https://wodolei.ru/
«Гертруда Микс, моя секретарша».
– О черт, – едва слышно проговорила она.
– Что-то случилось? – озабоченно спросил Пол.
– Н-нет. Все чудесно. – И Лара продолжила свой рассказ о строительстве отеля в Рино.
Вернувшись после обеда, она вызвала к себе Келлера.
– Помните тот участок в Фениксе, который мы осматривали несколько месяцев назад?
– Да, мы еще от него отказались. Вы сказали, что он не годится.
– Я передумала. – Лара нажала кнопку интеркома:
– Гертруда, будьте добры, зайдите.
– Хорошо, мисс Камерон.
Через секунду в кабинете показалась Гертруда Микс.
– Я хочу продиктовать письмо, – заявила Лара, – братьям Бэронам в Феникс.
Гертруда принялась записывать.
– «Джентльмены, я пересмотрела свое отношение к недвижимости в Скоттсдейле и решила немедленно вернуться к этому вопросу. Думаю, в будущем она может стать наиболее значительной частью моей собственности».
У Келлера глаза начали вылезать из орбит.
– «В ближайшие дни, – продолжала Лара, – я свяжусь с вами относительно цены. С наилучшими пожеланиями, Лара Камерон». Напечатаете и дадите мне подписать.
– Хорошо, мисс Камерон. Это все?
– Все.
Келлер проводил глазами выходящую из кабинета Гертруду и повернулся к Ларе.
– Что вы делаете, Лара? Мы же провели тщательную экспертизу этого участка. Он гроша ломаного не стоит! Если вы…
– Успокойтесь, – перебила его Лара. – Мы не будем его покупать.
– Тогда зачем?
– Если моя догадка верна, его купит Стив Мерчисон. Сегодня я видела, как Гертруда обедала с ним. Келлер изумленно уставился на Лару.
– Черт бы меня побрал!
– Прошу вас через пару дней позвонить Бэронам и поинтересоваться насчет их участка.
Через два дня Келлер, ухмыляясь, вошел в кабинет Лары.
– Вы были правы, – сказал он. – Мерчисон заглотил наживку вместе с крючком, леской и поплавком. Теперь он счастливый обладатель пятидесяти акров никому не нужной земли.
***
Лара вызвала к себе Гертруду Микс.
– Да, мисс Камерон.
– Вы уволены, – проговорила Лара. На лице Гертруды отразилось удивление.
– Уволена? За что?
– Мне не нравится компания, на которую вы работаете. Возвращайтесь к Стиву Мерчисону и так ему и передайте.
Гертруда побледнела.
– Ноя…
– Разговор окончен. Я позабочусь, чтобы вас проводили до выхода.
***
В полночь Лара позвонила своему шоферу Максу.
– Прошу подать мне машину.
– Хорошо, мисс Камерон.
Через несколько минут лимузин уже стоял у подъезда.
– Куда поедем, мисс Камерон? – спросил Макс.
– Прокатимся по Манхэттену. Хочу взглянуть на плоды своего труда.
– На что, простите? – не понял он.
– На мои дома.
Они ехали по городу, останавливаясь то возле торгового центра, то в квартале жилых домов, то у подножия небоскреба. «Камерон-сквер»… «Камерон-плаза»… «Камерон-центр»… И наконец, исполинский скелет «Камерон-тауэр». Лара сидела в автомобиле, размышляя о людях, которые жили и работали в этих зданиях. «Я преобразила город. Я осуществила все свои мечты. Но почему же тогда мне так беспокойно? Чего мне не хватает?» Однако ответ на свои вопросы она прекрасно знала.
***
Утром Лара позвонила менеджеру Филипа Уильяму Эллерби.
– Здравствуйте, мистер Эллерби.
– Доброе утро, мисс Камерон. Чем могу служить?
– Хочу узнать, где на этой неделе выступает Филип Адлер.
– У Филипа весьма напряженная программа. Завтра вечером он будет в Амстердаме, затем – Милан, Венеция и…, желаете знать всю его…
– Нет-нет. Достаточно. Просто поинтересовалась… Спасибо.
– Всегда рад вам помочь. Лара зашла в кабинет Келлера.
– Говард, мне надо слетать в Амстердам. Он удивленно посмотрел на нее.
– А какие у вас там дела? – спросил он.
– Пока это только задумка, – уклончиво ответила она. – Если моя идея подтвердится, я дам вам знать. Распорядитесь, чтобы мне приготовили самолет, хорошо?
– Но вы же послали на нем в Лондон Берта, помните? Я скажу, чтобы они завтра же возвращались и…
– Я должна вылететь сегодня. – Лара неожиданно почувствовала какое-то необъяснимое волнение. – Полечу обычным самолетом. – Она вернулась в свой кабинет и позвонила Кэти:
– Закажите мне место на ближайший рейс в Амстердам авиакомпании «КЛМ».
– Хорошо, мисс Камерон.
– Долго вы намерены отсутствовать? – спросил Келлер. – У нас назначено несколько встреч на…
– Через день-два вернусь.
– Хотите, чтобы я поехал с вами?
– Спасибо, Говард. В другой раз.
– Я тут разговаривал с одним знакомым сенатором из Вашингтона. Он считает вполне вероятным, что удастся провести закон о прогрессивном налогообложении строительных компаний. Если это произойдет, то значительно увеличатся доходы от налогов и можно будет остановить растущее недовольство.
– Глупость, – отрезала Лара. – Это может парализовать строительную индустрию.
– Да. И мой знакомый сенатор выступает против этого закона.
– Многие выступают против него. Так что он не пройдет, – уверенно заявила она. – Прежде всего…
Зазвонил телефон, предназначенный специально для разговоров с Полом Мартином. Лара уставилась на него. Телефон продолжал звонить.
– Вы не собираетесь брать трубку? – спросил Келлер. У Лары пересохло во рту.
– Нет, – проговорила она.
***
Пол Мартин терпеливо ждал, слушая далекие, глухие гудки, и наконец положил трубку. Он долго неподвижно сидел и думал о Ларе. Последнее время ему стало казаться, что она сделалась какой-то отчужденной, прохладной. «А может, у нее появился кто-нибудь еще? Нет, это невозможно, – рассуждал он. – Она принадлежит мне. И всегда будет принадлежать только мне одному».
***
Лететь на самолете авиакомпании «КЛМ» было одно удовольствие. Места в салоне первого класса широкофюзеляжного «Боинга-74 7» были просторные и удобные, а стюардессы внимательные.
Однако Лара так нервничала, что не могла ни пить, ни есть. «Что я делаю? – сама себе удивлялась она. – Лечу в Амстердам даже без приглашения, а ведь вполне возможно, что он будет так занят, что не сможет со мной встретиться. Бегая за ним как собачонка, я могу только все испортить… Хотя уже слишком поздно».
Она зарегистрировалась в «Гранд-отеле», самой великолепной гостинице Амстердама.
– У нас есть для вас чудные апартаменты, мисс Камерон, – заявил ей клерк.
– Благодарю вас. Я слышала, что сегодня вечером с сольным концертом выступает Филип Адлер. Вам известно, где он будет играть?
– Конечно, мисс Камерон. В «Concertgebouw».
– А не могли бы вы заказать мне билет?
– Буду рад вам услужить.
Едва Лара вошла в свой номер, как зазвонил телефон. Это был Говард Келлер.
– Хорошо долетели?
– Да, спасибо.
– Я подумал, вам будет интересно узнать, что я переговорил с двумя банками по поводу нашего проекта застройки на Семидесятой авеню.
– И? – Ее голос задрожал.
– Они так и вцепились в наше предложение!
– Ну! Я же говорила! – воодушевилась Лара. – Уж там-то мы развернемся! Давайте-ка сколачивать рабочую группу.
– Понял. Завтра перезвоню.
Она повесила трубку и задумалась о Говарде Келлере. Он был такой славный. «Как же мне с ним повезло. На него всегда можно положиться. Надо бы подыскать ему хорошую подружку».
***
Перед выступлением Филип Адлер всегда нервничал. В то утро он провел репетицию с оркестром, легко позавтракал и, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем концерте, решил посмотреть английский фильм. Однако и в кинотеатре его голова оставалась занята музыкой, которую он собирался исполнять вечером. Сам того не подозревая, Филип начал отстукивать пальцем о подлокотник кресла ритм звучащего у него в ушах музыкального произведения.
– Вы не могли бы прекратить этот стук? – сердито проговорил сидящий рядом господин.
– О, простите, – смутившись, вежливо извинился Филип.
Он встал и, выйдя из кинотеатра, отправился бродить по улицам Амстердама. Он зашел в Rijksmuseum, погулял в университетском ботаническом саду, поглазел на витрины магазинов на Р. С. Hooftstraat. Вернувшись в четыре часа в отель, Филип решил немного вздремнуть. Ему и в голову не могло прийти, что в точно таком же номере, только расположенном этажом выше, остановилась Лара Камерон.
В семь часов вечера Филип через служебный вход вошел в «Concertgebouw's», прекрасный старый театр, находящийся в самом центре Амстердама. Туда уже начали прибывать первые зрители.
Когда Филип переоделся в свой белый фрак, в его артистическую уборную буквально влетел директор театра.
– Аншлаг, мистер Адлер! – воскликнул он. – А сколько желающих не смогли достать билетов! О, если бы вы могли задержаться здесь на денек-другой. Я бы… Знаю, знаю… У вас ни одного свободного дня. Я обязательно поговорю с мистером Эллерби о вашем приезде сюда в следующем году, и, может быть…
Но Филип не слушал. Все его мысли были сосредоточены на предстоящем концерте. В конце концов директор с извиняющимся видом пожал плечами и откланялся, оставив Филипа снова проигрывать в уме музыкальные пассажи. В дверь постучал мальчик-слуга.
– Ваш выход, мистер Адлер.
– Спасибо.
Филип встал и вытянул вперед руки. Они слегка дрожали. Он никогда не мог избавиться от предконцертного волнения. Такое же чувство испытывали все великие пианисты – Горовиц, Рубинштейн, Серкин. У Филипа засосало под ложечкой, сердце учащенно забилось. «Ну почему я так завожусь?» – спрашивал он себя, хотя ответ ему был известен. Он последний раз взглянул на себя в зеркало и, выйдя из артистической уборной, прошел вдоль длинного коридора и начал подниматься по тридцати трем ступенькам, что вели на сцену. В луче прожектора он подошел к роялю. Поднялась настоящая буря аплодисментов. Филип сел, приготовился играть, и, словно по мановению волшебной палочки, от его нервозности не осталось и следа. Казалось, за роялем сидел совершенно другой человек – спокойный, уравновешенный, полностью уверенный в себе.
Когда сидящая в зале Лара увидела вышедшего на сцену Филипа, она ощутила какое-то неотразимое очарование. «Я выйду за него замуж, – подумала Лара. – Я это знаю». Она откинулась на спинку кресла и окунулась в магические звуки исполняемой Филипом музыки.
Концерт вылился в подлинный триумф, а затем многочисленные почитатели классической музыки собрались в артистическом фойе. Филип давно уже научился делить своих поклонников на две группы: поклонников и музыкантов. Поклонники всегда восторженны и эмоциональны. Что же касается музыкантов, то, если выступление проходило с успехом, их поздравления были сердечными, если же случался провал, их поздравления
были очень сердечными.
В Амстердаме Филип имел великое множество горячих поклонников, которые в тот вечер заполнили артистическое фойе. Он стоял в центре зала и, улыбаясь, раздавал автографы и вежливо отвечал на комплименты сотен незнакомых людей.
– Вы меня помните? – то и дело спрашивал его кто-нибудь из них.
– Ваше лицо мне кажется знакомым… – уклончиво отвечал Филип.
На память ему пришла история про великого дирижера Томаса Бичема, который, чтобы скрыть свою забывчивость, на вопрос: «Вы меня помните?» – обычно отвечал: «Ну конечно! А как у вас дела, как ваш отец, чем он сейчас занимается?» И эта маленькая хитрость выручала его до тех пор, пока после одного из концертов в Лондоне к нему не подошла молодая женщина. «Ваше выступление было просто великолепно, маэстро! – воскликнула она. – Вы меня помните?» Бичем, как всегда, был вежлив: «Ну конечно, дорогуша! Как поживает ваш отец? Чем он сейчас занимается?» На что женщина спокойно ответила: «Благодарю вас, с папой все нормально. Он продолжает быть королем Англии».
Филип все еще деловито раздавал налево и направо автографы, выслушивал привычные фразы: «Брамс как живой стоял у меня перед глазами!…», «Не могу выразить словами, как я восхищен!», «У меня есть все ваши записи!…», «А не могли бы вы дать автограф и для моей матушки? Она вас просто обожает…» – когда что-то заставило его поднять глаза. В дверях, глядя на него, стояла Лара. Глаза Филипа округлились от удивления.
– Прошу прощения, – пробормотал он и, подбежав к ней, взял ее за руку. – Какой чудесный сюрприз! Что вы делаете в Амстердаме?
«Не спеши, Лара».
– У меня здесь были кое-какие дела, но, когда я узнала о вашем концерте, я просто не могла не прийти. – «Звучит довольно невинно». – Вы были великолепны, Филип.
– Благодарю вас… Я… – Он на секунду отвлекся, чтобы поставить очередной автограф. – Послушайте, если у вас есть время поужинать…
– У меня есть время, – не раздумывая сказала Лара.
***
Когда они вошли в ресторан «Бали», сидевшие в нем за столиками мгновенно узнали Филипа и, повскакивав со своих мест, принялись аплодировать. «В Штатах эти аплодисменты предназначались бы мне», – подумала Лара, но в то же время ей было приятно, что она находится рядом с Филипом.
– Для нас большая честь принимать вас, мистер Адлер, – говорил метрдотель, провожая их к столу.
– Спасибо.
Усаживаясь, Лара обвела глазами людей, с благоговением уставившихся на Филипа.
– Кажется, они действительно вас любят, – заметила она.
Он покачал головой:
– Они любят музыку. А я всего лишь ее посланник. Я давным-давно уже это понял. Когда я был совсем молодым и, возможно, чересчур самонадеянным, мне как-то довелось выступать с концертом. И вот я закончил свою игру, и началась настоящая овация. Я стоял на сцене и, раскланиваясь с публикой, самодовольно улыбался. Тогда дирижер повернулся к залу и поднял над головой партитуру, тем самым как бы напоминая сидящим в зале, что на самом деле они аплодируют не мне, а Моцарту. Для меня это стало уроком на всю жизнь.
– А вам никогда не надоедает снова и снова, концерт за концертом, играть одну и ту же музыку?
– Нет, потому что не может быть двух одинаковых концертов. Музыка может быть одинаковой, но дирижеры и оркестры разные.
Они сделали заказ, и Филип продолжил:
– Каждый концерт мы стараемся довести до совершенства, но достичь этого не удается никогда, так как мы имеем дело с музыкой, которая все равно остается лучше нас. Каждый раз нам приходится заново сердцем переживать то или иное музыкальное произведение, чтобы воссоздать то, что вложил в него композитор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– О черт, – едва слышно проговорила она.
– Что-то случилось? – озабоченно спросил Пол.
– Н-нет. Все чудесно. – И Лара продолжила свой рассказ о строительстве отеля в Рино.
Вернувшись после обеда, она вызвала к себе Келлера.
– Помните тот участок в Фениксе, который мы осматривали несколько месяцев назад?
– Да, мы еще от него отказались. Вы сказали, что он не годится.
– Я передумала. – Лара нажала кнопку интеркома:
– Гертруда, будьте добры, зайдите.
– Хорошо, мисс Камерон.
Через секунду в кабинете показалась Гертруда Микс.
– Я хочу продиктовать письмо, – заявила Лара, – братьям Бэронам в Феникс.
Гертруда принялась записывать.
– «Джентльмены, я пересмотрела свое отношение к недвижимости в Скоттсдейле и решила немедленно вернуться к этому вопросу. Думаю, в будущем она может стать наиболее значительной частью моей собственности».
У Келлера глаза начали вылезать из орбит.
– «В ближайшие дни, – продолжала Лара, – я свяжусь с вами относительно цены. С наилучшими пожеланиями, Лара Камерон». Напечатаете и дадите мне подписать.
– Хорошо, мисс Камерон. Это все?
– Все.
Келлер проводил глазами выходящую из кабинета Гертруду и повернулся к Ларе.
– Что вы делаете, Лара? Мы же провели тщательную экспертизу этого участка. Он гроша ломаного не стоит! Если вы…
– Успокойтесь, – перебила его Лара. – Мы не будем его покупать.
– Тогда зачем?
– Если моя догадка верна, его купит Стив Мерчисон. Сегодня я видела, как Гертруда обедала с ним. Келлер изумленно уставился на Лару.
– Черт бы меня побрал!
– Прошу вас через пару дней позвонить Бэронам и поинтересоваться насчет их участка.
Через два дня Келлер, ухмыляясь, вошел в кабинет Лары.
– Вы были правы, – сказал он. – Мерчисон заглотил наживку вместе с крючком, леской и поплавком. Теперь он счастливый обладатель пятидесяти акров никому не нужной земли.
***
Лара вызвала к себе Гертруду Микс.
– Да, мисс Камерон.
– Вы уволены, – проговорила Лара. На лице Гертруды отразилось удивление.
– Уволена? За что?
– Мне не нравится компания, на которую вы работаете. Возвращайтесь к Стиву Мерчисону и так ему и передайте.
Гертруда побледнела.
– Ноя…
– Разговор окончен. Я позабочусь, чтобы вас проводили до выхода.
***
В полночь Лара позвонила своему шоферу Максу.
– Прошу подать мне машину.
– Хорошо, мисс Камерон.
Через несколько минут лимузин уже стоял у подъезда.
– Куда поедем, мисс Камерон? – спросил Макс.
– Прокатимся по Манхэттену. Хочу взглянуть на плоды своего труда.
– На что, простите? – не понял он.
– На мои дома.
Они ехали по городу, останавливаясь то возле торгового центра, то в квартале жилых домов, то у подножия небоскреба. «Камерон-сквер»… «Камерон-плаза»… «Камерон-центр»… И наконец, исполинский скелет «Камерон-тауэр». Лара сидела в автомобиле, размышляя о людях, которые жили и работали в этих зданиях. «Я преобразила город. Я осуществила все свои мечты. Но почему же тогда мне так беспокойно? Чего мне не хватает?» Однако ответ на свои вопросы она прекрасно знала.
***
Утром Лара позвонила менеджеру Филипа Уильяму Эллерби.
– Здравствуйте, мистер Эллерби.
– Доброе утро, мисс Камерон. Чем могу служить?
– Хочу узнать, где на этой неделе выступает Филип Адлер.
– У Филипа весьма напряженная программа. Завтра вечером он будет в Амстердаме, затем – Милан, Венеция и…, желаете знать всю его…
– Нет-нет. Достаточно. Просто поинтересовалась… Спасибо.
– Всегда рад вам помочь. Лара зашла в кабинет Келлера.
– Говард, мне надо слетать в Амстердам. Он удивленно посмотрел на нее.
– А какие у вас там дела? – спросил он.
– Пока это только задумка, – уклончиво ответила она. – Если моя идея подтвердится, я дам вам знать. Распорядитесь, чтобы мне приготовили самолет, хорошо?
– Но вы же послали на нем в Лондон Берта, помните? Я скажу, чтобы они завтра же возвращались и…
– Я должна вылететь сегодня. – Лара неожиданно почувствовала какое-то необъяснимое волнение. – Полечу обычным самолетом. – Она вернулась в свой кабинет и позвонила Кэти:
– Закажите мне место на ближайший рейс в Амстердам авиакомпании «КЛМ».
– Хорошо, мисс Камерон.
– Долго вы намерены отсутствовать? – спросил Келлер. – У нас назначено несколько встреч на…
– Через день-два вернусь.
– Хотите, чтобы я поехал с вами?
– Спасибо, Говард. В другой раз.
– Я тут разговаривал с одним знакомым сенатором из Вашингтона. Он считает вполне вероятным, что удастся провести закон о прогрессивном налогообложении строительных компаний. Если это произойдет, то значительно увеличатся доходы от налогов и можно будет остановить растущее недовольство.
– Глупость, – отрезала Лара. – Это может парализовать строительную индустрию.
– Да. И мой знакомый сенатор выступает против этого закона.
– Многие выступают против него. Так что он не пройдет, – уверенно заявила она. – Прежде всего…
Зазвонил телефон, предназначенный специально для разговоров с Полом Мартином. Лара уставилась на него. Телефон продолжал звонить.
– Вы не собираетесь брать трубку? – спросил Келлер. У Лары пересохло во рту.
– Нет, – проговорила она.
***
Пол Мартин терпеливо ждал, слушая далекие, глухие гудки, и наконец положил трубку. Он долго неподвижно сидел и думал о Ларе. Последнее время ему стало казаться, что она сделалась какой-то отчужденной, прохладной. «А может, у нее появился кто-нибудь еще? Нет, это невозможно, – рассуждал он. – Она принадлежит мне. И всегда будет принадлежать только мне одному».
***
Лететь на самолете авиакомпании «КЛМ» было одно удовольствие. Места в салоне первого класса широкофюзеляжного «Боинга-74 7» были просторные и удобные, а стюардессы внимательные.
Однако Лара так нервничала, что не могла ни пить, ни есть. «Что я делаю? – сама себе удивлялась она. – Лечу в Амстердам даже без приглашения, а ведь вполне возможно, что он будет так занят, что не сможет со мной встретиться. Бегая за ним как собачонка, я могу только все испортить… Хотя уже слишком поздно».
Она зарегистрировалась в «Гранд-отеле», самой великолепной гостинице Амстердама.
– У нас есть для вас чудные апартаменты, мисс Камерон, – заявил ей клерк.
– Благодарю вас. Я слышала, что сегодня вечером с сольным концертом выступает Филип Адлер. Вам известно, где он будет играть?
– Конечно, мисс Камерон. В «Concertgebouw».
– А не могли бы вы заказать мне билет?
– Буду рад вам услужить.
Едва Лара вошла в свой номер, как зазвонил телефон. Это был Говард Келлер.
– Хорошо долетели?
– Да, спасибо.
– Я подумал, вам будет интересно узнать, что я переговорил с двумя банками по поводу нашего проекта застройки на Семидесятой авеню.
– И? – Ее голос задрожал.
– Они так и вцепились в наше предложение!
– Ну! Я же говорила! – воодушевилась Лара. – Уж там-то мы развернемся! Давайте-ка сколачивать рабочую группу.
– Понял. Завтра перезвоню.
Она повесила трубку и задумалась о Говарде Келлере. Он был такой славный. «Как же мне с ним повезло. На него всегда можно положиться. Надо бы подыскать ему хорошую подружку».
***
Перед выступлением Филип Адлер всегда нервничал. В то утро он провел репетицию с оркестром, легко позавтракал и, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем концерте, решил посмотреть английский фильм. Однако и в кинотеатре его голова оставалась занята музыкой, которую он собирался исполнять вечером. Сам того не подозревая, Филип начал отстукивать пальцем о подлокотник кресла ритм звучащего у него в ушах музыкального произведения.
– Вы не могли бы прекратить этот стук? – сердито проговорил сидящий рядом господин.
– О, простите, – смутившись, вежливо извинился Филип.
Он встал и, выйдя из кинотеатра, отправился бродить по улицам Амстердама. Он зашел в Rijksmuseum, погулял в университетском ботаническом саду, поглазел на витрины магазинов на Р. С. Hooftstraat. Вернувшись в четыре часа в отель, Филип решил немного вздремнуть. Ему и в голову не могло прийти, что в точно таком же номере, только расположенном этажом выше, остановилась Лара Камерон.
В семь часов вечера Филип через служебный вход вошел в «Concertgebouw's», прекрасный старый театр, находящийся в самом центре Амстердама. Туда уже начали прибывать первые зрители.
Когда Филип переоделся в свой белый фрак, в его артистическую уборную буквально влетел директор театра.
– Аншлаг, мистер Адлер! – воскликнул он. – А сколько желающих не смогли достать билетов! О, если бы вы могли задержаться здесь на денек-другой. Я бы… Знаю, знаю… У вас ни одного свободного дня. Я обязательно поговорю с мистером Эллерби о вашем приезде сюда в следующем году, и, может быть…
Но Филип не слушал. Все его мысли были сосредоточены на предстоящем концерте. В конце концов директор с извиняющимся видом пожал плечами и откланялся, оставив Филипа снова проигрывать в уме музыкальные пассажи. В дверь постучал мальчик-слуга.
– Ваш выход, мистер Адлер.
– Спасибо.
Филип встал и вытянул вперед руки. Они слегка дрожали. Он никогда не мог избавиться от предконцертного волнения. Такое же чувство испытывали все великие пианисты – Горовиц, Рубинштейн, Серкин. У Филипа засосало под ложечкой, сердце учащенно забилось. «Ну почему я так завожусь?» – спрашивал он себя, хотя ответ ему был известен. Он последний раз взглянул на себя в зеркало и, выйдя из артистической уборной, прошел вдоль длинного коридора и начал подниматься по тридцати трем ступенькам, что вели на сцену. В луче прожектора он подошел к роялю. Поднялась настоящая буря аплодисментов. Филип сел, приготовился играть, и, словно по мановению волшебной палочки, от его нервозности не осталось и следа. Казалось, за роялем сидел совершенно другой человек – спокойный, уравновешенный, полностью уверенный в себе.
Когда сидящая в зале Лара увидела вышедшего на сцену Филипа, она ощутила какое-то неотразимое очарование. «Я выйду за него замуж, – подумала Лара. – Я это знаю». Она откинулась на спинку кресла и окунулась в магические звуки исполняемой Филипом музыки.
Концерт вылился в подлинный триумф, а затем многочисленные почитатели классической музыки собрались в артистическом фойе. Филип давно уже научился делить своих поклонников на две группы: поклонников и музыкантов. Поклонники всегда восторженны и эмоциональны. Что же касается музыкантов, то, если выступление проходило с успехом, их поздравления были сердечными, если же случался провал, их поздравления
были очень сердечными.
В Амстердаме Филип имел великое множество горячих поклонников, которые в тот вечер заполнили артистическое фойе. Он стоял в центре зала и, улыбаясь, раздавал автографы и вежливо отвечал на комплименты сотен незнакомых людей.
– Вы меня помните? – то и дело спрашивал его кто-нибудь из них.
– Ваше лицо мне кажется знакомым… – уклончиво отвечал Филип.
На память ему пришла история про великого дирижера Томаса Бичема, который, чтобы скрыть свою забывчивость, на вопрос: «Вы меня помните?» – обычно отвечал: «Ну конечно! А как у вас дела, как ваш отец, чем он сейчас занимается?» И эта маленькая хитрость выручала его до тех пор, пока после одного из концертов в Лондоне к нему не подошла молодая женщина. «Ваше выступление было просто великолепно, маэстро! – воскликнула она. – Вы меня помните?» Бичем, как всегда, был вежлив: «Ну конечно, дорогуша! Как поживает ваш отец? Чем он сейчас занимается?» На что женщина спокойно ответила: «Благодарю вас, с папой все нормально. Он продолжает быть королем Англии».
Филип все еще деловито раздавал налево и направо автографы, выслушивал привычные фразы: «Брамс как живой стоял у меня перед глазами!…», «Не могу выразить словами, как я восхищен!», «У меня есть все ваши записи!…», «А не могли бы вы дать автограф и для моей матушки? Она вас просто обожает…» – когда что-то заставило его поднять глаза. В дверях, глядя на него, стояла Лара. Глаза Филипа округлились от удивления.
– Прошу прощения, – пробормотал он и, подбежав к ней, взял ее за руку. – Какой чудесный сюрприз! Что вы делаете в Амстердаме?
«Не спеши, Лара».
– У меня здесь были кое-какие дела, но, когда я узнала о вашем концерте, я просто не могла не прийти. – «Звучит довольно невинно». – Вы были великолепны, Филип.
– Благодарю вас… Я… – Он на секунду отвлекся, чтобы поставить очередной автограф. – Послушайте, если у вас есть время поужинать…
– У меня есть время, – не раздумывая сказала Лара.
***
Когда они вошли в ресторан «Бали», сидевшие в нем за столиками мгновенно узнали Филипа и, повскакивав со своих мест, принялись аплодировать. «В Штатах эти аплодисменты предназначались бы мне», – подумала Лара, но в то же время ей было приятно, что она находится рядом с Филипом.
– Для нас большая честь принимать вас, мистер Адлер, – говорил метрдотель, провожая их к столу.
– Спасибо.
Усаживаясь, Лара обвела глазами людей, с благоговением уставившихся на Филипа.
– Кажется, они действительно вас любят, – заметила она.
Он покачал головой:
– Они любят музыку. А я всего лишь ее посланник. Я давным-давно уже это понял. Когда я был совсем молодым и, возможно, чересчур самонадеянным, мне как-то довелось выступать с концертом. И вот я закончил свою игру, и началась настоящая овация. Я стоял на сцене и, раскланиваясь с публикой, самодовольно улыбался. Тогда дирижер повернулся к залу и поднял над головой партитуру, тем самым как бы напоминая сидящим в зале, что на самом деле они аплодируют не мне, а Моцарту. Для меня это стало уроком на всю жизнь.
– А вам никогда не надоедает снова и снова, концерт за концертом, играть одну и ту же музыку?
– Нет, потому что не может быть двух одинаковых концертов. Музыка может быть одинаковой, но дирижеры и оркестры разные.
Они сделали заказ, и Филип продолжил:
– Каждый концерт мы стараемся довести до совершенства, но достичь этого не удается никогда, так как мы имеем дело с музыкой, которая все равно остается лучше нас. Каждый раз нам приходится заново сердцем переживать то или иное музыкальное произведение, чтобы воссоздать то, что вложил в него композитор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42