У нее будет достаточно времени для этого. Я был плохо знаком с Эллен – я видел ее лишь несколько раз, – но ее нельзя было назвать наивной. Это я точно мог сказать. И она прекрасно понимала, что рано или поздно с Джимом могло случиться подобное.Затем я позвонил к себе в офис. Было уже довольно поздно – почти семь вечера. Я знал, что моя секретарша, Глэдис Фортунато, уже ушла с работы. Глэдис была исполнительной девушкой, но только до пяти часов вечера. После этого ее мысли уже не были связаны с детективным агентством А-1, и кто мог ее винить за это?Однако Луи Сапперстейн должен был быть на месте. В течение дня он изучал кредитоспособность клиентов Скоки-банка и сейчас наверняка остался на работе, чтобы просмотреть кое-какие бумаги. Но чтобы он подошел к телефону, мне нужно было достаточно долго и настойчиво названивать...– А-1, – послышался наконец в трубке голос Луи. У него был мягкий баритон. Настоящий Бинг Кросби, только без его вокального таланта.– Это твой босс, – сказал я.– И ты рад лишний раз заявить об этом, – ответил он.Он всегда реагировал подобным образом, когда я напоминал ему, кто среди нас был начальником. В начале 30-х годов он был моим боссом – в отделе полиции по борьбе с карманными кражами; тогда я был только начинающим полицейским сыщиком. Луи сейчас было где-то около шестидесяти лет, он носил очки в черепаховой оправе, но по-прежнему оставался в хорошей форме, а профессионализма ему было не занимать.– Бросай все, – сказал я ему. – Сегодня ночью тебе придется поработать.– За это ты мне и платишь? Шестьдесят часов в неделю я не потяну. Ладно, выкладывай, что у тебя?– Они всерьез взялись за Джима Рэйгена. Луи, они стреляли по нашим машинам.– Сволочи! Где? Как это случилось?Я кратко ввел его в курс дела.– А сейчас я бы хотел, чтобы ты... – начал я.– Не теряй времени, – ответил Сапперстейн. – Ты хочешь, чтобы я отправился на квартиру к Биллу Тендлару в районе Норт Вест Сайд и выяснил, действительно ли он болен.Тендлар был моим сотрудником, который сказался больным и которого я подменил; именно его карабином мне пришлось воспользоваться (а, вернее, не пришлось).– Если он не болен, – сказал я, – то скоро станет больным.– А если болен, – добавил Сапперстейн, – то ему станет еще хуже.– Ты все правильно понял. Уолт не мог сделать этого. Он вместе со мной был под пулями.– А как насчет того водителя грузовика с ипподрома, которому Рэйген дал день отдыха?– Его я тоже хочу немного прощупать. Может быть, ты попросишь Ричи сделать это. Однако чутье мне подсказывает, что это Тендлар. Из тех, кто работает у меня, его я знаю хуже всех.– Он тоже служил в отделе по борьбе с кражами, – сказал Луи, – но уже после того, как мы оттуда ушли. Правда, у меня с ним есть общие приятели. Он пришел к нам по рекомендации.– Иуда тоже до поры до времени был предан Иисусу. Это карабин Тендлара дал осечку, из-за чего я чуть не отправился на тот свет. Найди его. Сядь на него. Мне он нужен.– Я достану его тебе, если он еще в городе. – И Луи повесил трубку.Затем я набрал номер детективного бюро в Центральном полицейском участке и попросил лейтенанта Друри.С Биллом Друри я был также знаком по отделу по борьбе с карманными кражами, но, в отличие от нас, он продолжал там работать. Совсем недавно он был в звании полицейского капитана в участке Таун-Холл. Затем его и еще нескольких честных полицейских сняли с работы за то, что они якобы смотрели сквозь пальцы на существование букмекерских контор на своем участке.– Друри слушает, – послышался голос в трубке.– С возвращением, – сказал я ему.Он засмеялся:– Я как раз думал, когда ты позвонишь поздравить меня.– Хорошо, дай мне шанс. Они восстановили тебя на прежней работе в пятницу. И это твой первый день работы на старом месте.– Конечно, не самый удачный вариант, – сказал он, – но это лучше, чем болтаться безработным.– Ты с которого часа на службе?– С пяти часов. Ты откуда звонишь? Почему бы тебе не заскочить ко мне на чашечку кофе?– Я звоню из Майкл Риз. Если ты приедешь сюда, то я предложу тебе больше, чем чашку кофе.– Да?И я рассказал ему, очень кратко, о том, как была обстреляна машина Рэйгена на перекрестке Стейт-стрит и Першинг-стрит.– Гузик, – сказал Друри. В его голосе слышались торжествующие нотки.– Возможно. Но запомни: на сей раз я не хочу оставить это все на полдороге, не доведенным до конца...– Ты уже был сегодня на полдороге, посреди Стейт-стрит, вступив в перестрелку с двумя молодчиками, – и тебе хочется пойти еще дальше?– Да, хочется. Приезжай сюда, если можешь.– А почему бы и нет?Я присоединился к Уолту в кабинете экстренной помощи, где лежал сейчас Рэйген. Он был все еще без сознания, с бледным как полотно, лицом, но уже перевязан. Рядом с ним находился молодой светловолосый врач и средних лет медицинская сестра-негритянка. Они положили его на каталку и повезли из кабинета в коридор, к лифту. Одновременно медсестра вливала ему в вену плазму. Мы последовали за ними. Они вкатили каталку в лифт, и врач, повернувшись ко мне, спросил:– Вы кто?– Я его телохранитель. Хочу надеяться, что вы сделаете свою работу лучше, чем я сделал свою.С этими словами я протиснулся в лифт, а следом за мной и Уолт.– Вам нельзя его сопровождать.– Не беспокойтесь, – ответил я. Лифт работал без лифтера, и я вежливо спросил медсестру: – Какой этаж?– Второй, – ответила та, покосившись на врача. Я нажал кнопку, и лифт стал подниматься. Мы с Уолтом сидели в конце узкого темного коридора, рядом с дверью, ведущей в операционную, и распространявшийся вокруг запах дезинфектора постоянно напоминал нам о том, где мы находимся. Спустя десять минут после того, как Рэйгена ввезли в операционную, в коридоре показались двое полицейских и детективов из местного полицейского участка. Детектив, сержант Блэйн, был мужчиной лет сорока, с большим животом и глуповатыми глазками на круглом, таком же глуповатом лице. Он сдвинул свою шляпу с круглой плоской тульей на затылок, как бы давая понять, что хочет получше изучить нас. Хорошее дело. Я и слыхом не слыхал о нем, а он, оказывается, знал, кто я.– Геллер, – сказал он с кривой улыбкой, отчего его толстые щеки раздулись еще больше. – Ты тот парень, который однажды вместе с Витти выступил против своих братьев-полицейских.– Не напоминай мне об этом, а то я расплачусь, – ответил я.Он презрительно ухмыльнулся:– Никто не любит копов, которые предают своих же.– Эй, это было двенадцать или тринадцать лет тому назад. И потом, они не были копами – те двое парней из Вест Сайда, нанятые мэром Сермаком в качестве телохранителей, о'кей? Может, поговорим о деле? К примеру о том, кто лежит за этой дверью на операционном столе с простреленной грудью? Или тебе все еще хочется поболтать на отвлеченные темы?Он посмотрел на меня так, как будто хотел сплюнуть. Возможно, он это и сделал бы, но пол больницы выглядел слишком чистым. Вместо этого он поставил двух полицейских охранять вход в операционную, вытащил маленькую записную книжку, помусолил карандаш и стал задавать вопросы. Я знал, что рано или поздно нам все равно придется подробно рассказать о случившемся в официальной обстановке, и я стал отвечать на его вопросы. Нам ничего больше не оставалось делать.– Где этот карабин, который не стреляет? – наконец поинтересовался он. Это фактически был первый вопрос по существу после пяти минут совершенно бессмысленного разговора.– В багажнике, – ответил я и бросил ему ключи от машины. – Ты заберешь машину для осмотра. Не так ли?– Да, конечно, – ответил он таким тоном, как будто сам об этом думал. Он спрятал свою записную книжку и ключи от «Линкольна». – Я полагаю, приятели, вам придется добираться до дома своим ходом.– Мы отсюда не собираемся уходить, – сказал я. – Мы работаем на Рэйгена.– О да, я забыл, – ухмыльнулся он. – Вы охраняете его.– Именно так. И мы будем здесь, или кто-нибудь из моего агентства будет находиться в больнице, пока Рэйген или члены его семьи не отпустят нас восвояси.– Послушай, дружище! – Блэйн сделал жест указательным пальцем. – Ты сейчас пойдешь отсюда прямиком домой. – Он направил большой палец в сторону полицейских. – Не мешай копам делать свою работу.– Делай свою работу, – сказал я. – Если, конечно, знаешь как!Его глупые глазки сузились. Он попытался, в свою очередь, уязвить меня какой-нибудь колкостью, но в этот момент на его плечо легла рука.– Я думаю, тебе лучше пойти связаться со своим участком и передать им информацию, – сказал Билл Друри. – А я займусь всем остальным.Друри не был великаном. Но его широкие плечи и крепкое телосложение придавали его облику значительность и силу. В отличие от Блэйна, у него были глаза интеллектуала. Он носил короткую стрижку, и волосы были аккуратно зачесаны назад. Добавьте к этому портрету крупный, правильной формы нос и волевой подбородок. Как обычно, Друри был одет с иголочки – в своей темно-синей тройке, из нагрудного кармана выглядывал кончик белоснежного носового платка. Галстук у него был светло-голубого цвета с желтым блестящим рисунком. Его, наверное, можно было назвать самым элегантным полицейским в Чикаго.Блэйн, который был такого же роста, как и Билли, казался на его фоне лилипутом. Возможно, он и сам ощущал себя подавленным мощью и силой Друри. Глотнув воздух, он сказал:– Да, лейтенант. Мне следует не откладывая передать полученную информацию. Вы правы насчет этого. – И он потрусил по коридору к лифту.Друри подмигнул мне и кивнул Уолту. На коричневом костюме Уолта были видны пятна крови Рэйгена. Такие же пятна были и на моем костюме.Уолт, извинившись, вышел покурить. Друри отослал одного из полицейских в конец коридора охранять запасной выход у пожарной лестницы, другому же дал распоряжение занять пост у лифта.– Нат, ты меня удивляешь, – сказал Друри. – Ты, кажется, клялся, что никогда не будешь иметь дела с гангстерами, а сам взялся охранять парня, которого никак не назовешь невинным агнцем. Что заставило тебя, большого босса, делать подобную работу?Я улыбнулся в ответ на его сарказм и ничего не ответил. Я хотел, чтобы Луи успел взять Тендлара раньше, чем я посвящу полицейских во все детали происшедшего, в том числе и Билла Друри, являвшего собой приятное и редкое исключение из полицейской братии.– Никто другой не подходил для этой работы, – объяснил я.Это не было ложью. Хотя, конечно, это была и не вся правда. Билл скрестил руки и прислонился к кирпичной стене.– Я получил ордер на арест Гузика и Серителлы. А также на Мюррея Хамфрейса, Джо Баттарса и Хими «Глубокой Глотки».– Счастье Мангано, что он уже отправился на тот свет, а то ты добился бы ордера и на его арест.– Я позаботился бы и о нем, – сказал Друри, приподняв бровь.– Эти парни, кажется, получают удовольствие, когда их притаскивают на допрос.– Но не в такой степени, в какой я люблю задавать им вопросы.Билл ненавидел молодчиков из Синдиката. Это началось еще в начале 30-х годов, когда он только-только пришел на работу. В отличие от большинства чикагских копов, Друри оказался в полиции не благодаря связям с каким-нибудь сенатором, подкупленным Синдикатом, членом городского совета или же судьей. Он добился этого сам – сдав на «отлично» вступительные экзамены в полицейскую школу. Не последнюю роль, безусловно, сыграло и его боксерское прошлое: он был в свое время обладателем звания «Золотые перчатки». Кроме того, его брат Джон был репортером в «Дейли ньюс» и способствовал росту престижа полицейского департамента в глазах общественности.В начале своей карьеры Билл по наивности пытался обращаться с парнями из Синдиката как с рядовыми гангстерами. Где бы он ни встречал их, даже если это происходило в каком-нибудь солидном заведении, где они обедали со своими женами и детьми, он заставлял их вставать лицом к стене и начинал обыскивать как обычных уголовников. Эти парни в конце концов вынуждены были поинтересоваться, за что они платят деньги полицейскому начальству, и вскоре Биллу запретили покидать полицейский участок во время своего дежурства.Поэтому ему пришлось совершать свои рейды в свободное от дежурства время, прохаживаясь по центральным оживленным улицам Чикаго. В один из таких дней ему в руки попался сам Гузик. Это произошло на Стейт-стрит; на глазах у публики, которая, посмеиваясь и отпуская шуточки, наблюдала за происходившим. Гузик возмущенно шипел, плевался, топал ногами, поливал Билла нецензурной бранью, но тот невозмутимо продолжал обыскивать его, приговаривая:– Еще два слова, Джейк, и я сделаю из тебя отбивную, еще две фразы, и я вынужден буду отвезти тебя в участок, чтобы ты там посидел и успокоился.После этого Гузик отправился к судье, и тот предписал Друри не унижать больше чести и достоинства «примерного гражданина», каковым был назван «Грязный Палец».Но даже после этого Билл не выпускал из поля своего зрения все, что имело отношение к Синдикату, и в особенности к Гузику.– Ты видел, кто это сделал, Нат?– Я видел лишь неясные силуэты с винтовками в руках. Они были в белых спортивных рубашках, видимо в теннисках. Я заметил, что руки, державшие оружие, были оголены. Ты бы не мог отправить туда опытного детектива, чтобы он смог собрать свидетельские показания?Друри слегка улыбнулся:– Я уже послал чернокожего копа, чтобы он опросил очевидцев.– Прекрасно. Кто это?– "Пит-Двухстволка".– Дьявол, он не опрашивать их будет, а перестреляет всех, кто попадется под его горячую руку. Друри рассмеялся:– Во всяком случае, они не станут утаивать от него информацию. Мой нос чует, Нат, что за всем этим стоит Гузик.– Это запах дезинфектора, Билл.– Если этот твой маленький пройдоха выкарабкается, – Друри кивнул на дверь операционной, – то Гузик будет в наших руках.– Почему ты уверен, что Джим будет сотрудничать с тобой?– Больше чем уверен. Он уже обращался в прокуратуру штата с соответствующим заявлением.– Когда, черт возьми, он это сделал? Друри пожал плечами:– В мае или в апреле. Сразу после того, как он увидел, что его преследует автомобиль, и был вынужден спасаться в полицейском участке в Морган-Парке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37