Они ведь обязательно захотят дознаться, что к чему.
– Дознание-то они, безусловно, проведут, – отозвался Ферьер. – И обнаружат хорошо подготовленную кражу мебели из Отдела канцпринадлежностей и бумаги со Склада снабжения. Таким происшествием никого в деловом мире не удивишь. Да только про нас-то они едва ли дознаются. Ну, а если и дознаются – что они могут нам сделать? Арестуют? Отдадут под суд? Вы думаете, им нужен скандальный процесс?
– Во-во, тогда уж, как Лукас бездельников-то стращал, ихнему треклятому правительству крышка.
– Больше того, – серьезно добавил Ферьер, – тогда и всей Англии, пожалуй, несдобровать. – А потом он шагнул вперед, похлопал себя по карманам халата и, надеясь прогнать мрачное настроение, весело сказал – Я тут набросал кое-какие заметки для торжественной речи, но, по-моему, мы и так уже вволю наговорились, давайте-ка займемся делом. Джек! Вы собираетесь включить «Уофдейл» или мне самому нажать кнопку, чтобы прикончить пустые разговоры?
– А как с нашим клерком? – кивком указав на Грайса, спросил Ваарт.
– Лучше уж Клемом , – поправил его Грайс, не без усилия, как и всегда в рабочее время, припоминая собственное имя.
– Мы уже получили первый заказ, – радостно ухмыляясь, объявил ему Копланд. – Пять сотен рекламных афиш для одного туристского агентства сомнительной репутации.
– «На самолете – в туристское путешествие!» – с улыбкой добавил Ферьер. – У нас будет много работы. Так можем мы на вас рассчитывать, мистер Грайс?
– Соглашайся, парень, деваться-то тебе все одно некуда, – сказал Ваарт.
Скажи это кто-нибудь другой, Грайс, пожалуй, подумал бы, что ему подспудно угрожают, но Ваарт лучился радушным доброжелательством, и Грайс ничуть не встревожился, хотя именно сейчас вдруг сообразил, что тот не отходил от него ни на шаг с тех самых пор, как он переступил порог «Альбиона»… то есть, простите, «Глашатая».
И к нему опять возвратилась легкая радость, неожиданно нахлынувшая на него, когда он в первый раз повстречался тут с Ферьером. Глубоко вздохнув, он ощутил приятный запах типографской краски. Дома его ждал ужин… да черт с ним, или, как говорил Ваарт, хрен с ним, с ужином. Ему хотелось радостно крикнуть «Конечно, можете!», но он решил ответить обстоятельней и солидней.
– Разрешите мне сказать так, – начал Грайс, неоднократно слышавший этот зачин в речах политиков. – У меня был чрезвычайно насыщенный день. Сначала ваши доводы показались мне очень убедительными, а потом, на собрании альбионской труппы, Лукас меня вроде бы переубедил. Может быть, я и вообще чересчур легко поддаюсь чужим влияниям, но сейчас мне снова кажется, что «Глашатай» привлекает меня больше, чем «Британский Альбион», – при прочих равных условиях.
Грайса слушали вежливо – только Ваарт не удержался от тяжкого вздоха, который прозвучал как болезненный стон, – однако он пожалел, что развел все эти турусы на колесах и ляпнул «при прочих равных условиях», выдав свою расчетливую сверхосторожность. Надо было срочно спасать положение, и ему в голову пришла дежурная отдельская фраза, которая могла, на его взгляд, почти всех их развеселить:
– Я ответил на ваш вопрос?
Но было уже поздно. Пока он думал, Ваарт нажал блестящую медную кнопку, и его последние слова утонули в реве «Уофдейла».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39