И наконец, издав радостный крик, гулко отдавшийся под
низкими сводами, он бросился к колонне самоцветов:
- Я иду, Джесла! Я здесь!..
- ...И запомни, братец, - прозвучал в мозгу Карамона мысленный голос
Рейстлина. - Все это происходит только потому, что я того пожелал. Это я
избрал такой ход событий!
Карамон слышал яростные вопли драконидов: добыча ускользала от них.
Юные дракончики продолжали терзать его сапоги, раны невыносимо болели, но
Карамон не замечал. Точно во сне, смотрел он на Берема, бежавшего к
поблескивающей колонне. И правда, все кругом гораздо больше смахивало на
сон, чем на явь.
Быть может, всему виной было его воспаленное воображение, но ему
показалось, что, когда Берем приблизился к колонне, зеленый камень в его
груди разгорелся даже ярче Рейстлинова огненного шара. И, словно бы в
ответ на это сияние, внутри колонны обозначился призрачный, мерцающий
силуэт женщины, одетой в простую кожаную рубашку. Она была красива
какой-то удивительно хрупкой, трогательной красотой. И глаза у нее были
точь-в-точь как у Берема - слишком юные для лишенного возраста худенького
лица.
Берем подбежал к ней вплотную и остановился. Какое-то время в пещере
не происходило никакого движения. Замерли даже дракониды, стиснувшие в
когтистых лапах кривые клинки. Подлинный смысл происходившего был им
недоступен, но все же, хотя и смутно, они понимали - их собственные
судьбы, да что там, судьба всего мира повисла на волоске. Все теперь
зависело от Вечного Человека.
Карамон совсем позабыл про холод и боль от ран. Для него более не
существовало ни страха, ни отчаяния, ни надежды. Слезы выступили у него на
глазах, горло болезненно жгло. Берем стоял лицом к лицу со своей сестрой.
С сестрой, которую он убил. С сестрой, которая принесла себя в жертву,
чтобы у него - и у остального мира - сохранилась надежда. Посох Рейстлина
ярко освещал их обоих, и Карамон видел, как бледное лицо Берема мучительно
исказилось.
- Джесла, - прошептал он, раскидывая руки. - Сможешь ли ты
когда-нибудь простить меня?
А кругом было тихо, только приглушенно журчала вода да осевшая влага
капала со скал - звуки, которые эта пещера слышала чуть не с начала
времен.
- Нам с тобой нечего прощать друг другу, брат... - Мерцающая тень
Джеслы раскрыла ему объятия. На ее изможденном лице были покой и любовь.
Берем издал нечленораздельный крик, в котором смешались мука и
радость. И бросился в объятия сестры.
Карамон ахнул. Образ Джеслы рассеялся, и воитель увидел: Берем
ударился о колонну с такой силой, что тело его напоролось на острые сколы
разбитого камня и повисло на них. Последний вопль Берема был страшен. Но в
нем отчетливо слышалось и торжество.
Распятое тело содрогнулось в конвульсиях. Темная кровь хлынула на
самоцветы, гася их огненный блеск.
- Берем! Там никого нет!.. Все это вранье!.. - Карамон с хриплым
криком кинулся к умирающему, зная, что Вечный Человек все равно не умрет,
что он... он...
Потом он остановился.
Скалы над его головой начали содрогаться. Дне ручья под ногами
заходило ходуном. Стремительное течение черной воды неожиданно
прекратилось. Поток остановился, как-то неуверенно плеща на камни и словно
бы не зная, куда течь дальше. Дракониды встревоженно закричали...
Карамон смотрел на Берема, на его разбитое тело, пригвожденное к
изломанному камню. Оно шевельнулось еще раз, словно бы испуская последний
вздох, - и замерло совсем, а внутри колонны какой-то миг мерцали два
светящихся силуэта.
Потом и они исчезли.
Вечный Человек был мертв.

Танис оторвал голову от каменного пола Тронного Зала как раз вовремя,
чтобы увидеть хобгоблина, собиравшегося пырнуть его копьем. Поспешно
перекатившись, Танис схватил его ногу в сапоге и рванул. Нападавший рухнул
на пол, и другой воин - тоже хобгоблин, только в латах другого цвета -
немедля раскроил ему голову булавой.
Танис поспешно вскочил. Надо выбираться отсюда! Надо как можно скорее
разыскать Лорану... На него бросился драконид, и Танис нетерпеливо
проткнул его мечом, едва припомнив, что меч следовало поскорее выдернуть,
покуда тело не обратилось в камень. Чей-то голос выкрикнул его имя. Танис
повернулся и увидел государя Сота, стоявшего подле Китиары. Обоих окружали
воины-призраки. Китиара с ненавистью глядела на него, указывая рукой.
Государь Сот подал знак, и неупокоенные хлынули с возвышения вниз, точно
река смерти, уничтожавшая на своем пути все живое.
Танис хотел бежать, но далеко ли убежишь в сплошной толчее! Он
отчаянно прорубал себе путь, уже ощущая спиной наползающий холод и от
страха едва не теряя сознание...
И в это время прозвучал чудовищный треск. Содрогнулся под ногами
каменный пол. Сражение, кипевшее вокруг, прекратилось само собой: каждого
заботило только одно - устоять. Танис непонимающе огляделся, гадая, что
происходит.
Огромный кусок покрытого мозаикой камня свалился с потолка, угодив
прямо в гущу драконидов, тщетно пытавшихся отскочить. За первым камнем
посыпались еще и еще. Со стен падали факелы, опрокинутые свечи гасли в
лужах растершегося воска. Подземный гром делался все слышнее. Танис
оглянулся на неупокоенных и увидел, что даже они замешкались, испуганно и
вопрошающе оглядываясь на своего вожака.
Пол внезапно ушел из-под ног, В поисках опоры Танис схватился за
какую-то колонну... сокрушительная волна тьмы накрыла его.
ОН ПРЕДАЛ МЕНЯ!
Гнев Владычицы затопил сознание полуэльфа. Гнев и ярость, от которых
череп, казалось, готов был вот-вот разлететься. Он закричал от боли и
схватился за голову. Тьма делалась все плотнее: Такхизис угадала грозившую
ей опасность и прилагала неистовые усилия, чтобы дверь, приоткрытая ею в
мир, все-таки не захлопнулась. В Зале не осталось ни единого проблеска
света. Крылья ночи распростерли над ним непроницаемую черноту.
Танис слышал, как повсюду кругом него перекликались и ощупью искали
друг друга дракониды. Там и сям раздавались голоса офицеров, пытавшихся
навести хоть какой-то порядок и пресечь панику, готовую вот-вот охватить
войско: все чувствовали, как истаивает могущество их Богини. Вот гневно
прозвенел и неожиданно смолк голос Китиары...
Жуткий, раздирающий грохот, за которым последовали крики боли, сказал
Танису, что все гигантское здание готово было вот-вот рухнуть им на
головы.
- Лорана!.. - закричал он. Поднялся, шатаясь, и вслепую попытался
идти, но волна мечущихся драконидов тут же сбила его с ног. Сталь гремела
о сталь. Откуда-то снова раздался голос Китиары: она призывала свои
войска.
Борясь с отчаянием, Танис в очередной раз поднялся с пола. Резкая
боль пронзила его руку. Яростным движением он отмахнулся от удара меча,
нацеленного на него в темноте, и что было мочи пнул ногой напавшую
тварь...
Новый удар грома заставил сражавшихся забыть друг о друге. Все, кто
был в Храме, одновременно подняли головы и затаили дыхание, вглядываясь во
тьму над собой. Смолкли все голоса. Такхизис, Владычица Тьмы, зависла над
ними, воплотившись в образе пятиглавой драконицы, присущем ей на этом
плане бытия. Гигантское тело переливалось мириадами красок. Их было
столько, слепящих, помрачающих разум, что рассудок не мог вместить ее
жуткого величия и вовсе забывал, что же такое цвет. Всебесцветная! Не зря
ее так называли. Пять голов разевали громадные пасти. Множество глаз
горело огнем, вожделея поглотить этот мир...
Вот и все, подумал Танис с отчаянием. Вот и все. Она победила. А
мы...
Богиня торжествующе вскинула все пять голов...
И купол над нею раскололся пополам.
Истарский Храм начал корчиться, изменяясь, воссоздавая себя,
возвращаясь к своему первоначальному облику, к тому, каким он был до того,
как Зло извратило его.
Тьма внутри Зала заколебалась... и рассеялась под серебряными лучами
Солинари, которую гномы называли Ночная Свеча.

12. ВОЗВРАЩЕННЫЙ ДОЛГ
- А теперь, братец, прощай.
Рейстлин извлек из складок черных одежд небольшой гладкий шарик. Око
Дракона.
Карамон почувствовал, как оставляют его последние силы. Он тронул
рукой повязку, и ладонь покрыла липкая кровь. Голова немилосердно
кружилась, свет посоха плыл перед глазами. Словно во сне, откуда-то
издалека раздалось ворчание драконидов: стряхнув первоначальный испуг, они
двигались к нему - прикончить его. Залитая водой скала дрожала под
ногами... или это у него самого от слабости ноги тряслись?
- Убей меня, Рейстлин... - Карамон смотрел на брата безо всякого
выражения.
Рейстлин помедлил. Золотые глаза его сузились.
- Я не хочу умирать от их рук, - спокойно продолжал Карамон.
Оставалось попросить о малости: - Прикончи меня, брат. Хотя бы этим ты мне
обязан...
Золотые глаза так и вспыхнули.
- ОБЯЗАН! - Рейстлин с шипением втянул в себя воздух. - ОБЯЗАН ТЕБЕ!
- повторил он придушенным голосом, и лицо его, освещенное пламенем
хрустального шарика, побелело. Свирепея, он повернулся и простер руку к
драконидам. Молнии стекли с его пальцев и поразили отвратительных тварей.
Вопя от боли и изумления, дракониды один за другим валились в черную воду,
и вскоре на поверхности заклубилась зеленая кровавая пена: новорожденные
драконы пожирали своих двоюродных родственников.
Карамон тупо наблюдал за их гибелью. Ему было плохо, он слишком ослаб
для того, чтобы о чем-нибудь думать. Он только слышал бряцание чьих-то
мечей, перекликающиеся голоса. Он начал падать вперед, увидел, как
устремляется навстречу черная вода...
...и оказался на твердой земле. Он моргнул и поднял глаза. Он сидел
на скале рядом со своим братом. Рейстлин стоял подле него на коленях,
держа в руке посох.
- Рейст!.. - выдохнул Карамон, и к глазам богатыря подступили слезы.
Неверным движением он поднял руку и коснулся плеча брата, ощутив бархатную
мякоть его одежд.
Рейстлин отодвинулся.
- Вот что, Карамон, - проговорил он голосом, в котором тепла было не
больше, чем в темных водах внизу. - На сей раз я спасу тебе жизнь, но
больше чтобы никаких счетов. Я ничем тебе не обязан!
Карамон сглотнул.
- Рейст, - сказал он тихо. - Я совсем не имел в виду...
Рейстлин точно не слышал.
- Стоять можешь? - спросил он раздраженно.
- П-попробую, - неуверенно пробормотал Карамон. - А... а ты не мог бы
использовать эту... эту штуку... - он указал на Око, - ...чтобы нам с
тобой убраться отсюда?
- Мог бы, только вот путешествие вряд ли особо понравилось бы тебе,
братец. И потом - ты что, уже забыл о тех, что явились с тобой сюда?
- Тика! - ахнул Карамон. - Тас!.. - И кое-как поднялся, цепляясь за
мокрые камни. - И Танис! Как насчет того, чтобы...
- Танис пускай сам о себе думает. Ему-то я долг отдал уже
десятикратно, - хмыкнул Рейстлин. - Не расплатиться ли мне лучше с
другими?
Крики, смутно доносившиеся из тоннеля, становились все громче.
Исполняя последние приказы своей Владычицы, в пещеру врывались войска.
Карамон устало потянулся к рукояти меча, но прикосновение холодных,
костлявых пальцев заставило его остановиться.
- Не стоит, - прошептал Рейстлин, и его тонкие губы скривила мрачная
усмешка. - С некоторых пор я не нуждаюсь в тебе. И уже не буду
нуждаться... никогда более. Смотри!
В следующий миг его магия обратила подземную ночь в сияющий день.
Карамону, все-таки вытащившему меч, только и оставалось, что стоять подле
брата и благоговейно смотреть, как его чары поражают врага за врагом.
Молнии с треском срывались с рук колдуна, пламя слетало с ладоней, из
ниоткуда возникали призраки до того страшные, что самый ужас, излучаемый
ими, был смертоносен.
С воплями падали гоблины, пронзаемые пиками рыцарского легиона,
который по слову Рейстлина огласил пещеру воинственным песнопением, а по
другому его слову - исчез без следа. Драконья молодь в ужасе спешила
укрыться в темных, потайных логовах, где плесневела скорлупа их яиц.
Дракониды обугливались и чернели в огне. Темные жрецы, которых последний
приказ их Владычицы тучами ринул в подземелье, пали, пронзенные стаями
сверкающих копий, и исступленные молитвы их сменились предсмертными
криками...
Наконец появились Черные Одежды - старейшины Ордена, пришедшие
истребить юного выскочку... И, едва появившись, с ужасом убедились, что,
при всей их древности, Рейстлин некоторым мистическим образом был еще
старше их. Его сила не поддавалось описанию; победить его было попросту
невозможно. Прозвучали заклинания, и маги стали исчезать один за другим,
причем многие, улетучиваясь, с глубоким почтением кланялись Рейстлину...
И вот опять стало тихо, только лениво плескалась вода. Хрустальный
свет Посоха Мага заливал пустую пещеру. Храм поминутно сотрясала новая
судорога, и Карамон с опаской поглядывал вверх. Магическая битва длилась
какие-то мгновения. Но Карамону в горячке уже казалось, что они с братом
торчали в этом жутком месте чуть не всю жизнь.
Когда мантия последнего мага растворилась во тьме, Рейстлин оглянулся
на брата.
- Видал? - холодно произнес он.
Великан молча кивнул. Глаза у него были круглые.
Земля тряслась все сильнее. Волны бились о скалы. На том конце пещеры
задрожала и раскололась сломанная колонна, усеянная самоцветами. Карамон
поднял глаза к готовому обрушиться потолку, и в лицо ему посыпалась
каменная крошка.
- Что случилось? - спросил он в тревоге. - Что это значит?
- Это значит, что наступил конец, - сказал Рейстлин. Подобрал полы
черных одежд и раздраженно бросил брату:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59