Повторите им все, что я вам только что сказал... Кендрик, девятый округ Колорадо!
— Вы что, тот парень, который герой Омана?
— Позвоните в Белый дом! Да, я герой Омана. — Кендрик усмехнулся.
— Держите рацию включенной, я запишу ваши координаты для того, чтобы подключить службу радара.
— У меня нет времени, и я не понимаю, о чем вы говорите.
— Радар... Служба такая...
— Ради Бога, свяжите меня с «Уэстлейком». Мне необходимо связаться с этим отелем.
— Есть, сэр!
Рация заскрипела, защелкала, пока, наконец, не послышался гудок телефона. Ответили на коммутаторе отеля.
— Номер пятьдесят один! Быстрее, пожалуйста! — сказал Кендрик взволнованным голосом.
— Да? — послышался напряженный голос Калейлы.
— Это я! — закричал Кендрик, нажимая кнопку и тут же отпуская ее.
— Ради Бога, где ты?
— В океане! Но не это главное. Есть адвокат, который вел Дела Ардис. У него в гроссбухе отражено все — абсолютно все! Найди его, отбери гроссбух.
— Да, конечно! Прямо сейчас свяжусь с Митчем. Но как ты? Ты...
В разговор вмешался мужской голос, глубокий и уверенный, который невозможно спутать ни с чьим другим.
— Говорит президент Соединенных Штатов. Найдите судно, найдите мне этого человека, или я вас всех за яйца подвешу!
Волны швыряли катер как щепку. Эван больше не в силах был держать штурвал. Сознание его вновь затуманилось, и он рухнул на тело рыбака из Эль-Дескансо.
Глава 43
Яростно качающаяся невесомость... его хватают чьи-то руки... свирепые порывы ветра. Кендрик открыл глаза: неясные фигуры суетились вокруг него, отвязывая ремни... затем почувствовал острую боль от укола в руку. Он попытался приподняться, но его удержали, затем положили на ровную, обитую войлоком поверхность внутри огромной вибрирующей металлической конструкции.
— Полегче, конгрессмен! — закричал, постепенно вырисовываясь перед его глазами, человек в белой морской форме. — Я врач, а вас потрепали как следует. Не осложняйте мне жизнь еще больше: сам президент отдаст меня под трибунал, если с вами что-нибудь случится.
Еще один укол. Сколько же можно терпеть боль?
— Где я?
— Вопрос логичный. — Военврач до конца ввел лекарство из шприца в плечо Кендрика. — Вы на борту вертолета в девяноста милях от побережья Мексики. Вы были на Проходе в Китай, приятель, а море здесь бурное.
— Вот оно! — Эван старался говорить громче, но голос его был едва слышен.
— Что такое «оно»? — Доктор нагнулся к нему, и в это время медбрат подал ему бутылочку плазмы.
— Проход в Китай — это остров, который так и называется Проход в Китай! Да окружите же его!
— Я врач, а не...
— Делайте как я вам приказываю!.. Радируйте в Сан-Диего, пусть пришлют самолеты, лодки! Арестуйте там всех!
— Эй, приятель, я, конечно, не специалист, но здесь мексиканские воды...
— Проклятие, да позвоните же в Белый дом!.. Нет! Свяжитесь с человеком по фамилии Пейтон в ЦРУ... Митчелл Пейтон, ЦРУ! Передайте ему то, что я вам только что сообщил. Назовите ему фамилию Гринелл!
— Ух ты, круто. — Молодой врач поднял глаза на третьего человека, стоявшего в ногах у Кендрика. — Вы слышали, что сказал конгрессмен, лейтенант? Пойдите к пилоту. Остров под названием Проход в Китай, человек по фамилии Пейтон в Лэнгли, и кто-то еще по фамилии Гринелл! Живей, парень, это требует любимец президента!.. Эй, это что-то вроде того, что вы сделали с арабами?
— Эмилио? — Эван не стал отвечать на вопрос. — Как он?
— Мексикашка?
— Мой друг... человек, спасший мне жизнь.
— Он здесь, прямо рядом с вами; мы только что подняли его на борт.
— Как он?
— Хуже, чем вы, гораздо хуже. Шестьдесят против сорока, что не выживет, конгрессмен. Мы летим в базовый госпиталь так быстро, как только можем.
Кендрик приподнялся на локте и посмотрел на распростертое за спиной доктора тело Эмилио. Он был без сознания. Рука мексиканца лежала на полу вертолета; лицо у него было мертвенно-бледное, почти маска смерти.
— Дайте мне его руку, — приказал Эван. — Да дайте же ее мне!
— Есть, сэр. — Врач наклонился и приподнял руку Эмилио, чтобы Кендрик смог ее схватить.
— Эль-Дескансо! — проревел Эван. — Эль-Дескансо и твоя семья — жена и nines! Ты, проклятый сукин сын, не вешай на меня свою смерть! Рыбак хренов, залей себе горючего в живот!
— Como? — Голова мексиканца болталась из стороны в сторону.
Кендрик еще сильнее сжал его руку:
— Так-то лучше, amigo. Помни, мы разозлились! Продолжаем злиться. Ты, гад, держись, или я сам тебя убью.
Повернув голову к Эвану, Эмилио приоткрыл глаза, губы его искривились в улыбке.
— Думаете, сможете убить такого сильного рыбака?
— Убить, может, и не убью, но большую лодку тебе достану.
— Вы loco, сеньор, — прокашлялся мексиканец. — И еще остается Эль-Дескансо.
— Три ранчо... — что-то хотел сказать Кендрик, но тут укол, сделанный морским врачом, подействовал, и рука его упала.
* * *
Один за другим элегантные лимузины подкатывали по темным улицам Синувид-Холлоу к большому дому на берегу Чесапикского залива. В прошлые разы машин было четыре, этим вечером — всего три. Та, что принадлежала компании, основанной Эриком Сандстремом, предателем «Инвер Брасс», на сей раз отсутствовала.
Члены «Инвер Брасс» сидели вокруг большого круглого стола необычайной библиотеки, перед каждым стояла медная лампа. Горели все лампы, кроме одной — перед пятым, пустым, стулом. Четыре источника света освещали полированное дерево; темнота вокруг пятого служила напоминанием о хрупкости человеческой жизни в этом большом мире. На сей раз собравшимся было не до веселой болтовни, никто не подтрунивал над тем, что и они смертны, ничем не отличаясь от других, несмотря на свое невероятное благосостояние и влияние.
— Факты вам известны, — сказал Самуил Уинтерс; лампа высвечивала его орлиные черты. — Теперь прошу вас высказаться.
— Мы не можем остановиться. — Крупная черная голова твердо произнесшего это Гидеона Логана выдвинулась из тени. — Альтернатива слишком разрушительна. Волки, спущенные с привязи, захватят власть — то, что они еще не узурпировали.
— Но останавливать и нечего. Гид, — поправила Маргрет Лоуэлл. — Бедняга Милош все наладил в Чикаго.
— Он не закончил, Маргрет, — напомнил Иаков Мандель, сидящий, как обычно, рядом с Уинтерсом. — Дело в самом Кендрике. Он должен согласиться с назначением, нужно его 'убедить, что ему следует занять этот пост. Если вы помните, этот вопрос был поднят Эриком, и теперь я спрашиваю почему. Вероятно, нам вообще стоит оставить Сандстрема в покое, потому что он может стать нашей ахиллесовой пятой.
— Сандстрема, как всегда, глодало жадное любопытство, — грустно проговорил Уинтерс. — Оно же заставило его и предать нас. Однако это не ответ на вопрос Иакова. Наш конгрессмен может уйти.
— Не уверена, что Милош считал проблему настолько серьезной, Иаков. — Адвокат Лоуэлл наклонилась вперед, опершись локтями о стол и длинными пальцами подпирая правый висок. — Говорил он это в действительности или нет, — несущественно, но безусловно настаивал на том, что Кендрик — чрезвычайно, даже немодно, высокоморальный человек. Он так ненавидит коррупцию, что пошел в политику, чтобы заменить коррупционера.
— И поехал в Оман, — добавил Гидеон Логан, — потому что верил, что он, со своим опытом, может помочь. Кендрик совершенно не помышлял ни о какой награде для себя — это нам было доказано.
— И вот почему мы все убедились, что его кандидатура подходит. — Мандель кивнул. — Необычайный человек на весьма обычном поле политических кандидатов. Но достаточно ли этого? Согласится ли он сам, даже если возникнет кампания на национальном уровне, которую так хорошо подготовил Милош?
— Предположение было такое: если его позовут искренне, он откликнется, — спокойно пояснил Уинтерс. — Но является ли это предположение точным?
— По-моему, да, — отозвалась Маргрет Лоуэлл.
— По-моему, тоже. — От кивка крупная голова Логана переместилась вперед, в освещенное пространство. — И все же Иаков прав. Мы не можем быть уверенными наверняка, а если мы ошибаемся, то эти волки — Боллингер и компания — вступят во власть в следующем январе.
— Предположим, Кендрик столкнется с альтернативой ваших волков, с доказательством их продажности, укоренившейся закулисной власти, пропитавшей всю вашингтонскую структуру? — спросил Уинтерс. Его голос звучал не монотонно, как раньше, а весьма живо. — Думаете, при таких обстоятельствах он согласится?
Огромный черный предприниматель, прищурившись, откинулся назад, в тень:
— Зная все, что мы знаем... да, да, я так думаю.
— А вы, Маргрет?
— Согласна с Гидом. Кендрик, правда, замечательный человек — с политической совестью, полагаю.
— Иаков?
— Конечно, Самуил, но как это сделать? У нас нет документации, никаких официальных записей. — Господи, мы даже наши собственные записки сожгли! Кроме того, мы не можем себя обнаружить, а Варака больше нет.
— На его место у меня есть другой кандидат. Человек, который в случае необходимости сможет заставить Эвана Кендрика поверить в то, что он слышит правду. Всю правду, если он ее еще не знает.
Потрясенные, члены «Инвер Брасс» во все глаза уставились на своего председателя.
— Что вы такое, черт возьми, говорите, Сэм? — вскричала Маргрет Лоуэлл.
— Варак оставил инструкции на случай своей, смерти, а я Дал ему слово не открывать их, пока он жив. Я сдержал слово, не хотел знать то, что он мог мне сообщить... Но вскрыл их прошлой ночью, после звонка Митчелла Пейтона.
— Как вы справитесь с Пейтоном? — спросила вдруг встревоженная Лоуэлл.
— Мы встречаемся с ним завтра. Вам всем нечего бояться: он ничего не знает о вас. Мы или придем к соглашению, или нет. Если нет, я прожил долгую и успешную жизнь — это не будет жертвой.
— Простите, Самуил, — нетерпеливо вмешался Гидеон Логан, — но мы все сталкиваемся с подобными решениями; если бы это было не так, мы бы не сидели за одним столом. Так что за инструкции оставил Варак?
— Связаться с человеком, который может держать нас — или, предположительно, коллективно вас — полностью и официально в курсе. Этот человек с самого начала был информатором Варака. Без него Милош никогда не смог бы сделать то, что он сделал. Когда наш чех обнаружил расхождение в регистрационных данных Госдепартамента шестнадцать месяцев назад, Кендрик был зарегистрирован на входе в Госдеп, но не было отметки о его выходе. Варак знал, где искать. Он нашел не только добровольного, но и преданного информатора... Конечно, заменить Милоша невозможно, но сегодня, в век высоких технологий, наш новый координатор считается одним из наиболее перспективных молодых чиновников в правительстве. В Вашингтоне нет крупного министерства или ведомства, которые не соперничали бы за его услуги, а частный сектор уже по меньшей мере дважды предлагал ему должности, предназначенные для экс-президентов и госсекретарей.
— Он, должно быть, выдающийся юрист или самый молодой эксперт по международным отношениям? — предположила Маргрет Лоуэлл.
— Ни то ни другое, — возразил седовласый председатель «Инвер Брасс». — Его считают крупнейшим специалистом в области компьютерных технологий во всей стране, а возможно, и на всем Западе. К счастью для нас, он происходит из относительно богатой семьи и частная промышленность его не привлекает. В своем роде он, как и Варак, предан идее превосходства нашей страны... В общем, когда он догадался о своих дарованиях, то стал одним из нас. — Уинтерс перегнулся через стол и нажал кнопку слоновой кости. — Входите, пожалуйста.
Массивная дверь необычайной библиотеки распахнулась, и на пороге показался молодой человек не старше тридцати лет. Первое впечатление было такое, будто он сошел с глянцевого плаката рекламы модной мужской одежды из дорогих магазинов. Костюм его не был сшит по мерке, однако и не выглядел дешевым, только скромным и изящным. Но самым поразительным было его точеное, почти идеально греческое лицо.
— Ему надо забыть о компьютерах, — тихо произнес Иаков Мандель. — У меня есть друзья в агентстве Уильямса Морриса. Они дадут ему роль в телесериале.
— Да входите же, пожалуйста, — перебил Манделя Уинтерс, кладя ему руку на плечо. — И, будьте добры, представьтесь.
Уверенно, но не самонадеянно молодой человек прошел к западному концу стола, под черный свиток на стене, который, если его раскрутить, превращался в экран. Какое-то мгновение он постоял, глядя вниз, на пятна света на столе, затем проговорил:
— Оказаться здесь для меня особая честь. Меня зовут Джералд Брюс, в настоящее время я директор ГКО в Госдепартаменте.
— ГКО? — переспросил Мандель. — Снова сокращения?
— Отдел глобальных компьютерных операций, сэр.
* * *
Когда лучи калифорнийского солнца проникли в окна больничной палаты, Калейла, обнимавшая Эвана, тихонько разжала руки, села на кровать и устало улыбнулась. На ее ресницах еще не высохли слезы, а светло-оливковая кожа была бледна.
— Добро пожаловать в страну живых, — сказала она, беря его за руку.
— Рад быть здесь, — слабо прошептал Кендрик, пристально глядя на нее. — Когда я открыл глаза, то не был уверен, что это ты... Думал, они снова проделывают со мной свои штучки.
— Штучки?
— Они забрали мою одежду... Я был в каких-то старых вельветовых штанах, потом в моем голубом костюме...
— В том, который ты называл твоими «тряпками конгрессмена»? — ласково напомнила Калейла. — Тебе придется купить другой костюм, мой дорогой. То, что осталось от твоих брюк после того, как их с тебя срезали, не починит никакой портной.
— Ты невероятная девушка... Господи, знаешь, как здорово видеть тебя?! Не думал, что снова тебя увижу, и от этого чертовски злился.
— Я это знаю, как здорово увидеть тебя. А теперь отдыхай, поговорим позднее. Ты только что проснулся, а врачи сказали...
— Нет, нет!.. К черту докторов, я хочу знать, что случилось. Как Эмилио?
— Выкарабкается, но у него прострелено легкое и раздроблено бедро. Он больше не сможет как следует ходить, но жив.
— Ходить ему и не придется, будет только сидеть в капитанском кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101