Спустя двадцать секунд, задыхаясь и дрожа, мы
лежали лицом к лицу, на узкой галерейке, опоясывавшей верх башни.
Несомненно, у Пэдди Эндертона было много недостатков - больше, чем я
знал тогда, - но уж в недостатке воли его никак нельзя было упрекнуть.
Пока я думал, что он умирает, он уже выпрямился, глядя через озеро в
сторону порта Малдун.
- Ах... - произнес он, - ах... - Он судорожно глотал воздух, поэтому
слова выдавливал из себя урывками: - Неплохо... Малдун... Сойдет...
Сойдет...
Он сделал знак, чтобы я помог ему, и начал доставать из рюкзаков
детали телекона. Даже в его трясущихся руках они, казалось, сами
соединялись друг с другом. Основная часть прибора была собрана за пару
минут; мне же оставалось только сидеть и смотреть.
В последнюю очередь Эндертон вынул окуляры. Он нацелил их на дальний
берег и испустил странный свистящий звук, словно весь воздух разом вышел
из его легких.
- Вот и все, - произнес он. - Все кончено. Мне конец.
Он прислонился спиной к стенке цистерны и положил окуляры на настил.
Я поднял их и посмотрел сам. Холодный металл обжигал кожу.
Порт Малдун был виден как на ладони. По голосу Эндертона я ожидал
сразу же увидеть безрукого мужчину, несущего на спине безногого брата. Но
ничего необычного в порту я не заметил. Он был тих и спокоен, между
зданиями слонялось не больше десятка человек. И тут я сообразил, что
именно было не так. Когда я побывал там в последний раз, порт гудел как
улей. Теперь он был почти пуст.
Конец навигации.
Я все еще смотрел на опустевший порт, когда Эндертон вырвал у меня
окуляры и развернул аппарат. Я не сразу понял, что он делает. Он
осматривал южный берег и дорогу, ведущую в Толтуну.
- Ничего не видно, - пробормотал он наконец. - Но это еще ничего не
значит. Они умеют искать. Они уже в пути. Они могут быть здесь в любой
момент.
Эндертон отложил окуляры в сторону и рискованно свесился через
парапет. Сначала он глянул в сторону Толтуны, потом - в противоположную.
- Та дорога по берегу, - резко произнес он. - Что там дальше, на
севере? Она идет вдоль берега или сворачивает?
- Вдоль берега, но не все время. Сначала она уходит восточнее, потом
сворачивает у моста в Тулламоре. Я сам там не бывал, но доктор Эйлин -
часто. Она говорит, что по глубокому снегу там вообще не проехать.
Эндертон не сказал ничего, только схватил телекон и начал разбирать
его и запихивать детали в мешок. Я не представлял себе, как это один
человек сможет утащить весь этот груз. Только когда он поставил ногу на
верхнюю скобу, я понял, что он оставляет его здесь.
- Но телекон...
- Ничего с ним здесь не сделается. - Он спустился еще на три скобы. -
Он твой. Можешь забрать его, когда хочешь. Пошли.
Я не имел ни малейшего представления, что он собирается делать, но
оставаться на верху водокачки мне тоже не особенно хотелось, а воздух
становился все холоднее. Я в последний раз взглянул на мешок с телексном,
закинул на спину пустой рюкзак и полез следом. Я не смотрел по сторонам, а
тем более я не смотрел вниз, но слышал отчетливо бормотание Эндертона подо
мной:
- На север нельзя. В Толтуну нельзя. Они наверняка перекрыли дороги.
Значит, вода. Ничего другого не остается.
Спускаясь, я считал скобы. После семьдесят восьмой мы оказались на
промежуточной площадке. Эндертон не останавливался отдохнуть, я - тоже. На
сто тринадцатой я, наконец, осмелился посмотреть вниз. Эндертон был уже у
самой земли. Лицо его приобрело пурпурный цвет, каждый вздох отдавался
стоном.
Я продолжал спуск, и вскоре под моими башмаками захрустел снег.
Блаженное чувство облегчения и безопасности овладело мной. Только на
мгновение. Ибо секунду спустя Пэдди Эндертон схватил меня за руку. Он
оперся на мое плечо, одновременно увлекая меня вниз по холму - прочь от
дома.
- Не туда! - запротестовал я, делая попытку вырваться.
- Нет. Только туда! - Его пальцы сжались еще сильнее, и я вскрикнул
от боли. - Мы плывем через озеро, Джей!
- Но мы не можем! Через полчаса стемнеет!
Этот довод он проигнорировал.
- Ваши вещи остались дома!
- Все нужное у меня с собой. - Он похлопал себя по карману. - Кончай
разговор. Ты меня повезешь. Сейчас.
- Но мама не знает, где я. Я не могу.
- Можешь, если тебе дорога жизнь. Или ты думаешь, Молли Хара
предпочтет увидеть сына мертвым? Выбирай!
Свободной рукой он полез в карман и вытащил оттуда нож с тонким
лезвием.
- Ты переправишь меня в порт Малдун, Джей Хара. Сегодня. Или я, не
сходя с этого места, перережу тебе глотку и попытаюсь переплыть озеро сам.

6
Раньше мне казалось, я смогу описать, каково это - плыть через озеро
Шилин зимней ночью, когда порывы ветра швыряют маленький парусник, а у
твоего горла - лезвие ножа.
Но я не могу, как ни стараюсь. Наверное, страх сродни боли в ушах или
в животе. Когда она проходит, ты знаешь, что это было с тобой недавно, что
было больно, очень больно, но стоило ей пройти - и ты уже не можешь
почувствовать ее снова или хотя бы вообразить.
Я знаю, что в лодке, должно быть, было ужасно холодно, но не помню,
чтобы мерз. Я должен был поставить парус и править на далекие огни порта
Малдун, но этого я тоже не помню. Все, что я помню, - это сумасшедшее
чувство облегчения, когда в четверти мили от берега Пэдди Эндертон убрал
нож и вытащил из кармана тот же маленький прямоугольник из черного
пластика, который он вертел в руках дома. Казалось, будто с тех пор
миновали недели, хотя на самом деле это было только вчера.
Теперь он сделал с ним что-то другое, так как воздух вокруг карточки
вдруг наполнился разноцветными светящимися точками, которые к тому же
двигались. Эндертон долго смотрел на них, потом его рука протянулась в
самую середину этого сияния. Огоньки погасли. В его руках снова был
неприметный черный прямоугольник.
Наверное, восхищение при виде этих волшебных огней послужило причиной
того, что я не заметил перемены в самом Эндертоне. Уже тогда, когда мы
спустились с водокачки и продирались сквозь метель к пристани, дыхание его
сделалось совсем хриплым и болезненным. Оказавшись же в лодке, я был
слишком занят, чтобы обращать на него внимание.
Теперь же каждый его выдох был громким болезненным стоном. Внезапно
он схватился за горло. Его лицо казалось в темноте белым пятном, и я
наклонился поближе. В этот момент он кашлянул, дернулся и упал ничком,
ударившись головой о мое колено, а затем - с глухим стуком - о деревянную
банку.
Поначалу я решил, что он сделал это нарочно. Потом, очнувшись, я
протянул руку и потряс его за плечо:
- Мистер Эндертон!
Он лежал лицом вниз, зацепившись ногами за банку. Если бы не это, я
думаю, он свалился бы за борт. Но так или иначе, лодка была слишком узкой,
и у меня не хватало сил, чтобы поднять или хотя бы перевернуть его.
Я наклонился к нему, почти прижавшись к его голове лбом. Он дышал, но
редко и неровно.
Я посмотрел вперед. Мы одолели не больше четверти пути. Ветер был
попутный, огни порта ярко сияли в темноте, и мы могли бы без особых
затруднений попасть туда. Но что я там буду делать? Я не сомневался, что у
Пэдди Эндертона были на этот случай свои планы, но какие именно, я не
знал. А учитывая то, что порт пуст, вряд ли кто-нибудь поможет мне
вытащить его из лодки.
С другой стороны, что он сделает, если я поверну обратно, а он придет
в себя и обнаружит, что я нарушил его приказ?
За меня все решила погода. Пока я сидел, не зная, что предпринять,
вновь пошел снег. Спустя всего несколько минут огни Малдуна исчезли за
белой завесой.
Я наклонился и обшарил карманы Пэдди. Найдя нож, я выкинул его за
борт. Только после этого я развернул лодку, вновь поставил парус и
направил ее к восточному берегу.
Огни Толтуны тоже не были видны, поэтому править приходилось наугад.
Мне повезло - я подошел к берегу всего в паре сотен ярдов к югу от нашего
причала.
Подвести лодку к причалу и привязать ее мне не составило труда, но
даже в хорошую погоду я не смог бы дотащить Пэдди Эндертона до дома. Ему
пришлось остаться в лодке - лежа ничком с припорошенной снегом спиной и
непокрытой головой, - пока я бежал домой, молясь про себя, чтобы мать не
отправилась искать меня, чтобы дома оказался хоть кто-то, способный
помочь.
Мать была на кухне. И дядя Дункан тоже.
- Вот, Молли, - сказал он, когда я ворвался в дом. - Я ведь говорил
тебе, что с ним все в порядке.
- Джей! - начала было мать. - Я тысячу раз говорила тебе... - И тут
она увидела мое лицо.
- Мистер Эндертон... - выдохнул я. - Ему очень плохо. На берегу. Я не
могу втащить его.
В обществе гостей-космолетчиков матери нравилось разыгрывать из себя
слабую и беспомощную. На деле-то она не была такой, и ее реакция была
лучшим тому подтверждением.
- Потерял сознание? - спросила она.
- Когда я его оставил, он был без сознания.
- Ладно, - сказала она, ничего больше не спрашивая. - Дункан, мне
нужно одеяло и что-нибудь, на чем его можно будет нести. Нет, сама найду.
Ты бери фонарик и наши пальто. Быстро.
Мать взялась за дело. И сразу же я почувствовал себя совершенно
опустошенным. Все, чего мне хотелось, (это лечь на пол - прямо здесь, на
теплой кухне) и уснуть. Но и этого я не мог: мать вновь послала меня на
улицу. Показывать дорогу.
Пэдди Эндертон не сдвинулся с места с той минуты, когда я его
оставил, и на какое-то мгновение мне показалось, что он мертв. Но он
застонал, когда дядя Дункан вытаскивал его, и бормотал что-то невнятное,
когда его заворачивали в одеяло. Я стоял рядом, готовый в случае
необходимости помочь, но все, что мне позволили - это светить фонариком.
Мать и дядя Дункан отнесли его в дом и уложили на кушетку, поближе к огню.
Цвет его лица был ужасен: свинцово-серый если не считать розовых
пятен на скулах. Мать прижалась ухом к его груди и оставалась в этом
положении довольно долго. Наконец она выпрямилась и подошла к стулу у
кухонного стола, на котором я сидел.
- Мне очень жаль, Джей, - тихо сказала она, - но тебе придется выйти
еще раз. Мы сделаем все, что можем, но без помощи врача он умрет. Что
заставило его выйти в озеро в такую погоду с его-то легкими?
Она даже не ждала моего ответа, хотя он был у меня наготове.
- Ты знаешь, где живет доктор Эйлин. Иди к ней. Скажи ей, что
случилось. Скажи, что твоя мать говорит, что это срочно, и приведи ее с
собой. Иди, и постарайся обернуться побыстрее.
И прежде, не успев опомниться, я вновь оказался в морозной тьме на
южной дороге. Снежные хлопья бесшумно ложились мне на плечи. С самого
начала снегопада по дороге не прошел никто; местами я проваливался в снег
по колено. Я брел, упрямо наклонив голову. Хорошо хоть ветер дул мне в
спину. По крайней мере глаза и лицо оставались незапорошенными. Все
остальное было менее утешительным. День меня измотал - как душевно, так и
физически, - и я едва держался на ногах. Не одолев и сотни ярдов, я
остановился, не в силах сделать более ни шага.
Так я никогда не доберусь до доктора Эйлин. Я просто-напросто свалюсь
от усталости, и первый, кто пройдет утром по этой дороге, наткнется на мой
окоченевший труп.
На мысль, спасшую мне жизнь, меня подтолкнул ветер. До меня вдруг
дошло, что стоит спуститься с дороги к берегу, и я окажусь точно в том
месте, где привязана моя лодка. С попутным ветром будет проще простого
дойти до домика доктора Эйлин у озера. Даже ночью черные воды озера и
белый заснеженный берег не дадут мне сбиться с пути.
Я еще обдумывал все это, а ноги уже сами шагали вниз к причалу.
Спустя пару минут я был в лодке, стряхивая снег с паруса. Еще минута - и
лодка плавно скользила вдоль берега.
Плавание представлялось мне сущей ерундой, но как обычно,
действительность оказалась не такой простой и приятной, как рисовало мое
воображение. Пальцы окоченели почти сразу же, так что приходилось держать
румпель одной рукой, пока вторая отогревалась под курткой. Затем настала
очередь... гм... нижней части тела. Это не шутка - три четверти часа
сидеть съежившись на деревянной банке. Штаны промокли довольно быстро, и
ощущение оказалось не из приятных. В довершение всего я пережил несколько
неприятных минут, когда потерял из вида береговую линию. Однако с этим
справиться оказалось проще всего - достаточно было взять курс левее, и
вскоре я увидел огни Толтуны, а там уже и дом доктора Эйлин показался.
Оставалось неясным одно: будет ли она дома, или чей-то срочный вызов
выгнал ее в ночь.
Так или иначе, в одном я был уверен: дом доктора Эйлин - последний
пункт моих сегодняшних странствий.

Разумеется, в этом я тоже ошибся. Вообще на протяжении тех двух дней
каждый раз, когда, как мне казалось, я знал, как повернутся события, на
деле все происходило с точностью до наоборот.
Доктор Эйлин была дома и, несмотря на поздний час, совершенно одета.
Поэтому стоило мне произнести: "Мама говорит, это очень срочно", как она
втолкнула меня в свой глайдер и направила его на север, к нашему дому.
Хорошо, что машина прилетела над заснеженной дорогой так же легко,
как над чистой. Еще большей удачей было то, что доктору Эйлин приходилось
порой жить в машине по несколько дней, так что на маленькой плитке в
задней части салона можно было подогреть еду и питье. Поэтому не успели мы
миновать Толтуну, как я снова почувствовал себя человеком. Я, по мере
возможности, ответил на вопросы, рассказав о прерванном плавании в порт
Малдун, о приступе у Пэдди Эндертона, о его симптомах и о моем отчаянном
решении добраться до нее по воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46