- Вы думаете, это так просто? - в голосе Мака прозвучали
саркастические нотки.
- Лучше, чтобы это было как можно проще,- простодушно
ответил Рогни.- А иначе хлопот не обберешься.
Мак кивнул:
- Вы правы. Мне пора идти.

Вскоре Мак уже скакал по ночному дремучему лесу на
горячем жеребце, которого ему удалось добыть возле дворца
Тюильри: Рогни указал ему на простоватого конюха, державшего в
поводу отличного коня, и Мак забрал лошадь именем Комитета
общественного спасения. Никто не осмелился перечить ему; никто
не задержал его и не спросил, куда он направляется.
Мчась во весь опор, Мак мысленно торжествовал свою победу
и поздравлял себя с удачной проделкой, благодаря которой ему
достался отличный конь. И вдруг он услышал топот копыт за
своей спиной, оглянулся - и тут же пригнулся к лошадиной шее,
изо всех сил пришпоривая своего скакуна пятками. Хотя под
Маком был быстроногий жеребец, лошадь у догонявшего его
всадника была не хуже.
Погоня приближалась. Поминутно оглядываясь, Мак с
тревогой глядел на темный силуэт, маячивший за его спиной.
Незнакомец подъехал совсем близко; теперь его лошадь шла почти
вровень с лошадью Мака.
Это был Фауст! Мак узнал его. Полы сюртука развевались за
спиной мага, словно крылья нетопыря, шляпа съехала на лоб от
ветра. Лицо знаменитого алхимика перекосилось в злобной
усмешке, похожей на хищный оскал.
- Мы снова встретились, проклятый мошенник! - прокричал
Фауст.
Некоторое время они скакали бок о бок. Мак с трудом
удерживался в седле. Сумасшедшая скачка по ночному лесу, да
еще когда по пятам гонится враг - не самое увлекательное из
всех приключений, которые ему довелось испытать за всю жизнь.
Фаусту, конечно, тоже было непривычно мчаться на бешеном коне,
не разбирая дороги. Однако он сидел в седле как прирожденный
наездник и уверенной, твердой рукой правил своей лошадью,
успевая при этом еще поддерживать Елену, сидевшую позади него,
подобно боевым подругам древних скифов, крепко обняв своего
спутника за талию. Мак тоже вез с собой Маргариту; девушка
молчала, зачарованная игрой лунного света, пробивавшегося
сквозь темную листву. Таким образом, положение соперников
частично уравнивалось: лошадь каждого из них несла на себе
дополнительный груз. Но что касается напористости и
самоуверенности - тут Маку до ученого доктора было куда как
далеко!
- Сейчас же отрекись от всяких притязаний на мое славное
имя! - прогремел голос мага в лесной тишине.- Иначе я покажу
тебе, где зимуют раки! Я сотворю с тобой такое, что устрашит
многие сердца и войдет в историю. Авось другим впредь
неповадно будет зариться на чужое место! Все узнают, что
значит _моя_ воля! Только я сам могу стать властелином своей
судьбы и судеб миллионов людей! Жалким тварям вроде тебя лучше
убираться ко всем чертям, пока большие шишки вроде меня не
начали стучать им по кумполу! Ты понял меня или нет?
Мак почти ничего не разобрал из этой неудачной пародии на
жаргон далекого будущего. Но угрожающие интонации не оставляли
сомнения. Слова Фауста могли означать только одно: прочь с
моей дороги, наглый обманщик, а не то тебе придется худо!
Обернувшись к Фаусту, он прокричал:
- Я не могу сейчас все бросить! Это мое дело!
- Черта с два! - ответил ему алхимик.- Я - единственный и
настоящий Фауст!
Глаза Фауста горели в темноте, словно у хищного зверя. Он
достал из-под плаща какой-то странный блестящий предмет, не
больше полуметра в длину, усыпанный драгоценными камнями. Это
был скипетр - тот самый, который Мак отнял у Кублай-хана.
Жутковатое бледное сияние распространялось вокруг него - ведь
это был волшебный скипетр! И сейчас он находился в руках
величайшего мага Европы, а эти руки знали, как с ним
обращаться. Маку стало страшно: он знал, что Фауст не пощадит
его. Казалось, алхимик упивался своей властью над безоружным
противником; он медлил, чтобы насладиться видом бледного,
перекошенного страхом лица. Этот скипетр обладал страшной
силой: стоило только направить его на врага и скомандовать:
"пли!", как враг исчезал, словно испарялся. Даже "лучи
смерти", изобретение новейшего времени, не могли сравниться по
мощности с этим простым на вид, но очень эффективным оружием.
Мак оглянулся кругом, ища защиты и спасения от неминуемой
смерти. Он скорее угадал, чем увидел впереди очертания
могучего дуба, широко раскинувшего свои ветви над небольшой
поляной. Решение пришло к нему мгновенно. Он действовал скорее
инстинктивно, как убегающий от опасности зверь. Он поскакал
прямо на дуб, но круто свернул в сторону всего в нескольких
метрах от огромного, шершавого ствола, бросившись наперерез
Фаусту. Маневр удался: Фауст резко отпрянул в сторону, чтобы
избежать столкновения, и... на полном скаку врезался лбом
прямо в дерево, в то время как его соперник благополучно
объезжал дуб с другой стороны. Маку почудилось, что он заметил
рой маленьких светлячков, запорхавших вокруг темного ствола -
то были искры, посыпавшиеся из глаз доктора при сильном ударе,
чуть не расколовшем его голову. Маргарита, сидевшая за спиной
Мака, одобрительно взвизгнула. Ученый доктор вылетел из седла.
Его лошадь, поднявшись на дыбы, громко заржала и умчалась
куда-то в темноту, ломая низкий кустарник и перепрыгивая через
пни и стволы упавших деревьев. Даже не придержав коня, чтобы
посмотреть, что стало с его поверженным врагом, Мак поехал
своей дорогой. Елена, подруга древних воинов, ловко спрыгнула
с крупа взбесившейся лошади, упав на землю, перекувырнулась
несколько раз, но тут же вскочила на ноги, поправляя прическу.
Она чувствовала себя одинаково уверенно, приходилось ли ей
иметь дело с одним-единственным волшебником или с целым боевым
флотом древних греков. Она считала, что каждый должен всегда
быть готов продемонстрировать, на что он способен.

7
Проскакав без остановки около десяти лье, Мак наконец
заметил впереди просвет между деревьями. Они с Маргаритой
выехали на просторную поляну, посреди которой стоял простой
деревенский дом, судя по вывеске - трактир. Над трубой вился
дымок. Мак обрадовался: лучшего места для отдыха и не найти.
Оба они смертельно устали, а их конь тяжело дышал. Мак тяжело
слез с седла, помог спешиться Маргарите и, привязав коня у
коновязи, пошел зачерпнуть воды из большой бочки, стоявшей тут
же. Поставив ведро воды перед конем, он взошел на крыльцо
трактира. Маргарита направилась за ним.
Трактирщик стоял на своем обычном месте - за стойкой, и
чистил медную посуду. В углу большого зала весело горел очаг,
распространяя вокруг себя приятное тепло. Какой-то путник
сидел возле очага, спиной к Маку, и грел руки у огня.
- Доброе утро вам, почтенные путники,- сказал трактирщик,
заслышав, как звякнул дверной колокольчик.- Не угодно ли
выпить по стаканчику бренди для возбуждения аппетита?
- Нет, спасибо,- ответил Мак.- Кто же пьет крепкие
напитки по утрам? А от двух кружек травяного настоя мы бы не
отказались - он взбодрит нас и прогонит усталость.
- Проходите, погрейтесь у очага,- предложил гостеприимный
хозяин.- А в это время я сварю вам душистого и крепкого чаю на
травах.
Мак направился к очагу, учтиво поклонился незнакомцу,
сидевшему у огня на дубовой скамье. Этот человек был закутан в
серый дорожный плащ; надвинутый на глаза капюшон скрывал его
лицо. В углу, за спиной наклонившегося к огню путника, стоял
тугой тяжелый лук. Мак присел рядом.
- Добрый вечер,- вдруг сказал незнакомец, выпрямившись и
откинув свой капюшон.
- Добрый вечер,- ответил Мак, повернувшись к своему
собеседнику.- Знаете, мне кажется, что я вас где-то
встречал...
- Вполне возможно,- ответил тот, пристально разглядывая
Мака.- Вы могли видеть мой бюст в греческом зале какого-нибудь
музея искусств. Я Одиссей. Я явился в подлунный мир, покинув
на время свой дом в одном из пригородов мрачного Тартара. Как
мне удалось попасть сюда - это отдельная история; я бы с
удовольствием рассказал ее вам, но, к сожалению, у меня очень
мало времени. Итак, перейдем к делу. Вы, случайно, не Фауст?
Одиссей, уроженец Итаки, говорил на языке Гомера с
заметным акцентом, но Мак прекрасно понял его: Речевое
заклинание, данное ему Мефистофелем, еще действовало -
очевидно, демон забыл взять его обратно.
- Ну, да,- ответил Мак,- в некотором роде... То есть, я
хотел сказать, мы с ним немного знакомы... Я ведь сейчас
выполняю за него кое-какие дела, но в последнее время мне
начинает казаться, что зря я ввязался в эту затею.
- Вы тот Фауст, который путешествует вместе с Еленой
Троянской? - спросил Одиссей.
- Нет-нет, это тот, другой,- сказал Мак.- Мою спутницу
зовут Маргарита.
Он повернулся к девушке, чтобы представить ее
легендарному греческому герою, но Маргарита уже крепко спала,
устроившись на скамье в углу кабинки, неловко прислонившись к
стене.
- Но вы, по крайней мере, тоже называете себя Фаустом? -
снова спросил Одиссей.
- Видите ли, дело в том, что я играю роль Фауста в
Тысячелетней Войне меж силами Света и Тьмы. А настоящий Фауст
преследует меня, пытаясь выгнать вон.
- И что же вы собираетесь делать?
- Честно говоря, я и сам не знаю. Я пока еще только
начинаю размышлять о том, насколько хорошо я справился с этой
ролью. Может быть, мне придется выйти из игры и уступить место
самому Фаусту...
Одиссей покачал головой:
- Мне кажется, вы и сам неплохо с этим справляетесь.
Почему же вы решили умыть руки? Зачем вам бросать начатое
дело? В конце концов, чем этот самый Фауст лучше вас?
- Ну, знаете, он все-таки знаменитый маг, ему и должна
принадлежать великая честь представлять человечество...
- Ну и ну! - воскликнул Одиссей, поплотнее закутываясь в
свой плащ.- Что я слышу! За что ж это магу такая честь? Маги
ничуть не лучше политиков, а может быть, даже еще хуже! Как вы
до сих пор себе этого не уяснили? Магия издревле являлась
одним из противников всего человечества, и мне кажется, что со
временем она, да и само человечество тоже, не так уж сильно
изменились.
- Я никогда не думал об этом,- признался Мак.
- Магия дает человеку немалую силу,- продолжал Одиссей,-
но лишь немногие знают, как ею пользоваться. Разве горстке
посвященных в ее тайны можно доверить управление целым миром?
Неужели вам самому хочется, чтобы Фауст правил вами?
- Но Фауст знает гораздо больше, чем простой смертный...
- Его знания в основном касаются тех областей, которые
мало интересуют людей обыкновенных. Они как бы лежат в стороне
от повседневной людской жизни и от насущных человеческих
забот. У меня есть кое-какой опыт общения с магами. В наши
времена самым знаменитым среди них считался Тиресий. И что вы
думаете, мы позволяли ему вмешиваться в нашу жизнь - скажем,
выступать на политических собраниях, управлять каким-нибудь
государством или командовать войском? Нет! Наш вождь,
Агамемнон, отнюдь не являлся образцом всех совершенств, но он
был _человек_, и он не водил слишком тесной дружбы ни с
богами, ни с духами. Бойтесь людей, взявшихся говорить от
имени богов!
- Но он _настоящий_ Фауст!
- Ну и что? Это еще отнюдь не значит, что именно он -
настоящий обладатель знаменитого _фаустовского духа_. Не имя
красит человека, а человек прославляет свое имя. Если уж
говорить о героизме, то я вижу здесь только одного героя -
вас, мой милый Мак. Да-да, вас, человека, не обладающего
какими-то особыми знаниями и сверхъестественными
способностями, но тем не менее пытающегося действовать
самостоятельно.
От этих слов Одиссея на душе у Мака полегчало. Он выпил
кружку ароматного настоя, поднесенную трактирщиком, разбудил
Маргариту, заставил ее тоже выпить душистое травяное зелье, и
поднялся с лавки, поддерживая под руку свою подругу.
- Я поеду дальше,- сказал он.
- А Фауст? - спросил Одиссей.
- Он гонится за мной следом.
- А, отлично! - сказал Одиссей и легонько пихнул локтем
Ахиллеса, похрапывающего в углу кабинки на лавке.- Ты слышишь,
Ахиллес?
Ахиллес вздрогнул.
- А?.. Что?..- спросил он, открывая глаза.- Ты звал меня,
Одиссей?
- Приготовься, друг,- тихо, но внятно проговорил Одиссей,
наклонившись к нему.- Фауст близко! Он скоро явится сюда.
Одиссей и Ахиллес! Теперь Мак не сомневался, что эти двое
сумеют задержать Фауста.
- Идем, Маргарита,- обратился он к своей спутнице.
- Иду,- ответила она, подавляя зевоту.
Они вышли из трактира. Вскоре раздался стук лошадиных
копыт на дороге, ведущей в Сен-Менехольд.

8
Фауст прискакал к трактиру через двадцать минут после
того, как уехали Мак с Маргаритой. На лбу его вскочила
огромная шишка; но, если не считать еще нескольких царапин и
легких ушибов, удар головой о ствол дуба и падение с коня не
сильно повредили ему.
Елена, с развевающимися по ветру волосами, была
прекрасна, как всегда.
Перешагнув порог трактира, Фауст столкнулся с Одиссеем.
- Я знаю вас! - воскликнул Одиссей.- Вы Фауст!
- Ну и что же? Я не скрываю своего имени,- ответил ученый
доктор.
- Значит, Елена Троянская с вами!
- Да, она со мной,- сказал Фауст.- Только она,
прекраснейшая из земных женщин, достойна быть моей подругой.
Кто вы и что вам нужно от меня?
Одиссей назвал себя и поманил рукой Ахиллеса, чтобы
представить своего друга. Фауст выслушал его со
сверхчеловеческим хладнокровием. Если он и был удивлен, то
ничем не выдал своих чувств.
- Мы,- обратился к Фаусту Одиссей, положив руку на
богатырское плечо Ахиллеса,- требуем назад прекрасную Елену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57