ведь его взяли в Отдел канцпринадлежностей всего за несколько дней до ее увольнения. Миссис Рашман, как он видел собственными глазами, только надевала черные кольцевые резиночки на пачки документов перед их отправкой в подвал № 3, где размещался Архивный сектор. Такая легкая работенка очень его привлекала, – и хотелось бы ему знать, кто теперь урвет эту синекуру. Возможно, юная Тельма – если ее решили повысить в должности.
Ну а он получил довольно хлопотную, хотя по-своему и престижную работу. Под руководством братьев Пенни ему предстояло изучить процесс так называемого «изъятия». В «Альбионе» постоянно упрощалась форма документов, и он, освоившись, должен был следить, чтобы все начальники отделов сдавали вышедшие из употребления бланки – бланки еженедельных отчетов по листкам временной нетрудоспособности, например, – и получали новые. Верней, забота о замене устаревших бланков новыми оставалась на плечах братьев Пенни, а в его руки переходило собственно изъятие, и значит, прежняя работа, словно простейшая инфузория, делилась на две. Вполне вероятно, что намеченная перестройка отдела была связана именно с этой реорганизацией, а саму реорганизацию предложили, по всей видимости, американские бизнес-умники.
– Это поможет нам… – начал Хью Пенни.
– … ликвидировать отставание в сфере изъятия, – закончил Чарльз.
Они всегда, как уже заметил Гране, говорили строго по очереди, четко членя свои мысли напополам.
А вот чего он не заметил – пока братья не обсели его с двух сторон, – так это зловонного запаха у них изо рта.
Они во всем походили друг на друга, но дышали, как и говорили, по очереди: пока один вдыхал, другой выдыхал. С непривычной для себя грубостью Грайс мысленно назвал их рты Чернодырами, и, хотя сначала он собирался растянуть свое стажерство на несколько дней, сейчас, равномерно обдуваемый с обеих сторон сероводородными муссонами, он понял, что выживет, лишь если изучит процесс изъятия за несколько минут. И на его взгляд, Сидз, оттесненный к краю своего стола севшим слева от Грайса Хью, поступал просто бесчеловечно, удлиняя время обучения шутками вроде: «Две головы хорошо, а три лучше».
– Так-так, понимаю. Стало быть, мы посылаем розовый бланк…
– … всем начальникам отделов… – продолжал за Грайса Хью Пенни: давняя привычка брала свое.
– …если они не вернули нам своевременно белый бланк… – включился Чарльз.
– … что они, как правило, делают неукоснительно, – закончил их общую мысль Хью,
Картина прояснялась. Получив белый бланк, начальник отдела должен был указать в нем, сколько у него осталось документов устаревшего образца, и отослать обратно. Розовый бланк был напоминанием о получении белого, и в нем красными чернилами подчеркивалось, что оба бланка – и белый, и розовый – Следует НЕМЕДЛЕННО возвратить в Отдел канцпринадлежностей . Однако начальники отделов, соображал Грайс, глядя на тощую пачечку возвращенных бланков, как правило, НЕ отсылали (вопреки утверждению Хью Пенни) белые бланки в Отдел канцпринадлежностей – скорее всего, просто потому, что братья Пении ленились посылать их. (Тут Грайс твердо решил, что он-то, для упрощения себе, жизни, обязательно будет посылать.)
– А если начальники отделов не возвращают и розовый бланк? – спросил Грайс. Хотя зловонные завихрения вокруг него неумолимо уплотнялись, он намеревался изучить процесс изъятия во всех подробностях: ему чудилось, что существует еще немало бланков самой разной окраски и важности, про которые братья Пенни пока умалчивали.
– Тогда… – начал Чарльз Пенни.
– … возникает необходимость личных контактов… – шутовски помрачнев, продолжил Хью.
– … и вам приходится самому ходить по отделам, – заключил Чарльз.
С внезапной радостью Грайс представил себе, как он расхаживает после обеденного перерыва по «Альбиону», останавливаясь то тут, то там поболтать и заводя повсюду новых знакомых.
Но почти сразу же мрачная тучка затемнила это светлое видение.
– Так ведь, по словам Великого Вождя, – сказал он, кивнув головой в сторону клетушки Копланда, – личные контакты у нас не поощряются. «Даумент атас, даумент ам» – вот чему учит нас Великий Вождь, если только я правильно его цитирую.
Братья Пенни одновременно пригнулись к нему, поочередно окутав его волнами ядовитых газов изо рта.
– Уважаемый Коплаид просто не знает наших трудностей, – вполголоса промурлыкал Чарльз.
– Ему неведомы нравы наших друзей с одиннадцатого этажа… – добавил Хью.
– …которые до сих пор пишут отчеты об отпусках па отмененных год назад бланках… – продолжал Чарльз.
– … причем заменившие их бланки тоже давно заменены, а сейчас мы заменяем и нынешние, – заключил Хью.
– Документы предпрошедшего прошлого, так? – весело воскликнул Грайс. – Х-х-хах! – Значит, слоняйся, сколько душе угодно, по «Альбиону», начиная с одиннадцатого этажа, подумал он. Его новые обязанности нравились ему все больше и больше. – Стало быть, обработав присланные отчеты, я рассылаю требование сдать имеющиеся в наличии бланки устаревшего образца, – уточнил он.
– Вообще говоря, так…
– … и все же не совсем так, – с явной неохотой и не полностью признали его правоту братья Пенни. Им было обидно, что Грайс постиг их мудреную бухгалтерию за каких-то двадцать минут. А вот не будете обдувать меня сероводородом, злорадно подумал он.
– Вы посылаете два требования, второе после сверки бланков с Комплексным Контрольным Листом… – начал Чарльз.
– Да-да, я, конечно, хотел сказать два требования, – чуть раздраженно перебил его Грайс. Обоим братцам давно следовало сходить к врачу.
Хью Пенни, не обратив внимания на слова Грайса, автоматически перехватил у Чарльза эстафету разговора:
– По требованию. А мы получаем львиную долю устаревших бланков, которые отсылаются на. Склад снабжения, где из них делают блокноты для черновых заметок – ведь обратная-то сторона у бланков чистая…
– … Но бланки особо важных документов…
– … вроде денежных квитанций или отчетов о несчастных случаях…
– … которые могут быть употреблены недобросовестными личностями во зло…
– … короче, все бланки, помеченные на Комплексном Контрольном Листе звездочкой…
– … пересылаются нам в ответ на требование Б…
Они пошли по второму кругу.
– Я понимаю…
– … и немедленно уничтожаются.
– Да-да, благодарю вас. Я уже понял. И наконец я сообщаю вам…
– Письменно…
– …на голубом бланке…
– … что документы устаревшего образца…
– … собраны.
– И все это до той поры, – с улыбкой откинувшись на спинку стула, подытожил Грайс, – пока не устареют сами голубые бланки. Х-х-хах! – Эта его шутка, как ему казалось, достаточно ясно говорила, что обучение завершено и что братья могут катиться к своим столам.
Однако братьям Пенни так не казалось. Грайс начал опасаться, что они намерены обучать его по крайней мере до конца рабочего дня и на меньшее ни в коем случае не согласятся. Посмеявшись его шутке двойным смешком – «Кххха! – Ахххк!», – они принялись в третий раз жевать мякину изъятия с самого начала; белые бланки, розовые бланки, Комплексный Контрольный Лист, требования А и Б…
Чтобы избавиться от этой жвачки, Грайс решил задать братьям один хитренький, но в общем-то не имеющий прямого отношения к его работе вопрос.
– А когда мне пришлют – ну хотя бы, к примеру, наши друзья с одиннадцатого этажа – вышедшие из употребления… ну, опять же скажем к примеру, бланки отчетов об отпусках… они, наверно, должны затребовать новые бланки?
– Безусловно, – ответил Чарльз,
– У нас, – добавил Хью.
– Новые бланки не высылаются им автоматически?
– Отнюдь, – сказал Чарльз.
– Они высылаются им в ответ на их требование, – пояснил Хью.
– Так я и думал. – Грайс раздумчиво почесал в затылке. – А требование они должны написать на коричневом бланке, верно?
Братья Пенни, как-то странно подергиваясь и стараясь не смотреть друг другу в глаза, словно им трудно было сдержать веселое хихиканье, энергично закивали.
– Но ведь коричневые-то бланки, насколько я понял, мы требуем прислать нам как устаревшие? – Грайс заметил это, машинально разглядывая лежащий перед ним Комплексный Контрольный Лист. А пошутил про голубые – что они, дескать, могут устареть, – просто не желая заговаривать еще об одних бланках, коричневых.
– В общем, да. Коричневые бланки теперь заменены…
– Верней, упрощены.
– Ты считаешь, упрощены? – игриво спросил брата Чарльз, с ухмылкой глянув на него за спиной Грайса. – Я бы все же сказал, заменены.
– Давай тогда скажем заменены и упрощены, – так же игриво отозвался Хью, Грайсу вдруг показалось, что они репетируют абсурдистский диалог.
– Понима-а-аю, – со смешком протянул он, показывая, что и ему тоже весело, хотя в его-то понимании все это было вовсе не смешно. – Стало быть, они не могут получить новый бланк, пока не затребуют его…
– … написав требование… – подхватил Чарльз.
– … на нем же, – заключил Хью.
– Уловка 22, – добавили они в один голос, радостно выпучив глаза и дохнув на Грайса с обеих сторон двойной дозой удушливого смрада. Странно все-таки, что Сидз не окрестил их братьями Чернодырами, подумал он.
Грайс не удосужился спросить у братьев Пенни, кто конкретно саботирует на одиннадцатом этаже своевременный возврат розовых бланков Отделу канцпринадлежностей, и теперь, избавившись от своих смрадноротых наставников (потому что начался перерыв на вечерний чай, и они, как любители бисквитов, присоединились к Хакиму с миссис Рашман), решил разобраться вовсем сам. Туманно изъяснив Сидзу, что надо, мол, ковать железо, пока горячо, а не откладывать его в долгий ящик, он выпил наскоро чашку чая и внимательно просмотрел пять или шесть копий не возвращенных в свое время розовых бланков.
Однако это ничего ему не дало. На бланках начальники отделов были сокращенно закодированы по правилам внутриальбионской почты – верней, простите Нутряшки, мысленно извинился он. Копланд, например, именовался К-Восьмым, то есть начальником Канцпринадлежностей с восьмого этажа, как догадался Грайс. Стало быть, начальник соседнего Оперативно-хозяйственного отдела назывался, по всей вероятности, О-Восьмым.
Короче, он знал только, что ему нужен П-Одиннадца-тый. Выйдя из лифта и оглядываясь в поисках таблички, которой тут не было, он вспомнил, что Пам вроде бы упоминала одиннадцатый этаж, когда рассказывала про Отдел питания, взявший на себя выдачу ДДТ. Вскоре ему предстояло выяснить – хотя в это трудно было поверить, – что Отдел питания занимает и одиннадцатый, и двенадцатый, и тринадцатый этажи.
Одиннадцатый этаж отличался от четвертого и восьмого, уже хорошо знакомых Грайсу, лишь тем, что его не разделяли на три отсека низкие перегородки. Значит, здесь размещался всего один отдел. А благодаря отсутствию перегородок столов тут было гораздо больше, чем в трех отделах на восьмом или четвертом этаже – около сотни, как прикинул Грайс, – все металло-пластико-вые, четырехъящичные, с передней, закрывающей ноги панелью: производство «Комформа», каталожный номер Б4А/00621, в этом у Грайса не было сомнений. (Какому-то комформскому торговому агенту удалось провернуть очень крупную сделку, и странно, что Грайс ничего о ней не слышал.) За каждым столом сидел клерк-мужчина – им, безусловно, следовало посочувствовать: ни одной женщины в отделе не было, – а на черных пластиковых столешницах виднелись вороха ДДТ: их непрерывно анализировали, нумеровали, штемпелевали, вносили в гроссбухи и картотеки, накалывали на рожки скоросшивателей и вообще обрабатывали всеми известными Грайсу способами. А за ближайшим к двери столом сидел служащий, до изумления напоминающий Джека Леммона, и Грайс тотчас же припомнил фильм «Обиталище», где высмеивался именно такой, как здесь, заунывно-каторжный конторский труд.
Клетушки вроде Копландовой Грайс тут не обнаружил, но стол Джека Леммона стоял перпендикулярно к остальным, и хотя Леммон выполнял ту же, что и другие клерки, работу, его можно было принять за начальника.
Когда Грайс подошел к нему, он, не подымая головы» голосом человека, повторяющего одну фразу в сотый раз, устало сказал:
– На тринадцатом этаже,
– Простите?
– ДДТ выдают на тринадцатом этаже. Люк, – Это простое слово прозвучало у него с каким-то странным акцентом: «льюк». – Возле «Кокпита».
– Понятно. Но мне-то нужен начальник отдела.
– Какого отдела?
– Этого.
Джек Леммон внимательно оглядел Грайса, но тона не изменил.
– Я понимаю, что этого. Только откуда вы знаете, что вам нужен именно этот отдел?
Заработался, вот в чем дело, подумал Грайс. Да и все они тут явно заработались. Ни один из них не поднял голову при его появлении, не отложил ручку или, скажем, отдельский штамп. А ведь они должны бы обрадоваться развлечению.
– Вообще-то я ищу П-Одиннадцатого.
Грайс вынул из кармана и развернул перед Леммоном розовый бланк. Но тот не взял его, а прочитал в Грайсовых руках, будто Грайс был живым пюпитром.
– Вам нужен П-Тринадцатый. Тринадцатый этаж. Люк. – Оп опять сказал «льюк». – Возле «Кокпита».
Спасибо на пустом слове, подумал Грайс, поворачиваясь к Леммону спиной. Он вышел за дверь, но решил не ждать лифта, а подняться по лестнице. Просто чтоб размять ноги. Добравшись до двенадцатого этажа – таблички не было и там, – он заглянул из любопытства в полуотворенную дверь.
Если судить по пулеметному шлепанью штампов и беспрерывному стрекоту арифмометров, двенадцатый этаж был таким же галерно-каторжным, как одиннадцатый. Грайс нерешительно подошел поближе к двери. Сплошь мужской состав служащих; ни одна голова ни на секунду не поднялась от бумаг, Грайс остановился у двери и оглядел двенадцатый этаж из конца в конец. Никаких перегородок; те же ряды столов, что и на одиннадцатом этаже, – четырехъящичные, с передней панелью, изготовитель «Комформ», каталожный номер Б4А/00621; и те же вороха ДДТ на черных столешницах. У Грайса зарябило в глазах; если б не живой ориентир – Джек Леммон, которого здесь не было, – он подумал бы, что его каким-то образом опять занесло па одиннадцатый этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39