— Ерунда! Не переживай! Здесь, на чердаке, спокойно: качки не наблюдается. Штормит в основном там, на камбузе, — хитро подмигнул Саныч, указав пальцем вниз.Маша заверила:— Ничего, бабушка поворчит-поворчит и успокоится.— Конечно! Я прямо сейчас с ней и поговорю. А ты, Маша, помоги Леше. Подскажи, что где находится, — сказал Сан Саныч и вышел.Алеша и Маша тут же обнялись и поцеловались.— Ты рад, что теперь здесь жить будешь? — с нежностью глядя на Лешу, спросила Маша.— Конечно! Очень! — с восторгом огляделся вокруг Леша.— А что Борис Алексеевич сказал, когда ты уходил? — спросила Маша.Леша нахмурился:— Не будем об этом. Любые перемены в жизни для него сейчас болезненны.— Я понимаю. Он очень переживает? — сочувственно взглянула на любимого Маша.— Да! По глазам было видно, что он не хочет, чтобы я уходил. Только он ничего не сказал.— А может, тебе надо было остаться? — неуверенно спросила его Маша.— Но ведь и ты хочешь, чтобы я был рядом! — сказал Леша.— Я хочу, чтобы всем было хорошо! — тихо сказала Маша.— Знаешь, я раньше тоже так думал! Но выходит, что так не бывает. — Алеша с грустью посмотрел на Машу и крепко обнял ее.— Почему ты думаешь, что все не могут быть счастливы одновременно? — заглянула ему в лицо Маша.— Потому что считается, что легче всего добиться благополучия за счет несчастья других. Многие так и делают, — жестко сказал он.— Если ты говоришь про своих родителей, то ты неправ. Мне кажется, твой папа должен попытаться понять и простить Полину Константиновну.Алеша отстранился от Маши, она задела его за живое.— Нечего тут понимать! А вот простить… Знаешь, можно простить ошибку, а вот многолетний обман вряд ли.— Но от своей обиды будет страдать прежде всего он сам, — попыталась объяснить Маши.— А виноваты в этом мама и Буравин! — запальчиво выкрикнул Леша.Маша покачала головой:— Нет, твой отец сам виноват.— В чем же? Он так любит маму, а она его предала! — возразил Леша.Маша вздохнула:— Если он ее по-настоящему любит, то должен радоваться, что она нашла свое счастье, пусть и с другим.— Но почему мама не подумала о нас? Ведь плохо не только отцу, но и нам с Костей, — в голосе Леши проскользнули интонации обиженного ребенка.— Я уверена, твоя мама очень переживает. Но она и так столько лет ждала. Она же не ушла, когда вы с Костей были маленькими. Согласись, что это было бы больнее, — пыталась оправдать Полину Маша. — Не осуждай свою маму. Тебе же не нравится, что моя бабушка ворчит на нас. Ты ведешь себя так же: обижаешься на маму, как баба Зина на меня… Это банальный семейный эгоизм, ревность.Леша, помолчав, кивнул:— Вроде бы, ты права, а с другой стороны… Маш, ты только не расстраивайся! У нас обязательно все будет хорошо.Алеша вновь обнял ее.— Я просто не понимаю, почему близкие все время говорят, что желают мне счастья. А когда я почти достигла его, они требуют поступить так, будто им не хочется видеть меня счастливой, — обиженно сказала Маша.Она положила голову на плечо Алеши. Он заглянул Маше в глаза и, держа ее лицо в своих ладонях, попросил:— Маш, ты не слушай, что другие говорят! Если мы будем доверять друг другу, нам никакие беды не страшны.— Понимаешь, они все уверены, что любовь должна пройти испытания и далеко не все их выдерживают, — грустно сказала Маша.Леша приободрил ее:— А ты им скажи, что испытания начинаются у тех, кто разучился любить по-настоящему. Потому что когда любишь, этих испытаний и не замечаешь.И потом, ради тебя я готов на любые испытания! Хочешь — огнем, хочешь — водой!— Нет уж! Вот этого, пожалуйста, не надо! Были уже и огонь, и вода, — замахала на него Маша.Леша улыбнулся:— Хорошо, тогда медные трубы! Вот стану знаменитым капитаном дальнего плаванья. И когда у меня интервью будут брать, я им скажу, что ничего бы без тебя не добился!Маша неожиданно притихла и спросила:— А ты обязательно хочешь быть моряком?— А кем же еще? Конечно, моряком! И притом самым лучшим! Я без моря жизни не представляю! — с воодушевлением сказал он.Маша тихо спросила:— А без меня?Алеша осекся и растерянно посмотрел на нее. Потом притянул к себе, обнял и поцеловал:— Маш, ну что ты за глупости говоришь! Конечно, ты для меня важнее, чем море!— Но придет время, и ты уйдешь в рейс, — печально сказала Маша.— Я обязательно вернусь к тебе, — заверил ее Леша. Но Маша возразила:— А потом уплывешь снова.— И буду все время думать о моей любимой! Ты обязательно мне что-нибудь подари. А я буду смотреть на эту вещь и вспоминать тебя. Вот увидишь, разлука пролетит незаметно, — уверенно сказал он и заглянул Маше в глаза. — А ты будешь меня ждать?Маша прижалась к нему:— Да, конечно!— Всегда? Обещаешь? — допытывался Леша, и Маша нежно сказала:— Да! Потому что ты для меня тоже дороже всего на свете!— А сегодня? — прошептал Леша.Маша подняла глаза:— Что сегодня?— Сегодня ночью ты будешь меня ждать? — взволнованно спросил он.Маша медленно наклонилась к его уху:—Да!Алеша, смеясь, подхватил ее на руки и закружил.— Ты что? Опусти! — испугалась Маша, но Леша радостно кричал:— Нет! Я всю жизнь буду носить тебя на руках! Маша рассмеялась:— Зачем же всю жизнь?— А вдруг у тебя будет тесная обувь и ты натрешь ноги? — спросил он.Маша, смеясь, взъерошила ему волосы:— Не выдумывай! У меня хорошая обувь. " Алеша осторожно опустил Машу на пол:— Но у тебя ведь нет свадебных туфель?Маша покачала головой, и Леша уверенно сказал:— Я подарю тебе самые лучшие. Вот увидишь! И влюбленные поцеловались. * * * Самойлов сидел за столом, задумчиво вертя в руках стакан. Перед ним стояла еще не открытая бутылка. Вошел Костя, и Самойлов бросил на него проницательный взгляд:— Привет! Как прошел день? Судя по выражению лица — не очень?Костя устало кивнул:— В точку, папа! День прошел так, что лучше бы не начинался.— Если тебя это хоть немного утешит, то у меня тоже не сахар, — мрачно сказал отец.— Вижу… Что ж, давай выпьем! — Костя достал второй стакан и поставил на стол. Самойлов, наливая, поинтересовался:— Что, проблемы с Катей?— Не то слово. Она мне настоящий ультиматум предъявила! Ни с того ни с сего, — возмущенно ответил сын.Самойлов понимающе кивнул:— Да, таковы женщины. Готовься, после свадьбы будет еще хлеще.— Если она вообще состоится! — Костя взял свой стакан и спросил: — А за что выпьем?— За женщин! Им не нравится, что мы выпиваем, они обижаются, что мы не проявляем заботы, не думаем о них. Вот и выпьем, не забывая их ни на минуту! — предложил Самойлов.Они чокнулись и залпом выпили.— Ты говоришь, что свадьбы может не быть. Почему? — закусив, вернулся к беседе Борис.Костя начал жаловаться:— Я сказал Кате, что у меня сейчас нет денег, а она хочет пышную свадьбу! А когда она узнала, что я продал аптеку, настоящий скандал устроила.— А ты бы напомнил ей, что вынужден был продать аптеку потому, что влез в долги, развлекая ее. Разве она не помнит, какие ты делал ей подарки? — возмутился отец.Костя только махнул рукой. Он выпил еще и пояснил:— А! Сейчас она об этом и не вспоминает!— А ведь я ругал тебя за эту бессмысленную трату денег. Теперь-то ты понимаешь, что я был прав? — напомнил ему Борис.Сын опустил голову:— Да! Но я думал, что она поймет и оценит то, что я сделал ради нее.Ладно, в конце концов, она дочь Буравина. А их семейка всегда стремилась к первенству. Если свадьба, то роскошная. Если подарок, то квартира. Правда, квартира эта досталась самому Буравину, — язвительно добавил Борис. — А Катя… Когда она собиралась за Алешу, то тоже хотела собрать гостей в самом дорогом ресторане. Костя кивнул:— А знаешь, папа, я думаю, что именно поэтому она сейчас ко мне так требовательна. Она просто не может забыть брата. А на мне отыгрывается!— Подожди, ты хочешь сказать, что Катя по-прежнему любит Алешу? — с удивлением взглянул на сына Самойлов.Костя вскочил из-за стола и воскликнул:— Да, я думаю, что Катя еще не совсем забыла Алешу.Отец внимательно посмотрел на него:— У тебя есть доказательства?— А как еще прикажешь ее понимать? Она знает, что у меня нет денег, и при этом отказывает от дома. Говорит, что не хочет видеть, пока я не куплю ей свадебное платье за пять тысяч долларов! — распалялся все сильнее Костя.— Так она тебя выгнала?! — наконец понял Самойлов.Костя выкрикнул: —Да!— Мой тебе совет, забудь Катю. Если пойдешь у нее на поводу, она скоро сядет тебе на шею, — предостерег Костю Борис.— Нет, я добьюсь своего! Сейчас она видит свое преимущество и хочет покапризничать. Хорошо! Но после свадьбы все будет по-другому, — заверил отца Костя.Самойлов грустно сказал:— Знаешь, я тоже так думал, когда женился на твоей матери!— А я заставлю Катю полюбить меня и сделаю так, что она забудет Алешу! — продолжал па повышенных тонах Костя.Вот тут Самойлов нахмурился:— А ну-ка, посмотри мне в глаза! — Костя, не понимая, в чем дело, поднял голову. Самойлов спросил, «сверля» его взглядом:— Ты что, против Алешки что-то задумал? Говори!— Пап, да при чем тут Алеша? Он со своей Машей на седьмом небе от счастья, — завистливо огрызнулся сын.— Смотри, если я узнаю, что ты ему опять козни строишь, шею сверну. Понял? — угрожающе нагнулся к Косте Борис. Тот запальчиво бросил ему в лицо:— Как не понять! Ты ведь однажды уже ударил меня, когда Катя объявила, что любит меня, а не Лешу.— И правильно сделал! Я не потерплю от своих сыновей обмана и предательства. Эта Катя вам головы кружит: бегает от одного к другому. А ты ради нее против брата пошел! — стукнул по столу Борис.Костя поспешил его успокоить:— Пап, я же сказал, что Алеша ни при чем. Это касается только меня и Кати.Самойлов постепенно остыл, разлил из бутылки остатки спиртного и поднял свой стакан:— Ладно, давай на мировую. У меня ещё одна бутылочка есть: посидим, поговорим спокойно.— Нет, извини. Мне завтра вставать рано. И, возможно, меня пару дней не будет дома, — предупредил Костя.Самойлов иронично протянул:— Что, на пышную свадьбу пойдешь зарабатывать? Ну-ну!Костя молча вышел, и отец вдогонку крикнул:— Ищи-ищи! А она тем временем себе другого подыщет! Это за ними водится, — добавил он уже про себя, выпил и хмуро уставился перед собой.Зинаида сидела за столом, нервно барабаня пальцами по столешнице. Она угрюмо глянула на довольного Сан Саныча:— Ну что, добился чего хотел? Заселил своего оболтуса?Сан Саныч попытался выстроить мосты примирения:— Зин, ну хватит тебе злиться! Ты бы видела, как они счастливы!— Если так дальше пойдет, то недолгим будет это счастье. Ну да ничего, я твоему Алеше объясню, какие порядки в этом доме, — погрозила Зинаида невидимому Алексею.Сан Саныч покачал головой:— Постеснялась бы! Ведь это же смешно, в самом деле.— Зинаида взвилась:— Это он пусть стесняется, а мне нечего! Ишь, бесстыдник какой! Знает же, что я против того, чтобы он здесь жил. Так нет, все равно пришел!— Ему же не с тобой жить, а с Машей, — осадил ее Сан Саныч.Но Зинаида возмутилась:— Саня, прошу, не заводи меня. А насчет того, где, с кем и когда жить, я твоему Алеше сама растолкую, как только он с чердака спустится, — она намеренно повысила голос, чтобы слышать ее мог не только Сан Саныч.— Знаешь, Зин, при таком подходе я не удивлюсь, если они еще до свадьбы себе другое место для жилья подыщут. И будут правы! — И Сан Саныч, не дожидаясь ответа, вышел.Зинаида в сердцах ударила кулаком по столу. * * * Буравин ехал домой, он был сердит и хмур, прокручивая в голове который раз истеричную сцену, которую ему закатила Таисия. В приоткрытое окно машины ворвался прохладный вечерний ветер. Буравин вдохнул полной грудью и подумал, что сейчас больше всего на свете он хочет поговорить с Полиной.А Полина дома пыталась распаковать сумку, которую передал ей с сыновьями Самойлов. Достав какие-то вещи, она долго смотрела на них, потом передумала и положила обратно в сумку. Неожиданно ей захотелось услышать голос Виктора: ей казалось, что это может придать ей решительности. Сняв трубку, она набрала номер.— Витя! Я звонила тебе в офис, но там… Алло, Витя, алло! — начала она.Таисия держала в руке трубку буравинского мобильника и коварно улыбалась.Тишина в трубке насторожила Полину, и она взволнованно переспросила:— Алло, Витя, ты меня слышишь?Таисия поднесла трубку к лицу и ехидно протянула:— Нет, подруга, это не Витя. Извини, но он сейчас не может подойти. Он принимает ванну.— Ванну? Зачем? — изумилась Полина, ничего не понимая.— Ну, ты же не маленькая! Догадайся! — язвительно бросила Таисия и, довольная своей местью, нажала «отбой».Ошеломленная Полина замерла с трубкой в руке.Таисия опустилась на диван и задумчиво посмотрела на телефон Буравина, который держала в руке. Резко хлопнула входная дверь, и Таисия поспешно спрятала телефон под подушку.В гостиную вошла Катя, на ходу забрасывая в угол сумочку. Таисия испытующе посмотрела на дочь.— Ты виделась с Костей? — осторожно поинтересовалась она.— Да, выясняли отношения! — тряхнула головой Катя.Мать сочувственно заглянула ей в глаза:— Он, я вижу, тебя огорчил.— Нет, скорее уж, я его, — возразила Катя.— Что же ты ему сказала? — спросила Таисия. Катя скрестила на груди руки и вызывающе посмотрела на мать:— Я предъявила ему ультиматум!Катя прошла к дивану и села, Таисия подсела рядом:— И каковы условия твоего ультиматума?— Я сказала, что мы будем жить отдельно до тех пор, пока он не найдет денег на свадьбу и мы ее не сыграем, — заявила Катя.Таисия одобрительно кивнула:— Правильно, Катя. Только, я думаю, не стоило говорить с ним так резко."-Ас Костей, по-моему, по-другому нельзя! — запальчиво воскликнула Катя.Таисия попыталась урезонить дочь:— И все же, если ты хочешь в будущем влиять на него, тебе надо быть более мудрой и гибкой. А то, не ровен час, перегнешь палку. Костя ведь очень вспыльчивый, в отличие от Алеши.Катя отвернулась, взяла в руки подушку и заметила мобильник. Взяла его, удивленно спросив:— Это же папин! Он что, был здесь? Таисия недовольно повела плечами:— Да, он приходил. Мы обсудили, сколько он будет давать нам денег.— А почему ты спрятала телефон? — продолжала допытываться Катя.— Ну… Я не хотела, чтобы ты знала о его визите, — оправдывалась мать.Катя расширила глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45