— результатом дрессуры (своеобразным выпадом против жены);
— выпадом против Самого Христа лично;
— самооправданием.
Если бы «Что есть истина?» были самооправданием, то они означали бы решение Пилата казнить Христа. Но:
Пилат сказал Ему: чт`о есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нём…
Иоан. 18:38
Если бы эти слова были выпадом против Христа, то, опять-таки, зачем было Пилату Его оправдывать?
Итак, из перечисленного остаётся только одно: знаменитые слова были как бы внутренним диалогом с женой — классическая в жизни женатых людей ситуация. А то, что супруга была в жизни Пилата весьма и весьма значима, притом болезненно (ярчайшая некрофилка), следует хотя бы из того, что её вмешательство во время суда подтолкнуло Пилата к совершенно невозможному поступку — изменению приговора (об этом — в главе «Тайна вынесения приговора — тонкая хронология дня Распятия» ).
Этот вывод о внутреннем диалоге Пилата с женой-сверхвластительницей во время его разговора со Христом к теме достоверности «Понтия Пилата» имеет прямое отношение.
«Чт `о есть истина?» — слова не наместника, но его жены. Этот ответ Пилата был наработан женой-начальницей заранее — в процессе уничтожения в муже Копьеносца . (Скорее всего, она мужа Пилатом никогда и не называла, а как-нибудь вроде мой котик или мой козлик . Или просто: эй, ты! Что, в сущности, одно и то же.)
Но как следует из его попыток защитить Иисуса, Пилат, оказываясь на удалении от жены, всё-таки восстанавливал порядочность — то есть полностью, как Пилат, уничтожен не был.
Копьеносец не мог не сказать: «Я — это я! Я — Пилат ».
Думать иначе он просто не мог.
А раз Пилат считал себя Пилатом — Истиной, то Сын Божий Иисус этих сокровенных мыслей префекта не мог не знать.
Приведённый в преторию Христос обращался, разумеется, не к мундиру (тоге), а как всегда, к самому сокровенному собеседника, его «я», пусть потаённому. Именно так Иисус всегда и поступал. Апостол Иоанн с указания на такой уровень общения Мессии со всяким собеседником и начинает своё Евангелие.
Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нём: вот, подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства.
Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя.
Нафанаил отвечал Ему: Равв`и! Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев.
Иоан. 1:47–49
«Лукавство» — ключевое слово Христа, слово-пароль. Оно совпало с мыслями Нафанаила, и именно по его упоминанию молившийся (размышлявший) под смоковницей Нафанаил сразу понял, что Иисус знает о нём всю подноготную правду. Нафанаил размышлял о лукавстве, возможно, о лукавстве того рода, которое единственно и обеспечивает карьеру в Храме (см. главу «Тайна храмовой сокровищницы…» ), водим же лукавством только человек лукавый… бесовский… Следовательно, если Истина есть, то она не в Храме… Зато у него, Нафанаила, есть способность размышлять… в том числе и сейчас, под смоковницей. Это в глазах быдла он, Нафанаил, неудачник, на самом же деле он состоялся как личность—«подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства».
Видимо, интонация размышления Нафанаила была минорная, раз Христос добавил:
…ты веришь, потому что Я тебе сказал: «Я видел тебя под смоковницею»; увидишь больше сего.
Иоан. 1:50
Нафанаил сразу оценил глубину предлагаемого общения.
Так же смог оценить это и Никодим, …один из начальников Иудейских.
Он пришёл к Иисусу ночью и сказал Ему: Равв`и! мы знаем, что Ты — Учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог.
Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.
Иоан. 3:1–3
При анализе одного лишь логического смысла слов получается: в огороде бузина, а в Киеве — дядька. Но смысл есть. Он обнаруживается, если понимать, что Иисус в личной беседе всегда обращался к самому сокровенному в человеке. Никодим Ему — лукавую, располагающую дураков лесть (так и сейчас советуют поступать популярные пособия по карьеризму, ведь все власть предержащие страдают комплексом неполноценности и ценят угождение), а Тот ему в ответ отповедь: свыше родись сначала, парень, тогда и разговаривать научишься полноценно. Никодим, хоть и начал было придуриваться, дескать: «как может человек родиться, будучи стар?» (Иоан. 3:4), — но такой уровень беседы понять был способен, что следует из того, что христианином он со временем стал (Иоан. 19:39).
Пилат среди собеседников Христа не исключение: понять «дядьку из Киева» после «бузины в огороде» он был способен. И понял.
Да, Иисус-созидатель вступал в беседу только с теми, в ком посеянное семя могло прорасти. Иными словами, Иисус не общался с теми многими, которые понимать были не способны. Так Он поступал именно из человеколюбия — общения с Ним жаждали также и те, которые вообще хотели бы общаться с Ним всю вечность.
Итак, поскольку Пилат чем дольше жил, тем отчётливее ощущал себя причастным Истине, то его разговор с Иисусом заключает в себе много б`ольшую глубину, чем за этими строками принято различать.
В таком случае становится понятен — или понятен хотя бы отчасти — трижды странный разговор Иисуса с Пилатом в претории. Помните, у Иоанна:
Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Пилат сказал Ему: чт`о есть истина?..
Иоан. 18:37, 38
Всё то же: в огороде — бузина, а в Киеве — дядька. Тот ему: Ты — Царь? А Этот: кто от истины, слушает гласа Моего.
Но всё становится на свои места, если учитывать, что Христос созидал в вечность всегда, но, созидая, отвечал не на слова, пусть даже и связанные формальной логикой, а на движения сердца, привычно скрываемые. Пилат считал себя Истиной. Христос не отрицал и обратился к действительно живущему в Пилате брату .
А ещё Он указывал на разное расстояние, пройдённое каждым из них на Пути. В этом проникновении в доселе неведомое заключена помощь: ведь Путь-то внове для каждого!
Несколькими смыслами обладает не только имя «Пилат», но и слово «царь». Даже при кратком богословском взгляде видно, что в слово «Царь» и Нафанаил, и Иисус, и Пилат в общении между собой вкладывали один смысл — но совсем иной, чем современные иерархобогословы различных деноминаций или иудейские первосвященники.
В устах будущих первохристиан «Царь» вовсе не высший администратор, а — Истина (подробно об этом в главе «Загадка „Царя Иудейского”» : двойной смысл слова «царь» не только в арамейском языке, но и в русском). Только при таком понимании слова и может быть понят смысл разговора Иисуса с Пилатом (Ты — Истина? — Да, и кто от истины, тот слушает гласа Моего. Ты, вопреки нападкам на тебя типичных иерарховерующих, Меня слышал, а Я слышал тебя. Я прошёл по Пути Истины дальше; результат — свобода от уз всякой должности. — Ого! Да на Тебе не может быть той вины, которую пытаются взвалить эти врали-священники!) и с Нафанаилом (Ты поступил по истине, что отказался от лукавства — «почему Ты знаешь меня?» — Иисус сказал ему в ответ: «прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя». Я прошёл дальше тебя, и, размышляя, ты советовался со Мной. А знаешь, Кто мог посоветовать тебе отказаться от одержимости лукавством? — Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты!.. Ты — Сын Божий! Ты — Царь Израилев (истинный Победитель: смысл слова «Израиль»—«победитель»)! Ты — Истина! Царь!).
Краткий с Царём разговор Копьеносец-Истина забыть не мог — спросите любого, пережившего встречу с Богом: забывается ли такое?
Забыть не мог ещё и потому, что Христос продолжил с наместником разговор и во время казни (во время наивысшего эмоционального напряжения Пилата).
Во время казни Христа была ниспослана природная аномалия, весьма значимая именно и только для Пилата!
Исполнилось предречённое пророком Амосом за сотни лет до воплощения Христа:
И будет в тот день, говорит Господь Бог: произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня.
Ам. 8:9
Так и случилось:
Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого:
И померкло солнце…
Лук. 23:44, 45
Пилат наверняка в часы казни был по-особенному задумчив, проклинал себя, что он повёлся женой, проклинал, что, заботясь о своём реноме, он не отстоял своего мнения; словом, внутренний взор Пилата (а не префекта) был обращён к происходящему на вершине холма Голгофы. И когда солнце (!) «померкло» , чувства его, Копьеносца, бессознательного жреца Солнца, были такой силы, что вполне могли изменить весь строй его души.
Иерархобогословы старательно не замечают того, что случившаяся аномалия с солнцем могла повлиять не на иудеев, приученных более веровать в цитату из Писания, вернее, в толкование её авторитетом, чем в действительность, а только на язычника, но не на всякого, а лишь на того, кто был жрецом того самого исчезнувшего солнца и кто мог быть собеседником Иисуса…
Понимал ли Пилат, что исчезновение солнца — это для него лично?! Только чувствовал или ещё и понимал?
Уже от одних только подобных осознаний или просыпаться начнёшь только после наступления темноты… или свершится рождение свыше.
Впоследствии ежедневное появление Солнца не могло не напоминать «жрецу» Пилату о необычной беседе в претории накануне Великой Пасхи.
Разумеется, невозможно из евангельского текста выявить, в который из проулков следовало свернуть человеку, выскользнувшему из Иродова дворца и направлявшемуся в квартал «красных светильников». Как невозможно вычислить и то, который по счёту «возлюбленный» Уны был зарезан в проулках Иерусалима. Так невозможно выяснить и день недели, в который это заклание было совершено.
Но меняется ли от подобных мелочей духовно-психологическая достоверность борьбы, происходящей вокруг каждого, способного к пониманию ?
глава четвёртая
Апостол Пётр как Пилат, или Пилат как апостол Пётр
Всячески превозносимого пилатоненавистниками апостола Петра принято подавать как хрестоматийный пример первоначальной самонадеянности с последующим покаянием. Правда, это покаяние почему-то привело Петра к лидерству в громадной иерархии.
И в самом деле, если подумать, то явно что-то чему-то не соответствует: то ли Евангелие — действительности, то ли вера толп, называющих себя христианами, — Благой вести.
Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: «поражу пастыря, и рассеются овцы стада»;
По воскресении же Моём предварю вас в Галилее.
Пётр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь.
Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня.
Говорит Ему Пётр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
Матф. 26:31–35
Пётр сопроводил связанного Иисуса до дверей синедриона и остался во дворе, где от Христа трижды и отрёкся, остальные апостолы поступили примерно так же, один Иоанн нашёл в себе силы остаться, а затем, когда собрался синедрион, пройти дальше, в сам зал заседаний. Иными словами: остальные спутники Иисуса, хотя им ничего не угрожало, оказались даже трусливей Петра.
Часто ещё и словесное отречение именно Петра объясняют так: просто он везде со своим мнением лез первым. И накануне Распятия он первым поклялся: я никогда не соблазнюсь. За длинный язык и поплатился. А помучавшись, покаялся и стал во главе громадной иерархии.
Обоснованно предположить, что в таком давно сложившемся коллективе, как внутренний круг учеников, первым должен был заговорить наиболее среди учеников уважаемый. А таковым был Иуда (об этом говорится, что интересно, лишь в тексте Иоанна — он вообще себя остальным апостолам противопоставляет). И в этом коллективе тоже «работает» следствие из теории стаи : в иерархии наиболее уважаем главный предатель (см. «КАТАРСИС-2»).
Если Пётр высказался прежде Иуды, что, вообще говоря, возможно, то это может означать, что Пётр был ещё более некрофиличен, чем Иуда. Что обладателя критического мышления не может не насторожить.
А ещё пилатоненавистники порой говорят так: Пётр не был трусом, подобным Пилату (дескать, боявшемуся толпы), Пётр был бригадиром у рыбаков (разве не бытует вера, что начальниками над мужчинами становятся самые мужественные и благородные?) — но обстоятельства!.. Обстоятельства-де победили будущего апостола. Особые. А Пилата — его внутренняя гнилость. Словом, Пётр — хороший, а Пилат — плохой.
Вот такая система мировоззрения, порочащая и женщину, якобы взятую в прелюбодеянии, и вытесняющая из пространства ключевых евангельских образов Симона Киринеянина, и оправдывающая клевету на Пилата, — всё это ставит барьер на пути восприятия истинного богатства Евангелия и подчиняет исполнителя страстям церковных иерархов.
«Горе тому, кто заставляет переучиваться», — известное древнее выражение. Точнее: гнев толпы обрушится на того, кто попытается соображениями разума противостать внушениям иерархов.
А ещё известно другое выражение, уже современное, из среды исследователей в области точных (естественных) наук: идея недостаточно безумна, чтобы быть верной.
А если представить, что ахинея вокруг Петра действительно всего лишь подпорка лжи, навороченной вокруг единственного защищавшего Иисуса человека — Копьеносца? Ведь не случайно столько вокруг Пилата эмоций — значит, здравый на него взгляд важен для нашего освобождения. И наоборот: для нашего порабощения образ Копьеносца важно извратить.
Итак, вопрос: кем был Пётр на дворе синедриона — лишь трусом и предателем или ещё и… убийцей?
Вопрос о том, был ли Пётр убийцей Иисуса, насколько мне известно, вообще никем, во всяком случае, в литературе нового времени, не поднимался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106