е. в переводе на современный русский язык: велико-русско-казацкой, или великоказацкой династии. Напомним, что "Монголо-Татария" было название, данное нам иностранцами, и в русском языке оно, по-видимому, не употреблялось.
Полистаем и другие карты XVIII в. Та же картина.
Вот, например, "I Carte de 1'Asie. 1754". Через всю Российскую империю идет ее старое название Grande Tartarie = Монголо-Татария в переводе.
А вот еще одна карта XVIII в. – "L'Asie dresse' sur les observations de 1'Academie Royale des Sciences et quelques autres, et Sur les memoires les plus recens. Amsterdam. Chez R. J. Ottens".
Западнее Волги мы видим "Европейскую Московию" – Moscovie Europeane. Вся гигантская территория Российской империи восточнее Волги обозначена – крупными буквами! – как Grande Tartarie, т. е. Великая = "Монгольская" Татария. Замечательно, что внутри Grande Tartarie указаны московские татары. Эта обширная область – Tartarie Moscovite – по территории больше, чем многие государства Западной Европы; она накрывает собой значительную часть Сибири.
Кстати, на территории Российской империи = Grande Tartarie мы видим еще много других "татарских областей": Независимая Татария – Tartarie Independante, Китайская Татария – Tartarie Chinoise, Татария около Тибета, Малая Татария – Крым, юг и восток Украины.
Северная часть Индии отмечена как "Государство Великих моголов". Но моголы – это те же "монголы", т. е. великие. Любопытно, что в это время в состав Русской Монголо-Татарии входила Китайская Татария. Она захватывала часть современного Китая, включала "Великий Тибет".
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
КТО ОНИ, АВТОРЫ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ?
Морозов как гражданин и ученый
Николай Александрович Морозов родился 7 июля 1854 г. в имении Борок Мологского уезда Ярославской области. Его отец – богатый помещик Петр Алексеевич Щепочкин, а мать крепостная Анна Васильевна Морозова. Церковь не могла зарегистрировать брак помещика с крепостной, и поэтому их дети носили фамилию матери. (Библиографию творчества Н.А. Морозова и материалы к его биографии см. в приложении № 5. Материалы и библиография подготовлены С.И. Валянским.)
Мальчик до 15 лет получал домашнее образование, и только когда повзрослел, его отправили учиться в Москву, где он был определен во 2-ю Московскую гимназию. Мальчик стал жить без родителей. Уже с третьего класса гимназии он стал вольнослушателем естественного факультета университета и сразу окунулся в науку. Будучи гимназистом и студентом одновременно, он делает первое научное открытие в области палеонтологии. Все пророчили ему профессорскую карьеру.
Но пути Господни неисповедимы. В 20 лет Николай Александрович попадает в народовольческий кружок "Чайковцев". Революционная романтика увлекла юношу, и он пошел "в народ". Его революционные призывы слышали крестьяне Московской, Ярославской, Костромской, Курской и Воронежской губерний. Он говорил громко и открыто, и полиция не могла не услышать его. Пришлось эмигрировать в Швейцарию. Там он становится членом I Интернационала, редактирует журнал "Работник". Но ужасно хотелось домой, на Родину. На границе его арестовывают…
В 21 год первый арест и три года тюремного заключения. Потом три года свободы на нелегальном положении. Вступил в организацию "Земля и воля". Ему всего мало. Молодой и энергичный, он принимает активное участие в организации "Народной воли".
Опять эмиграция в Швейцарию, опять напряженная редакционная работа. Он организует издание журнала "Русская социально-революционная библиотека". И все та же неуемная страсть к познанию. Работая в редакции, он становится слушателем Женевского университета на факультете науки и литературы ("Sciences et letters"). Его притягивает все новое. Он едет в Лондон и знакомится там с Карлом Марксом. И опять хочется нести новые идеи домой, на Родину… И опять, о злой рок, неудачный переход границы… Арест.
В 1881 г. 27-летний Н.А. Морозов за участие в революционном движении был приговорен царским судом по "процессу 20 народовольцев" к пожизненному заключению, которое он отбывал сначала в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, а затем через два года его перевели в Шлиссельбургскую крепость.
Невозможно представить себе душевные муки молодого, горячего, подвижного молодого человека, энергии которого хватило бы на десятерых, оказавшегося запертым в маленьком замкнутом пространстве одиночной камеры без права чтения каких бы то ни было книг и без права иметь какие бы то ни было сношения с внешним миром или собственными товарищами по заключению! Полная изоляция для тела, жаждущего движения, и души, рвущейся к познанию! Страшнее пытки придумать трудно. Любой сломался бы, окажись на его месте, но только не он.
Он любил мир и любил звезды. Он обладал знаниями и феноменальной памятью. "Стоило мне только закрыть глаза, – писал потом Н.А. Морозов, – и вся чудесная картина небесного свода со всеми его мерцающими созвездиями вставала в моих воспоминаниях как будто наяву. Поэтому понятно, что когда во второе полугодие нас сочли достаточно подготовленными одиночеством для восприятия православного учения и выдали каждому по Библии, то я с жадностью набросился на нее, чтобы найти в ней новый, еще не разработанный мною материал для размышлений и чтобы познакомиться из нее с мировоззрением древних".
Пожизненный приговор не сломил дух ученого. В тюрьме он продолжал активно изучать физику, химию, астрономию, математику, историю.
21 год Н.А. Морозов проводит в тюрьме.
Революция 1905 г. освободила НА. Морозова, и он полностью отдался научной деятельности. С 1924 по 1932 г. выходит том за томом его фундаментальный труд "Христос", первоначальное название которого было "История человеческой культуры в естественно-научном освещении". Основываясь на огромном фактическом материале, НА. Морозов доказывает в своем труде, что принятая в исторической науке хронология не соответствует действительности.
Естественно, что такие идеи не могли встретить одобрения у тогдашней профессуры. НА. Морозова не хотели печатать, и он вынужден был обратиться за поддержкой к В.И. Ленину. Ему позволяло это сделать его имя революционного народника. Ленин поручил наркому просвещения А.В. Луначарскому изучить этот вопрос.
Нарком просвещения не смог "осилить" эту фундаментальную работу и посчитал ее курьезной. В письме Ленину он пишет, что книга "Христос" является окончательным абсурдом. Но НА. Морозов не отступил и добился личной встречи с Луначарским. Его красноречие, убедительная аргументация сделали свое дело. Луначарский пишет второе письмо к Ленину, где говорит, что после устного доклада автора о содержании книги с демонстрацией некоторых таблиц он находит чрезвычайно желательным и даже необходимым всемерно ускорить выпуск этого труда в свет.
Но "верхи играли" и книгу не выпускали. Только после обращения НА. Морозова к Ф. Дзержинскому ее стали публиковать, пусть даже мизерным для того.времени тиражом. Боялись "железного Феликса"!
Но после выхода в свет седьмого тома публикация была остановлена. Это понятно – восьмой том был посвящен истории Руси.
Сергей Иванович Валянский и Дмитрий Витальевич Калюжный
Продолжают и развивают труды НА. Морозова авторы ряда книг по новой хронологии С.И. Валянский и Д.В. Калюжный. Можно отметить их книгу "Новая хронология земных цивилизаций. Современная версия истории" (М., 1996). Выделяются и их четыре книги "О графе Гомере, крестоносце Батые и числе Зверя", "Путь на Восток, или Без вести пропавшие во времени", "Явление Руси" и "Тьма горьких истин… Русь", изданные издательством и книготорговой фирмой "Краф+Леан" в 1998 г. под общим названием "Хронотрон". Кроме этого ими опубликован ряд интересных работ по хронотронике (Хронотроника. Оптимальные пути развития систем в условиях ограниченных ресурсов. М., 1998; Математические методы хронотроники. М., 1999 и др.).
С.И. Валянский и Д.В. Калюжный не профессиональные историки. Первый – физик-математик, второй – экономист по образованию и яркий журналист. Впрочем, о себе и о своих концепциях новой хронологии они лучше расскажут сами.
Приведу отрывки из моих бесед с авторами.
– Кто вы по образованию?
Сергей Иванович Валянский:
– Я по образованию физик. Закончил МГУ, работал в физическом институте АН. После его разделения остался в той части, которая теперь называется Институт общей физики РАН. Кроме того, являюсь научным руководителем лаборатории хронотроники, организованной в институте "Биотехнологии" при поддержке его директора, проф. Р.Г. Василова.
Дмитрий Витальевич Калюжный:
– Я экономист, но так получилось, что с начала 80-х гг. на досуге занимался журналистикой. Набивал руку в писании всяких текстов. В те же годы я работал экономистом в одном из академических институтов. Тогда я прочитал в ксерокопии одну из первых работ А. Фоменко о хронологии. Всегда интересовался историей религий, самостоятельно занимался ею. Прочел, разумеется, не только многие христианские тексты, но и Коран, Дао Дэ Цзин и другое всякое.
– Как вы пришли к своим историческим работам?
Сергей Иванович Валянский:
– В конце 70-х гг. я попал по служебной надобности в поселок Борок Ярославской области. Это бывшее имение академика НА. Морозова, основоположника современной школы хронологии. Здесь же находится его музей. Меня поразила его жизнь.
И это стало моим увлечением. Я вплоть до сегодняшнего дня занимаюсь исследованием его биографии и творчества. Среди научных направлений, которыми занимался Николай Александрович, была и история. Так я и пришел к истории. Дмитрий Витальевич Калюжный:
– В начале 90-х судьба свела меня с С.И. Валянским. Мы обсудили наше видение исторических проблем и решили, что они очень близки. В результате стали вместе работать над научно-популярной книгой.
– Как я понял, один из вас вел свои поиски истины от Фоменко, другой – от Морозова, а в результате – общие взгляды, хотя концепции и подходы у этих авторов несколько различные.
– Это очень интересный вопрос, и мы позволим себе дать на него развернутый ответ. Начнем с Н.А. Морозова. Он непосредственно историей занимался всего около 20 лет из почти 60-летней научной деятельности. Он был из тех ученых, кто, считая мир единым, полагал, что у него должно быть и единое описание. Поэтому он смело внедрял методы одних наук для изучения предмета других. Его историческая работа называется "История человечества в естественно-научном освещении". Для него было важным согласовать естествознание и историю. Причем к последней он относился достаточно бережно. Прежде чем утверждать что-то новое в истории, он старался получить схожие результаты, доказывающие его правоту, применяя разные естественно-научные методы. Например, результаты, полученные астрономическим способом, проверялись методами теории вероятности, лингвистики, географии и т. д.
Но сложность его задачи заключалась в том, что он как ученый сложился в прошлом веке, а тогда было делом принципа доводить исследования до некоторых логических точек. Например, Лебедев не просто измерял давление света, а старался поставить некоторую точку в споре о природе света, волна это или частица. И ответ лежал в получении некоторого количественного результата, причем с определенной точностью. Сегодня мы знаем, что свет – это квантовый объект, который в определенных условиях может проявлять себя как волна, а в определенных – как частица.
Так и Морозов. Ему было мало указать на несоответствие результатов применения к историческим наукам "точных" методов, он стремился дать непротиворечивую картину исторического процесса, куда входили бы и его новые результаты. Честно говоря, это работа не для одного человека (вспомним, что нынешняя концепция истории формировалась почти четыреста лет трудами огромной армии историков).
Несколько другой подход (по крайней мере, в первых работах) у А.Т. Фоменко. Этот ученый сделал попытку максимальной формализации истории для более успешного применения строгих математических методов. К сожалению, сам исторический материал столь противоречив, что это оказалось далеко не простой задачей. Скажем больше, даже в физике далеко не все поддается формализации, не говоря уже о биологии. Что уж говорить об истории, о ее несравненно более сложном объекте исследования. Фактически, как в XVI-XVII вв. "создавали" историю, рассчитывая датировку событий математически (по затмениям), так и Фоменко в XX в. делает то же самое.
Но это нисколько не умаляет заслуг академика Фоменко и его группы. Мы все – только в начале пути. И вполне может оказаться, что истина лежит где-то в стороне. Но большинство разработанных им методов и подходов в любом случае вклад в методологию истории. И когда ажиотаж пройдет, это признают и сами историки.
– А в чем сущность вашего подхода?
– Мы подходим к истории так же, как и Н.А. Морозов, – как к специфическому методу, описывающему единую природу.
А коль это так, то описание следует делать с позиций современного стиля мышления (он имеет разные названия, наиболее частое – синергетический), суть которого заключается в том, что сложные динамические системы, сами, без всяких внешних понуждений переходят в хаотическое состояние, и если не погибают, то так же сами могут вернуться к некоторому упорядоченному состоянию. И вот этот общий методологический под ход и объединил нас в нашем подходе к истории.
На самом деле мы занимаемся более широкой задачей, а именно поиском оптимальных путей развития сложных динамических систем в условиях ограниченных ресурсов. Мы назвали это направление науки, продолжающее синергетику, словом "хро-нотроника". Она особо полезна при работе с социальными системами. Потому что, как правило, их развитие происходит в условиях ограниченных ресурсов. А это последнее обстоятельство – ограниченность ресурсов – позволяет давать описание таких задач на языке нелинейной математики. И что самое интересное, применение нелинейной математики не только не усложнило, а существенно упростило анализ этих задач.
В то же время мы являемся как бы учениками НА. Морозова. Хоть он и умер еще до нашего рождения, но долгая работа с его рабочими записями, трудами позволяет нам это утверждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69