Только Ивану было не до отдыха. С каждым днем давило все сильнее и
сильнее. И додавило!
Когда он очнулся в очередной раз, тело не было таким разбитым и
непослушным, как до этого. Да и голова постепенно светлела. Молот больше
не колотил от виска к виску и по затылку. Стриженный снова дал воды. Но
бить не стал. Ушел, также молча, как и пришел.
Ивану начинала надоедать эта глупая игра. Терять ему было нечего.
- Эй вы, дерьмоеды! - заорал он что было мочи. - Или вы пришьете меня
сейчас, или я через денек вырвусь и разнесу к чертовой матери ваше
паршивое гнездо! Оглохли? Ублюдки поганые!
Издалека послышались тяжелые шаги. Потом прозвучало ворчливо:
- Кто это там такой грозный? Ой, как страшно, аж поджилки трясутся!
Иван собственным ушам не поверил. Это была скорее всего слуховая
галлюцинация. Он ничего еще не видел, не мог повернуть головы, но уже
готов был отдать левую руку на отсечение, что этот брюзжащий грубый голос
принадлежит его давнишнему знакомцу, разведчику второго класса, которого
вышибли за буйный нрав из Объединенного Космофлоа Земли, с которым они
коротали почти год на Гадре, а потом бывали в таких переплетах, что и
вспоминать к ночи не следует.
- Щя мы поглядим, кто тут разносить нас собирается, щя-я!
Да, это был голос Гуга Хлодрика, Иван узнал бы его из многих тысяч
голосов.
- Я, наверное, спятил! Это ты, Гуг?!
- Мы все тут чокнутые, - отозвался пришедший, - конечно, это я, какой
дурак еще полезет в этот проклятый лабиринт! Оклемался?
- Хорош вопросик для первой встречи после стольких лет! - возмутился
Иван.
Гуг хрипато, засмеялся, смех его был похож на отрывистый, хронический
кашель.
- Прям-таки уж и первой! - выдавил он, подойдя вплотную и заглядывая
Ивану в лицо. - Ну что? Порядок? Я знал, что ты не загнешься!
Гуг Хлодрик был на полголовы выше Ивана и раза в полтора шире. А
теперь его и вовсе разнесло, он обзавелся внушительным животом и двойным
подбородком, который не могла скрыть даже всклокоченная полуседая борода.
Лицо у Гуга и в молодости имело красноватый оттенок, а ныне стало
набрякшим, багровым - Иван сразу отметил это, несмотря на полумрак. Да,
Хлодрик совсем не был похож на того молодцеватого богатыря-викинга, каким
казался десять лет назад, он сильно сдал. И все же это был именно он.
- Ну-у, привет, дружище! - просипел Гуг в ухо Ивану. И по-приятельски
стукнул кулаком плечо. - Чего зенки пялишь, не ожидал?! Или, думаешь, я
тебе в бреду привиделся, а?!
- Здорово, Гуг, - тихо сказал Иван и улыбнулся. Он был рад этой
встрече. Хлодрик не раз его выручал, может, и сейчас он заявился столь
неожиданно, чтобы спасти его-от этой банды подонков.
- Ну-у, признал! - обрадовался Гуг. - Ванюшка, дружище, чертушка! -
Он ткнулся лбом в лоб Ивана, сдавил огромными лапами затекшие плечи.
Ивану показалось, что Хлодрик плачет, он почувствовал щекой сырость
его щеки. Но голос у Гуга не дрожал.
- А вот в первую-то встречу ты меня и не признал, Ванюша, гад ты
этакий! Щас, небось, и не помнишь, как засветил мне прямо под глаз, а?
- Не помню, Гуг, - сознался Иван. Он на самом деле почти ничего не
помнил; мало ли чего могло случиться за эти две угарные недели.
- Это было в кабаке одноглазого Сайруса, ты там выдавал такие
фортели, что только держись! Полгорода до сих пор ходит в синяках и
шишках. Ваня, а местное бабье тоскует-куда подевался этот ухарь?! По
простоте своей я хотел унять тебя, ну и получил по морде. Эх, придушить бы
тебя, гада! Так к старым товарищам не относятся, Ваня! Ну, да ладно, я
отходчивый, прощаю!
Иван только теперь сообразил, что надо не языки трепать, а дело
делать.
- Развяжи меня, - попросил он Гуга.
- А буянить не будешь, - поинтересовался Гуг без оттенка шутливости.
- Развязывай давай!
- Хорошо, только ты не дергайся!
Хлодрик запустил свои лопатообразные руки за грубы, принялся там
ковыряться, нащупывая узлы, пытаясь их ослабить. Но он все-таки спросил:
- Вот я тебя развяжу, а чего ты делать станешь, а?
Иван усмехнулся.
- Первым делом пере калечу этих недоносков! - сказал он угрюмо.
- Каких таких этих?
- Которые меня вырубили там, наверху, и приволокли сюда! Гуг, не будь
глупей, чем ты кажешься!
Хлодрик не обиделся, наоборот как-то повеселел, вновь на него напал
струнный полукашель-полусмех.
- Уж если кто из нас дурак, так это ты, Ваня! Любой безмозглый кретин
на твоем месте давно бы догадался, что к чему! - Хлодрик отер испарину со
лба, тяжко вздохнул, обдавая Ивана перегаром. - Это мои парни, понимаешь?
Мои!
У Ивана внутри все перевернулось. Он готов был убить Гуга, ярость
захлестнула его, переполнила, даже слов не нашлось, чтобы выразить ее.
- Точняк, Ванюша, мои! Да ты не трепыхайся, сам же мне и мешаешь,
паскудина ты эдакая! Здорово они тебя примотали. Но иначе, Ванюша, никак
нельзя было - ты б или сам накрылся, или бы тебя накрыли, понял?! Дурачина
ты, Ванюша, и простофиля, пить ведь тоже уметь надо, это тебе не по
Пространству шастать, это тебе не на Гадре со звероящерами в бирюльки
играть, это тебе... Ну чего язык в задницу заткнул?! Обиделся, что ли! Ну
и болван! Я тебя же и спас, Ваня! Ты на меня БОГУ молиться должен и по
гроб жизни послом накачивать! А ребятки мои, Ваня, мои. Я в тутошнем
околотке, Ванюша, масть держу, так что ты не удивляйся, мимо меня здесь не
проскочишь... - приговаривая так, Гуг Хлодрик распутывал узлы. Но он явно
не спешил, ждал, пока старинный приятель немного поуспокоится. - Я когда
по первому разу в психушку попал, Ваня, меня две недели в смирительной
рубахе держали, так-то! Еле отошел, думал, кранты мне! А ты за четыре
денька прочухался, тебе, Ваня, надо при жизни памятник ставить...
Иван все понял. Обижаться было на самом деле глупо.
- Ладно, помолчи немного, - пробурчал он почти дружелюбно.
- Во-о! Ну, ты молодец! - Гуг как-то сразу вдруг справился с
неподдающимися узлами, веревки, опутывавшие тело Ивана, сползли вниз. - Ты
только это, не дергайся.. Ваня, не трепыхайся, надо, чтоб кровь по жилам
разошлась. На-ка, вот лучше, глотни чуток! - Гуг ткнул фляжкой под нос. Из
ее отверстия несло сивухой.
- Убери! - сказал Иван и отвернулся.
Он чувствовал, как миллиарды иголок впились в руки, ноги, поясницу,
во все тело. Но он умел терпеть, он знал, как надо бороться с болью..
Расслабившись до предела, он не отходил от стены, так и стоял,
привалившись к ней спиной, не шевелясь.
- Ну и молодчага, Ваня, - осклабился Гуг. - Теперь я вижу что ты и в
самом деле пришел в ум! Хавать хочешь?
- Нет, - вяло ответил Иван. Есть ему почему-то совсем не хотелось.
- Ну и ништяк, - согласился Гуг, - помнишь, на Гиргее в пещерах, а?
Два месяца без жратвы сидели, у меня тогда, Ваня, ребра не то что к
позвоночнику, а к затылку прилипли, и ведь высидели же! Без жратвы можно
прожить, Ваня! А вот без моего Элексира, без этого паршивого пойла,
Ванюша, сложнее. Ты как хочешь, а я глотну малость.
Гуг вскинул флягу и в один прием опустошил ее, крякнул, откашлялся,
потом бросит флягу под ноги и смял ее своим пудовым башмаком.
- Все, Ваня! Завязываю! - Гуг ухмыльнулся плутовато. - До
сегодняшнего вечера - Но тут же посерьезнел, насупил белесые жидкие брови.
- А тебе не советую, не стоит и вечером развязывать, слишком это мне
дорого, Ваня, обходится, ты же мне троих лучших парнишек искалечил,
нехорошо это!
Иван опустился на корточки. Иголки перестали колоть его, но слабость
в теле сохранялась. Ему почему-то подумалось, что вот уйдет он из Отряда,
размякнет, через пару лет станет таким же как Гуг, и все ему будет до
фени, на все будет плевать! Может, так и стоит сделать, ну их всех! Надо
гнать лишнее из мозга, из памяти, мало ли чего-и где случается, что ж всем
беситься, рвать нервы?! Так они же не из титанопластика, их и вообще
позагубить недолго... Нет, врешь, оборвал он сам себя, нервы у человека
покрепче и погибче титанопластика, это уж точно, иначе бы и человечества
на Земле давненько бы не осталось, все бы в истериках да психозах сошли с
земной колеи! А что касается Гуга Хлодрика, так он его точно, спас,
вовремя он его окоротил, в самый раз, еще бы через недельку, глядишь, и
опоздал бы.
Иван положил руку на плечо Гугу.
- Ты был прав! - сказал он коротко.
И они поняли друг друга.
Хлодрик предложил пройти в его, как он сказал, конуренку. Таковая
оказалась совсем рядышком, шагах в трехстах. Они прошлепали это расстояние
по замусоренному и залитому водой коридорчику, напоминавшему своей
безотрадностью и неприглядностью ход подземных коммуникаций, и уперлись в
железную дверь, на которой красовалось полустертое изображение черепа. Там
Гуг и жил, за этой дверью.
- Я бы не советовал твоим парням попадаться мне на глаза, -
предупредил Иван.
Гуг неопределенно хмыкнул.
- Я их давно отослал наверх, не волнуйся, мордобоя больше не будет.
И они вошли внутрь.
Заставленная пустой посудой, какими-то невзрачными и потрепанными
коробками комнатушка и впрямь заслуживала названия конуры. Потолки были
высокими, но с них свисал такой слой паутины, что казалось, будто над ней
вообще нет никаких перекрытий, что она бесконечна. Окон в комнатушке не
было. Зато стояла кровать с шарами-набалдашниками и голой панцирной
сеткой. Вот на эту кровать и плюхнулся со всего маху Гуг Хлодрик. Сетка на
все лады заскрипела, заскрежетала под ним.
- Хором я, Ванюша, не нажил, - признался Гуг, без особого сожаления.
- Но ты не подумай, что я бедный человек, нет, у нас тут бывает ха-ароший
клев...
- Заткнись! - оборвал его Иван. - Я не желаю знать про твои делишки!
Докатился, космолетчик!
- Ну, давай, давай, я с удовольствием послушаю воскресную проповедь.
- Обойдешься!
Ивана вдруг прорвало. Он выложил о себе всю правду, рассказал
столько, сколько никому не рассказывал, слова вырывались из него будто
лава из вулкана. И сдержаться он уже не мог.
Гуг сидел с полуоткрытым ртом и вытаращенными красными глазами.
Впечатление было такое, словно его только что вытащили из подводных
рудников Гадры, его распирало как глубоководную рябину, казалось кровь
вот-вот брызнет из пор кожи, а глаза вылезут из орбит.
- Первые дни я держался, Гуг, все было нормально! Я говорил себе - у
тебя есть воля, разум, держись, космолетчик, иначе цена тебе-грош!
И ведь держался, Гуг, держался! А потом навалило...
Да так навалило, что хоть в петлю, хоть в окошко! Не поверишь, но это
было выше человеческих сил, неделю я не спал вообще, ни единой минуты, ни
секунды. Ну ладно, нас обучали не спать сутками, сам помнишь, как было в
Школе, но ведь это легко, когда просто не спишь, понятно, просто! А когда
мозги набекрень, когда перед глазами одно и то же, Гуг, это совсем другое
дело, хоть башкой об стену! У меня был план, я поклялся отомстить этим
тварям, добраться до них во что бы то ни стало! Сдохнуть, но добраться! Но
не так-то это просто, мнемограммы показывать, сам знаешь, шумиху поднимут,
подопытным кроликом сделают, на слово само-собой никто не верит, да и
попробуй раскройся, высмеют, сочтут за блаженного. Куда ни сунься, везде
труба, Гуг! Но не это главное, это все дело понятное, не привыкать. А вот
память жжет, сил нету, хоть под психоскальпель ложись! Вот тогда, Гуг, я и
стал понемногу прикладываться, а где немного, там и все остальное...
Погулял я здорово, от Марселя до Тегерана, а потом залетел в эту дыру,
черт бы ее побрал. Только время зря потерял. А мне бы сейчас набрать
надежных ребят, пробить разрешение, хотя бы под видом свободного поиска в
Пространстве, ну ты знаешь, да и махнуть туда! Иначе, Гуг, загнусь, не
выдержу. Ты можешь меня считать неврастеником, бабой-истеричкой, но это не
передать словами, это не под силу человеку!
Гуг замахал рукой, разинул рот, еще шире разинул.
- Ничего я не считаю, - проговорил он. Но ты забудь про свои замыслы,
ни черта не выйдет! И ни один из нормальных парней с тобой не пойдет на
это дело, можешь даже не пробовать уговаривать, тебя сочтут помешанным.
Ваня, вот и все! Я сам думаю, что у тебя крыша поехала... Ладно, не
трепыхайся, я чего думаю, то и думаю, крутить не собираюсь. А чем смогу,
помогу! Только ведь нечем. Ежели башли нужны, сотен шесть-семь подкину...
но это тебе на полбака. Можно, конечно, и побольше наскрести, на разгон
всегда можно наскрести, а как обратно выбираться будешь? Не-е, коли тебя в
Космофлоте не поддержат, и рыпаться не стоит! Или к частникам на поклон
иди!
- А что я им предложу? - спросил Иван.
- В том-то и дело, что предложить тебе нечего. Ни один из частников
благотворительностью в космических масштабах заниматься не станет, Ваня.
Но гляди, старина, пока ты будешь по миру побираться, крохи выпрашивать,
тебя точняк засекут, может, ты уже под колпаком.
- Все может быть, - понуро согласился Иван.
И поглядел на груду бутылок, валяющихся в углу.
- В это время из-за двери послышались торопливые тяжелые шаги, сама
она почти сразу распахнулась, на пороге застыли две фигуры в зеленоватой
форме и касках, блеснули стволы автоматов-парализаторов.
- Легки на помине, сучары! - тоскливо пробурчал Гуг Хлодрик, но не
пошевельнулся.
Иван смотрел на служащих Европола и не мог понять, что их сюда
привело. Гуг? Его шайка? Иван не знал, что надо делать, и потому не делал
ничего.
- Ты сиди на месте, - холодно сказал тот, что стоял слева, указывая
стволом на Хлодрика, - а русский пойдет с нами.
Иван привстал.
- И попрошу соблюдать спокойствие, это в ваших же интересах.
- В наших интересах, - с ленцой процедил Гуг, упирая руки в колени, -
совсем другое, дорогие легаши!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103