Отговорки не помогли. Его отвели на частную квартиру полковника, где в то
т вечер собралось общество. Испуганный и поначалу ослепленный ярким све
том Ванек, щурясь, разглядывал элегантно одетых гостей.
Ц Сегодня вечером мне нужен специалист. Моему денщику сказали, что вы сп
равитесь, Ц дружески обратился к нему полковник.
Господин Ванек похолодел:
Ц Простите, я конечно очень польщен…
Ц Тогда все в порядке, Ц улыбнулся полковник. Ц Вы будете для нас музиц
ировать.
Господин Ванек зашатался, словно его толкнули в грудь.
Ц Я знаю, что вы художник, и я, к вашему сведению, тоже причастен к искусств
у. Я поэт.
Ц Поздравляю, Ц пролепетал несчастный Ванек.
Ц И что вы скажете?
Ц Простите, я так устал от ареста и телесные упражнений турецкого гимна
ста, что вряд ли смогу водить смычком.
Ц Вы и на скрипке играете?
Горькие слезы покатились по щекам господина Ванека, и он ответил: Ц Разу
меется. Все что угодно. Могу играть на скрипке, рисовать, знаю названия зве
рей, вообще я очень разносторонний солдат.
Общество смущенно обозревало плачущего. Некий седой офицер решил, что не
уронит своего достоинства, если предложит стул измученному, плачущему,
на редкость неряшливому воину:
Ц Садитесь и успокоитесь, друг мои.
По знаку полковника страдальцу подали тарелку съестного. Для страдальц
а господин Ванек ел с весьма недурным аппетитом. Гости Ц в основном стар
ые жители колоний, свидетели массы африканских трагедий Ц хмуро и молча
разглядывали загадочного легионера. Лаура Депирелли Ц итальянское со
прано Оранского оперного театра Ц окинула Ванека долгим, скорбным и соч
увственным взглядом. Артистка отличалась корпулентностью и, как вообще
склонные к полноте дамы, тягой к романтике:
Ц Скажите, друг мой, Ц почти пропела она солдату, который с горестной фи
зиономией поедал ростбиф, Ц чего вам здесь более всего не хватает?
Ц Горчицы… или соленого огурца, Ц тяжело вздохнув, ответил солдат, и ли
цо его сразу просияло, когда он получил желаемое.
Ц Как вас зовут? Ц спросил полковник.
Ц Ван… Вам признаюсь: у меня одна фамилия настоящая, другая псевдоним, и
я уже не могу вспомнить ни ту, ни другую.
Присутствующий майор открыл какую-то книгу на столе, посмотрел номер на
куртке Ванека и удостоверил:
Ц Вас зовут Иван Горчев…
При этих словах из-за стола поднялся высокий белокурый капитан:
Ц Иван Горчев! Бог мой! Вы были в Ницце связаны с… Господин Ванек грустно
кивнул:
Ц Точно. Я был в Ницце связан… вы угадали, господин полковой врач.
Пьер Бусье Ц именно так звали капитана Ц подошел к нему поближе, огляде
л и повторил:
Ц Господи помилуй, Горчев!
Секретарь вздохнул. Яснее ясного Ц капитан потрясен его жутковатым вид
ом.
Ц Выйдите на минутку в переднюю.
Господин Ванек пошел в переднюю и тотчас уснул, прислонясь к офицерской
шинели. Владельцу шинели пришлось на следующий день спешно дезинфициро
вать себя самого, свое жилище и своих домочадцев. Однако понадобились ме
сяцы, чтобы покончить с последствиями короткого и приятного сна господи
на Ванека.
В салоне тем временем капитан тихо сообщил:
Ц Господа, этого человека Ц Ивана Горчева Ц мне тепло рекомендовал ге
нерал де Бертэн. Все вы знаете, кто такой Гюстав Лабу. Горчев Ц жених доче
ри господина Лабу. Молодая дама мне также доверенно писала. Непонятно, ка
ким образом, несмотря на авторитет генерала, он попал в такое отчаянное п
оложение. В принципе это несчастный, легкомысленный юноша из хорошей сем
ьи. Доколе, Ц заключил капитан, Ц сержант Вердье будет позорить добрую
славу колониальной армии своей подлой жестокостью?
Близ полуночи конвоир разбудил господина Ванека:
Ц Не желаете ли вернуться под арест?
Господин Ванек, оторванный от всех своих привычных жизненных ситуаций и
близкий к помешательству, не заметил перемены интонации конвоира и молч
а последовал за ним через темный двор. Конвоир между тем сообщил ему след
ующее:
Ц Пока вы спали, расследование шло полным ходом.
Допрашивали всех Ц господ офицеров, сержанта и капрала. Всем за вас влет
ело.
Ц Из-за того, что они забыли меня расстрелять? Ц мрачно предположил гос
подин Ванек.
Ц Совсем наоборот. Ну да скоро сами увидите. Ц Конвоир открыл дверь кам
еры. Ц Мы ведь, к несчастью, не знали, кто вы такой.
Ц А теперь знаете?
Ц Ну еще бы!
Ц Тогда, может, вы и мне расскажете? Думаю, мне не повредит узнать, кто я та
кой.
Ц Надейтесь! Ц таинственно возгласил конвоир. Ц В один прекрасный ден
ь правда выйдет наружу, появится генерал, и вы снова займете прежнее свое
положение.
Ц Этого-то я и боюсь, Ц неслышно пробормотал господин Ванек и вошел в ка
меру.
…Ему приснилось, что стоял он за дирижерским пультом с двумя кисточками
в руках и дирижировал оперным спектаклем. На сцене Лаура Депирелли, выво
дя рулады, эффектно дрессировала длинной палкой одноглазого турецкого
негодяя. Вдруг в темном зрительном зале встал генерал и зычным голосом о
бъявил: до прибытия полиции никто не имеет права покинуть зрительный зал
, так как в антракте кто-то потерял очень ценного Горчева.
Затем картина сна изменилась: за господином Ванеком гнался Мегар, держа
в руках по заряженной цикаде, впереди сумасшедшей фурией мчалась жена ст
аршего лоцмана из Галаца Ц она-то и была зачинщицей всего. «Помогите!» Ц
кричал господин Ванек; он знал: если его поймают, то вынудят играть на скр
ипке. Кто-то подставил ему ногу, и он растянулся во весь рост. Конечно, это б
ыл господин Вюрфли, который не преминул рассыпаться в извинениях, пока п
реследователи раздирали господина Ванека на части. «Не сердитесь, госпо
дин Тинторетто, ведь вы изволили отрекомендоваться каменотесом и балет
ным танцором».
Господин Ванек проснулся со сдавленным криком, почти задушенный. Лишь це
ной долгой борьбы ему удалось отвоевать свое право дышать, ибо, как оказа
лось, одноглазый верзила Мегар часть ночи проспал на голове господина се
кретаря.


Глава семнадцатая

1

Золотой автомобиль двинулся в путь. Его вел Паркер и сопровождали два гр
узовика.
В каждом по восемь арабов, вооруженных ручными гранатами и пулеметом. Эт
о были «отпускные» легионеры. Утром сержант сообщил шестнадцати испыта
нным солдатам следующее: кто хочет сопровождать его в экскурсии, получит
две недели отпуска.
Кто не хочет Ц получит две недели ареста с таким распорядком: двое суток
арестантская, потом суточный наряд.
После этого столь любезного предложения у всех шестнадцати легионеров
взыграла охота прогуляться в приятном обществе сержанта, и после обеда о
ни, переодетые в штатское, то есть в бурнусы, уже конвоировали ценный авто
мобиль.
Де Бертэн и Лабу не смогли разгадать тайну авто, всплывшего из глубин мор
ских.
Расследование столь щекотливого дела казалось неразумным, да и время по
джимало.
Они, разумеется, догадались, что в грузовом трюме машину подменили анало
гичной.
Но как вернулся «альфа-ромео»? Пришлось признать факт: золотой автомоби
ль вдруг очутился перед виллой, как сообщил Лабу, вернувшийся домой в под
питии. Кстати, именно его состояние вынудило генерала отказаться от расс
ледования: лицо Лабу приобрело желтый оттенок, малярия разыгралась не на
шутку.
Ц Не верится мне, что вояж пройдет гладко, Ц так резюмировал Лабу свои д
урные предчувствия после двух дней пути.
Аннет молчала. Она сидела много часов на одном месте, не сводя глаз с дорог
и.
Удерживаемый скорбью Аннет, дух Горчева неотступно витал над ними.
Ц Уж что-нибудь они да выкинут, Ц мрачновато шутил де Бертэн.
И он оказался прав. Участники столь безмятежно начавшегося путешествия
по Сахаре не могли даже предположить фантастичности ближайших событий.

Через Атласские горы в пустыню вело великолепное шоссе, и Аннет время от
времени подменяла Паркера. Она была бледна, почти ничего не ела, однако де
ржала руль вполне уверенно.
Де Бертэн, покуривая сигару, поглядывал то на Лабу, то на отражение Аннет в
зеркальце заднего обзора. Чувствовался явный конфликт между отцом и доч
ерью Ц горесть одной и угрызения совести другого… Кошмар, да и только!
Ц Огюст, Ц неожиданно спросил Лабу, Ц ты когда-нибудь знавал спиритов?

Ц Я как-то квартировал в Авиньоне у одного столяра-неврастеника. Он зан
имался подобными штуками.
Лабу задумчиво смотрел на желтую и волнистую линию песков.
Ц Тебе не приходило в голову, что после смерти жизнь еще не кончается?
Де Бертэн ошеломленно посмотрел на своего друга:
Ц Боюсь, малярия за тебя основательно взялась.
Ц Наверно. Вчера у меня даже температура подскочила.
Он достал папиросной бумаги, завернул несколько таблеток хинина и прогл
отил Ц так легионеры принимают средство от малярии.
Не очень-то приятное время года выбрал Абе Падай для своей революции. Тяж
ко пришлось его европейским друзьям. Пассат поднимал песчаные бури, с на
горий Атласа ползли удушливые испарения Ц даже бедуины нелегко перено
сят такое. В ближайшем оазисе у Лабу начался озноб, но он наотрез отказалс
я от двух дней отдыха.
Ц Абе Падан должен своевременно получить оружие. И он не захотел слушат
ь никаких возражений: глотнул изрядную порцию хинина, сел в машину и брос
ил сержанту:
Ц Едем!
Легкий ветерок здесь, в раскаленной пустыне, насыщает воздух мелкими пес
чинками, раздражает глаза и легкие. После полудня яркие красные пятна го
рели на запавших щеках Лабу. У больного начался бред.
Ц Аннет, вам с отцом придется остаться в Абудире, он не в состоянии продо
лжать путь, Ц озабоченно заметил генерал. Аннет протирала лицо больног
о уксусным раствором. Она отлично понимала, что только исключительное со
бытие могло подорвать железное здоровье ее отца.
Ц Его, верно, доконала несчастная судьба молодого человека, Ц предполо
жил де Бертэн.
Ц Я знаю, он не хотел ничего плохого… Ц ее голос сорвался, глаза заблест
ели от слез. Уголки рта дрогнули несколько раз, и она разрыдалась. Де Бертэ
н нервно вертел портсигар. Ужасная история!
Ветер дул в спину, и вздымаемый колесами песок расстилался перед ними ши
роким плотным облаком.
Они давно покинули шоссе и ехали караванным путем: «альфа-ромео» на пять
десят метров позади военных грузовиков. Дорога на Абудир вела через скал
истую котловину, или «мульду». Воинственно взвихр„нные песчинки несчет
ными веками атаковали некогда внушительные вершины скал, и теперь из мор
я песка едва выступали круглые, шлифованные купола.
Призрачную отрешенность ландшафту придавали руины мертвого города: ра
зрозненные колонны, рухнувшие аркады, выщербленные обломки сводов.
Раскаленный песок беспощадно слепил глаза. Воздух, казалось, дрожал, сло
вно далеко впереди клубилась тонкая легкая дымка… Грузовики легионеро
в закачались… Паркер вскрикнул, тормоза завизжали, де Бертэн выхватил пи
столет… Поздно! Машины с солдатами, словно наткнувшись на невидимое преп
ятствие, вдруг опрокинулись. Однако никто не выбрался наружу, люди так и о
стались сваленными в кучу под этими машинами. Такую картину увидели пере
д собой пассажиры четырнадцатикаратового авто. И в ту же секунду их пост
игла аналогичная судьба: раздался странный треск, «альфа-ромео» опрокин
улся набок, и его протащило еще чуть-чуть… Автомобиль крепко захватила и
зготовленная из лучшей стали сеть, какою Карл Гаген-бек отлавливал тигр
ов и львов. Туго натянутая проволока была совершенно незаметна в сиянии
солнца.
Всадники арабы высыпали из-за холма под водительством Маэстро.
Ц Не двигаться! Ц крикнул он. Ц Иначе всех расстреляем... Эй, вытаскивай
те их из сетей по одному и вяжите.
Сопротивляться было бы самоубийством. Через несколько минут они лежали
на песке, связанные, ослепленные отвесными лучами солнца…
Арабы вскочили на лошадей, и пленники услышали, как заскрипели шины. Золо
той автомобиль вновь оказался в руках бандитов.


Глава восемнадцатая

1

Знаменательный разговор состоялся в канцелярии форта св. Терезы Оране.

Собеседники: сержант Вердье и рядовой Балуют, полковой писарь. Время: сем
надцать часов. В этот час сержант обычно просматривает письменные проше
ния.
Входит Вердье, похудевший и несколько подавленный. Балукин отдает честь.

ВЕРДЬЕ (с вялым благодушием). Да сидите вы, свинья. (Расстегивает верхние п
уговицы, тяжело дышит.)
БАЛУКИН (кладет перед ним бумаги). Горчев, рядовой под номером 27, просит уво
льнительную на вечер.
ВЕРДЬЕ (из горла вырывается зловещий рык, усы в тревожной вибрации). Хорош
о.
БАЛУКИН. Далее, упомянутый номер 27 просит диетический стол.
ВЕРДЬЕ (усы в смятении, глаза наливаются кровью, ноздри ритмично расширя
ются). Подписано.
БАЛУКИН. Номер 27 просит на два дня освобождения по болезни ввиду ревматич
еских болей.
ВЕРДЬЕ (усы, глаза, ноздри Ц прежняя реакция). Подписано. А теперь (подозри
тельно отеческим тоном) слушайте меня, дорогой и любимый Балукин! Вы подл
ый, злорадный, наглый палач, у вас вместо души Ц клоака. Если вы мне еще раз
подсунете просьбы номера 27, я тяпну вас по черепу гаечным ключом крупного
калибра. (Душераздирающий вопль в духе финала гран-гиньоля.) Ты, лицемерна
я чернильная паскуда! Сам подписывай просьбы Двадцать седьмого. (Пауза. С
ержант падает на стул в полном изнеможении.) Что еще?
БАЛУКИН (дрожащей рукой протягивает записку). Номер 27 просит выходное раз
решение на завтра.
Вердье кивает, полностью разбитый. Сидим на стуле, согнувшись в три погиб
ели.
БАЛУКИН. Он желает пойти в купальню.
ВЕРДЬЕ (в тихой печали). Оставь меня в покое, бесчестный, лицемерный живоде
р, иначе я тебя разорву. (Задумчиво рассматривает пол, приходит, наконец, к
решению, встает.) Значит, так. Если рядовой номер 27 изъявит желание, чтобы дв
а черных раба носили его в паланкине на полигон, я это немедленно подпишу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24