— Такой силы воли не бывает. Он не чувствует укола, — констатировал врач и поднялся с колен. Отойдя от лежащего смотрителя, он снял с себя очки и обратился к Марукину:— Кажется, вы правы. Его действительно лучше перевести в изолятор.— Ну, что я говорил! — Марукин повернулся к охраннику: — Живенько, живенько, зови помощников, давайте носилки…Охранник вышел из камеры и в дверях столкнулся со следователем, который воскликнул:— Что здесь происходит?— Вот, Родю плохо… — пояснил Марукин.— Собираемся в изолятор перенести… — добавил врач.Следователь скомандовал:— Отменяю изолятор! Тащите его ко мне в кабинет — там ему быстро полегчает!Разъяренный следователь буквально за шиворот затащил смотрителя, который охал, стонал, но шел на заплетающихся ногах. За ними следом вбежал Марукин. Следователь гремел:— Что, симулянт несчастный, цирковое представление решил здесь устроить? Мало было прошлых выходок?— Может, все-таки в изолятор? — робко настаивал Марукин.— Перебьется! Я сам его вылечу! — следователь обернулся к вбежавшему охраннику: — Наденьте на него наручники!Марукин удивленно наблюдал за происходящим:— В чем дело, Григорий Тимофеевич? Чего вы так на него разозлились?— Потому что я сейчас его к стенке прижму. Уже фактами!Смотритель открыл глаз и произнес слабым голосом:— Какими фактами, гражданин начальник?— Неопровержимыми. Нашел я твой тайничок, Михаил Макарыч. Й рюкзачок в том тайничке тоже нашел…Смотритель выпрямился на стуле:— Врешь. На понт берешь!— Вот тебе и полегчало, — язвительно заметил следователь. * * * Леша занимался в комнате последними приготовлениями: везде лежали лепестки роз, горела свеча, Леша отрыл бутылку красного вина и налил по нескольку капель в два бокала, стоящие на подносе. Услышав звук приближающихся шагов, Леша, не глядя, отозвался:— Это ты, любимая?Он обернулся, и на его лице отразились недоумение и обида, потому что он увидел незваную гостью — Катю.Катя широко улыбалась.— Катя, ты? Что ты здесь делаешь? — спросил Алеша.Катя, как ни в чем не бывало, поздоровалась:— Добрый день, Алешенька.— Что тебе здесь надо? И… как ты вошла? — продолжал Леша.— Ты сам оставил дверь открытой… Не заметил…— Да, это я сам. Но я… Я жду Машу!— Догадываюсь, что не меня. Но не беспокойся. Я на минутку! — заверила Катя.Леша смотрел прямо на нее:— Кости нет дома.— Я заметила. Одну минуту, я хочу поговорить с тобой.— Нет, только не сегодня, не сейчас, Катя, — взмолился Леша. — Я уже сказал: я жду Машу. Поэтому ни минуты, ни полминуты для разговоров с тобой у меня нет!Леша попытался потеснить Катю к выходу, она остановилась в дверях.— Не очень-то ты вежлив, Алешенька. А еще хотел, чтобы мы с Машей подружились.— Наверное, я был неправ. Я поторопился. Катя поспешно заговорила:— Что ты! Очень даже прав! Это я чувствую себя такой грубой, бестактной… но я… раскаиваюсь!Леша в этот момент был готов поверить чему угодно, и Катя, пользуясь минутным сомнением Алеши, снова прошла в глубь комнаты, взяла в руки бутылку с красным вином и, глядя на этикетку, воскликнула:— Ой, отлично. Я думаю, Маше понравится.— Да, но… Ты должна уйти.— Уйду, уйду, не беспокойся! Не стану же я вам мешать, в самом деле!С одним бокалом и бутылкой вина в руках Катя подошла к Алеше.— Хоть мы с тобой и расстались, Алеша, ты для меня всегда будешь… лучшим другом! А знаешь что, Алешка? Давай выпьем с тобой! На прощание! Простимся, так сказать, с прошлым, которое нас связывало. И пожелаем друг другу счастья в будущем с другими любимыми!Катя налила вино в бокал. Леша покачал головой:— Спасибо, Катя, только я пить не буду. Катя весело ответила:— Вот и ладно! Я выпью одна за двоих! — она выпила налитые несколько глотков из одного бокала.Алеша с досадой смотрел на нее, но Катя не унималась:— Сюрприз порчу? Я выпила из чужого бокала?— Ты выпила из моего, — сухо возразил Леша. Катя предложила:— Тогда и ты выпей из него. И — будем считать наше экспресс-прощание законченным! Да, кстати, а шоколадка у тебя есть?— Шоколадка? При чем здесь шоколадка? — ошарашенный Леша перестал понимать, что происходит.— Горькие тосты нужно закусывать сладким. Разве ты не знал? — последнюю фразу Катя произнесла нежным, воркующим голосом, Алеша слушал ее почти зачарованно. Он повернулся, идя к столу за шоколадкой. Катя в этот момент быстро бросила в бокал лекарство.Вернувшись к Кате, Леша сказал:— Хорошо. Я выпью. Именно за то, что все старое закончилось и теперь мы не будем мешать друг другу…— И пожелаем друг другу счастья! — подхватила Катя.Алеша взял бокал из рук Кати и выпил вино. Катя внимательно посмотрела в глаза Алеше:— С тобой все в порядке, Алеша?— Конечно! А разве со мной может быть что-нибудь не в порядке? Вкусное вино… — ответил он.— Ты такой бледный, — заметила Катя.Алеша взглянул на Катю и вдруг почувствовал, что ему действительно стало плохо. Он пошатнулся, прижимая ладонь к груди, в области сердца:— Ой. Мне действительно нехорошо. Сердце так забилось.— Алеша, что с тобой? Приляг, на тебе лица нет! — воскликнула Катя. Алеша присел на край кровати, бокал в его руке дрожал, и Катя ловко подхватила бокал.Леша слабым голосом попросил:— Уйди, Катя.— Ну, что ты, Алешенька, разве я могу оставить тебя в таком состоянии? — с этими словами она сняла с него рубашку и расстегнула свою блузку.Когда Маша через несколько минут зашла в комнату, то увидела следующую картину: Катя в Алешиной рубашке полулежала на его постели, рядом — Алеша, сонный, полураздетый, слабый и поверженный. Вокруг — лепестки роз. Катя торжествующе обнимала Алешу.Машины глаза наполнились ужасом и отчаянием.— Что это? — тихо спросила она.— А ты что, не видишь? — с победным видом сказала Катя.Алеша попытался приподнять голову, но ему это не удалось — голова упала, казалось, что он мертвецки пьян. Алеша силился что-то сказать и не мог, язык его не слушался, перед глазами его стоял туман, образ Маши расплывался. У Маши в глазах стояли слезы:— Леша! Это и есть сюрприз, который ты для меня готовил? Как ты мог так поступить со мной?Леша сбивчиво бормотал:— Маша… Я…Катя притворно удивилась:— Почему ты не сказал мне, что она придет? Идиотская ситуация.Маша в слезах развернулась и выбежала из комнаты.Катя вскочила и бросилась за ней, крича в проем двери:— Я — его первая любовь! Первая — значит, единственная! И он всегда будет меня любить! Всегда! Слышишь?Маша оглянулась на звук Катиного голоса, ее взгляд был полон отчаяния и боли. Вдруг резкая вспышка света озарила все вокруг. Одновременно сильно хлопнула дверь за Машей и послышался звон стекла: в комнате Алеши лопнули плафоны, полетели осколки стекла. Катя испуганно схватилась за голову: — Ой, мамочки! Что это? Что происходит? * * * Смотритель сидел на стуле в центре кабинета. Марукин подслушивал под дверью кабинета.— Что, хотел припадок симулировать? С сердцем ему плохо! Да? — спросил следователь.Смотритель мрачно ответил:— Зачем симулировать? Я не мальчик тебе, чтобы театр разводить. Пошаливает что-то сердечко-то…— Не вышло у тебя ничего? И не выйдет! Все! Кончилось твое время! Теперь сядешь по полной программе! — угрожал следователь.— Не рано ли радуешься, начальник? — буркнул смотритель.— Самый раз! Это раньше у меня были одни догадки. Теперь железная улика имеется.— Неужто?Следователь показал смотрителю рюкзак с надписями, и смотритель вздрогнул. Следователь наклонился над ним:— Узнаешь?Смотритель отрицательно помотал головой.— Ну конечно! Не узнаешь! Сколько лет прошло! Смотритель пожал плечами. Следователь прогремел:— Этот рюкзак принадлежал профессору Игорю Сомову, которого убили в 1999 году. И тогда следствие зашло в тупик из-за недостаточности улик.— Это тоже не улика, — заявил смотритель.— Ошибаешься. Это очень даже улика! Вот отправлю на экспертизу в Одессу — она твою причастность железно докажет.— Эта рухлядь по дороге рассыплется, начальник! И где ты ее откопал-то? Ты что ж, там, в каморке у меня, обыск, что ли, проводил?— Ну, положим, не обыск, а так…— А так? Ай-я-яй! Нехорошо! Обыск, да без ордера и без санкции прокурора? Нехорошо, гражданин начальник! — ехидно протянул смотритель. — Это все липа, гражданин начальник! Нашли какую-то грязную тряпку и сразу меня обвинять! Может, ее мои сынки спрятали, когда в казаков-разбойников играли?Следователь зло прервал его:— Это не липа, Родь! Это железная улика! И сыновей своих лучше не трогай. Они от тебя при жизни натерпелись, хоть после смерти оставь их в покое!Смотритель сжал кулаки и нервно заиграл желваками:— Даже если это улика, она добыта незаконным путем. И вам не то что суд, вам ваши соратники по борьбе — и то не поверят!Буряк возразил:— Ничего подобного. Этот рюкзак нашел и опознал человек, который был лично знаком с профессором Сомовым!Смотритель поинтересовался:— Откуда этот человек появился на маяке, а? Не вы ли его туда послали? Вот я на суде и скажу, что вы мне мстите по личным мотивам. Поэтому дело шьете!— Какие еще личные мотивы? Ты у меня что, жену увел или дочь похитил? — удивился следователь.Смотритель ухватился за его слова:— Вот, вот, вот! Уже горячо. Не у вас — у Самойлова. Ведь вы с ним дружите?— Ну, дружу. Но при чем тут это?— Очень даже при чем и при ком. Я ж его сына похищал? Его. А вы с Самойловым — давние друзья. На суде скажу, что вы меня за это просто возненавидели. Лично.Следователь гневно уставился на заключенного:— Да, ты прав. Я действительно тебя ненавижу. Но не по личным мотивам, тут ты ошибаешься.Смотритель ухмыльнулся:— Это вы на суде расскажите. А я в жизни не поверю, что кто-то будет за одну зарплату в ментовке спину гнуть.— А мне и не надо, чтобы ты мне верил. Слава Богу, и без тебя есть кому верить.Родь пожал плечами:— Сомневаюсь. Вы у народа-то спросите, кого он больше боится — ментов или бандитов. Ей-богу, ответ вас удивит.Следователь веско, возразил:— Ничего подобного! Я потому и в милицию служить пошел, что таких, как ты, за версту чую и на дух не переношу. И жизнь свою положу на то, чтобы вас пересажать!Смотритель прищурился:— Где-то я это уже слышал. В кино, что ли? Ладно, начальник, не кипятись. Лучше чаю мне налей. А то что-то в горле пересохло.— Ничего, переживешь.— Не знаю, не знаю. В вашей тюрьме такие харчи, что, боюсь, до суда не дотяну. Вместо чая — и то дают какую-то бурду, даже без сахара.— Хорошо, Родь. Чаю я тебе налью и даже сахар положу. Чтобы не было повода прикидываться больным. Ты мне нужен на суде живой и здоровый. — Следователь налил чай, повернувшись к смотрителю спиной.Воспользовавшись моментом, заключенный набросил на шею следователя руки в наручниках и попытался его придушить. Двумя точными и профессиональными ударами Буряк отправил смотрителя в нокаут, тот упал на стол, разбрасывая бумаги и корчась.Следователь вытер пот со лба, поднял смотрителя за шиворот и посадил на стул:— Силой со мной померяться решил? Не советую.— Может, я тебе еще и денег буду должен — за совет? — прошипел смотритель.На шум прибежали охранники:— Что случилось, Григорий Тимофеевич?— Да ничего страшного. Буря в стакане воды. Охранники с подозрением посмотрели на заключенного:— Это он, что ли, бурю поднял?— Попытался. Но не получилось, — сказал следователь.— Может, вам чем-то помочь? — обратился к нему один из охранников.Но Буряк отказался:— Нет-нет, не надо. С этим типом я сам справлюсь. Так что можете быть свободны.Во время их разговора смотритель заметил упавшую на пол скрепку. Когда охранники направились к выходу, он снова изобразил припадок и рухнул на пол. Перед его глазами лежала металлическая скрепка. Не долго думая, смотритель незаметно проглотил ее.Охранники бросились к нему, чтобы поднять, но следователь остановил их:— Не надо! Сам поднимется. А если ему так хочется поваляться — пусть валяется. Пол у нас в сто раз чище его совести!— С ним точно все в порядке? — уточнил один из охранников.— Можете не сомневаться. Так что оставьте нас одних. Я его быстро в чувство приведу, — усмехнулся следователь.— Но если что — мы будем за дверью. Следователь обратился к смотрителю:— Хватит симулировать, Родь. Твои игры мне уже надоели! Чего разлегся-то? Жареным запахло — сразу поджилки затряслись? Вставай, трус!Смотритель рассвирепел, медленно встал, как медведь, схватился скованными наручниками руками за спинку стула и замахнулся на следователя:— Я трус? Ах ты ментяра позорная!Стул полетел в следователя, но тот пригнулся и стул попал в окно. На звон разбитого стекла сработала сигнализация, и раздался вой сирены. * * * Костя и Лева сидели в машине, мотор работал, но Костя не спешил трогаться с места. Лева посмотрел на часы.— Все. Время вышло. Значит, что-то там у него сорвалось. Поехали.Костя возразил:— Подожди. Давай еще постоим. Ну хоть пять минут. Обидно будет, если сейчас уедем, а он выйдет.— Хрен с ним, лишь бы нас не замели! У меня уже нервы ни к черту! Вот сейчас сам пойду и признаюсь во всем.— — Это самая дурацкая из всех твоих шуток! — содрогнулся Костя.— Все! Хорош, говорю! Погнали отсюда!— Давай отъедем во-о-он туда, — предложил Костя. Лева расширил глаза:— Куда? Под окошко следователю? Так ты серьезно?! Берите нас, мы тут, тепленькие. Ты куда, правда? Сдурел?Но машина уже тронулась. * * * Катя переоделась, сняла Алешину рубашку и надела свою блузку.— Вот это да! Лампочки лопнули. Никогда такого не видела. Алеша, у вас тут что, напряжение в сети скачет? — Катя подошла к кровати. — Ну что ты молчишь, Алеша?Алеша лежал неподвижно, белый, как полотно.— Леша! Скажи что-нибудь! — закричала Катя. Алеша не отвечал, взгляд его остекленел. Катя в испуге суетилась, била Лешу по щекам, тормошила за плечи. Тот не шевелился.— Лешенька! Лешка! Что с тобой? — Катя подбежала к окну, распахнула его, схватила графин с водой, набрала в рот воды и прыснула Алеше в лицо. — Миленький, очнись! Скажи мне что-нибудь, ну пожалуйста! Только не умирай, слышишь? Алеша!Катя схватила полотенце, намочила его и положила на лоб Алеше. * * * Маша вся в слезах выбежала из подъезда, чуть не сбив с ног Полину. У Полины выпала из рук сумка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45