.. морщины на лице... Но она не жаловалась. Не пожаловалась ни
единого разу... Потом наступила весна, и стало чуточку лучше, и сестра
говорила, что теперь у нас, по крайней мере, появилась надежда. Хотя бы
семена в землю можно было бросить. Или пойти поохотиться на дичь,
вернувшуюся с приходом тепла... Теперь мы прокормимся, говорила она. Она
любила охотиться. Она отлично стреляла из лука, и ей нравилось бывать в
лесу. Мы часто промышляли вдвоем. В тот день...
Берем замолчал и закрыл глаза. Его затрясло, точно в ознобе. Скрипнув
зубами, он продолжал:
- В тот день мы забрались дальше обыкновенного. Молния выжгла
подлесок, и мы обнаружили тропу, которой прежде не замечали. Охота
выдалась неудачная, и мы пошли по тропе, надеясь подстрелить какого-нибудь
зверя. Но потом я заметил, что тропа-то была не звериная. Очень, очень
давно ее протоптали человеческие ноги, и вот уже много лет никто по ней не
ходил. Я хотел вернуться, но сестра настояла на том, чтобы пойти вперед -
ей было интересно, куда приведет нас тропа...
На лице Берема отражалось все большее напряжение; Танис даже
испугался, не оборвал бы он свой рассказ. Но Берем продолжал торопливо,
как будто его что-то подстегивало:
- Тропа привела нас в... в какое-то очень странное место. Сестра
сказала, что когда-то давно здесь, верно, был храм - храм, посвященный
темным Богам. Не знаю. Я только видел, что там повсюду валялись куски
сломанных колонн, обвитые мертвой травой... Она была права... там
чувствовалось какое-то зло... нам нужно было уйти... сразу уйти с того
нехорошего места...
Берем повторил это несколько раз, как молитву. Потом умолк. Друзья
сидели неподвижно и молча, и наконец Берем заговорил вновь, но так тихо,
что им пришлось нагнуться вплотную к нему. Они начали понимать, что Берем
не замечал их и позабыл даже, где все они находились, - память снова
вернула его в давно прошедшие времена.
- Я вижу среди развалин нечто прекрасное и удивительное: цоколь
разбитой колонны, сплошь усыпанный самоцветами! - В голосе Берема вновь
зазвучал благоговейный восторг. - Ни разу в жизни я еще не видал такой
красоты! И столько богатства сразу!.. Да как бросить его здесь? Надо взять
хоть один камешек... даже один-единственный камешек способен обогатить
нас! Мы переедем жить в город, а у сестры появятся женихи! Я поспешно
падаю на колени и вытаскиваю из ножен нож... Я уже присмотрел камень,
который ну просто невозможно не взять: великолепный зеленый самоцвет, ярко
сверкающий на солнце! Он прекраснее всего, что я когда-либо видел. Поддев
его концом ножа... - тут рука Берема совершила быстрое движение, - я
начинаю выковыривать камень... Сестра в ужасе. Она кричит на меня. Она
приказывает мне остановиться. "Это место - священно! - доказывает мне она.
- Камень принадлежит какому-нибудь Богу! Не святотатствуй. Берем!.."
Берем тряхнул головой, лицо потемнело от гнева - того, давнишнего
гнева.
- Я не обращаю на нее внимания и продолжаю раскачивать камень, хотя и
меня пробирает некий холодок. "Если он и принадлежал когда-то Богам, они
давным-давно его бросили! - говорю я сестре. - Так же, как они бросили и
нас!" Она не слушает...
Глаза Берема яростно вспыхнули, в них появился пугающий блеск. Голос
его звучал словно бы откуда-то издалека:
- Она пытается оттащить меня прочь. Ее ногти царапают мне руку.
"Остановись, Берем! - приказывает она мне. МНЕ, СВОЕМУ СТАРШЕМУ БРАТУ! -
Не смей осквернять принадлежащее Богам! Я не дам тебе!.." Да как ей не
стыдно так говорить со мной? Я ведь и делаю-то это больше ради нее! Ради
нашей семьи!.. И зачем только она взялась мне перечить! Она же знает, чем
иногда кончается дело, если меня как следует взбесить. Словно бы какая-то
жила лопается у меня в голове. Я теряю способность думать и ничего не вижу
перед собой. "Отвяжись!.." - кричу я что есть мочи, но она опять хватает
мою руку с ножом. Лезвие царапает самоцвет...
Теперь глаза Берема пылали настоящим безумием. Карамон на всякий
случай потянулся к кинжалу: Берем сжал кулаки, голос его срывался, словно
в истерике.
- Я отпихиваю ее... В общем, даже и не особенно сильно... Я совсем не
хотел так уж крепко толкать ее, но она падает! Я хочу подхватить ее... но
не могу. Я двигаюсь так медленно... слишком медленно... Она падает... ее
голова ударяется о колонну... Острый обломок камня... вот здесь... - рука
Берема коснулась виска. - Кровь заливает ее лицо, течет по камням... они
не блестят больше... И ее глаза - они тоже тускнеют... Они смотрят прямо
на меня, но не видят... ничего не видят... А потом... потом...
Судорога прошла по его телу.
- Это страшное зрелище. Оно по сию пору снится мне всякий раз, когда
я закрываю глаза. Это как Катаклизм... только во время Катаклизма все
рушилось, а тут - созидалось, но каким нечистым и жутким было это
творение! Как страшно!.. Земля расступается, и прямо у меня на глазах из
нее восстают чудовищные колонны. Из подземного мрака воздвигается храм! В
нем нет красоты - от него веет ужасом. И вот я вижу, как обретает живую
плоть сама Тьма. У Тьмы пять голов на длинных, извивающихся шеях. Они
обращаются ко мне, и в их голосах - холод могилы. "Давным-давно была я
изгнана из этого мира, - говорит она мне, - и лишь сила, принадлежащая
этому миру, могла впустить меня вновь. Та самоцветная колонна была своего
рода дверью - запертой дверью моего узилища. Ты освободил меня, смертный,
и за это я подарю тебе то, чего ты возжелал. Зеленый камень - отныне он
твой!" Раздается ужасный, насмешливый хохот... Жестокая боль пронзает мне
грудь, и я вижу, что зеленый камень врос в мою плоть. В ужасе от явленного
мне Зла и от сознания собственного своего преступления я могу только
беспомощно смотреть, как темная тень становится все четче и четче. Это
драконица!.. Пятиглавая драконица, памятная мне по самым страшным сказкам
нашего детства... И тут до меня доходит, что, если она в самом деле
вырвется в наш мир, все мы обречены. Наконец-то я начинаю как следует
понимать, что натворил. Передо мной - сама Владычица Тьмы, о которой
рассказывают жрецы. Изгнанная когда-то великим Хумой, она не оставляла
мысли о возвращении. И вот - из-за моей глупости! - она снова будет ходить
по земле! Одна из громадных голов тянется ко мне, и я знаю, что вот-вот
умру - разве оставит она в живых свидетеля своего возвращения! Все ближе
лязгают громадные зубы, но я не двигаюсь с места. Я не могу пошевелиться.
Да и не все ли равно?.. И вдруг, совершенно неожиданно, меня заслоняет
сестра! Неужели она жива?.. Я протягиваю к ней руку... и рука моя проходит
сквозь пустоту. "Джесла!.." - выкрикиваю я ее имя. "Беги, Берем! - кричит
она в ответ. - Беги! Она не может миновать меня - пока еще не может! Беги,
братик!.." Какой-то миг я еще стою неподвижно... Как может моя сестра
остановить Владычицу Тьмы?.. Но вот все пять голов в ярости отшатываются.
Их яростные крики рвут воздух. Они в самом деле не могут миновать Джеслу.
Я вижу, как силуэт Владычицы начинает меркнуть и расплываться. Она еще
здесь, но это не более чем тень. Тень зла. И ее сила громадна. Она снова
бросается на сестру... Тогда я поворачиваюсь и бегу. Я бегу и бегу без
конца, и зеленый самоцвет сжигает мне грудь. Я бегу, пока не становится
черно перед глазами...
Берем умолк. По лицу его струился пот, как если бы он в самом деле
бежал несколько дней подряд.
Никто из спутников не произнес ни слова. Казалось, страшная повесть
обратила их в камни вроде тех, что окружали черное озеро.
Но наконец Берем судорожно вздохнул. Безумие ушло из его взгляда. Он
снова увидел друзей.
- Потом в моей жизни был долгий промежуток, о котором я не помню
совсем ничего, - сказал он. - Когда я пришел в себя, то увидел, что
постарел - я стал таким, каким вы меня сейчас видите. Сначала я пытался
убедить себя, что случившееся было всего лишь кошмарным сном. Но зеленый
камень все так же жег мою плоть, напоминая, что все было на самом деле. Я
не знал, где нахожусь, хотя, наверное, исходил в своих странствиях весь
Кринн. Как хотелось мне вернуться в Нераку!.. Но как раз туда-то мне путь
был заказан. У меня не хватало мужества... И я странствовал еще много лет,
не зная отдыха и покоя и умирая только затем, чтобы снова ожить. И всюду,
куда бы я ни пришел, рассказывали о том, как распространяется в мире зло,
и я знал, что происходит это по моей вине. А потом появились драконы и
дракониды. Я один знал, что это значило. Я один знал, что Владычица
достигла вершины могущества и собралась завоевать мир. Ей теперь не
хватает только одного - меня. Зачем я ей?.. Не возьмусь точно сказать.
Только мне все время кажется, будто я силюсь затворить дверь, которую
кто-то другой стремится открыть... И я устал. Как я устал... - Голос его
дрогнул. Он уронил голову на руки: - Скорее бы все это кончилось...
Спутники еще долго молчали, пытаясь постичь услышанное. Больше всего
история Вечного Человека напоминала страшную сказку, услышанную в ночи.
- Что же ты должен сделать, чтобы захлопнуть эту дверь? - спросил
наконец Танис.
- Не знаю, - глухо ответил Берем. - Знаю только, что меня все время
тянет в Нераку... Притом что это единственное место на Кринне, куда я не
смею пойти! Потому-то... потому-то я от вас и сбежал...
- И все-таки наш путь лежит именно туда, - негромко, но твердо
проговорил Танис. - Ты пойдешь туда с нами. Мы не оставим тебя. Ты будешь
не один.
Берем содрогнулся и, всхлипывая, отрицательно замотал головой... но
потом замер - и поднял глаза. Его лицо горело.
- Да! - почти прокричал он. - Все равно я больше не выдержу! Вы
пойдете со мной... Вы защитите меня...
- По крайней мере, постараемся, - проворчал Танис, видя, как
безмолвно закатил глаза Карамон. - Ладно, давайте поищем, как выбраться
отсюда...
- Я уже нашел путь, - вздохнул Берем. - Я был почти снаружи, когда
услышал, как вскрикнул гном. Сюда... - и он указал на узкий лаз между
скалами.
Карамон со вздохом повел изодранными плечами, но делать нечего - один
за другим путешественники стали втискиваться в расселину.
Танис уходил последним. Обернувшись, в последний раз оглядел он
безжизненную долину... Над ней быстро сгущалась ночная тьма - бирюзовое
небо налилось закатным пурпуром. Скальный круг посередине окутывала
непроницаемая мгла. Черного озера, где исчез Фисбен, не было видно.
Ему еще предстояло привыкать к мысли о том, что Флинта с ними нет. И
больше не будет. В сердце зияла болезненная пустота. Казалось, вот-вот
раздастся голос старого гнома, ворчливо жалующегося на бесчисленные
болячки или о чем-нибудь спорящего с кендером...
Несколько невыносимо долгих мгновений полуэльф боролся с собой,
словно пытаясь удержать тень друга... А потом молча отпустил его.
Повернувшись, он скрылся в узкой расселине, чтобы более уже никогда не
увидеть Обители Богов.

...Тропа вывела друзей к небольшой пещерке. Там они и устроились на
ночь, тесно прижавшись друг к дружке в поисках тепла. Разжигать костер
совсем рядом с Неракой - средоточием вражеской мощи - было слишком опасно.
Некоторое время все они молчали, потом заговорили о Флинте, прощаясь с ним
и отпуская его, как это уже сделал Танис. Рассказ следовал за рассказом, и
поминки получились что надо - такую уж славную и полную приключений жизнь
прожил Флинт Огненный Горн.
Спутники дружно хохотали, когда Карамон припомнил ту несчастную
вылазку на рыбалку: он еще опрокинул лодку, пытаясь поймать голыми руками
рыбешку, и вывернул гнома в воду. Танис рассказал о самой первой встрече
Флинта и Тассельхофа: гном, отменный ювелир, сделал браслет и пытался
продать его на ярмарке, а случившийся поблизости Тас его слямзил - конечно
же, "совершенно случайно". Тика поведала о замечательных игрушках,
которыми он забавлял ее в детстве. Когда же исчез неизвестно куда Тикин
отец, великодушный гном пригласил девочку-подростка пожить у него, и она
оставалась в его доме, пока Отик не предоставил ей жилье и работу...
Так они и скоротали тот вечер, и мало-помалу притупилась острая боль
потери... для большинства из них - но не для всех. Тассельхоф так и
просидел всю ночь у входа в пещеру, глядя на далекие звезды. В руках у
него был шлем Флинта, а по щекам бежали и бежали горькие слезы...

СКОРБНАЯ ПЕСНЬ КЕНДЕРОВ
...Зиму всегда сменяла весна.
Летел по кругу солнечный мир -
Оживали цветы, и вновь зеленел
Папоротник в чащобах лесных.
Ну, а если солнца улыбчивый лик
Порою скрывала темная тень -
Это ласковый дождь цветы умывал
И папоротник освежал в лесу...
Но теперь мою память сковал мороз.
За веснами осень следом спешит.
За солнечным днем наступает ночь,
Готовая каждого поглотить.
Венцы лепестков обронят цветы.
Папоротник пожухнет в лесу.
Теперь я знаю: праздник весны -
Только верста на пути во тьму.

5. НЕРАКА
Как вскоре выяснили наши герои, проникнуть в Нераку было, по всей
видимости, совсем просто.
Слишком просто...
- Во имя Богов, что там происходит?.. - невольно понизив голос,
спросил Карамон. Вдвоем с Танисом, по-прежнему облаченные в похищенные
латы, они обозревали равнину с горного кряжа несколько западнее Нераки.
Там, внизу, извивались толстые черные змеи. Со всех ближних гор
сползались они к единственному зданию на сто миль окрест, и зданием этим
был Храм Владычицы Тьмы. На самом деле змеи были армиями - тысячными
армиями драконидов и их союзников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59