя и вполне
излечимые, ранения и ушибы. Оронапи обратил на это внимание капитана
Пауэлла, когда предложил ему их купить.
- Купить этих акавоев? - Пауэлл вытаращил на вождя глаза и замахал
руками. - Упаси меня бог!
- Дешево продам, - уговаривал Оронапи.
- Даже если отдашь даром, я ни за что не сделаю такой глупости!
- Почему глупости? - Теперь уже вождь сделал круглые глаза, а я,
признаться, тоже несколько удивился, хотя и не принимал участия в
разговоре.
- Почему глупости? - ответил капитан. - А потому, что акавои обитают
на юге, неподалеку от Эссекибо. Им сразу же станет известно о моем
поступке, а ссориться с ними я не хочу. Вам можно все: вы можете убить их,
съесть живьем, закопать в землю - это ваше право победителей. Они на вас
напали и оказались побежденными. Но если я, человек посторонний, позволю
себе увезти их в рабство в дальние края, то в Гвиане лучше уже не
появляться ни мне, ни другим англичанам... Нет, Оронапи, лучше уж вы
зарежьте их сами, и дело с концом: вам можно... - и Пауэлл сделал жест
рукой, дающий понять, что даже говорить об этом больше не хочет.
Итак, возникла новая проблема: что делать с пленными? Оронапи
насупился, пугливо поглядывая на меня и обводя взглядом лица своих
приближенных как бы в поисках спасительного совета. У всех, как и у меня,
был озабоченный вид. Что делать? Абсолютно исключались два крайних
варианта: первый - прикончить пленных, против этого восставало все мое
существо, второй - отпустить их на свободу - это противоречило всем
моральным и этическим представлениям и обычаям индейцев. Но если и одно и
другое отпадает, то какой же остается выход? Вот проблема, над которой мы
ломали голову. И тут на помощь нам пришел Арасибо. Хитро прищурив свои
косоватые глаза и важно надув губы, он заговорил:
- Великие и храбрые воины! В бою вы проявили мужество и доблесть, но
сейчас не можете найти разумного решения оттого, что человеческий разум
для этого слишком слаб. Я скажу вам, где следует искать совета и что надо
делать с пленными.
Он умолк, по-детски радуясь произведенному впечатлению.
- Если знаешь, - прервал молчание Кокуй, - говори, не теряй время!
- Я знаю! - горделиво ответил Арасибо. - Если человек не может
решить, как ему поступать, где следует искать совета, к кому обращаться,
а? К тайным силам! Тайные силы лучше знают, чего заслуживают пленники:
жизни или смерти!
Индейцы встретили слова Арасибо бурным ликованием.
Я, несколько озадаченный таким оборотом дела, проговорил, обращаясь к
нашему новоявленному шаману и не скрывая своего неудовольствия:
- Говори ясней! Что ты предлагаешь?
- Сейчас, сейчас. Белый Ягуар, Арасибо все скажет, не спеши, -
затараторил он. - Вода решит, кому из пленников жить, а кому умереть. Вода
- великий судья...
И Арасибо изложил нам свой план. От варраулов он проведал, что
неподалеку, чуть ниже Каиивы, Гуапо сильно, суживается, и в этом месте
кишмя кишат хищные рыбы гумы. Если мы повелим пленникам переплыть здесь
Гуапо, тайные силы не замедлят вынести пловцам свой приговор: кому суждено
жить, а кому погибнуть. Они, тайные силы, а не мы, жалкие люди, учинят
свой суд, и это будет суд праведный!
- Мудрый у вас шаман, знает свое дело! - радостно воскликнул Оронапи,
довольный, что и араваки и варраулы с одобрением приняли идею Арасибо.
Мне не оставалось ничего иного, как смириться, тем более что такого
рода божий суд мог и не завершиться смертельным исходом.
- А если им удастся переплыть на другой берег, - счел нужным уточнить
я, - они будут свободны и смогут уйти?
- Да, смогут уйти! - ответил Арасибо, а Оронапи его поддержал.
Порешили, не откладывая, привести пленников на берег Гуапо. Но тут
выявилось новое осложнение: пять из них имели настолько тяжелые раны и
повреждения, что не в состоянии были не только плавать, но даже
самостоятельно двигаться. Мне удалось добиться согласия варраулов пощадить
их пока и подвергнуть испытанию плаванием только через месяц, когда они
достаточно окрепнут.
В месте, где пленникам предстояло переплывать на другой берег, Гуапо
действительно суживалась шагов до восьмидесяти. Вода, едва струясь,
казалась такой спокойной и невинной, что в голову никогда бы не пришла
мысль о таящихся под гладью ее поверхности кровожадных гумах. Мне лишь раз
довелось столкнуться с этими маленькими хищницами на озере Потаро в день
охоты на апий, но каждый раз при воспоминании о них меня невольно
пробирала дрожь. А может, именно в этот момент их, к счастью, нет здесь -
ведь рыбы непрестанно снуют с места на место?
Оронапи, на правах хозяина осуществляя общее руководство проведением
этого ритуала, первым послал в воду Дабаро.
Когда акавоям объяснили суть дела, лица их мало оживились, оставаясь
надменными и мрачными. Истинные воины, они хладнокровно смотрели в глаза
смерти и невозмутимостью своей очень напоминали индейцев Северной Америки.
Дабаро, словно делая великое одолжение, выпятил нижнюю губу и спросил:
- А если мы переплывем, вы нас отпустите?
- Отпустим, - ответил верховный вождь, - и вы сможете спокойно
вернуться к себе на Куюнн.
Дабаро, на котором несколько минут назад разрезали путы, осторожно
вошел в воду, стараясь не плескать и не производить шума. Поплыл он тоже
медленно, едва шевеля руками и ногами, рассчитывая, видимо, таким путем не
привлечь к себе внимания гум.
И действительно, казалось, он не ошибся: плыл себе и плыл. Мы следили
за его движениями с напряженным вниманием. Многие желали ему гибели,
сгорая от нетерпения, а он, медленно продвигаясь, преодолел уже половину
пути. Кто-то из варраулов - акавои убили у него жену и брата, как мне
объяснили, - не выдержал и швырнул в воду рядом с плывущим толстый сук,
пытаясь плеском привлечь сюда внимание гум. Я гневно обрушился на
виновника, крикнув, что это подлая уловка и что нельзя обманывать духов.
Оронапи и Арасибо меня поддержали.
А Дабаро тем временем продолжал плыть, и никто на него не нападал. До
цели ему оставалось тридцать шагов, потом двадцать: три четверти пути к
жизни и свободе он уже преодолел. Несколько сот пар глаз впивались с
берега в каждое его движение. Кое-кто так страстно желал его гибели, что в
беспамятстве исступленно грозил ему вслед кулаками, подпрыгивая и дергаясь
от нетерпения,
А меж тем спасительный берег был все ближе, ближе и ближе. Стремясь
быстрее преодолеть оставшиеся метры, Дабаро рванулся вперед, и тут вдруг
его словно чем-то ударило: тело его взметнулось над поверхностью воды и
тут же исчезло из наших глаз. Вынырнув в следующий миг, он стал отчаянно
барахтаться, стремясь к берегу.
- Попался! - вырвался из сотен грудей радостный клик. - Схватили!
Теперь не уйдет!
Сомнений не было - гумы напали на Дабаро. Но до берега оставалось
всего несколько шагов. Акавой ошалело рванулся и остатками сил выбросил
тело на песок. Издали было видно, как некоторые, особенно яростные, рыбины
выскакивали из воды вслед за ним, но он находился уже вне их досягаемости.
Дабаро лежал в трех шагах от воды; из многочисленных ран на животе, на
груди и ногах струилась кровь.
- Уцелел, - спокойно заметил Арнак, - будет жить.
Следующий акавой в воду входить не решался: он видел, что там
творилось, и смелость ему изменила. Его столкнули силой. Плыл он
лихорадочно, колотя руками по воде, и не достиг даже середины, как
подвергся нападению хищниц. Он отчаянно метался из стороны в сторону, но
после десятка-двух все более слабеющих ударов ушел под воду и больше не
появлялся.
- Следующий! - выкрикнул Оронапи.
Кровожадных гум становилось все больше. С берега было видно, как в
разных местах вскипала от них вода, и гумы то тут, то там выпрыгивали над
поверхностью, сверкая на солнце чешуей. Рыбы проявляли адскую
прожорливость, и после короткой борьбы погиб следующий, третий, пленник, а
потом четвертый и пятый. Затем Оронапи решил послать в воду сразу троих.
Двое, плывших чуть впереди, погибли от зубов гум почти сразу. Зато
третьему повезло: гумы, собравшиеся, вероятно, вокруг первых двух жертв,
пренебрегли третьей, находившейся чуть в стороне, и ему удалось, хотя и
покусанному, выбраться на противоположный берег.
В этот момент ко мне подошел Арасибо и, указав рукой на столпившихся
вокруг Оронапи вождей, со свойственной ему хитроватой усмешкой сказал:
- Белый Ягуар, вожди племени варраулов и араваков поняли волю добрых
духов и хотят даровать жизнь последнему пленнику. Мы не будем посылать его
в воду - пусть живет, если ты не против, - и он лукаво взглянул на меня,
ясно давая понять, что в решении этом сыграл не последнюю роль, желая мне
угодить и доказать, что он добрый шаман.
Я, конечно, не был против, и, таким образом, три пленника избежали
смерти.
Спустя минуту капитан Пауэлл, стоявший неподалеку и наблюдавший за
происходящим, приблизился ко мне с выражением неподдельного восхищения на
лице.
- Я все видел и слышал, - проговорил он, пожимая мне руку. - Боже
праведный, как же, однако, эти индейцы боготворят вас! Они полностью в
ваших руках. Просто непостижимо!
Меня охватило легкое раздражение.
- Это непостижимо для вашей милости, ибо вы живете исключительно
своими собственными, и весьма ограниченными, представлениями, а с
индейцами заигрываете. Я же с ними не заигрываю и не притворяюсь. В этом и
состоит вся разница между вами и мной: я с ними не заигрываю и не
притворяюсь их другом, я - их друг!
- Goddam you! Не понимаю, - буркнул Пауэлл озадаченно.
Часом позже к нам прибыло множество гостей с противоположного,
северного берега Ориноко. Там обитал многолюдный род варраулов,
неподвластный Оронапи. Вот из этих-то северных селений к нам и прибыли
теперь на помощь на двух десятках итауб воины во главе с их верховным
вождем Абасси, довольно еще молодым человеком с решительным лицом. Именно
этим, северным варраулам, насолили акавои, напав прошлой ночью на одно из
их селений и уведя пленных, которых мы потом отбили в стычке на реке.
Прибыли они теперь не только со своей несколько запоздавшей помощью, но и
с предложением заключить союз с араваками и со мной, как это сделал
Оронапи. Согласны ли мы?
- Мы согласны! - с искренней готовностью ответил я.
Здесь же в пополуденные часы на большом совете, в котором приняли
участие все присутствовавшие в Каииве вожди и несколько десятков наиболее
почетных воинов, было принято решение чрезвычайной важности для всех
индейцев нижнего Ориноко. А именно: был заключен торжественный
оборонительный союз племен. В состав его вошли северные варраулы, южные
варраулы и все итамакские араваки. Мне было поручено верховное руководство
союзом. Для обучения стрельбе из огнестрельного оружия и овладения
навыками военного дела шестьдесят молодых варраулов направлялись на
неограниченный срок вместе с нами в Кумаку. Оба верховных варраульских
вождя, Оронапи и Абасси, обязались в качестве вознаграждения за это
регулярно поставлять роду Белого Ягуара продовольствие не только для этих
шестидесяти воинов, но в два раза больше, а также доставить определенное
количество гамаков и лодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87