Теперь она прикасалась пальцами к этой книге с таким трудом собранных
имен, к этой обетованной земле, куда не мог вторгнуться ни один враг.
Интересно, нет ли там где-нибудь воров? - подумала Фрэнни. Алкоголиков?
Матерей, не состоявших в браке?
- Как ты могла так поступить со мной и с отцом? - спросила она
наконец. - Это был этот паренек Джесс?
- Это был Джесс. Джесс - отец ребенка.
Карла вздрогнула при слове "отец".
- Как ты могла так поступить? - повторила Карла. - Мы сделали все,
чтобы вывести тебя на правильный путь. Это просто... просто...
Она закрыла лицо руками и начала плакать.
- Как ты могла _т_а_к_ поступить? - закричала она. - После всего
того, что мы для тебя сделали? И это твоя благодарность? Уйти из дома и...
и... совокупляться с этим мальчишкой, как сука в период течки? Дрянная
девчонка! Дрянная девчонка!
Слова растворились в рыданиях. Она оперлась на каминную доску, одной
рукой прикрывая глаза, а другой продолжая водить по зеленому коленкоровому
переплету. Дедушкины часы продолжали тикать.
- Мама...
- Не говори мне ничего! Ты уже достаточно сказала!
Ноги Фрэнни одеревенели. Слезы начали течь у нее из глаз, ну и пусть
текут; она не позволит этой комнате еще раз одержать верх над ней.
- Я пойду.
- Ты ела за нашим столом! - неожиданно крикнула Карла. - Мы любили
тебя... и поддерживали тебя... и вот что мы получили в награду! Дрянная
девчонка! _Д_р_я_н_н_а_я_ девчонка!
Ослепленная слезами, Фрэнни споткнулась. Правая нога ее зацепилась за
левую лодыжку. Она потеряла равновесие и упала, раскинув руки. Головой она
ударилась о кофейный столик, а одной рукой сбила вазу с цветами. Ваза не
разбилась, но на ковре расплылось темное пятно.
- Смотри, что ты наделала! - закричала Карла почти торжествующе.
Слезы проложили дорожки на ее лице, вымазанном косметикой. Она выглядела
осунувшейся и полубезумной. - Смотри, что ты наделала, ты испортила ковер,
ковер твоей бабушки...
Фрэнни сидела на ковре, изумленно потирая голову, все еще плача и
желая сказать своей матери, что это ведь обычная вода, но нервы совсем
изменили ей, и уверенности не было. _О_б_ы_ч_н_а_я_ вода? Или моча?
- Каков будет ваш следующий шаг, мисс? Собираетесь оставаться здесь?
Думаете, мы будем содержать и кормить вас, а вы будете шляться по городу?
Так, я полагаю? Ну уж нет! Нет! Я этого не потерплю!
- Я не хочу здесь оставаться, - пробормотала Фрэнни. - Неужели ты
думаешь, что я останусь?
- И куда же ты отправишься? К нему? Сомневаюсь.
- К Бобби Ренгартен в Дорчестере или к Дебби Смит в Самерсворте, я
думаю. - Фрэнни медленно собралась с силами и встала. Она продолжала
плакать, но и сама уже стала выходить из себя. - Впрочем, это не твое
дело.
- Не мое дело? - эхом отозвалась Карла, все еще с вазой в руках. Лицо
ее было белым, как пергамент. - Не _м_о_е_ дело? То, что ты вытворяешь в
моем доме, - не _м_о_е_ дело? Ах ты неблагодарная маленькая _с_у_ч_к_а_!
Она ударила Фрэнни по щеке, и ударила сильно. Голова Фрэнни
откинулась назад. Она перестала потирать голову и принялась потирать щеку,
недоверчиво глядя на мать.
- Вот твоя благодарность за то, что мы отправили тебя в приличный
колледж, - сказала Карла, обнажая зубы в безжалостной и пугающей ухмылке.
- Теперь ты _н_и_к_о_г_д_а_ его не закончишь. После того, как выйдешь за
него замуж...
- Я не собираюсь выходить за него замуж. И я не собираюсь уходить из
колледжа.
Глаза Карлы расширились. Она уставилась на Фрэнни, как на
сумасшедшую.
- Что ты несешь? Аборт? Ты собираешься сделать аборт? Мало того, что
ты шлюха, так ты еще решила стать и убийцей?
- У меня будет ребенок. Мне придется перенести весенний семестр, но я
смогу кончить следующим летом.
- А на какие шиши ты думаешь кончать? На _м_о_и_ деньги? Если это
так, очевидно, ты чего-то не поняла. Такой современной девушке, как ты,
едва ли понадобится поддержка ее родителей, не так ли?
- Как-нибудь выкручусь, - мягко сказала Фрэнни.
- В тебе нет ни капли стыда! Ты думаешь только о себе! - закричала
Карла. - Боже, что будет со мной и с твоим отцом! Но тебе до этого нет
никакого дела! Это разобьет сердце твоего отца и...
- Я не чувствую себя таким уж разбитым. - Спокойный голос Питера
Голдсмита доносился из дверного проема, и они обе повернулись туда. Он
действительно стоял в дверях, но за пределами комнаты. Носы его рабочих
ботинок лишь слегка заступили за ту границу, где потрепанный коридорный
коврик переходил в ковер гостиной. Фрэнни неожиданно поняла, что именно на
этом месте она видела его много раз. Когда он в последний раз заходил в
гостиную? Она не могла вспомнить.
- Что ты там делаешь? - спросила Карла, неожиданно позабыв о
возможном ущербе, который могло понести сердце ее мужа. - Я думала, ты
работаешь сегодня вечером.
- Меня подменил Гарри Мастерс, - сказал Питер. - Фрэн уже сказала
мне, Карла. Скоро мы будем дедушкой и бабушкой.
- Дедушкой и бабушкой! - взвизгнула она. Она захохотала
отвратительным, скрежещущим смехом. - Так ты предоставил это мне. Она
сказала тебе первому, а ты это от меня скрыл. Ну а теперь я закрою дверь,
и мы выясним все вопросы вдвоем.
Она улыбнулась Фрэнни сияющей, язвительной улыбкой.
- Между нами... _д_е_в_о_ч_к_а_м_и_.
Она взялась за ручку двери и стала медленно закрывать ее. Фрэнни
наблюдала, все еще удивленная и с трудом понимающая причину внезапной
вспышки гнева и сарказма со стороны ее матери.
Питер медленно и неохотно поднял руку и остановил дверь на полпути.
- Питер, я хочу, чтобы ты предоставил это мне.
- Я знаю, что ты хочешь. В прошлом так и было. Но не сейчас, Карла.
- Это не твоя область.
- Моя, - спокойно ответил он.
- Папочка...
Карла повернулась к ней. Пергаментно-белая кожа ее лица теперь
покрылась красными пятнами на щеках.
- НЕ СМЕЙ С НИМ ГОВОРИТЬ! - закричала она. - Ты имеешь дело не с ним,
а со мной! Я знаю, что ты всегда можешь подольститься к нему с любой
сумасшедшей идеей и переманить его на свою сторону, чтобы ты ни натворила,
НО СЕГОДНЯ ТЕБЕ НЕ С НИМ ПРИДЕТСЯ ИМЕТЬ ДЕЛО, МИСС!
- Прекрати, Карла.
- УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
- Я сюда и не входил. Можешь убедиться, что...
- Не смей надо мной насмехаться! УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОСТИНОЙ!
И с этими словами она принялась толкать дверь, нагнув голову и
упершись в нее плечами так, что стала похожа на быка. Сначала он с
легкостью удерживал дверь, потом с усилием. Наконец жилы вздулись у него
на шее, и это несмотря на то, что она была женщиной и весила на семьдесят
фунтов меньше, чем он.
Фрэнни хотела крикнуть им, чтобы они прекратили, и попросить отца
уйти, так чтобы им обоим не пришлось видеть Карлу в таком внезапном и
безрассудном ожесточении, которое всегда угрожало ей, а сейчас захлестнуло
ее с головой. Но слова застряли у нее в горле.
- Убирайся! Убирайся из моей гостиной! Вон! Вон! Вон! ЭЙ ТЫ, УБЛЮДОК,
ОТПУСТИ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ И _У_Б_И_Р_А_Й_С_Я _В_О_Н_!
И в этот момент он дал ей пощечину. Раздался глухой, незначительный
звук. Дедушкины часы не рассыпались от ярости в пыль. Мебель не застонала.
Но яростные крики Карлы прекратились, словно их отрезало скальпелем. Она
упала на колени, и дверь настежь распахнулась, слегка ударившись о
викторианский стул с высокой спинкой и с вышитой салфеткой на сиденье.
- Нет, не надо, - тихо сказала Фрэнни.
Карла прижала ладонь к щеке и уставилась на мужа.
- Ты добивалась этого десять лет, - сказал Питер. Голос его слегка
дрожал. - Я всегда убеждал себя не делать этого, потому что бить женщин не
в моих правилах. Я и сейчас так думаю. Но когда человек - мужчина или
женщина - превращается в собаку и начинает кусаться, кому-то надо
поставить его на место. Мне только жаль, Карла, что я не сделал этого
раньше.
- Папочка...
- Помолчи, Фрэнни, - сказал он с безразличной суровостью, и она
умолкла.
- Ты говоришь, что она эгоистка, - сказал Питер, продолжая смотреть
прямо в окаменевшее, изумленное лицо жены. - На самом деле _т_ы_ эгоистка.
Ты перестала любить Фрэнни, когда умер Фред. Именно тогда ты решила, что
любовь может принести слишком много страданий и что жить для себя -
гораздо безопаснее. И тогда ты посвятила себя этой комнате. Ты обожала
умерших членов своей семьи и совсем забыла о живых. Боль - причина
перемен, но вся боль мира не способна изменить фактов. Ты была эгоистична.
Он подошел и помог ей встать. Выражение ее лица не изменилось. Глаза
по-прежнему были широко раскрыты, и в них застыло выражение недоверия.
- Я виноват в том, что не остановил тебя. Чтобы не доставлять лишних
хлопот. Чтобы не раскачивать лодку. Видишь, я тоже был эгоистом. И когда
Фрэн поступила в колледж, я подумал: Ну что ж, Карла теперь может жить как
хочет, и от этого никому не будет плохо, кроме нее самой, а если человек
не знает, что ему плохо, то, возможно, с ним все в порядке. Я ошибся. Я и
раньше ошибался, но никогда моя ошибка не была такой непростительной. -
Мягко, но с силой он взял ее за плечи. - А теперь, я скажу тебе как муж.
Если Фрэнни нужно пристанище, то она найдет его здесь - как и было всегда.
Если ей нужны деньги, она сможет найти их в моем кошельке - как и было
всегда. И если она захочет оставить ребенка, она так и сделает. Более
того, я скажу тебе одну вещь. Если она захочет покрестить ребенка, обряд
будет совершен прямо здесь. Прямо здесь, в этой чертовой гостиной.
Рот Карлы широко раскрылся, и теперь из него стали доноситься звуки.
Сначала они звучали странно, как свисток закипающего чайника. Потом они
перешли в пронзительный вопль.
- ПИТЕР, ТВОЙ СОБСТВЕННЫЙ СЫН ЛЕЖАЛ В ГРОБУ В ЭТОЙ КОМНАТЕ!
- Да. И именно поэтому я считаю, что не найти лучше места для того,
чтобы покрестить новую жизнь, - сказал он. - Кровь Фреда. _Ж_и_в_а_я
кровь. А сам Фред, он уже много лет как мертв. Карла. Его давно уже съели
черви.
Она вскрикнула и закрыла уши руками. Он наклонился и отвел их.
- Но червям не досталась твоя дочь вместе со своим ребенком. Неважно,
откуда он взялся, но он _ж_и_в_о_й_. Ты, похоже, собралась ее прогнать,
Карла. Что у тебя останется, если ты это сделаешь? Ничего, кроме этой
комнаты и мужа, который будет ненавидеть тебя за то, что ты сделала. Если
ты это сделаешь, то это будет все равно как если бы в тот день мы
оказались втроем - я и Фрэнни вместе с Фредом.
- Я хочу подняться наверх и прилечь, - сказала Карла. - Меня тошнит.
Думаю, мне лучше прилечь.
- Я тебе помогу, - сказала Фрэнни.
- Не смей ко мне прикасаться. Оставайся со своим отцом. Похоже, вы
вместе с ним все продумали. Как вы расправитесь со мной. Почему бы тебе
просто не поселиться в моей гостиной, Фрэнни? Не запачкать ковер? Не
швырнуть угли из печи в мои часы? Почему бы и нет?
Она захохотала и протиснулась в коридор мимо Питера. Она шаталась,
как пьяная. Питер попытался взять ее одной рукой за плечи. Она оскалилась
и зашипела на него, как кошка.
Пока она медленно поднималась по лестнице, опираясь на перила
красного дерева, ее смех перешел в рыдания. Они были такими безутешными и
отчаянными, что Фрэнни чуть не закричала, одновременно почувствовав, что
ее сейчас вырвет. Лицо ее отца было цвета грязного белья. Наверху Карла
обернулась и пошатнулась так сильно, что Фрэнни подумала, что сейчас она
скатится вниз. Она посмотрела на них, как будто собиралась что-то сказать,
но потом снова отвернулась. Мгновение спустя дверь ее спальни приглушила
бурные звуки горя и боли.
Фрэнни и Питер потрясение уставились друг на друга. Дедушкины часы
продолжали тикать.
- Это подействует, - сказал Питер. - Скоро она придет в себя.
- Ты уверен? - спросила Фрэнни. Она медленно подошла к отцу,
прислонилась к нему, и он обняв ее одной рукой. - Мне так не кажется.
- Это неважно. Сейчас мы не будем об этом думать.
- Я должна уйти. Она не хочет видеть меня здесь.
- Ты должна остаться. Ты должна быть здесь в тот момент, когда -
если, конечно, это случится - она придет в себя и поймет, что ты
по-прежнему _н_у_ж_н_а_ ей. - Он выдержал паузу. - Что касается меня, то я
давно это понял, Фрэн.
- Папочка, - сказала она и положила голову ему на грудь. - Папочка,
мне так жаль, я чувствую себя такой виноватой, такой виноватой...
- Тсс, - сказал он и погладил ее по волосам. Ее волосы были освещены
мягким вечерним светом, золотым и спокойным, таким, какой обычно освещает
музеи. - Тсс, Фрэнни, я люблю тебя. Я люблю тебя.

12
Снова зажглась красная лампочка. Насос зашипел. Дверь открылась. На
вошедшем человеке не было белого скафандра, но в нос ему был вставлен
блестящий фильтр, немного похожий на серебряную вилку с двумя зубцами.
- Привет, мистер Редман, - произнес он, пересекая комнату. Он
протянул руку в прозрачной резиновой перчатке, и Стью удивленно пожал ее.
- Меня зовут Дик Дитц. Деннинджер сказал, что вы не будете играть в
футбол, пока не узнаете, какой счет.
Стью кивнул.
- Хорошо. - Дитц присел на краешек кровати. Он был большим смуглым
человечком, немного похожим на гнома из диснеевского мультфильма. - Так
что вы хотите знать?
- Во-первых, я хочу знать, почему на вас нет скафандра?
- Потому что Джеральдс утверждает, что вы не заразны. - Дитц указал
на морскую свинку за двойным стеклом. Морская свинка сидела в клетке, а за
ней стоял сам Деннинджер с бесстрастным лицом.
- Джеральдс?
- Джеральдс последние три дня дышал одним с вами воздухом, который
поступал к нему через конвектор. Болезнь, которой заразились ваши друзья,
легко передается от людей морским свинкам и наоборот. Если б вы были
заразны, Джеральдс давно бы сдох.
- Что у меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115