ничего хорошего из этого никогда не выйдет. Но то, что я наблюдал в Маскате, переходит все мыслимые границы. Речь даже не об оскорблениях и издевательствах. То, что происходит там, куда страшнее. Эти звери наслаждаются тем, что творят.
— Большинство из них никогда не имели дома. Их первые воспоминания — грязь и убогость лагерей для беженцев, беспрестанные поиски пропитания и одежды для младших братьев и сестер. Мало кто обладает хоть какими-то знаниями. О том, чтобы учиться в школе, никто и подумать не может — это недоступная роскошь. Они изгнанники на своей собственной земле.
— Скажите это детям Освенцима и Дахау, — с яростью в голосе сказал Эван. — Эти должны быть счастливы уже тем, что они живые!
— Шах и мат, мистер Кендрик! У меня нет слов, только мои сожаления.
— Мне не нужны ваши сожаления. Я хочу выбраться отсюда.
— Вы не в том состоянии, чтобы продолжить то, что начали. Взгляните на себя. Вы измотаны до предела и к тому же изрядно потрепаны.
Кендрик не обратил на ее слова внимания:
— При мне был пистолет, нож, часы и еще несколько ценных вещей. Я бы хотел получить их назад.
— Думаю, нам следует обсудить ситуацию...
— Нам нечего обсуждать, — оборвал он ее. — Абсолютно нечего!
— А что, если я скажу вам, что это мы «запеленговали» Тони Макдоналда?
— Интересно! И как это вам удалось?
— Хотелось бы сказать, что мы вычислили его несколько месяцев или лет назад, но это не соответствовало бы правде. Первое подозрение зародилось сегодня утром, на рассвете. Он висел у меня на хвосте, преследуя в машине без габаритных огней...
— На дороге к Джабаль-Шам?
— Да.
— Тогда вы некая Каули или что-то в этом роде. Наш враг, помимо всего прочего, как заявил Тони в американском посольстве.
— Меня зовут Калейла, первые два слога произносятся так же, как название французского портового города Кале. Для Тони я, несомненно, враг, это правда, но что касается всего прочего — едва ли, хотя представляю, что он обо мне наговорил.
— Вы следили за мной, не так ли?
— Да, следила.
— Значит, вам известно о так называемом побеге?
— Известно.
— От Ахмата, что ли?
— Да. Он доверяет мне. И вообще мы с ним давно знакомы.
— Тогда он должен доверять тем, на кого ты работаешь.
— Я не имею права распространяться на эту тему. Он доверяет мне, вот и все.
— Расплывчатое объяснение.
— Какова ситуация, таково и объяснение.
— А где сейчас Тони?
— В номере отеля «Тилос» на улице Правительства. Зарегистрировался под именем Стрикленд.
— Каким образом вы разыскали его?
— Через компанию, владеющую такси. По пути он заезжал в магазин, в котором, по имеющимся данным, нелегально торгуют оружием. Он вооружен... Словом, водитель оказался весьма сговорчивым.
— Как это понимать?
— Очень просто. Если Макдоналд делает шаг, вас немедленно ставят в известность. Он уже сделал одиннадцать телефонных звонков.
— Кому?
— Эти номера в телефонной книге не значатся. Человек отправится через час на центральный коммутатор и узнает координаты абонентов. Вам сообщат их.
— Спасибо. Мне позарез нужны эти номера. Калейла взяла стул, поставила его напротив кровати и села, глядя на Кендрика.
— Скажите, чем я могу вам помочь?
— С чего это вдруг такая сердобольность? Мои вещи вы присвоили, на кого работаете, не говорите...
— Что касается вашего пистолета, ножа, часов, бумажника с какими-то жалкими тысячами долларов, золотой зажигалки, смятой пачки неэкспортных американских сигарет, которую иметь при себе было крайне неосмотрительно, вы можете все это получить назад, если только убедите меня в том, что ваши действия не повлекут за собой убийства двухсот тридцати шести заложников в Маскате. Мы, арабы, такого исхода допустить не имеем права, ибо нас и так презирают за акции, неподвластные нашему контролю. Что до того, на кого я работаю, почему это должно волновать вас больше, чем это волнует нашего общего друга Ахмата? Вы доверяете ему, он доверяет мне. Значит, вы тоже можете доверять мне. Ваша арабская одежда продезинфицирована, выстирана и выглажена. Висит на вешалке в крайнем шкафу слева.
Эван пригладил ладонью волосы:
— Я непременно поразмышляю на досуге над логической задачкой о том, кто кому доверяет.
— Каков план ваших действий, я не знаю, однако догадываюсь, что времени у вас не так уж много.
— Действительно не много. Всего полчаса между половиной двенадцатого и двенадцатью сегодня ночью, — сказал Кендрик, не желая говорить ей ничего больше, кроме как назвать условленное время встречи. — Со мной в самолете летел террорист из посольства в Маскате.
— Он зарегистрировался в отеле «Араду» на Вади-эль-Ахд под именем Т. Фарук.
— Опять таксист?
— Еще один сговорчивый таксист попался, — ответила Калейла, растянув губы в улыбке.
— На кого бы вы ни работали, он, должно быть, весьма влиятельный человек.
— Возможно, вам покажется это странным, но люди, на которых я работаю, не имеют к этому никакого отношения. Они никогда не зашли бы так далеко!
— Чего не скажешь о вас.
— Я была вынуждена. Причины сугубо личные. Ответа на это можете не ждать.
— А вы та еще язва, Каули!
— Калейла, — поправила она. — Почему бы вам не позвонить своему другу в «Араду»? Он купил костюм в магазине отеля, побывал в парикмахерской. Таковы, полагаю, были ваши инструкции. Позвоните, успокойте его.
— Вы почти так же сговорчивы, как водители такси.
— Потому что я не враг вам и я хочу договориться с вами. Позвоните Ахмату, если желаете. Он скажет вам то же самое. Кстати, как и ты, я знаю его номер, начинающийся с трех пятерок.
Эвану показалось, что с лица этой женщины, словно невидимая вуаль, скрывающая истинное лицо, спала пелена. Недоверие растаяло. Он смотрел в прекрасные карие глаза прелестной молодой женщины, в которых светилось участие. Правда, наряду с любопытством. Он мысленно выбранил себя. Как можно быть таким недальновидным и не суметь разглядеть, где подлинное сокровище, а где фальшивка! За этот отрезок времени между одиннадцатью тридцатью и полуночью он должен ухватиться за ниточку, которая приведет его к Махди. Может ли он доверять этой женщине? Она сказала ему так много и в то же время так мало. А с другой стороны, способен ли он справиться с задачей сам? У нее есть телефон Ахмата... Как ей удалось получить его? Внезапно перед его глазами все поплыло, свет, падающий из окон понесся по кругу, превратившись в сплошную полосу бледно-оранжевого цвета...
— Нет! — вскрикнула Калейла. — Нет, Кендрик, не сейчас! Не теряй сознания! Сделай звонок, я помогу тебе. Террорист должен знать, что все в порядке. Он находится нелегально в чужой стране. Ему некуда идти. Ты обязан позвонить ему!
Эван почувствовал обжигающие шлепки по щекам. Пощечины вызвали приток крови к голове. Калейла прижала его голову к груди одной рукой, а другой потянулась к прикроватному столику.
— Вот, выпей. — Она поднесла к его губам стакан. Он сделал глоток и тут же закашлялся, жидкость обожгла ему горло.
— О Господи!
— Коктейль из водки с бренди, — с улыбкой объяснила Калейла, по-прежнему поддерживая его. — Рецептом этого напитка поделился со мной некий Мелвин, британский агент секретной службы МИ-6. «Три таких коктейля, и человеку можно впарить все, что угодно», — сказал он мне. Могу я вам что-нибудь продать, конгрессмен? Например, телефонный номер?
— Я ничего не покупаю. У меня нет денег. Их забрала... ты. — Он с легкостью перешел на «ты».
— Пожалуйста, набери номер, — попросила Калейла, помогая Кендрику сесть, а сама снова устроилась напротив него на стуле. — Думаю, это крайне важно.
Кендрик помотал головой, попытался сфокусировать взгляд на телефоне:
— Я не знаю номера.
— Зато я знаю. — Калейла достала из кармана жакета клочок бумаги. — Вот он: 5-9-5-9-1.
— Что бы я делал без, вас, мадам секретарша! — Эван потянулся к телефону, чувствуя, как в тело вонзились иглы боли. Он чувствовал себя отвратительно, каждое движение давалось с трудом. — Азрак! — произнес он, когда террорист поднял трубку. — Ты изучил карту Манамы? Отлично. Встретимся в отеле в десять. — Кендрик помолчал, бросил быстрый взгляд на Калейлу. — Если по какой-либо причине задержусь, встретимся на улице у северной стороны мечети Джума, которая выходит на улицу эль-Калифа. Я найду тебя. Все ясно? Отлично. — Кендрик положил трубку и перевел дух. Разговор стоил ему немалых сил.
— Конгрессмен, нужно сделать еще один звонок.
— Дай мне пару минут. — Кендрик откинулся на подушки. Боже, как же он устал!
— Необходимо позвонить прямо сейчас. И сообщить Ахмату, где ты, что сделал и что намерен делать. Он ждет. Информация должна исходить от тебя, а не от меня.
— Хорошо, хорошо! — Неимоверным усилием воли Кендрик заставил себя принять вертикальное положение. — Какой код Маската?
— 9-6-8, — сказала Калейла. — Только набери сначала 0-0-0.
Кендрик поморщился, когда протянул руку за трубкой телефона. Глаза с трудом различали мелкие черные цифры.
— Когда ты спал последний раз? — спросила Калейла.
— Два или три дня назад.
— А ел когда?
— Не помню... А ты? Полагаю, забот и тебе хватило.
— Да, верно... Не помню... Хотя мне удалось перекусить. Когда оставила тебя у эль-База, зашла в какую-то пекарню и купила апельсиновой пахлавы. А вообще-то, чтобы узнать, кто из посетителей туда заходил...
Эван вскинул руку, сделал знак, что султан поднял трубку.
— Ахмат, это Кендрик.
— Наконец-то!
— Я в ауте.
— Как это? О чем ты говоришь?
— Почему ты не рассказал мне про нее?
— Про кого?
Эван передал трубку Калейле.
— Это я, Ахмат, — смущенно проговорила она. Через восемь секунд, в течение которых даже Эван слышал голос султана, она добавила: — Выбора не было. Или так, как получилось, или оставалось позволить прессе узнать, что американский конгрессмен, вооруженный, с пятьюдесятью тысячами долларов прилетел в Бахрейн в обход таможни. Думаю, не очень много времени потребовалось бы на то, чтобы выяснить, каким образом он оказался в Бахрейне. Я назвала твое имя эмиру, с которым знакома давно, и он позволил нам остановиться у него. Спасибо, Ахмат. Передаю ему трубку.
Кендрик взял трубку:
— Она та еще штучка, мой старый-юный друг, но я согласен, уж лучше оказаться здесь, чем где-либо в другом месте похуже. Только впредь постарайся не преподносить мне подобных сюрпризов, договорились? Что молчишь?.. Ладно, забудь об этом, но помни о другом — никакого вмешательства до тех пор, пока я не попрошу об этом. Наш паренек из посольства сейчас в отеле «Араду». Что до ситуации с Макдоналдом, о которой, как я полагаю, ты в курсе, — Калейла кивнула, — я так и знал. Его засекли в отеле «Тилос», у нас будет список телефонов, по которым он звонил. Кстати, оба они вооружены. — Дальше Эван описал условия встречи, которая должна состояться благодаря агентам Махди. — Нам нужен человек, способный провести нас к нему. Я займусь этим лично.
Кендрик повесил трубку и устало откинулся на подушки.
— Тебе надо подкрепиться, — сказала Калейла.
— Закажи ужин в китайском ресторане, — усмехнулся Эван. — Пятьдесят тысяч у тебя как-никак есть.
— Я закажу что-нибудь для тебя на кухне.
— Только для меня? — Эван бросил взгляд на изможденную женщину. О крайней усталости говорили синие тени у нее под глазами, морщины, проступившие резче, чем это положено у столь молодой особы. — А ты?
— Не думай обо мне. Главное сейчас — твое самочувствие.
— Да ты сама вот-вот сознание потеряешь.
— Справлюсь как-нибудь, спасибо, — вскинув голову, сказала Калейла.
— Ну ладно, раз не хочешь вернуть мне часы, скажи хотя бы, сколько сейчас времени.
— Десять минут четвертого.
— Пока все идет по плану. — Эван спустил ноги на пол. — Полагаю, в этом роскошном заведении оказывают такую услугу, как побудка в нужное время. Отдых — оружие. Я где-то вычитал это. Битвы проигрывались или выигрывались, пока противник отдыхал либо из-за недосыпа воинов... Если будешь так добра и отвернешься, я возьму полотенце в ванной комнате, которая, не сомневаюсь, здесь самая большая в Бахрейне, и подыщу себе комнату, где смогу поспать.
— Выходить за пределы этой комнаты мы не имеем права, если, конечно, не пожелаем покинуть этот дом.
— Почему?
— Таковы распоряжения. Чувства юной жены кузена эмира, само собой, здесь ни при чем, однако условности следует соблюдать: нельзя осквернять своим присутствием покои ее светлости. У двери стоит охрана, дабы соблюдать распоряжения.
— Поверить не могу!
— Не я устанавливала правила, я только привезла тебя туда, где ты в безопасности.
Чувствуя, что глаза слипаются от усталости, Кендрик снова лег, устроившись с края.
— Ладно, мисс из Каира, если не хотите спать, скрючившись на кушетке у окна или растянуться прямо на полу, предлагаю отдохнуть на постели. Только прежде позаботьтесь о двух вещах — не храпите и попросите, чтобы меня разбудили в восемь тридцать.
Промучившись двадцать минут на узкой кушетке, свалившись с нее дважды, Калейла не выдержала и забралась в кровать.
Это было невероятно. Невероятно прежде всего потому, что никто из них этого не ожидал и даже возможности подобной не допускал. Два измотанных физически и морально человека потянулись друг к другу, отчаянно нуждаясь в прикосновении, ласке, тепле, во влажном контакте губ, который освободил бы их от страхов. Соединение было неистовым, безумным, но их тягу нельзя было назвать влечением незнакомцев, скорее животных, чем людей. Мужчина и женщина, сумевшие каким-то образом договориться, найти общин язык, желали подарить друг другу тепло и уверенность в этом сошедшем с ума мире...
— Думаю, я должен извиниться, — через какое-то время сказал Эван, упав на подушки и хватая ртом воздух так, словно был на последнем издыхании.
— Не надо, — покачала головой Калейла. — Я ни о чем не жалею. Иногда... всем хочется почувствовать, что живые. Твои слова, если не ошибаюсь.
— Да, только произнес я их несколько в другом контексте.
— Я так не считаю. Если хорошенько подумать об этом... Ладно, Эван Кендрик, спи. Я больше не произнесу твоего имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101