Ещё в те времена, когда я работал над «КАТАРСИСом-2», я задумывался: а что — в рамках теории стаи — несёт выпивающему очередной стакан водки?
От любого наркотика разрушаются клетки мозга — многие необратимо, остальные перестают нормально функционировать лишь временно, но и этого достаточно, чтобы разрушились защитные слои интеллекта. Как следствие, после стакана водки поток некрополя проникает и в прежде недоступные внутренние сферы индивида. Иными словами, торчок, засосав стакан, к вождю как бы приблизился . Или даже его обнял. А то и вовсе с ним слился. Ка-айф!
А если изъясняться в терминах более мягких, то у выпившего появляется субъективное ощущение, что он поднялся на несколько ступеней карьеры вверх. Поближе к господину . Потому многие алкоголики карьеру в общепринятом смысле слова и не делают. А зачем? Засосал — и ты уже там, в «поднебесье». Воспарил. Блаженствуешь.
В таком случае, отучение алкоголика от спиртного — если он не способен на рождение свыше — должно свестись к созданию им карьеры. Не буквальной, это не всегда возможно, а психоэнергетической. Например, вовлечь «страждущего» в секту.
Адепты кришнаитизма — бритые наголо, в сари, беспрестанно повторяющие мантру «Хари, Кришна!..» — кичатся тем, что они большинство своих членов освободили от алкогольной зависимости. Дескать, чудо! Но иначе и быть не может. Повторил хотя бы часть дневной нормы в 30000 мантр — вот мозги и отключились. Вот ты уже и услаждаешься проникшим в тебя некрополем, то есть, как говорят адепты кришнаитизма, — блаженствуешь. На верхних ступенях иерархии. Превращаешься в полное ничто, или, что то же самое, сливаешься с верховным вождём.
Чтобы до конца понять этот «алкогольный» аспект теории стаи , стоит обсудить следующий психологический феномен.
Есть такое общество—«Анонимных алкоголиков». Нижестоящий в иерархии даже на заваривание чая должен получить разрешение вышестоящего, а для того, чтобы его получить, он должен заслужить у «наставника» доверие . То есть понравиться. Эта иерархия из людей с разрушенным мозгом — психоэнергетически настолько жёсткая, что её элементы вполне обходятся без униформы и погон (что естественно: отмершие клетки мозга даже после прекращения запоев не восстанавливаются, и для построения иерархии из алкоголиков не требуются изощрённые системы «знаков могущества»).
Одно из назначений любой иерархии — вовлечение новых членов, которые будут восхвалять спасительное мессианство вышестоящих.
Разумеется, на словах цель Общества Анонимных алкоголиков—«спасение бедствующих от алкогольной зависимости, помощь страждущему», а чай не дают заваривать якобы только потому, что-де новый адепт может «сорваться» — заварить его до крепости чифиря — и опять за старое. Вот когда новообращённый-де возрастёт в «обновлённой» жизни настолько, что даже приведёт очередного адепта, тогда он уже сам будет определять для новичка, будет тот заваривать чай сам или это сделает он, теперь тоже наставник, хотя пока и младший. Дескать, карьера вовсе не в новых членах, не в росте пирамиды вверх на одну ступень, не в ощущении мессианства, а в «освобождении от пагубной привычки себя и других».
Да только наблюдается следующий феномен: как только Общество Анонимных алкоголиков вовлекает в свою иерархию всю пьющую часть населения своего городка — как уже было сказано, из них проще простого построить иерархию, — иными словами, как только не осталось ни одного алкоголика и прекратилась карьера (остановилось расширение иерархии), «Общество» начинает опять пить.
Всё.
Поголовно.
Разом.
Итак, бросали эти совместимые с иерархией толпари пить явно не из любви к Истине — она не умаляется после «обращения последнего алкоголика». Любовь к Истине подразумевает скорейшее Её постижение, а для этого ясная голова просто необходима. Следовательно, для толпаря заменитель алкоголя — приток нижестоящих?
В разнообразных сектах, где на словах Истину «любят» не менее сильно, чем в Обществе Анонимных алкоголиков (попробуйте с ними порассуждать — натолкнётесь на тупой взгляд «верующего», ждущего повода ввернуть вам внушённую ему догму), к бутылке не возвращаются, хотя к группе «верующих», бывает, десятилетиями не примыкает ни один новый адепт (опыт времён советского периода).
Любая секта отличается от «Анонимных алкоголиков» тем, что сектанту всегда есть кому и что проповедовать: система догм обширна, если не сказать бескрайня, догмы всех сект никто знать не может просто физически. А вот «анонимному алкоголику», если все в его городке пить бросили, осчастливливать «страждущих» уже нечем. Догма-то всего одна: надо бросить пить, пить надо бросить, надо бросить пить…
Иными словами, за любым сектантом мессианская роль закреплена как бы навечно, а вот «анонимный алкоголик» находится в шатком положении. Так что недоработка вышла у основателя Общества. Напрасно его портрет висит в их помещениях-казармах наподобие иконы. Впрочем, что возьмёшь с алкоголика — хоть и бывшего.
Себя он, однако, защитил — ездит по разным городам мира, «необлаговествованных» городов много, феномен «поголовного исцеления алкоголиков» ему не грозит…
Итак, чтобы исполнителя (карьериста) вывести из-под зависимости от как бы возвышающего в иерархии алкоголя, необходимо:
— или пробуждение у него любви к Истине (редко, но бывает);
— или оказаться в месте, где вождю на конвейер по производству особо качественной продукции дополнительно требуются исполнители с не трясущимися руками, и тогда вождь наряду с «пей! а то думать начнёшь» приказывает «не пей!» или, чаще, «пей, но в меру»;
— или необходимо создать ему ощущение карьеры, «духовного роста» (лучше всего вовлечь его в растущую иерархию (или в секту)).
Любой вариант подразумевает появление ощущения мессианства!
Чтобы недогипнотизированному стадному не пить, ему это ощущение необходимо . Толпа, не познавшая, что есть связь с Богом и в Нём жизнь, именно эмоционально-приподнятое состояние мессианства и называет религией.
Вспомним опыт, дарованный человечеству сталинскими лагерями. Выживали верующие — адепты любых религий, даже отрицающих друг друга, а первыми гибли верующие-атеисты (заметьте, в атеистической стране; в сектантской или госрелигиозной стране атеизм становится признаком элитарности, своеобразного мессианства — в такой стране атеисты выживали бы с сектантами наравне — тому, верно, есть примеры в истории).
Биологическое выживание верующих вовсе не означает их спасения в глазах Бога. В конечном счёте, активисты, требовавшие у Лифостротона распятия Христа, жили дольше современников — обыкновенных госверующих, ибо эти тупые фанатики чувствовали, что защищают «истинную веру» (иудаизм, уже тогда ставший, по сути, талмудическим), которой надлежит осчастливить всё население планеты.
Ложная вера в ложного бога — пусть и суррогат истинной веры в Истинного Бога, но, тем не менее, даёт некий краткосрочный положительный результат; если можно считать положительным результатом выживание само по себе.
Так же и ощущение мессианства. Даже ложное, безосновательное ощущение ведёт к «положительному» результату.
Из всего вышесказанного в рамках теории стаи есть следствие: на завершающих этапах формирования всепланетной стаи, ещё до воплощения того, кто предречён антихристом-«мессией», продолжительность жизни мерзавцев в стране — центре всепланетной стаи будет выше, чем на периферии стаи. И переносчики бытового суверенитизма будут считать Центром зла метанацию.
Возникнет своеобразный обман зрения: в стране-некрофиле жить в среднем будут дольше, чем в метанации (стране-биофиле).
Парадокс между тем легко разрешим. Главные гады планеты будут ощущать себя мессианским народом, всяческими подлостями устанавливая на Земле то, что в Библии предречено как «мир и порядок», и с удовольствием слушать поэтов-прихвостней, воспевающих их благодеяния. В то же время в стране-биофиле (абсолютное большинство населения которой будет состоять всё-таки из «жухлых») многие незащищённые теорией жизни (теория стаи — её составная часть), оказавшись жертвой внушений о зловредности метанации, будут считать себя неудачниками, неполноценными, недоцивилизованными, отсталыми, ущербными, несчастными. Иными словами, у них будет отнят один из важнейших факторов здоровья, качества жизни и её продолжительности — ощущение мессианства.
Это — плата за нераскаянность. Плата за неосознание глобальных процессов. Плата за разъединённость с Истиной.
Это — предвестник вечной гибели. К тому же ещё приближающий ужасающий некрофилов момент смерти.
Важно понимать, что некрофилы боятся не смерти, к которой они непроизвольно тянутся, а момента смерти, ибо смерть для некоторых — это возможность жизни.
Этот вопрос, похоже, в «КАТАРСИСе-1» был освещён недостаточно. Некоторые из читателей возражали: как же некрофилы могут составлять большинство населения? Да, есть некоторые индивиды, которые признаются, что хотели бы уйти в вечное небытие, но таковых немного. Большинство смерти боятся просто панически!
Нет, боятся они не смерти, а момента смерти — разница огромна.
В момент смерти для человека наступает не одна только смерть первая (её принято называть биологической). Для умирающего момент смерти — это ещё и момент предстания пред Истиной.
Здесь для незнакомых с этим аспектом Писания требуется пояснение.
Кроме смерти первой есть и смерть вторая, после которой наступает вечное небытие (включающее исчезновение о грешниках даже памяти; см. Откр. 21:8; кроме того: Откр. 20:14; 20:6; 2:11). Желанная для некрофилов смерть вторая настигнет нераскаянных в Третье Пришествие Христа — его от Второго Пришествия отделяет, как написано в «Апокалипсисе», тысяча лет. Смертью первой нераскаявшийся умирает или «естественным» образом, или в момент Второго Пришествия Христа. Затем проходит тысяча лет (в данном случае не важно: буквальных или символических), во время которых вся Вселенная окончательно убеждается, что не воскресшие во Второе Пришествие вечной погибели достойны, а Бог, вопреки утверждениям сатаны и дураков, последовавших за ним, есть Справедливость.
Между Вторым и Третьим Пришествиями не воскресшие не чувствуют ничего (Еккл. 9:5 и др.) — для них время остановилось . Оно начинается вновь только в момент Третьего Пришествия.
Иными словами, воскресение в любое из Пришествий (для покаявшихся — во Второе, для отказавшихся от покаяния — в Третье) — означает лицезрение торжества Истины, жизнь во много большей её полноте, чем мы то сейчас чувствуем. Кому великая радость, а для нераскаянных — более чем мучительно. Всю жизнь торчок изничтожал в себе Истину, веровал в несуразные концепции и просто в глупости — всё это для того только, чтобы, деструктурировав себе защищающее сознание, предоставить некрополю стаи, через внутренние свои сферы, руководить собой. Торчок всю жизнь усердно расслаблялся у лживого телевизора, прохихикивался в курилке, да и вообще стремился «улететь» с помощью разнообразных манипуляций и химикатов — а тут никуда от Истины не деться! Это мучительно — но к покаянию не ведёт.
Иными словами, приближение Истины означает не только вечную погибель, но и невероятное, ни с чем не сравнимое страдание извращённой натуры.
На подсознательном уровне с евангельской картиной мира знаком каждый, даже самый от мира «отключившийся» — хотя бы потому, что с ней знакомы были наши прародители, начиная с Адама и Евы. Поэтому ужас от приближения момента предстания пред Истиной означает ужас перед моментом первой смерти: ведь грешник открывает глаза фактически (с точки зрения его самого) в тот же момент, когда он их закрывает в момент биологической смерти.
Так что ужас некрофила перед неизбежным воскресением (временным) воспринимается как страх смерти (как проявление якобы биофилии) только для не избавившегося ещё от зомбирования на веру в суверенитизм.
Некрофилогенная культура, разумеется, не ограничилась извращением смысла и причин этих двух сторон нашей жизни — продолжительности биологической жизни и страха перед моментом смерти первой.
То же самое касается и феномена «благосостояния». Конвейерное разделение труда приводит не только к оскотиниванию человека, но и к обременению предметами, для жизни не просто ненужными, но даже и вредными. Толпа «благосостояние» принимает за изобилие, достаток — за Божье благословение, а страна-некрофил объявляется созидателем.
Что ж, каждому — своё.
Ощущение мессианства, даже ложного, как уже было сказано, — важный фактор удовлетворённости жизнью, увеличивающий её продолжительность.
Население СССР ощущало себя мессианским народом: первая страна победившего социализма, пример которой осчастливит все народы мира.
Потом к власти пришли «иудо-внутренники» (Брежнев, Горбачёв, Ельцин) и тому подобные «правоборцы», и оказалось, что мы — как недоцивилизованные — должны подражать Америке. Подражающий же исходно поставлен в положение убогого…
К чему привело лишение нашего народа ощущения мессианства?
Известно: наши люди стали умирать — не от голода и не от недостатка особенных лекарств (медицинские ухищрения могут продлить жизнь в среднем не более чем на два года). Продолжительность жизни уменьшилась чуть ли не на 17 лет и более. В особенности у мужчин. И это понятно: они чаще женщин задумываются (или хотя бы бессознательно сосредотачиваются) о глобальных процессах и смыслах.
Как только это сокращение жизни ни объясняли! Но всегда или лживо, или откровенно смехотворно. Истинную же причину нигде в СМИ до сих пор так и не назвали. С какой стати? Ведь, назови истинную причину, получится, что владеющие прессой и телевидением «правоборцы» — такие подонки, по сравнению с которыми Гитлер простой шалунишка.
В самом деле, что такого плохого сделал Гитлер?
Люди вокруг него гибли? 27 миллионов одних наших?
Ну и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106