– поинтересовался Анри.
– Да, – проговорила Анна, – похоже, еще один вечер пропал впустую.
– Птицы, – вздохнул я, – это как любовь, они всегда были. Любые прочие твари могли исчезнуть, но только не птицы. Как любовь.
– Все ясно, – понял Эпаминондас. – Когда у тебя есть крылья, – пояснил он, – ты всегда можешь улететь от любого стихийного бедствия.
– Потрясающе, – восхитился Анри. – Подлейте-ка еще, – обратился он к бармену.
– Похоже, и мы тоже когда-нибудь исчезнем, – заметил Анри. – Господа, может, выпьете что-нибудь с нами, – обратился он к нам, – и мадам тоже? Тогда пять, Андре, вас ведь зовут Андре, я не ошибся? Да, коньяку.
– Надо надеяться, что нет, – проговорил Эпаминондас, – а вдруг пронесет, может, и не исчезнем.
– А эти самые ящеры, они еще здесь? – все не унимался красавчик Жожо.
– Кто знает, – ответил я.
– Хорошо сидим, – заявил Эпаминондас.
– Мы приехали сюда немного поразвлечься, – пояснил Анри. – На Уэле, там, конечно, очень красиво и все такое прочее, но особенно не повеселишься…
– Ах, вот оно как? – спросил Эпаминондас, надеясь на дальнейшие разъяснения, но так их и не дождавшись.
– Глядя на вас, никогда этого не скажешь, – заметил Андре, – у вас такой вид, будто вы только и делаете, что веселитесь вовсю.
– Поглядите, он опять за свое, – проговорила Анна, указывая в сторону Леграна.
– Правда, что-то тебя опять перекосило, – удивился Анри. – Снова забыл какое-нибудь слово?
– Да нет, – ответил Легран. – Все в порядке, просто думаю.
– Лучше поздно, чем никогда, – едва слышно сказал Эпаминондас.
– Так что, выходит, в Лео появились ящеры, так, что ли? – снова принялся за свое красавчик.
Никто не удостоил его ответом.
– А знаете, – с какой-то хитрой ухмылкой изрек Легран, – по правде говоря, меня очень заинтересовал этот разговор, мне нисколько не скучно, даже совсем наоборот.
– Ладно, а сейчас-то мы где? – поинтересовался Эпаминондас.
– В четвертичном периоде, – ответил бармен.
– А мне кажется, даже где-то еще ближе, – возразил Легран, по-прежнему хитро ухмыляясь и поглядывая на Анну.
– И мне тоже, – поддержала его Анна.
– Ну и что из этого? – не понял красавчик Жожо.
– Да ничего такого, – пояснил бармен, – просто придет пора, и человек тоже вымрет.
– Господи, до чего же я обожаю придурков, – восхитился Эпаминондас, с нескрываемым восхищением любуясь красавчиком Жожо.
– А эти ящеры, это такие бомбардировщики, что ли? – не унимался Жожо.
– Да отстань ты со своими глупостями, – отмахнулся Легран с каким-то просветленным лицом, не сводя глаз с Анны.
– Нет, но вы все-таки скажите, эти ящеры, они уже здесь или только еще летят? – не отставал красавчик Жожо.
– Они могут появиться здесь с минуты на минуту, – ответил я.
– Так, опять начинается, – обратился к бармену Анри. – Честно говоря, мне это уже начинает немного надоедать.
– Человек, – изрек вдруг Легран, – это вам не какой-нибудь ящер, так что давайте не будем путать – человек, он хитрый. Если уж его где-нибудь совсем прижмет, он возьмет да и окопается, так сказать, посеет семена в каком-нибудь другом месте. Он ведь вам не ящер…
– А как же ящеры, – не унимался красавчик Жожо, – они что же, ничего не сеют?
– Ничего, – ответил Андре. – Понял? Ни-че-го.
– Опять по новой, нет, я больше не могу, – в отчаянии простонал Анри.
– Ведь надо же о чем-то говорить, разве не так? – обратился к Анне Легран. – Так лучше уж об этом, чем злословить о соседях.
– А почему же мы тогда обязательно вымрем, – разошелся Жожо, – раз мы можем снова посеять все, что едим?
– Потому что земля, как и все остальное, как и терпение, она истощается, – пояснил бармен. – Потребовалось целых тридцать миллионов лет, я как-то читал в одной газете, пока человек получил семьдесят пять сантиметров плодородной земли, на которой могло что-то расти, так что в конце концов придет время, сей в нее хоть что хочешь, да только земле все это уже надоест до чертиков.
– Проклятие, ну и дела! – изумился красавчик Жожо.
– Так уж устроена природа, – подтвердил бармен.
– Вот теперь я все понял, – снова заговорил Жожо. – Выходит, раз ящеры ничего не сеют, значит, они просто придурки.
– Вот видишь, – отозвался бармен. – Ты все усек.
– При наших темпах, – заметил Анри, – семьдесят пять сантиметров… хотел бы я знать, что с нами будет…
– Ты видел немцев, сколько они делают детей и каких? – поинтересовался приятель.
– Имеют право, – возразил Анри.
– Но ведь надо же предупредить людей, – вмешалась Анна, – какая их подстерегает беда.
– Налейте-ка еще, – попросил Анри, – по последней.
– Почему это по последней? – возразил Легран. – Мы что, каждый день бываем в Лео?
– Да, ты прав, – грустно заметил Анри. – Нет, ну до чего же хорошо сидим.
– Не надо грустить, – попыталась Анна утешить Эпаминондаса, – может, мы еще и не вымрем.
– Да нет, я вовсе не грущу, – отозвался Эпаминондас, – совсем наоборот, этот красавчик Жожо, он мне жутко нравится.
– Вы такая красивенькая, даже странно, – признался Легран Анне.
– Почему же странно?
– Да так, к слову. Никогда бы не подумал.
– Да с атомной бомбой, – изрек Анри, явно не разделявший восторгов приятеля, – нас всех уничтожат куда раньше.
– Раньше чего? – поинтересовался красавчик Жожо.
– Да раньше, чем земле осточертеет нас кормить, – тихо подсказал Эпаминондас.
– Шесть сотен, ничего себе запасец, – проговорил Анри, – вполне хватит, чтобы мы все десять раз взлетели на воздух.
– Удивительное дело, – заметил бармен, – даже когда разговор заходит о ледниковом периоде, все непременно кончается атомными бомбами. Можно сказать, просто какой-то закон.
– Если я и захожу сюда, – признался красавчик Жожо, – то только из-за Андре. Он такой умный.
– Так что, вам здесь нравится или нет? – спросил Легран у Анны.
– Очень мило, – ответила Анна.
– Можно подумать, – продолжил свое Анри, – мало нам стихийных бедствий, так нет, еще придумали атомные бомбы.
– Вы просто надо мной издеваетесь, – проговорил красавчик Жожо. – Я же знаю, ящер – это просто новый реактивный самолет.
– Черт бы вас всех побрал, – заорал Анри, – да пропадите вы пропадом вместе с этими вашими ящерами!
– Нет, ну до чего же я обожаю придурков! – фыркнул Эпаминондас.
– Да объясните вы мне наконец, – печально попросил красавчик Жожо, – что такое этот самый ящер, и я больше не задам вам ни единого вопроса.
– Ну это вроде крокодила, – пояснил Андре, – ты понял или нет?
– Да нет, ты что, издеваешься, да?! – возмущенно воскликнул Жожо. – Выходит, теперь и крокодилы тоже стали атомные, так, что ли?
– Конечно, атомные, а какие же еще! – заорал Анри. – Ты что, так ничего и не понял? Нет, ты скажи, понял или не понял? Если мы не сможем спокойно разговаривать, тогда…
– Человек, он хитрый, – в восторге напевал Легран, – он вам не ящер. Скажи, Анри, ну зачем ты ему пудришь мозги? Так вот, ящеры, – обратился он к Жожо, – это просто такие животные, животные, и больше ничего, неужели так трудно понять? Вам ведь уже повторяли раз пять, не меньше.
– Если вы начнете говорить с ним таким манером, – вмешался Андре, – этому конца-края не будет. Это же не человек, а настоящее зубчатое колесо, так и будет цепляться. Полный кошмар.
– Какие, вы сказали, животные? – переспросил красавчик Жожо.
– Крокодилы, – заорал Анри, – кро-ко-ди-лы! Те самые пресмыкающиеся, которые тебе так сильно нравятся. – Руками он изобразил на стойке бара, как передвигаются крокодилы. – Ну вот, теперь понял, может, кончим об этом, а?
– Осторожно, никаких новых слов, – предостерег Андре. – Всякие новые слова, они только возбуждают Жожо. Ему надо знать все. Был случай, когда один клиент имел неосторожность заговорить насчет разведения скота в Шароле, ты помнишь, Жожо? Так вот, все это продолжалось до двух часов утра. Клиент перебил полдюжины стаканов, потому что у него уже не хватало терпения. Заметь, Жожо, я на тебя совсем не в обиде. Просто надо знать, как с тобой разговаривать, ты ведь не такой, как другие. Ты у нас, так сказать, человек одержимый. Только не сердись, это не беда, ты тоже имеешь право на место под солнцем, как и все прочие.
– Не то слово, – заметила Анна.
– Мне все интересно, – проговорил красавчик Жожо, – уж такой я уродился на свет. А вот сам я, сам я никому не интересен.
– Да нет, ну что вы, – рассеянно заверил его Легран, – зачем же так говорить?
– Все-таки, Жожо, ты сегодня какой-то чудной, – подытожил Андре.
– Только что наелся, – ответил Жожо, – перевариваю, должно быть, от этого.
– А вот мне переваривать нечего, – пожаловался Андре, – так и не успел поужинать.
– Ну, ты же у нас романтик, – бросил красавчик Жожо.
– Не он один, – добавил Эпаминондас.
– Послушайте, – сказал Анри, – а ведь и у атомной энергии есть свои положительные стороны. Через двадцать лет все уже будет работать на атомной энергии.
– Ну, это еще как сказать, – усомнился Андре, – поживем, увидим.
– Самолеты-то уже работают.
– Вот, я же говорил, – обрадовался Жожо, – это ведь все-таки реактивные самолеты.
– Да нет же, – возразила Анна, – это крокодилы. Только такие большие-пребольшие и объедают все, что могут. Их уже нет на свете лет…
Она обернулась к Леграну.
– Триста тысяч лет, – развлекаясь вовсю, подсказал Легран.
– Да нет, – возразил красавчик Жожо, – крокодилы вовсе никакие не пресмыкающиеся, это уж я голову даю на отсечение. А потом, интересно, какое они имеют отношение?
– К чему?
– К бомбардировщикам, к чему же еще?
– Нет, это черт знает что такое! – вне себя, заорал Анри. – Кончится это когда-нибудь или нет?
– Я же вас предупреждал, – спокойно сказал Андре. – Не надо было возбуждать в нем любопытства.
– Да нет, это не имеет ни малейшего отношения к бомбардировщикам, – примирительно пояснила Анна.
– А к тому, о чем вы говорили, когда я только вошел?
– Ну, это-то имеет отношение ко всему на свете, – ответила Анна.
– Да-да, абсолютно ко всему, – подтвердил я, – за что ни возьмись.
– Это уж точно, – рыдая от смеха, согласился Эпаминондас.
– Может, я и немного знаю, – заорал, в свою очередь, красавчик Жожо, – но если уж что знаю, то знаю. Зачем же тогда говорить о них, если их уже давно нет на свете?
– Черт знает что такое, нет, к черту, к чертям собачьим! – завопил Анри.
– Как хорошо сидим! – блаженно пробормотал Эпаминондас. – Нет, вы как хотите, а я остаюсь в Лео.
– Да просто так, чтобы о чем-нибудь поговорить, – пояснила Анна. – Так уж вышло, просто зашел разговор, какая разница, об этом или о чем-нибудь другом, ведь надо же о чем-то разговаривать, разве не так? – обратилась она к Леграну.
– Ясное дело, – согласился Легран.
– Что ж, раз их уже нет, – обиделся я, – то о них и поговорить нельзя, так, что ли?
– Это у него такая болезнь, ему непременно нужно найти связь между всем и всем, скажи, ведь так, а, Жожо? Так вот, ящеры – это крокодилы, понятно? А самолеты – это самолеты.
– Ничего не понимаю, – признался Жожо.
– Чего ты не понимаешь? – спросила Анна.
– Ничего.
– Да не кричи ты так громко, – вмешался Эпаминондас, – лучше объясни толком, что тебе непонятно.
– По правде говоря, я ровным счетом ничего не понял, – ответил красавчик Жожо.
– Нет, – заорал Анри, – у него там в голове не мозги, а какое-то кошачье варево!
– Сроду не видал ничего подобного, – проговорил Эпаминондас, – вот уж любознательность так любознательность.
– Андре, коньяку «Наполеон», самой лучшей выдержки, – с достоинством заказал Жожо.
– Вот уж что касается наилучших марок, – заметил Андре, – по этой части он и вправду большой дока.
– Так хорошо было, болтали себе спокойно о том о сем, – сокрушался Анри, – и вот является этот господин, и все только вокруг него и кружатся, из кожи вон лезут, чтобы объяснить ему все, чего он не понимает.
– Да, так оно и есть, – подтвердил я.
– Не сердись, – попытался Андре утешить Жожо. – Старайся во всем видеть хорошие стороны.
– А что если нам поменять лавочку? – доверительно предложил Легран Анне.
– А нам некуда спешить, – возразил Эпаминондас. – к тому же Жожо, он мне очень даже симпатичен.
– Да, это правда, мы никуда не спешим, – согласилась Анна.
– У нас впереди целая жизнь, – подтвердил я.
– I am ящер, – проговорил красавчик Жожо, – это что-то означает по-английски.
– Ой, не могу! – прыснул Эпаминондас. – I am very ящер!
– А вы откуда? – поинтересовался Легран.
– Из Котону, – умирая со смеху, ответила Анна.
– А вы? – обратился он ко мне.
– Из Котону, – тоже умирая со смеху, повторил я.
Легран сделал вид, будто ничего не понимает. Потом продолжил:
– Нет, все же забавная штука жизнь, интересно, почему это мы заговорили с вами именно о ящерах и всем этом чертовом борделе.
– Да, это уж точно, – согласился я, – и еще о ледниковом периоде.
– Ничего не понимаю, – опять повторил Жожо.
– Если разобраться, – заметил Андре, – то он не так уж и неправ. Я сам путаюсь во всех этих делах.
– Эти ящеры, – спросил Жожо, – они что, в Котону? При чем здесь Котону?
– При том, – ответил Легран, – надо знать, о чем говоришь, понятно?
– Вот именно, – подтвердил я.
– Но если это крокодилы, то при чем здесь все остальное? – не унимался Жожо.
– При том что при том! – заорал Анри. – Вот я, разве я задаю какие-нибудь вопросы? – Потом обернулся ко мне и чрезвычайно учтиво произнес: – И примите мои извинения, что я поначалу было засомневался в ваших словах.
– В чем это вы тогда засомневались? – тут же полюбопытствовал Жожо.
– В том, что этот господин говорил про ледниковый период, – раздраженно пояснил Легран. – Поскольку я не знал, кто этот господин, я поначалу усомнился в его словах. А теперь, если ты хочешь узнать, чем занимается моя младшая сестренка…
– Я знаю, что говорю, – не унимался Жожо. – Вы знаете этого господина не больше, чем несколько минут назад, а мы так ничего и не выяснили насчет этих ящеров.
– Может, выкинем его отсюда, к чертовой бабушке? – заорал Анри.
– Ну уж нет, – живо возразил Эпаминондас, – только не это.
– Не кипятись, – попытался Легран успокоить Анри. – Вы совершенно правы, – обратился он к Жожо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47