Напоследок Буряк вручил Марукину ключи:— Это от верхнего ящика стола. А этот — от сейфа.— Ага. Положи сюда, — кивнул Марукин.— Ты уже со мной попросту? — усмехнулся следователь.— Ох, извините… — сказал Марукин с плохо скрытой иронией. — Положите сюда.— Имей в виду, Юрий Аркадьевич, от сейфа — единственный экземпляр. Береги как зеницу ока.— Буду. Как же я без вас справлюсь, Григорий Тимофеевич?..Следователь холодно ответил:— Ничего. Глаза боятся, руки делают. Да, вот что. Первое, что нужно сделать, — так это допросить Льва Бланка. Выводов своих тебе не буду говорить, раз не хочешь. Может, оно и правильно. Сам разберешься, не дурак. Но насчет Левы я должен предупредить. Утечет, я чувствую, как песок из пальцев.— Хорошо, я вас понял, — кивнул Марукин.— И еще. Ты не против, если я поприсутствую на допросе?Марукину не понравилась эта просьба, он немного испугался:— Каком?— Когда ты будешь допрашивать Бланка. А я тут посижу. На общественных началах..Когда следователь ушел, Марукин поспешил к телефону и набрал номер Левы.— Да оставьте вы меня все на фиг в покое! — закричал в трубку тот.Марукин положил трубку и пробормотал:— Эх, Лев Давидович Бланк, если бы это было в моих силах!.. * * * Маша, понимая, что с ней происходит что-то странное, решила, что единственный человек, который ей может в этот момент помочь, — это Андрей. Она поспешила к маяку, не обращая внимания на прохожих. Не обратила она внимания и на Полину, которая возвращалась после беседы с Андреем. Полина же заметила ее и попыталась окликнуть, но… это было бесполезно. Маша не замечала никого вокруг, она бежала к Андрею. Полина поняла это, и ее охватили нехорошие предчувствия.А Маша вскоре уже стояла на пороге маяка и говорила, с трудом восстанавливая сбившееся от бега дыхание:— Андрей, извините, что я пришла к вам без приглашения. Просто мне кажется, что вы единственный человек, который сможет меня сейчас понять и не посчитает сумасшедшей…— Машенька, успокойтесь… — Он взял ее руки в свои. — Успокойся, пожалуйста. Я обязательно выслушаю тебя и помогу. Что у тебя случилось? Заходи, заходи. Машенька, здесь такой беспорядок! Прости меня, пожалуйста! Здесь милиционеры похозяйничали… Говори, что у тебя стряслось!— Да, да… Понимаешь… я сегодня пришла на работу…— А я ведь даже не знаю, где ты работаешь, Маша, — Андрей улыбнулся. —«Ты мне не говорила.— А я сегодня и устроилась. Вернее, попыталась устроиться… Теперь, я думаю, меня выгонят с работы, и будут иметь на это полное право…— Что ты такое говоришь! — Андрей усадил Машу на стул, сам сел на колени перед ней.— Ах, Андрей, — воскликнула Маша. — Я не знаю, если все рассказать, как есть, получится бред. Сегодня в больнице стали происходить необъяснимые вещи. Необъяснимые и очень неприятные. Понимаешь?— Пока не очень, — покачал он головой. — Но я внимательно тебя слушаю.Маша шепотом сказала:— Андрей, мне показалось, что я манипулирую людьми! И не только!— А еще чем? — тоже шепотом спросил Андрей.— Предметами. Это… не только сегодня. Может быть, просто совпадение. Лампочки взрываются. Рушится все… ужас!Маша закрыла лицо руками. Любой, кто бы ее слушал, обязательно подумал бы, что у нее что-то с нервами не в порядке. Но Андрей объяснял ее поведение по-своему. Поэтому тот поток слов, который обрушила на него Маша, не вызывал у него негативной реакции. Андрей глядел на Машу с нежностью. Он даже попытался ее обнять. Но Маша высвободилась из его объятий и продолжила рассказывать жалобным, детским голосом:— Андрей, я не понимаю, что со мной происходит. И что с этим делать!— Пока ты не успокоишься, Машенька, с этим делать ничего не нужно.— Но, может быть, все эти происшествия — совпадения? И все, что я на себя наговорила, — самовнушение?— Может быть, — ответил Андрей. — А может быть, и нет. Я думаю, что второе. Поскольку между внешним миром и внутренним миром человека существует прочная связь, то, конечно, человек воздействует на все вокруг.Маша испугалась подтверждению своих мыслей:— Так сильно воздействует? Андрей кивнул:— Иногда и посильнее. Ты женщина. Женщина необыкновенная. Это видно с первого взгляда. Поэтому понятно, что от твоего эмоционального состояния могут зависеть не только близкие люди, но и близкие животные, близкие предметы…— Но ведь это… магия какая-то…— Да, конечно, — согласился Андрей. — И я считаю, что каждая женщина — немножко волшебница. Немножко богиня. Когда женщина счастлива, весь мир играет радужными красками. Когда женщине плохо — сверкает молния и гремит гром.— Это уж точно… Гром и молния, — Маша поежилась.— Только не упрекай себя в этом, пожалуйста, — успокоил ее Андрей.— Значит, все-таки совпадение?— Нет, Маша. — Он покачал головой. — Я вижу прекрасно, что ты, именно ты являешься причиной многих событий, которые разворачиваются вокруг.— Но я этого не хочу! — воскликнула Маша.— Волшебниц Бог не спрашивает, он их просто наделяет даром.Андрей снова обнял Машу, и теперь она его не отстранила, а положила свою голову ему на плечо.Почувствовав в Сан Саныче союзника, Анфиса решила кое в чем ему признаться:— Нравится мне один человек, но я стесняюсь его, как девчонка…Но только она начала эту фразу, как неожиданно раздался стук в дверь. Анфиса вздрогнула, потому что вошел человек, о котором она как раз и хотела говорить. Это был Буряк.— Здравствуйте, не помешаю? — спросил он у мгновенно покрасневшей Анфисы.Сан Саныч поднялся ему навстречу:— Ну что ты, Гриша! Такому гостю мы всегда рады! Проходи.— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич! Ой, засиделась я у тебя, Сан Саныч. Домой надо бежать… — повернулась Анфиса к Сан Санычу.Но тот уже кое о чем догадался и не стал ее отпускать:— Куда тебе спешить, Анфиса? Подожди!— И правда, — подхватил следователь. — А то я подумаю, что вы из-за меня уходите. Не нравлюсь я вам, наверное…Буряк даже не подозревал, как сильно он ошибается! Анфиса с удовольствием осталась. Следователь сел за стол, и Сан Саныч спросил:— А ты, Григорий Тимофеевич, по делу, что ли? В рабочее-то время.— Не рабочее у меня время, Саныч, — помрачнел тот. — Освободили меня от работы.— Как освободили? — воскликнули Анфиса и Сан Саныч хором.— Временно, конечно. Но… неприятно, — вздохнул следователь.— Давай, выкладывай, что у тебя стряслось, — потребовал Сан Саныч.— Неприятность вот какая. Сбежал из-под стражи Михаил Родь. Прямо из-под носа у меня сбежал.— Да ты что! — воскликнул Сан Саныч.— Да. И я виноват. Потому и отстранен от дел. — И следователь начал рассказ о подробностях произошедшего. * * * Алеша вернулся домой, так и не сдав анализы и не узнав, как обстоят дела с его здоровьем. Встреча с Машей все перевернула в его душе, и теперь он уже не думал ни о себе, ни о своем сердце.— Ну что, сын? Был в поликлинике? — спросил его Самойлов.— Был, — кивнул Леша. Самойлов обеспокоенно спросил:— Что сказал врач?— Я совершенно здоров, папа, — твердо заявил Леша.Самойлов посмотрел на сына с сомнением, и тот добавил:— И знаешь, что я решил? Больше я не буду переживать по поводу своего здоровья и бегать к врачам. Чем дальше от медицины, тем лучше.На самом деле Алеша решил, что, может, ему лучше держаться подальше от Маши, которая так неожиданно изменилась. Он не понимал, что с ней происходит, и боялся тех перемен, которые в ней заметил.Смотритель расхаживал по аптеке, жуя на ходу бутерброд и рассматривая полки с лекарствами. Костя спросил его:— А почему мы действовали по второму плану, Михаил Макарыч? Что случилось в первый раз? Что сорвалось?— А ты не знаешь что? — Смотритель недоверчиво посмотрел на него.— Не знаю, поэтому и спрашиваю.— Я вообще не понял, — фыркнул смотритель, — что за лекарство Лева мне принес в тюрьму. Пустышка какая-то, а не препарат. Никакого действия!— Как никакого? — Костя ошарашенно посмотрел на него.— А так. Мы же договаривались — мне нужна таблетка, чтобы спровоцировать сердечный приступ. Тогда доктора переведут в изолятор. А… приступа никакого не было!— Не было, говоришь..,Костя вспомнил ситуацию в аптеке, когда Катя чуть не проглотила лекарство, предназначенное для смотрителя… А потом Костя объяснял Кате его свойства… а потом он вышел из лаборатории в кабинет, предварительно попросив Катю ничего не трогать… Костя связал все эти события воедино, и ему стало понятно, почему лекарство могло не подействовать.— А ты не знаешь, почему оно не подействовало, а, фармацевт?— Пока не знаю… — Костя покачал головой. — Но… догадываюсь.Смотритель требовательно поглядел на Костю:— Ну-ка, ну-ка, это интересно. Так почему же лекарство, которое ты передал мне в тюрьму, не подействовало?— Пока мои подозрения не подтвердятся, я ничего говорить не буду. Мне нужно во всем разобраться самому.Костя направился к двери, и смотритель крикнул вдогонку:— Так ты что, прямо сейчас идешь разбираться?— Ну, и это тоже. А еще мне нужно навестить отца.— Ладно, иди, — кивнул смотритель. — Только не загуливайся. Сегодня можешь переночевать дома, а завтра с утра — приходи.— А что такое? Неужели ты боишься без меня заскучать?Смотритель ехидно отозвался:— А ты не боишься, что я за время твоего отсутствия сбегу?— Нет. Далеко все равно не уйдешь.— Это ты на мою рану намекаешь? Ерунда, она мне абсолютно не мешает.— Может быть. Но без нового паспорта и нормальной одежды ты все равно никуда не денешься! Ладно, расслабься. Все необходимое я тебе завтра принесу.Костя понимал, что надо многое спросить у Кати, потому что именно она стала причиной многих проблем, так неожиданно возникших у него. * * * Подготовленная к встрече мамиными напутствиями, Катя пришла к отцу. Буравин ждал ее.— Рассказывай, дочка, с чем пришла. Ты поговорила с Машей и Алешей, как я тебя просил? — спросил он.Кате начало разговора не понравилось:— Тебе что, родной дочери сказать больше нечего — только про чужих Машу и Алешу?— Они мне не чужие, — возразил Буравин.— А я? — Катя напряглась.— Ты тоже. Поэтому я и спрашиваю. Беспокоюсь о том, как моя родная дочь выполняет обещание.— Я, кстати, ничего тебе не обещала, — возмутилась Катя. — Это ты настаивал на дурацком разговоре с Машей и Алешей, которые сами между собой разобраться не могут!— Ах так? Зачем же ты пришла? — Буравин смерил ее взглядом.— Тебя что, действительно родная дочь не интересует? — Катя всхлипнула. — Не волнует то, что со мной происходит?— Подожди. А с тобой что-то происходит?— Мне сейчас так сложно, папа… — Катя зарыдала. — Я… я еще такая молодая. Я еще не готова стать матерью.Буравин изумленно воскликнул:— Что-о? Что значит, ты не готова стать матерью?— Папа, мне всего 21 год. В моем возрасте хочется быть свободной и ничем себя не обременять. А тут — ребенок…— Погоди, погоди, —г остановил ее Буравин. — Так ты собираешься родить ребенка? Ты беременна? Но ты ведь еще даже замуж не вышла!Катя опустила глаза и растерянно молчала.— Я, конечно, понимаю, что всякое бывает, но, по-моему, ты поторопилась!Катя решила немного сменить тактику:— Папа, ты не так меня понял. Я говорила о ребенке вообще, в принципе. Ведь замужество предполагает рождение детей…— В общем — да, — Буравин успокоился. — Бездетные семьи редко бывают счастливыми.— Вот видишь. А меня пугает все, что связано с беременностью и материнством.Буравин постарался утешить:— Я, конечно, в этих вопросах не эксперт, но мне кажется, такие страхи мучают всех молодых девушек.— А если я действительно забеременею, ты будешь мне помогать?— Ну конечно! Я всегда буду помогать тебе и как дочери, и как будущей матери — если ты выйдешь замуж и бросишь заниматься глупостями.— Значит, если выйду замуж… — повторила Катя.— Да, — кивнул Буравин. — Думаю, это отвлечет тебя от глупых интриг, которые ты плетешь непонятно зачем.— Ладно, папа, я все поняла, — Катя опустила голову под взглядом отца.— Вот и славно, — Буравин поцеловал дочь в щечку. — Ну, иди. А то у меня работы полно.Катя сделала шаг к двери, но остановилась.— Да, чуть не забыла. Мама просила передать тебе твой телефон. — И Катя протянула отцу его мобильный телефон.— Спасибо, Катюша. Телефон — вещь необходимая. Без него как без рук.— Пожалуйста. Ну, я пошла. До свидания.Катя ушла, и сразу же раздался звонок. Буравин достал телефон из кармана. Звонила Таисия. Буравин хмыкнул:— Нет, Таисия, с тобой я разговаривать не хочу. От тебя одни неприятности.Буравин выключил телефон. Таисия с досадой отняла трубку телефона от уха:— Ну вот, теперь ты вне зоны действия сети.С досадой бросила она телефон на диван и нервно прошлась по комнате. Потом ее осенило:— Стоп! А может, это и есть первая реакция на приворот? Ведь Римма говорила, что сначала будет кризис и обострение, а уже потом — излечение!Таисия продолжала надеяться. Верно говорят, что надежда умирает последней! * * * Андрей решил, что взволнованную и несущую всякую ерунду Машу нельзя оставлять одну и ее необходимо проводить до самого дома. Маша же была рада, что нашла собеседника, понимающего ее.— Так ты думаешь, Андрей, что причиной всему, что произошло в больнице, была я? Упавшие папки, разбившиеся колбочки — это все из-за меня?— А почему нет? — Андрей ответил встречным вопросом? — Ведь возможности человека до конца еще не изучены.— Я тоже в это верю… Но, может, это все-таки совпадение?— Маша, а ты попытайся изменить свой взгляд на подобные вещи, — предложил Андрей. — Для этого бывает достаточно вернуться в то место, где все произошло.— Но если ты прав, как можно исправить то, что я совершила?Андрей, подумав, ответил:— Изменить то, что случилось, уже нельзя. А вот разобраться в себе и больше не совершать подобных ошибок — можно.— Ты так убедительно говоришь, Андрей, — Маша вздохнула. — А у тебя самого было такое: ощущение необходимости вернуться в ситуацию, чтобы что-то исправить в прошлом?— Конечно. Поэтому я и оказался в вашем городе.— Андрей, а можно узнать, из-за какой своей ошибки ты приехал в наш город?— Когда я был студентом, мой преподаватель Игорь Сомов позвал меня в экспедицию — в ваш город. Он говорил, что эта поездка очень важна для него. А я отказался ехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45