- Доктор Свифт, я все-таки не понимаю, что вы собираетесь здесь
делать.
- Зови меня просто Джим. Мы все-таки не в университете, и нам
предстоит провести вместе довольно долгое время. - Он протянул мне руку
(чего при первой встрече делать не стал), и я, не раздумывая, пожал ее.
- Поосторожнее в общении с Уолтером, - предупредил он. - Называй его
только "доктор Гамильтон". Он весьма гордится своим званием, хотя как
ученому ему до меня далеко. Но почему тебе неясно, что я делаю? Разве ты
не слышал, что я говорил сегодня днем?
"С тобой я тоже буду осторожен", - подумал я, а вслух произнес:
- Я слышал. Но не понял ничего. И капитан Шейкер тоже.
Мы, не сговариваясь, посмотрели на дверь. Что-то Дэнни Шейкер и
остальные задерживались. До их возвращения нам ничего не оставалось
делать, как ждать.
- Вы говорили еще, что не преподаете, - добавил я. - Никогда не
слышал о профессоре, который не преподает.
- Ну... у меня... так сказать, разногласия. По поводу того, как себя
вести с идиотами-студентами. - Он посмотрел куда-то в сторону. - Наверное,
я слишком привык работать со специалистами. Останови меня, когда я начну
говорить непонятно. Ты знаешь, что такое атомы? А электроны?
- Разумеется! Пусть мне всего шестнадцать, но я не недоумок.
- Извини. Ладно, законы, по которым живут и движутся атомы,
отличаются от таких же законов для больших частиц. Переход из одного
состояния в другое или превращения энергии происходят скачками.
- Это я тоже знаю. Они называются квантами.
- Верно. Ты и то знаешь больше, чем многие олухи, поступающие в
университет. Принимают даже таких, что не знают вообще ничего. - Взгляд
его сделался еще печальнее, а лицо малость порозовело. - Как бы то ни
было, "квант" означает "часть", значит, мы признаем, что энергия и
состояния атомов имеют квантовый характер. Но этот же характер имеют и
другие явления. Энергия переносится из одного места в другое тем, что мы
называем "полями" и эти поля тоже имеют квантовый характер - то, что мы
называем "квантовым характером второго порядка". И главное, само
пространство имеет этот характер, то есть налицо квантовая природа
третьего порядка.
- Погодите. Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите "пространство".
То есть космос? Как тот, что вокруг нас? - Я оглянулся, но поскольку мы
были внутри базы, не увидел ничего кроме стен.
- И космос тоже квантован.
- Но космос... он же пуст. В нем ничего нет.
- Ты так думаешь? - Джим Свифт наморщил лоб. - Да, когда я слушаю
себя со стороны, то почти согласен с тобой. Пустой космос пуст. Нужно
другое слово. Давай назовем это не пустотой, а вакуумом. И тогда, если ты
внимательно изучишь теорию, ты обнаружишь, что даже вакуум, в котором нет
материальных частиц, не совсем пуст. Он обладает энергией, называемой
энергией вакуума. И если ты сможешь овладеть этой энергией и правильно ее
использовать, ты можешь добиться очень многого. Например, преобразовывать
ее в движение. И движение это будет очень быстрым - от точки к точке
квантованного космоса.
- И вы это в самом деле можете сделать?
- Ну... пока нет. Я только изучаю это у себя в университете. Это моя
специальность. И мне кажется, в этой области я соображаю лучше, чем кто бы
то ни было.
Когда он говорил о чем-нибудь постороннем, не связанном с его работой
(если он, конечно, не терял при этом терпения), голос его был совсем
другим: спокойным, мягким. Но сейчас, когда он просвещал меня, в нем
звучала странная смесь самодовольства и бахвальства.
- Я верю, - продолжал он, - что было время, до Изоляции, когда люди
владели энергией вакуума. И они использовали квантовую свертку третьей
степени для космических полетов. Полетов быстрее света. Перемещения
квантов не занимают времени.
- Сверхскорость! - выпалил я и тут же подумал, что доктору Эйлин,
несмотря на установленный ею же режим секретности, наверняка пришлось
что-то им рассказать.
- Вот именно. И если это так, остается еще один вопрос: что
случилось? Почему перестали прилетать корабли? Уолтер немного не от мира
сего и изрядный сноб в придачу, но свой предмет знает очень хорошо. И он
утверждает, что согласно дошедшим до нас документам все произошло в
одночасье. Эрин был брошен на произвол судьбы, и хорошо еще, что нам
удалось хоть как-то выжить. Космолетчики порой рассказывают о странных
объектах и явлениях в Сорока Мирах, например, об аномалии Люмнича. Но эта
информация оставляет больше вопросов, чем ответов. Как знать, может быть,
наше путешествие будет отличаться в лучшую сторону?
Теперь я понимал, почему Эйлин Ксавье хотела, чтобы Джим Свифт и
Уолтер Гамильтон летели с нами. Но как много она им рассказала?
Впрочем, с ответом на этот вопрос пришлось обождать - в комнату вплыл
Дэнни Шейкер.
- Вашим спутникам полегчало, - сообщил он Джиму Свифту. - Как вы
сами?
- Со мной все в порядке. Где Уолтер? Мне бы хотелось поговорить с
ним.
- Ступайте за мной. - Дэнни Шейкер повернулся и выплыл обратно в
дверь.
Джим Свифт неуклюже последовал за ним. К передвижению в невесомости
надо было еще привыкнуть. Поскольку ничего другого не оставалось, я
двинулся следом, отталкиваясь от стен и пола и на ходу соображая, как это
надо делать.
Коридор, по которому мы двигались, был длинным, прямым, лишенным
всяких деталей, однако через три-четыре десятка метров у меня появилось
слабое, но вполне различимое ощущение верха-низа. Ноги мои, только что
едва касавшиеся пола, начали потихоньку притягиваться к нему.
Ощущение собственного веса постепенно усиливалось. Коридор закончился
дверью в большую круглую комнату. Она напомнила мне палату в Толтунской
больнице - неуютную, слишком жарко натопленную, уставленную казенного вида
койками.
На одной из них сидел Уолтер Гамильтон; цвет его лица заметно
улучшился со времени, когда я в последний раз его видел. Ни доктора Эйлин,
ни дяди Дункана не было видно.
- Кухонные автоматы там. - Шейкер мотнул головой в сторону большой
раздвижной двери. - Вы голодны?
Уолтер Гамильтон сложил руки на животе с видом человека, до крайности
расстроенного самой идеей принятия пищи. Джим Свифт тоже покачал головой и
опустился на соседнюю с ним койку.
- Джей?
Я бы и сам не поверил в это, но, хотя мой желудок и порывался время
от времени выпрыгнуть наружу, я вдруг ощутил изрядный голод. Я кивнул.
- Так я и знал. Пошли. - Он первым направился к двери, скользнувшей
при нашем приближении в сторону. - У тебя здоровый организм, Джей. Из тебя
выйдет хороший космолетчик.
Слова, греющие душу! Однако я никак не мог отделаться от воспоминаний
о Пэдди Эндертоне - дышавшем перегаром, придвинувшем свое немытое, потное
лицо вплотную к моему: "Ты будешь лучшим космолетчиком, что стартовал
когда-либо с Эрина".
И все же между двумя этими людьми была большая разница: неуклюжий
грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно начинал подражать
точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении.
Мы подошли к автоматам, и Дэнни Шейкер показал мне, как ими
пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу.
Сама пища неожиданно разочаровала меня. Нет, она была вполне
съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что космическая пища должна
отличаться от той, что мы едим внизу, на Эрине. На деле она оказалась
точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что я - или кто
угодно другой - проглочу в космосе, доставлен с Эрина. Единственным
исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито - четвертой луне
Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин.
- Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там, -
сказал Шейкер. - Ведь на Эрине соли слишком мало. Соль - это хлорид
натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент.
- Я не люблю соли.
- Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если бы мы не летали в
космос, думаю, на планете не осталось бы ни души.
Над этим стоило поразмыслить. Там, внизу, люди считали: то, что
привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати, но не так уж
необходимо. И тут я слышу, что Эрин не смог бы существовать без
космолетчиков.
- Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я ем, хотя сам
интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел.
- Я думал, мы готовы к отлету.
- Мы готовы. Том Тул и остальная часть экипажа, должно быть, уже
стартовали с Эрина. Они прибудут на "Кухулин" вместе с доктором Ксавье. Но
мы летим надолго, и я должен еще раз проверить, все ли припасено и
погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если в глубоком космосе
что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого.
Мне не терпелось увидеть "Кухулин" с той минуты, когда я впервые
услышал это название. Но прежде чем моя мечта осуществилась, мне
предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней базы
была герметизирована. Все остальное, включая подходы к межпланетным
кораблям, находилось в безвоздушном пространстве.
С помощью Шейкера я облачился в скафандр и проверил тридцать шесть
контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у
меня в привычку, что проделывалось автоматически: воздух, два фильтра,
обогрев, герметичность, температура, связь, питание, удаление отходов
(двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла для маневрирования
(два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три).
Еще две минуты пришлось ждать, пока насосы откачают воздух из
шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на табло наружного давления быстро
приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла
только тонкая оболочка скафандра.
И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно в
том, что мы делали, не было ничего особенного.
- Если тебя что-то беспокоит во время сброса давления в шлюзовой
камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку "отказ" вот
здесь, на стене. Шлюзовая камера заполнится воздухом за пять секунд.
Ладно, пошли.
Прежде чем я сообразил, что происходит, он ухватил меня за рукав
скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый космос
- и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по
которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и
температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля.
Последним сюрпризом стал сам "Кухулин". Он покоился в огромном
открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По форме он не
напоминал ни перевернутую чашу челночного корабля, ни стройную иглу
атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед собой длинную корявую
палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом.
- Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера, - послышался в
моих наушниках голос Дэнни Шейкера.
Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый взгляд. На
поверхности маленькой сферы обнаружились выпуклости и темные провалы -
иллюминаторы и люки.
- А где же место для груза? - удивился я. - Вы что, крепите его
снаружи?
Шейкер рассмеялся - смехом, знакомым мне еще по Эрину.
- Иногда я жалею, что мы не можем крепить его там. Все, что ты видишь
между конусом машинного отделения и жилой сферой - это эластичная
мембрана, собранная у жесткой оси-колонны. Когда "Кухулин" загружен
полностью, он напоминает огромный надутый шар с маленькими наростами на
противоположных сторонах. И пока распределишь груз для полета - можно
рехнуться. Но я не думаю, что в этот раз ты с этим столкнешься.
Мне стоило бы задуматься над тем, откуда он это знает. Ведь доктор
Эйлин настаивала на том, что цель нашей экспедиции должна оставаться в
тайне. Но я тогда об этом не подумал, а сразу ударился в расспросы:
- А как вы приземляетесь? Здесь же нет места для отражателя.
- Совершенно верно. "Кухулин" никогда не приземляется. Это корабль
для глубокого космоса.
- А как вы тогда грузитесь?
- С помощью грузовых катеров. Видишь их?
Теперь, когда он показал мне, я увидел. Каждый нарост на центральной
части корабля представляя собой маленький кораблик, округлую скорлупку,
лепящуюся к центральному стволу.
- Но у них тоже нет отражателей.
- А они им и не нужны. На большинстве Сорока Миров слабая гравитация.
Исключение составляют Антрим и Тайрон, а на поверхность этих газовых
гигантов мы никогда не садимся. На всех других планетах притяжение не
превышает сотой доли притяжения Эрина. И это хорошо, ибо в противном
случае доставка грузов с них была бы невозможна.
Пока я задавал вопросы - а их у меня накопилась сотня, если не
больше, - мы добрались до того, что Дэнни Шейкер называл "жилой сферой". С
близкого расстояния было видно, что ее поверхность, издалека казавшаяся
просто серой, была покрыта паутиной швов, царапин и вмятин.
- Ничего удивительного, - сказал Дэнни Шейкер. - "Кухулин" ничем не
отличается от других кораблей. Он стар. Стар и изранен. Он построен
задолго до Изоляции и немало пережил.
- Но почему мы не строим тогда новые?
- Хороший вопрос. Мы вернемся к нему, когда у нас будет больше
времени, идет?
Его голос звучал совершенно естественно, но мне почему-то показалось,
что он не хочет говорить со мной на эту тему, не обсудив ее предварительно
с доктором Эйлин. Странное дело, с каждой милей, что мы удалялись от
поверхности Эрина, у меня росло ощущение того, что баланс между жизнью на
планете и жизнью в Сорока Мирах предельно неустойчив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46