Но, с другой стороны, будь вы легковерным, не занимали бы этот пост.
— Конфиденциальность, на которой вы так настаиваете...
— Собственно, так же как и вы, — прервал его Кендрик.
— Я вам объяснил причину. В Маскате двести тридцать шесть заложников. Мы обязаны сохранить им жизнь. Но, конгрессмен, ведь если вы останетесь живы, то вернетесь, как говорится, со щитом. Все-таки в чем причина вашей конспирации?
— У меня полно друзей среди арабов. Мы переписываемся, они нередко приезжают ко мне в гости. Наши теплые отношения ни для кого не являются секретом. Но если моя миссия увенчается успехом и спустя какое-то время станет известно, что это заслуга конгрессмена Эвана Кендрика, экстремисты сделают вывод, что мне помогали арабские друзья — их братья по крови и религии. Согласитесь, в этом есть что-то зазорное...
— Когда вы хотите лететь?
— Как можно скорее. Сейчас поймаю такси, поеду домой. Переоденусь — и в аэропорт.
— Мистер Кендрик, начиная с этой минуты и до прибытия в Маскат вы на сверхсекретной государственной службе с соответствующим прикрытием. — Свонн взялся за трубку телефона. — Вас все время будут сопровождать. Отсюда, на машине без опознавательных знаков, вы поедете сначала домой, а потом на авиабазу Эндрюс. Во время полета вы обязаны выполнять указания сопровождающего, поскольку на борту будете представлять собой государственную собственность чрезвычайной важности.
* * *
Эван Кендрик сидел на заднем сиденье госдеповской машины и смотрел в окно. Пейзаж по берегам реки Потомак ласкал взор.
Еще минут десять, и водитель свернет налево, а там пять минут по местной дороге, и он дома, где его всегда ждет одиночество, несмотря на то, что вместе с ним живет супружеская чета давних, преданных друзей и время от времени в доме появляются умные, милые женщины, которые делят с ним постель и тоже его друзья.
Четыре года минуло, и ничего постоянного! Постоянство для Эвана Кендрика означало полжизни в мире, где не находилось ничего стабильного, а лишь бесконечные поиски лучших условий работы для себя и своих партнеров по бизнесу.
У него совершенно не оставалось времени на размышления о необходимости в его годы обзавестись семьей. Впрочем, жен ему заменяли идеи, а отпрысков — реализованные проекты.
Вероятно, он всегда был лидером, потому и не привязан к дому. Разумеется, в широком понимании этого слова. Знакомые женщины искали временных и легких связей, впрочем, как и он. Прекрасные были годы! Энтузиаст и вдохновитель, Мэнни Вайнграсс, помогал создавать империю — крошечную, но свою. Дети «группы Кендрика» подрастут и станут учиться в лучших школах Швейцарии. Всего-то несколько часов лету! Зато прекрасное образование и знание языков обеспечит детворе блестящее будущее. Давид — вылитый Дизраэли, Лейла — точь-в-точь юная Голда.
«Дядя Мэнни, скажи, когда все-таки мы пойдем ловить рыбу?» — не давал покоя Вайнграссу будущий спикер. «Завтра, Гамаль, завтра! С самого утра сядем на заливе... К вечеру отловим на удочку чудо-юдо рыбу-кит». — «Мэнни, умоляю, — делала большие глаза мама Гамаля, — у него столько уроков!»
И вот это «постоянство», эта «стабильность» в жизни Эвана Кендрика оказались под обломками дома...
«Не вешай нос! Не сдавайся! — кричит Эммануил Вайнграсс. — Разве не понимаешь, они хотят, чтобы именно так ты и поступил! Не сдавайся, не сдавайся, борись, борись, я рядом, я рядом, я рядом...» — «Мне теперь все равно!» — «Значит, он победитель, он победитель...» — «Кто?» — «Махди!» — «Пьяные бредни это все!» — «Махди их убил, он их убил, я знаю, я знаю, я знаю...»
— Сэр! Сэр, мы приехали...
— Что? Что вы сказали?
— Вот ваш дом, сэр, — повторил водитель. — Вы заснули... Время поджимает.
— Нет, сержант, я не спал, а в остальном вы правы. — Кендрик распахнул дверь. — Буду минут через двадцать. А давайте-ка и вы со мной! Пара бутербродов и чашка кофе не помешают...
— Спасибо, сэр! Лучше подожду вас в машине.
— Почему же?
— Вы из «Огайо-4-0». Предельная бдительность, сэр!
* * *
Человек плотно прикрыл за собой дверь. В полной темноте направился к столу с медной лампой. Зажег ее. Пересек комнату. Сел перед компьютером. Включил его. Ввел код. На дисплее появились слова. Из ярко-зеленых букв...
"Уровень безопасности максимальный
Перехват не засечен
Приступайте".
Он стал вводить данные:
"Все пришло в движение. Объект уже в пути. Я, безусловно, не в состоянии предугадать препятствия, которые ему придется преодолевать, равно как и его победу или поражение. Я лишь знаю, что у него уникальный опыт. Когда-нибудь мы научимся учитывать «человеческий коэффициент», или КПД личности, но это произойдет не скоро. Однако если он не погибнет, если ему удастся выжить, это будет феноменально, так сказать, игра природы.
Я уже просчитал сотни вариантов развития событий, проинформировал узкий круг заинтересованных лиц по экстренной модемной связи. Для моей оргтехники это детская игра".
Глава 3
Расчетное время полета от авиабазы Эндрюс до базы ВВС США на Сицилии семь часов с небольшим. Прибытие намечалось на пять утра по римскому времени, в восемь — по оманскому, с поправкой плюс-минус три часа в зависимости от воздушных средиземноморских потоков и свободных коридоров.
Они взлетели над Атлантикой в полной темноте на военном самолете F-106 «Дельта».
За кабиной пилота располагался небольшой салон с парой кресел и откидными столиками. Подсветка с потолка позволяла направить луч света под необходимым углом и в нужном направлении. Кендрик сразу углубился в чтение распечатки файла «Огайо-4-0». Прочитав страницу, вернул ее молодому человеку слева от себя и получил следующую.
На ознакомление с информацией, касающейся ситуации в Маскате, ушло два часа двенадцать минут. Кендрик был готов начать все сначала, когда его сосед слева, назвавшийся референтом Государственного департамента, произнес:
— Сэр, а не заморить ли нам червячка?
— Неплохая мысль! — Кендрик потянулся. — Откровенно говоря, здесь не очень удобно.
— А я, к примеру, и не ожидал удобств, — заметил темноглазый, приятной наружности референт. Эван покосился на него:
— Не хочу вас задеть, но для засекреченной операции Госдепа вы мне кажетесь слишком молодым. Вам, по-моему, еще и тридцати нет.
— Во-первых, сэр, слишком молодым быть нельзя, можно быть только слишком старым, и, во-вторых, годы не деньги, чего их считать.
— Один — ноль в вашу пользу, — улыбнулся Кендрик.
— А в-третьих, сэр, — добавил референт без улыбки, — я отличный специалист.
— В какой области?
— Прошу прощения, сэр, не имею права раскрывать служебную тайну. Думаю, нам пора перекусить.
— Перекусить — это прекрасно. А как насчет выпить?
— Полный порядок! — Референт дал знак стюарду в форме капрала сухопутных войск и шлемофоне. Тот подошел.
— Канадский виски со льдом, а мне бокал белого вина.
— Канадский? — Кендрик наморщил лоб.
— Да, а что? — улыбнулся референт. — Вы же канадский любите.
— Похоже, вы не теряли времени!
— Как обычно! — Референт кивнул стюарду, тот пошел к бару. — Еда у нас не экстракласс, в смысле — не деликатесы. Это по причине урезанного финансирования Пентагона. Однако в связи с лоббированием в интересах производителей аграрного сектора мы сейчас будем уплетать за обе щеки свиную вырезку и спаржу под голландским соусом.
— Существенное урезание средств?
— Все из-за лоббистов, сэр! — прыснул референт. — А на десерт «Печеная Аляска»!
— А это что за фрукт?
— А это, сэр, торт-безе с мороженым! Стюард принес на подносе напитки, а сам кинулся к пульту, где загорелась красная лампочка.
— Ваше здоровье, сэр! — Референт поднял свой бокал.
— Ваше здоровье! — сказал Кендрик. — А у вас есть имя?
— Выбирайте любое, сэр.
— Вот те раз! «Джо» годится?
— Нормально, сэр.
— Приятно познакомиться, Джо. Поскольку вам наверняка известно, кто я и что я, называйте меня по имени.
— В другой раз, сэр. Не сейчас...
— А сейчас я что, без имени?
— Без имени, сэр. В соответствии с легендой, вы шифровальщик по фамилии Аксельрод и летите в Джидду, в наше посольство. Вообще-то фамилия Аксельрод — в основном для пилота. Если кто-то захочет к вам обратиться, должен сказать «сэр».
— Доктор Аксельрод, пройдите в кабину пилота, — сказал стюард.
Референт побледнел.
— Хорошенькое дело! — хмыкнул Кендрик. — Я, оказывается, доктор.
— Доктор наук, надо думать, сэр, — выпалил Джо на одном дыхании.
— Обалдеть! — произнес Кендрик вполголоса. — Капрал, а в чем, собственно, дело? — обратился он к стюарду.
— С вами хочет поговорить командир, сэр! Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.
— Вы оказались правы, юноша Джо, — сказал Кендрик, поднимаясь. — Стюард все-таки дважды назвал меня «сэр».
— А мне это не понравилось, — отозвался референт. — Все контакты с вами во время полета только через меня!
— Собираетесь учинить разнос?
— Не собираюсь, сэр. Пилот, вероятно, желает познакомиться поближе со своим спецгрузом.
— С чем, с чем?
— Проехали, доктор Аксельрод! Уясните только, что никакие решения во время полета не должны приниматься без моего одобрения.
— А вы, оказывается, крутой парень...
— Самый крутой, конгр... доктор Аксельрод! Кроме того, я не юноша...
— Мне передать ваши претензии командиру корабля?
— Передайте, что я оторву ему оба крыла и яйца, если это повторится...
— Я последним входил в самолет и не видел его, но полагаю, он в ранге бригадного генерала.
— Для меня он в ранге дерьма.
— Ничего себе! Разборка между службами на высоте двенадцати тысяч метров. Не скажу, что одобряю, но...
— Сэр! — вмешался стюард.
— Иду, капрал!
На приборной доске самолета F-106 «Дельта» вспыхивали зеленые и красные огоньки, светились циферблаты и цифры на них. Первый и второй пилоты сидели впереди, штурман — справа. У него на левом ухе висел головной телефон, он не отводил взгляда от дисплея компьютера.
Эвану пришлось пригнуться, чтобы одолеть пару метров в этом крохотном отсеке.
— Генерал, вы хотели меня видеть?
— Может, и хотел бы, доктор Аксельрод, да не могу! — бросил командир корабля, не отрывая глаз от приборов. — Тут для вас сообщение кое от кого на букву "С". Есть среди ваших знакомых кто-либо на букву "С"?
— Есть, — ответил Кендрик, соображая, что это наверняка Свонн из Госдепа. — А в чем дело?
— Дело в глубокой заднице, — гаркнул бригадный генерал, — а я там никогда не совершал посадку! Поди знай, какая у этих макаронников посадочная полоса.
— Но ведь это наша авиабаза! — возразил Эван Кендрик.
— База, маза, шмаза!.. — взорвался пилот. Второй пилот покачал головой.
— Приказано садиться на Сардинии! Не Сицилия, а Сардиния... Определенно запорю двигатели! Да я и аэродром не найду...
— Почему поменяли курс, хотел бы я знать? — спокойно спросил Кендрик. — Для этого должна быть веская причина.
— Вот и объясните мне, если вы такой умный! Шпионы говенные...
— Где сообщение?
— Вот, пожалуйста! — Пилот стал читать: — «Изменение курса. Джидда исключается. ВОСы под наблюдением...»
— Минуточку! — сказал Кендрик. — ВОСы под наблюдением... Это как понимать?
— Как написано, так и надо понимать.
— Мне непонятно! — Кендрик повысил голос.
— Прошу прощения, забыл, что вы гражданский. Эта фраза означает, что военные самолеты, совершающие посадку на Сицилии, под наблюдением.
— Почему Джидда исключается? Это ведь Саудовская Аравия!
— Потому что эти ублюдки арабы навалили в портки с какого-то перепугу и отказываются нас сажать.
— Генерал, не все арабы ублюдки, — возразил Кендрик.
— Я читаю роман на досуге, и там именно так написано.
— Значит, этот роман — дрянь! А вас я попрошу дочитать до конца телефонограмму.
Генерал, не оборачиваясь, протянул руку с лоскутом бумаги и буркнул:
— Читайте сами, поклонник арабов, только потом верните!
Кендрик стал читать вслух:
— "Изменение курса, Джидда исключается, ВОСы под наблюдением, до южного острова гражданскими средствами, через Кипр и Рияд к цели, меры приняты, прилет ко второму столпу Магреба, сожалею, С.".
Помолчав, он вернул листок и сказал:
— Думаю, «южный остров» — это Сардиния.
— Правильно думаете, — отозвался бригадный генерал.
— Значит, мне предстоит провести в воздухе еще примерно часов десять, считая с пересадками, — заметил Кендрик.
— Вот что я вам скажу, покровитель арабов! — хмыкнул первый пилот. — Откровенно говоря, я рад, что не мне, а вам придется лететь на самолетах местной авиации. Даю совет. Место у выхода самое безопасное, а если средства позволяют, купите противогаз. Говорят, что арабы вонючки порядочные. А не скажете ли мне, что это за хреновина такая «второй столб»?
— Не столб, а столп, — поправил его Кендрик.
— Тем более!
— Вы храм посещаете?
— Когда бываю дома, заставляю даже и семью ходить. Раз в месяц обязательно.
— А вот арабы, к вашему сведению, молятся не раз в месяц, а пять раз в день. Второй столп — это молитва на закате солнца. Представляете, образно говоря, гнут спину весь день практически за гроши, а вечером никаких коктейлей, только молитва, что сродни, на мой взгляд, старинным спиричуэлз на плантациях.
Генерал обернулся, и Эван Кендрик задержал дыхание. Командир корабля был чернокожий.
— Неслабо вы меня! — сдержанно сказал он.
— Прошу прощения, я не знал, — произнес Кендрик вполголоса. — Но с другой стороны, ведь не я, а вы начали...
* * *
На закате видавший виды турбовинтовой самолет совершил посадку в Маскате. Его шасси сильно стукнулись о гудрон посадочной полосы. Некоторые пассажиры вскрикнули, а когда поняли, что приземлились и с ними все в порядке, тогда они громко возблагодарили Аллаха за его милости.
Бизнесмены в европейских костюмах столпились у выхода. Сжимая ручки своих кейсов, они прижимали носовые платки к лицу, а в глазах у них читалось желание поскорее глотнуть свежего воздуха.
Кендрик стоял в проходе последним, гадая, что имел в виду Свонн, вставив в телефонограмму странную фразу о том, что где-то приняты какие-то меры.
— Доктор Аксельрод, пожалуйста, следуйте за мной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101