И вряд ли им удалось нормально выспаться.— Я должен был сообразить! — раздраженно шлепнул себя по бедру Ахаз. — Проклятие!— Ты о чем?— Посмотри на Шейбада!Только теперь он заметил, что даскайль одет в торжественную мантию и на голове у него — шляпа.— Испытание? — задохнулся от собственной догадки Найдёныш. — Сейчас?!— Боюсь, что да.Их уже гнали в Бирюзовый зал, где горело всего несколько фонарей, развешанных так, чтобы отбрасывать больше теней, чем света. Даскайли дожидались испытуемых за длинным столом — все как один в черных мантиях и шляпах кровавого цвета.— Дешевые трюки, — пробормотала Илли-Пышка. — Если они думают, что этими мантиями и тенями собьют нас с толку…— То они правы, — самодовольно произнес Флегорд. Этого отдал в сэхлию папаша-барон, и Флегорд ко всем, кто ниже его по происхождению, относился с одинаковым пренебрежением. Как будто не знал, что, став чародеем, лишится своего имени и всех титулов. Или, может, он боялся не меньше, чем остальные?.. (Все они боялись, понимает спящий Фриний. Все до одного. И это было очередным уроком: несколько лет их учили знаниям о мире, о его внутренней сути, учили без страха встречать смертельные опасности и укрощать их, как псарь укрощает кобеля с дурным норовом, — но вот в лицо им выплеснули немного неизвестности, и…) — По-прежнему ли вы хотите надеть браслеты ступениатов? — хмурясь, вопросил даскайль Фальвул. Сейчас речь его была четкой, безо всяких там «м-м-м» и «э-э-э». — У вас есть последняя возможность отказаться: признать, что вы еще не готовы к испытанию и продолжить обучение либо же отработать ваш долг в качестве разнорабочих и покинуть стены эрхастрии. В случае отказа решать, продолжать ли вас обучать либо сразу заставят отрабатывать долг, предстоит общему совету даскайлей. Впрочем, как вы знаете, долг вам придется отрабатывать, даже если вы наденете браслеты и пройдете испытание на первую ступень; просто в этом случае работа ваша будет несколько иного рода.— А что за испытание нам предстоит? — храбрясь, решил спросить Флегорд.— Об этом вы узнаете, если наденете браслет, — и ни минутой раньше! — отрезал Фальвул. — А теперь — решайте, сударыни и господа. Кто желает стать ступениатом — подходите.Вместе с Ахазом и побледневшей Пышкой Найдёныш шагнул к столу и протянул левую руку ладонью вверх. Перед сидевшими там даскайлями лежали черные металлические браслеты с вплавленными внутрь драгоценными камнями: по два-три камня на браслет. Камни были разного цвета и размеров; даскайли каким-то образом решали, который из браслетов выбрать для того или иного испытуемого.— Ты уверен? — спросил Найдёныша господин Мэрсьел М'Осс, оценивающе глядя ему прямо в глаза. — Ты точно уверен?— Да, учитель.Не сказав более ни слова, даскайль нацепил показавшийся слишком свободным браслет на руку Найдёныша. Но уже через мгновение металлическое кольцо словно бы стянулось у него на запястье — теперь, даже захоти, Найдёныш не смог бы снять его.«Я — ступениат!Еще до начала завтрашнего дня я стану чародеем! »Почти все его соученики решились на браслеты. Тех нескольких, кто счел себя не готовым или попросту испугался, увели из зала, остальным же даскайль Фальвул объяснил, в чем заключается испытание на первую ступень чародейского мастерства.
Еще до начала завтрашнего дня Найдёныш умер в первый раз. * * * — Привал? — не веря собственным глазам, предположил К'Дунель.В вечерних сумерках кабарга, стоявшая посреди дороги, казалась призраком.— Не торопитесь, — сказала Элирса. — Сейчас начнется…Она не договорила и обмякла в седле, сгорбившись, уронив подбородок на грудь. Из них троих Трасконн, несомненно, устала больше всего. Сколько времени ей пришлось спать, не слезая с лошади?И что, кстати, она имела в виду, когда сказала: «Сейчас начнется…»?!— Ясскен, как вы? — спросил К'Дунель, только чтобы не молчать. Кабарга на дороге вызывала мысли о скорой смерти.— Спасибо, — пробормотал трюньилец. — Если это то, что я думаю… нам было бы лучше… А, уже началось…— Что нача… — Капитан догадался опять посмотреть на кабаргу. Животное приблизилось к ним почти вплотную, так что кони, хоть и вымотались до крайности, стали встревоженно фыркать и переступать с ноги на ногу. Вблизи К'Дунель смог разглядеть, что шерсть кабарги уже отнюдь не белоснежная, но грязная, свалявшаяся — шерсть больного зверя, который держится из последних сил.Хрипло выдохнув, кабарга начала обходить всадников по кругу. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее, наконец она побежала, так что из-под копыт во все стороны полетели комья земли.К'Дунель изумленно следил за ней.…Тебе кажется, капитан, или по ту сторону мерцающего белого круга, в который превратилась бегущая кабарга, мир потускнел?Испуганные кони жались друг к дружке. Ясскен, похоже был устрашен не меньше, чем они, и только растерянно вертел головой, а вот Элирса… э-э, капитан, а у Элирсы-то, похоже, дела плохи. Она держится в седле только последним усилием воли, еще немного — и его будет недостаточно.Но первой упала не Элирса, а кабарга. Неловко взбрыкнув задними ногами — К'Дунелю примерещилось, что небо с землей вздрогнули от этого удара и на мгновение пропали, их заменил гулкий темный коридор, — животное завалилось на бок.— Кончено, — больше обращаясь к самому себе, нежели к капитану, сказал Ясскен. — Прибыли.И одновременно с его словами Элирса, не удержавшись, начала заваливаться. Жокруа подхватил ее, благо, кони стояли рядом, а потом с помощью трюньильца осторожно опустил на землю.Только тогда и заметил, что дорога пропала, как пропало и очередное поле с крестовиной пугала на нем, и берег реки, и лес вдалеке… Лес, впрочем, не пропал, просто он надвинулся и обступил путешественников со всех сторон… да и дорога — гляди, капитан! — есть, только протянулась не с юга на север, а с запада на восток.Над головами спешившихся всадников кружила одинокая ворона. Вот только что она дремала на полевом пугале, а теперь очутилась неведомо где и неясно, каким образом. Вот и хлопала всполошенно крыльями, каркала истошно, мерзко.Как будто беду кликала.Или просто она заметила то, на что не обратили внимание люди, — огоньки хищных взглядов во тьме придорожного ельника?.. * * * В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «Значение посвящения (иначе говоря — инициации) в жизни любого индивида весьма велико. По сути, оно равнозначно смерти, ибо посвящение, как и смерть, есть процесс перехода сущности из одного качества в другое. Разница заключается в том, что для посвящения эта преемственность, целостность процесса более явна, смерть же кажется обычному человеку конечной и бесповоротной — в силу того, что он наблюдает лишь фрагмент более длительного качественного изменения.При посвящении человек перестает быть прежним и становится новым; приобщается к иной общественной группе. (Необязательно, кстати, чтобы он утратил связи с прежней группой. Так, подмастерье ювелира, становясь мастером, не обязательно бросает свою семью, к которой прежде принадлежал, либо же, в больших масштабах, сообщество горожан, одним из которых он был. Речь идет о том, что раньше такой подмастерье был членом своей семьи и горожанином — и не был полноправным членом гильдии ювелиров, теперь же обладает и тем, и другим статусом. Впрочем, как правило, при приобретении одного статуса другой утрачивается — в нашем примере подмастерье, ставший мастером, более не является членом группы подмастерьев.)Эта перемена в статусе (на уровне семьи, общины, города, тайного обшества и т. п.) почти всегда сопровождается некими ритуалами, цель которых — закрепить факт перехода из одного качества в другое не только в сознании человека, проходящего посвящение, но и в сознании окружающих. И чем значительнее такой переход, тем более эмоционально насыщенными, порой шокирующими, опасными для участника бывают инициационные ритуалы.В полной мере это касается и практики, принятой в эрхастриях. Здесь процесс посвящения имеет особенно большое значение.Собственно, в нашем случае посвящение и есть смерть».Эти строки, заученные на память, махитисы обычно считали откровенным бредом. И уж тем более мало кто из них воспринимал написанное буквально.И напрасно.— Прежде всего, вам всем предстоит умереть, — сообщил даскайль Фальвул, когда отказавшихся от испытания увели из Бирюзового зала и здесь остались лишь ступениаты.Кое-кто из них хихикнул, кто-то нервно пошутил, мол ясное дело, рано или поздно все умрем.— Сегодня, — уточнил даскайль. — Прямо сейчас. Отступать поздно, браслеты ступениатов так просто с руки не снять. Но у вас, — повысил он голос, — есть выбор. Вы можете выбрать то, каким именно образом умрете. От этого будет зависеть ваш профиль в чародейском мастерстве. От того же, с какими мыслями вы примете смерть, зависит, сможете ли вы вообще возродиться и после этого заниматься чародейством.— Хотелось бы про «возродиться» чуть подробнее… — пробормотал Ахаз. — Клянусь Сатьякалом, — заявил он Найдёнышу, — я готов был к чему угодно, но этакие монеты запросто не разменяешь, растерзай меня Остроклыкая!— Хватит болтовни! — сказал, поднимаясь из-за стола, даскайль Байрад. — Иначе юные ступениаты продержат нас здесь до обеда, а обед я ни за что не хочу пропустить!— Вы правы, — кивнул Фальвул. — Итак, господа, у вас есть на выбор огонь, вода, воздух, земля, железо и, полагаю, дикие звери. Но заранее предупреждаю, что инициацию зверями мы некоторое время не использовали в силу разных причин, посему она — дополнительная и рискованная, введена как экспериментальная.— А какими именно зверями? — спросил Ахаз.— Кони либо змея. В первом случае затопчут, во втором — яд.«Какое сумасшествие, — подумал Найдёныш. — Мы всерьез обсуждаем, кто из нас каким образом будет убит!»Он тоже мысленно готовился к разного рода испытаниям, но это… да разве можно считать смерть испытанием?!К тому же его уверенность в учителях и собственной силе духа была подточена вчерашним роскошным ужином и ночью с Огнивой. После такого меньше всего тянет умереть — а наоборот, хочется жить, жить долго, жить вечно!Жить!!!Быстро, не раздумывая, Найдёныш шагнул к столу и остановился напротив даскайля М'Осса.— Окажите честь, учитель, — произнес он. — Я выбираю огонь.Господин М'Осс кивнул и поднялся:— Пойдем во двор. Там уже всё готово.«Скажи мне, чтобы я не боялся! — мысленно взмолился Найдёныш. — Скажи мне, что не будет больно!»— Будет больно, — сказал учитель. — Очень больно. Но бояться не стоит, ведь ты теперь знаешь об этой боли.Во внутреннем дворе возвышался помост с несколькими столбами, обложенными хворостом.Кроме Найдёныша, еще четыре ступениата выбрали смерть от огня. Их провели на помост и крепко привязали веревками к столбам — каждого свой даскайль.— Неужели… — Найдёныш не хотел сейчас спрашивать, но подумал, что ведь может потом и не успеть задать вопроса, просто некому будет его задавать. — Учитель, неужели для того, чтобы стать чародеем, обязательно нужно умереть?— Нет, — спокойно ответил господин М'Осс, накрепко затягивая последний из узлов. — Но для того чтобы понять это, умереть необходимо.И он взглядом велел слуге подать факел. Учитель не солгал: было больно, очень больно.
В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «В эрхастрии посвящение — это и есть смерть. Однако — и рождение тоже». * * * — Сильнейшее истощение. — Ясскен поднялся с колен и зачем-то вытер руки о кафтан. — Она жива, но будет спать самое меньшее — часов пять. А может, и сутки. Лучше ее не беспокоить.К'Дунель, не церемонясь, выругался в полный голос, от всей души. Они находились неизвестно где, посреди глухого леса, явно вдалеке от людских поселений, почти без еды-воды, с тремя загнанными до полусмерти лошадьми и одной обморочной бабой. В общем, Сатьякал позаботился на славу, ничего не скажешь!И вот что интересно: как теперь из этакой, фигурально выражаясь, позиции ты станешь догонять жонглера, а, капитан?Он выругался еще раз — не полегчало. Сейчас бы хорошую понюшку порошка, но при Ясскене выказывать свое пристрастие к лепесткам кровяных цветочков К'Дунель не хотел: мало ли…Полуприкрыв веками глаза, Жокруа взволнованно размышлял над тем, как выпутаться из ситуации, в которой он оказался. Ничего толкового на ум не приходило. Разве только одно: к чему тебе, капитан, свидетели того, что случилось в Сьемте? Убить трюньильца, перерезать горло Трасконн, пока она валяется без сознания… опять же без них ты сможешь двигаться намного быстрее.Верно, верно, в лесу одинокого всадника могут подстерегать опасности разного рода, но от многих ли из этих опасностей тебя убережет такая компания?Ясскен тем временем достал из ножен меч Трасконн и склонился над кабаргой.— Эй, чем это вы там?..— Помогите, — попросил тот. — Я… не мастер в отрубании голов.— Она и так дохлая.Трюньилец посмотрел на него, как на ребенка, утверждающего, что детей находят в капусте.— Это ничего не меняет. Если Сатьякалу будет угодно… — Ясскен увидел предостерегающий жест капитана и осекся.— Давайте, — К'Дунель протянул руку, и трюньилец вложил в нее рукоять меча Трасконн. Теперь достаточно было одного точного удара, чтобы покончить с трюньильцем. Капитан ударил. * * * Кто-то рисовал его — яркими, вязкими, безумными красками.— Фриний!Мир вставал на дыбы, корчился в огне бумажным листком.— Фриний!Мир выворачивал себя наизнанку — лентой Густа Ноппиуса, у которой, как известно, всего одна плоскость. И сколько б ты ни семенил по ней испуганным муравьем, всё равно дернешься в ту же точку, откуда начал свой бег. Сколько бы ты ни умирал…— Фриний!Голос бился в висках тупым настырным тараном. Перед глазами плыли разноцветные полосы. Кружилась голова.— Фриний!«Что за нелепое, бессмысленное слово? И почему кому-то понадобилось выкрикивать его у меня над ухом?»— Фриний! Вставай же… Вставай.«Ну зачем так орать?!»Он разлепил один глаз, другой, прищурился, чтобы заставить их повиноваться; проморгался.Комната (или всё-таки зал?..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82