Четверо региров несли Артемаса, а еще четверо — тело Ллвида ап Олдуина. Терон криво усмехнулся. Легион похоронил бы или кремировал тела павших прямо здесь и выступил бы дальше, особенно в столь отчаянной ситуации, как сейчас. Если армия на марше будет обременять себя трупами, на ней можно смело ставить крест.Вдобавок Терон заметил, что чужестранец не захватил своего диковинного оружия. Очевидно, Делариан правильно подметил, что его волшебство иссякло. Хорошо хоть, что этот субъект достаточно практичен, чтобы не тащить с собой бесполезный груз. Бросив последний взгляд на башню, Терон повернулся и двинулся за остальными в долгое путешествие на юг, к Ядовитой Топи.Стиву первые несколько часов ходьбы показались днями, а тяжелые доспехи только усугубляли и без того изнурительный марш. Но если бы вдруг выскочил обезьяночеловек, чтобы прикончить его, Стив предпочел бы вечному отдыху больные ноги.Поначалу Цезарь, как Стив окрестил про себя римского воина, пытался заговорить с ним на нескольких языках, но Стив не понял ни слова ни в одном из них.Во всяком случае, это люди. Половина довольно низкорослые, футов пять с половиной или около того. Зато остальные, в том числе двое, облаченные в броню от макушки до пят, оказались даже выше пяти футов десяти дюймов Стива.Смуглые лица Цезаря и Сони — человека, лежавшего в беспамятстве, — были чисто выбриты, черные волосы коротко подстрижены. Низкорослые воины — вообще-то более рослые, чем римляне, — отличались более светлой кожей и носили бороды. Цвет их волос менялся от каштанового до рыжего.Но при том высокие воины были еще более светлокожими, чуть ли не бледными, и вроде бы никогда не нуждались в бритье. Если б не их рост, Стив решил бы, что им лет по шестнадцать или даже меньше. Светлые шелковистые волосы, цветом от светло-рыжих до белых, придавали им почти ангельский вид. А у того, который помогал Стиву облачиться в доспехи, волосы оказались вообще серебряными.Командир отряда не подходил под признаки ни одной из трех расовых групп, которые выделил Стив. Черный Рыцарь, как прозвал его Стив, ростом не уступал самому высокому из светловолосых витязей, но при том был сложен так же массивно, как коренастые воины, и смуглолиц, как римляне.Зато нет никаких сомнений, что он командир отряда. Когда он говорил, люди слушали и слушались. Даже Белый Рыцарь, принадлежащий к той же расе, что и высокие воины, подчинялся Черному беспрекословно.Кто бы тут ни командовал, главное, Стива не бросили замерзать до смерти. Впрочем, насколько ему удалось разглядеть при свете месяца, после восхода солнца холод станет самой малой из опасностей.Холмы, среди которых пролегал их путь, были безжизненны, как обратная сторона луны, не видно было даже ни одного кустика перекати-поля. Но вода была. С вершины холма Стив заметил блеск чернильно-черной реки. Как ни странно, на ее берегах не было никакой растительности.Подняв голову к небу, Стив не сумел распознать ни одного знакомого созвездия. Вообще-то удивительного в этом мало: в астрономии он никогда не был силен, но Большую-то Медведицу непременно узнал бы… Неожиданно послышался цокот копыт, отвлекший его внимание от созерцания небосвода.Один из рослых воинов возвращался верхом, а за ним следовал целый табун лошадей, уже оседланных и готовых в путь. Уж чересчур удобно даже для сна.Перспектива больше не идти пешком обрадовала Стива, и лишь когда Цезарь вручил ему поводья, до Стива дошло, что он ни разу в жизни не ездил верхом.Взобрался он в седло без особого труда, даже несмотря на громоздкие доспехи, неуклюже нашарил носком левой ноги стремя… А что дальше? Стив осторожно взял поводья, по одному в каждую руку. Нет, что-то тут не так — разве воспользуешься мечом, если обе руки заняты? Лошадь беспокойно переступила с ноги на ногу.Подъехав к Стиву сбоку, Цезарь взял у него поводья и, держа в одной руке, потянул налево. Лошадь начала послушно поворачивать, и Цезарь потянул направо. Лошадь вернулась в прежнее положение.Забрав поводья, Стив кивнул в знак благодарности. Затем потянул поводья направо — и лошадь повела себя, как и положено. Цезарь с улыбкой кивнул и, пришпорив коня, догнал остальных. Лошадь Стива тут же затрусила следом.Удивленный Стив потянул поводья на себя — лошадь остановилась. Он не ослабил хватки, и лошадь попятилась. Не зная, как быть, Стив бросил поводья. В ответ животное с укоризной покосилось на него.— Извини, дружок, — проронил Стив, — по-моему, нам обоим надо немного пообвыкнуть.После чего, подхватив поводья, легонько ударил лошадь пятками по ребрам. Она тронулась шагом, следом за остальными.Часа через два голые холмы понемногу пошли на убыль, сменившись унылой, абсолютно плоской равниной. Слева в лунном свете поблескивала река, на подступах к равнине разделившаяся на множество узких рукавов. Отряд взял чуть правее и продолжал двигаться вперед.Вдруг со стороны реки долетел ветерок, и Стива едва не стошнило. От воды разило, будто десять разных химзаводов день и ночь сливали в нее неочищенные стоки. Стоит ли удивляться, что по ее берегам ничего не растет, если одни лишь ее испарения действуют не хуже слезоточивого газа?Остальных зловоние тоже явно не порадовало. Отряд свернул еще правее, чтобы держаться подальше от берега. А еще через полчаса командир объявил привал. Выбираясь из седла, Стив от изнеможения чуть не свалился на землю мешком.Кто-то бросил перед ним скатку из одеял, и Стив принялся неуклюже разворачивать ее. Затем снял тяжелые доспехи и скользнул в постель. Песчаная почва показалась ему уютнее любой перины на свете.«Курьезно, — подумал он, уже задремывая, — я еще ни разу не уставал во сне». ГЛАВА ТРЕТЬЯ Туман расступился перед Белеверном, образовав выход в реальность. Послав своего демонического коня вперед, он появился над разрушенной башней. Скакун прочно оперся своими раздвоенными копытами о воздух, распугав стервятников. Галды описали все довольно точно, если сделать скидку на преувеличение.Белеверн неспешно обозрел сверху поле битвы, не выдав своих чувств ни малейшим жестом, а золотая демонова маска великолепно скрывала выражение его лица. Вокруг башни лежали чуть ли не десять дюжин галдов. Многие из павших с восточной стороны были обуглены до черноты. Пришпорив скакуна, Белеверн подался вперед, и тот пошел вниз.Вокруг еще ощущалась остаточная магия. Спешившись, Белеверн направился к башне. Там было пусто, и только засохшая кровь на полу выдавала, что кто-то скрывался здесь от преследователей — да еще до сих пор пронизывающая руины Сила.Белеверн заговорил хриплым гортанным голосом, медленно двигая руками в воздухе в такт словам. Едва он начал колдовать, вокруг воцарилась противоестественная тишина. Немногочисленные твари, осмелившиеся остаться рядом с башней, теперь поспешно обратились в бегство.Как только ритуал завершился, вокруг возникли призрачные образы. К башне подъезжали всадники на взмыленных лошадях. Спешившись, в башню вошел воин в вороненой морвийской броне, с изображенным на щите символом Мортоса, Повелителя Мертвых.Белеверн сердито зашипел. Предатель был здесь собственной персоной, а галды позволили ему удрать из-под самого носа Дарины. Воины входили в башню один за другим. Их оказалось пятнадцать человек. Полтора десятка воинов против двух с лишним сотен галдов! Все они до последнего были просто обязаны сложить тут головы.На глазах у Белеверна тени беззвучно разыгрывали сцену битвы. Когда из небытия появился черный прямоугольный провал, колдун невольно вздрогнул от неожиданности. Что ж, этим объясняется многое.Не прошло и минуты, как из портала вылетел человек, растянувшись на полу башни. Мановением руки Белеверн остановил образ, чтобы разглядеть новоприбывшего. Чужак был облачен в диковинные одеяния, а на коленях у него лежало странное устройство: к арбалетному ложу вместо лука был прикреплен полый металлический прут.Удовлетворившись осмотром, Белеверн повел рукой, и призрачная сцена вновь ожила. Чужак вступил в битву, очистив стену от нападающих при помощи своего колдовского оружия.Это не сулит ничего хорошего в грядущей войне. Чародей подобной силы может обречь на крах намеченное вторжение целиком. Надо предпринять шаги, способные воспрепятствовать нежданной угрозе.Когда призраки нападающих обратились в бегство, чужак осторожно двинулся вниз по лестнице. Белеверн не без удивления обнаружил, что он не захватил с собой огневую палицу. Неужели она осталась наверху?!Не обращая внимания на продолжающееся призрачное действо, колдун ринулся вверх по лестнице, беспечно промчавшись прямо сквозь образ чужого чародея. И нашел наверху огневую палицу, прислоненную к зубцу стены. Протянув руку, колдун осторожно прикоснулся к палице.Да, она все еще здесь. Он поднял палицу, оставив на месте только ее изображение. Взмах ладони — и видения угасли. Больше ничего интересного в них нет.Сейчас Эрельвар с отрядом, должно быть, уже в Топи. Дарина уж решит, какие дальнейшие действия предпринять против него, Когда Белеверн доложит о случившемся.
Болото разительно отличалось от всех прочих, какие Стиву доводилось видеть до сих пор. Поначалу трясина являла собой только голую, мерзкую грязь, смердящую отравленной рекой, вливающейся в нее. Перед тем как двинуться через болото, его спутники обернули собственные ноги и копыта лошадей чем-то вроде промасленного брезента. Стив прекрасно понял смысл этой предосторожности: Бог ведает, что может таиться в этой грязи.Примерно через час пути в болоте появились первые признаки жизни, хотя жизни исковерканной и уродливой: одуванчики с белыми пушистыми головками размером с баскетбольный мяч, лианы, утыканные шипами, способными удушить любое растение и выпить его соки. Против последних иной раз приходилось пускать в ход силу, чтобы не дать им поступить точно так же с путниками.Каким образом его спутники ухитрялись отыскать брод под таким слоем грязи, было свыше понимания Стива. Но даже несмотря на это, дважды им пришлось возвращаться по собственным следам, когда тропа упиралась в трясину.Мало-помалу растительность стала гуще, — наверное, когда вода начала очищаться от ядов. Спутники Стива то и дело бросали тревожные взгляды в небеса. Интересно, гадал он, кого они там высматривают? Может, летучих обезьян? На лад «Волшебника страны Оз». Они вполне вписались бы в картину этого причудливого сна.А еще через час впереди замаячило первое дерево, напоминавшее кипарис, вот только воздушные корни, державшие ствол, поднимались довольно высоко над стоячей водой. Даже деревья в этом болоте не хотят касаться воды. И хотя более обильная растительность наверняка свидетельствует, что отравы в воде стало куда меньше, среди деревьев смрад вроде бы даже усилился.На Соню ядовитые испарения действовали не очень благотворно. Цезарь шагал рядом с лошадью больного, поддерживая его по мере сил. Верхом ехал один лишь Соня. Остальные, в том числе и Стив, шли пешком; лошади и без того утопали в грязи, куда уж им еще везти людей.Лиственный покров над головами путников стал плотнее, и они все реже и реже бросали тревожные взгляды в небо. Сквозь густую листву пробивалось все меньше света, и вскоре лес погрузился в своеобразные зеленые сумерки.Сделав, наконец, привал, они перекусили на крохотном островке, возвышавшемся над топью. От усталости Стиву даже кусок в горло не лез, ведь в путь выступили еще до рассвета. Рухнув без сил на относительно твердую почву, он бросил взгляд на часы: отряд шагал уже добрых семь часов.Привал промелькнул, как одно мгновение, — не прошло и получаса, как они снова тронулись в путь. Стив едва поспевал за остальными, то и дело припадая к шее идущей рядом лошади.Споткнувшись, он упал на колени, расплескав смрадную воду, и на миг замер, отдыхая — коленопреклоненный, с понуренной головой. Потом перед глазами появились огромные лошадиные ноздри, обдало теплым дыханием, и Стив, обняв лошадь за шею, с трудом встал на ноги.— Ты что? — спросил он у лошади. — Теперь я тебе нравлюсь, да?Уловив краем глаза какое-то движение в тени среди деревьев, Стив обернулся, но ничего не увидел, кроме замшелых стволов.— У меня от этого места мурашки по коже, — пробормотал он себе под нос.И тут на его плечо легла ладонь, заставив Стива подскочить на месте. Это оказался Цезарь, жестом пригласивший его сесть в седло.— Ага, верно, — согласился Стив и не без помощи псевдоримлянина вскарабкался в седло. — Будет неплохо немного проехаться верхом.Чем дальше они вторгались в болото, тем темнее становилось вокруг. Тоненькие лучики солнца пробивались сквозь листву, бросая зайчики на мерзкую жижу, но, как правило, вдали от тропы, потому что на твердом грунте, по которому шел отряд, деревья росли гуще. Да и вообще, почва вокруг становилась все более и более надежной.И снова Стиву показалось, что он краем глаза заметил какое-то движение. Однако на сей раз движение было настолько близко от него, что он разглядел что к чему: старый кипарисовый пень у него на глазах погрузил в темную воду трясины один из своих корней.— Вон тот пень двигался! — завопил Стив, указывая на тварь мечом, неизвестно как оказавшимся у него в руке. Обнаруженная тварь, не видя больше причин прикидываться пнем, ринулась на путников, а точнее — на Стива, по неудачному стечению обстоятельств оказавшегося ближе других.Оцепеневший Стив смотрел, как на него надвигается порождение кошмара на восьми ногах-корнях с плоскими перепончатыми ступнями. На верхушке «пня» появились два рачьих глаза на стебельках, а из передней части ствола выдвинулась пара челюстей, смахивающих на ятаганы.Затем в «дерево» под самым глазным стеблем вонзилась стрела, и Стив, очнувшись от транса, нанес мечом удар наискосок, начисто срубив глазной стебель и вонзив меч в макушку чудища.Обрубок стебля юркнул обратно в «пень», а челюсти сомкнулись вокруг ноги Стива. Бронзовые поножи отчасти защитили голень, но жвала глубоко вонзились в бок лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38