Во всяком случае кажется
такой же, хотя я этот штат знаю довольно плохо.
- Территорию.
- Извини, не понял.
- Аризона не штат, а территория. Законопроект о присвоении ей статуса
штата был забаллотирован.
- О! И в моем бывшем мире произошло то же самое! Это как-то связано с
вопросом о налогах. Но мы явились не из моего мира. И не из мира Марги. Мы
пришли... - Тут я замолк. - Я говорю сбивчиво, - и поглядел на Маргрету. -
Может, ты лучше объяснишь?
- Я не могу _о_б_ъ_я_с_н_и_т_ь_, - ответила она, - так как сама не
понимаю. Но, Стив, это правда. Я происхожу из одного мира, Алек - из
другого, жили мы в третьем, а в четвертом были еще сегодня утром. Теперь
мы здесь. Вот почему у нас нет денег. То есть они у нас есть, но для этого
мира не годятся.
- Может быть, мы ради разнообразия поговорим о каком-нибудь одном
мире, а то у меня голова пошла кругом, - буркнул Стив.
- Она пропустила целых два мира, - вмешался я.
- Нет, милый, три. Ты забыл о мире айсберга.
- Нет, этот я считал. Я... извини, Стив. Постараюсь рассказывать обо
всех по очереди. Но это ужасно трудно. Этим утром мы отправились в
кафе-мороженое в Ногалесе, так как я хотел угостить Маргрету горячим
фадж-санде. Мы сели за столик друг против друга так же, как сидим сейчас,
и я оказался как раз напротив транспортных световых сигналов.
- Транспорт... чего?
- Это набор таких цветовых сигналов, с помощью которых управляют
транспортными потоками. Красный, желтый, зеленый. Благодаря им я и узнал,
что мир снова переменился. В твоем мире таких световых сигналов нет, или я
их просто не видел. Всюду регулировщики-полицейские. Но в том мире, где мы
сегодня утром проснулись, вместо регулировщиков - разноцветные огни.
- Прямо какой-то фокус, знаешь, из тех, что в цирках показывают с
помощью зеркал. А какое отношение это имеет к горячему фадж-санде для
Мэгги?
- А такое, что, когда мы потерпели кораблекрушение и плавали по
океану, Маргрете захотелось горячего фадж-санде. А сегодня утром у меня
впервые появилась возможность угостить ее этим лакомством. Когда
транспортные сигналы исчезли, я понял, что мир снова изменился, а это
означало, что мои деньги больше ни на что не годятся. Стало быть, я уже не
смог купить ей обещанный горячий фадж-санде. Не мог и вечером угостить
обедом. Наши деньги нельзя истратить, вот в чем дело! Понял теперь?
- По-моему, я отстал от вас на несколько поворотов. А что же
случилось с деньгами?
- Ох! - Я полез в карман, вынул стопку тщательно сложенных бумажек,
предназначенных для покупки билетов, и протянул один двадцатидолларовый
банкнот Стиву. - Ничего с ними не случилось. Вот, посмотри.
Он принялся внимательно изучать банкнот.
- "Законное средство оплаты государственных и частных долгов". Звучит
что надо. Но что за шут намалеван на бумажке? И с каких это пор у нас
печатаются двадцатидолларовые банкноты?
- В твоем мире, видимо, с никаких, точно так же, как и в моем. А
намалеван - Уильям Дженнингс Брайан, президент Соединенных Штатов с тысяча
девятьсот тринадцатого года по тысяча девятьсот двадцать первый.
- У нас в школе Оранса Манна в Акроне такого не проходили. В жизни о
нем не слыхал.
- А если вспомнить, чему учили меня, то он был избран в тысяча
восемьсот девяносто восьмом, а не шестнадцатью годами позже, в мире же
Маргреты вообще не было президента Брайана. Послушай, Маргрета! А
случайно, не твой ли это мир?!
- Почему ты так думаешь, милый?
- Может, да, а может - нет. Когда мы из Ногалеса ехали на север, я не
заметил ни аэродромов, ни каких-либо признаков, свидетельствующих об их
близости. А сейчас вспомнил, что за весь день не видел и не слышал ни
единого реактивного самолета. И других летательных машин - тоже. А ты?
- Нет. Нет, я тоже не слышала. Но я о них и не думала. - Помолчав,
она добавила: - Однако я почти уверена, что они над нами не пролетали.
- Вот видишь! А может быть, это мой мир? Стив, как у вас тут с
аэронавтикой?
- Аэро... чем?
- Ну с летательными машинами. Реактивными. Вообще с aeroplanos. И с
дирижаблями. У вас есть дирижабли?
- Знаешь, у меня насчет таких словечек в памяти совсем глухо. Ты
говоришь о полетах, о настоящих полетах в воздухе, как птицы в небе?
- Да! Да!
- Нет, конечно, ничего такого у нас нет. Или ты имеешь в виду
воздушные шары? Воздушный шар я видел.
- Нет, я не о них говорю. Хотя дирижабль - тоже в некотором роде
воздушный шар. Только не круглый, а длинный, вроде сигары. И в движение
приводится моторами, вроде твоего грузовика, и делает сто миль в час и
более; обычно они летают на высоте одной-двух тысяч футов. А над горами
куда выше.
Впервые Стив по-настоящему удивился, раньше он казался лишь слегка
заинтересованным.
- Боже милостливый! И ты действительно видел нечто подобное?
- Я даже летал на них. Первый раз мне было двенадцать. Ты ведь учился
в Акроне? В моей Вселенной Акрон всем известен как город, где делают самые
большие, самые быстроходные и самые лучшие в мире воздушные корабли.
Стив покачал головой.
- Надо же! Вечно я пропускаю из-за ерунды самое интересное. Видно,
так уж устроена жизнь! Мэгги, а ты видела воздушные корабли? Летала на
них?
- Нет, в моем мире их не было. Но в летательной машине побывать
пришлось. Это был aeroplano. Всего один раз. Мне полет показался
необыкновенно волнующим. И страшным. Но я с удовольствием полетала бы еще
разок.
- Клянусь, я бы тоже полетал. Хотя, готов поспорить, у меня наверняка
от страха вывернуло бы кишки. Но я полетел бы все равно, пусть бы эта
штука даже угробила меня. Ребята, я начинаю вам верить. Больно уж здорово
вы все изображаете. Это да еще ваши деньги. Если, конечно, это
д_е_н_ь_г_и_.
- Это деньги, - настаивал я, - деньги другого мира. Посмотри на них
внимательно, Стив. Совершенно очевидно, что это не деньги твоего мира. Но
это не игрушечные деньги и не для театральных постановок. Неужели кому-то
могла прийти мысль столь тщательно делать гравировку, чтобы получить
"театральные" банкноты? Гравер клише, с которых печатались деньги, явно
полагал, что они пойдут в обращение... и тем не менее в них все
неправильно с точки зрения этой Вселенной, даже двадцатидолларовое
достоинство - первое, что тебе самому бросилось в глаза. Погоди-ка. - Я
порылся в другом кармане. - Ага! Тут она! - Я вытащил бумажку в десять
песо королевства Мексика. Большую часть денег, которые мы накопили перед
землетрясением - чаевые Маргреты, заработанные в "Панчо Вилья", - я сжег
как бесполезные, но несколько бумажек оставил на память. - Погляди-ка на
эту. Испанский знаешь?
- По-настоящему нет. Кое-какой технический жаргон. Ну и кухонный
испанский. - Он поглядел на бумажку. - Вроде порядок.
- Посмотри внимательнее, - попросила Маргрета. - Видишь, напечатано
"Reino"? А разве тут не должно стоять "Republika"? Или Мексика в вашем
мире - тоже королевство?
- Нет, республика... Она осталась такой отчасти с моей помощью. Когда
я служил в морской пехоте, меня сделали наблюдателем на выборах. Вы себе
не представляете, как много может сделать горсточка вооруженных до зубов
морских пехотинцев, если надо обеспечить честные выборы. О'кей, друзья, я
покупаю вашу историю. Мексика не королевство - голосующие на дорогах, у
которых нет денег даже на обед, не могут таскать с собой мексиканские
деньги, подтверждающие обратное. Может, я и спятил, но я готов вам верить.
Так какое же будет объяснение?
- Стив, - сказал я спокойно. - Я бы и сам не отказался его получить.
Самое простое объяснение: у меня крыша поехала и все это просто результат
моего воображения: и я, и ты, и Маргрета, и этот ресторан, и этот мир -
все это фантом, порожденный моим горячечным воображением.
- Ты, если хочешь, валяй думай, будто мы твое воображение, а нас с
Мэгги уволь. Другие объяснения есть?
- Хм... это зависит от... Ты Библию читал?
- Ну... и да и нет. Поскольку я много езжу, то мне частенько не
спится в постели, а почитать кроме Гедеоновой Библии и нечего. Так что
иногда читаю.
- Ты не помнишь Евангелие от Матфея, главу двадцать четвертую, стих
двадцать четвертый?
- Нет, а что, должен помнить?
Я процитировал ему это место ["Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и
дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и
избранных"].
- Это одна возможность, Стив. Смены миров могут быть знаками,
посланными самим Сатаной, чтобы обмануть нас. С другой стороны, они могут
быть предвозвестниками конца света и пришествия Христа во царствие свое.
Вот послушай Слово:
"И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст
света своего, и звезды падут с неба, и силы небесные поколеблются;
Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся
все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках
небесных с силою и славою великою;
И пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его
от четырех ветров, от края небес до края их" [Евангелие от Матфея 24, 29 -
31].
В общем, все сводится вот к чему, Стив. Может быть, это фальшивые
знаки бед и несчастий, предвещающие конец, а может это чудеса, знаменующие
Parousia - Второе пришествие. Так или иначе мы подошли к концу этого мира.
Возрожден ли ты?
- М-м-м... Не могу утверждать. Меня крестили давным-давно, когда я
был еще слишком мал, чтобы сообразить, о чем идет речь. В церковь я почти
не хожу, если не считать свадеб и похорон друзей. И даже если меня разок и
окатили водой, то с тех пор я успел изрядно подзапылиться. Думаю, я вряд
ли подхожу под требуемый стандарт.
- Да, я убежден, что не подходишь. Стив, конец света приближается, и
Христос снова грядет к нам. Самое важное дело, которое у тебя есть, - да и
у всех остальных - положить грехи свои перед Иисусом, чтобы он смыл их
кровью своей и чтобы ты возродился в нем. Ибо не будет тебе иного
предупреждения. Сперва раздастся глас трубный, и ты либо окажешься в
объятиях Иисуса, счастливый и невредимый на веки вечные, или будешь
сброшен в огонь и серу кипящую, чтоб мучился в них без конца.
- Вот те на! Алек, ты никогда не думал стать проповедником?
- Еще как думал.
- Знаешь, тебе не думать надо, а просто стать им. Ты говорил так,
будто веришь каждому произнесенному слову.
- А я и верю.
- Я тоже так подумал. Ладно. В общем, из уважения к тебе обещаю, что
основательно обмозгую это дельце. А пока будем надеяться, что сегодня
Второе пришествие еще не состоится, а то у меня груз, который следует
доставить по назначению. Хейзел! Дай-ка счет, милочка: мне уж давно пора
смотреть дорожные картинки.
Три бифштекса стоили три девяносто, шесть кружек пива еще шестьдесят
центов, то есть всего четыре пятьдесят. Стив расплатился "полуиглом"
["игл" (орел) - старинная американская золотая монета в десять долларов] -
монетой, которую я видел только в коллекциях. Мне очень хотелось
рассмотреть ее получше, но я не мог найти предлога.
Хейзел взяла ее и осмотрела со всех сторон.
- Не так уж часто появляется у нас золото, - заметила она, - чаще
всего бывают "колеса" ["колесо" (cartwheel) - серебряная монета крупного
размера достоинством в один доллар], а иногда и бумажки, хотя босс их не
очень уважает. Уверен, что обойдешься без нее?
- А я нашел клад Старого Голландца.
- Я с тобой играю. Только пятой женой стать не собираюсь.
- Так и я согласен только разок переспать с тобой.
- А этого ты тоже не получишь. Во всяком случае за какую-то жалкую
золотую пятерку. - Хейзел покопалась в кармане фартука и вынула серебряную
монету в полдоллара. - Твоя сдача, дорогой.
Стив вернул ей монету.
- А что можно получить за полдоллара?
Хейзел взяла монету и положила ее в карман.
- Плевок в левый глаз. Спасибо. Спокойной ночи, друзья. Рада, что вы
нас навестили.

На протяжении тридцати пяти миль или около того до самого Флагстафа
Стив успел задать уйму вопросов насчет виденных нами миров, но никаких
комментариев не делал. Его особенно интересовали мои описания воздушных
кораблей, реактивных самолетов, aeroplanos. Вообще все, что было связано с
техникой, казалось ему занятным. В телевидение ему оказалось труднее
поверить, чем в летательные аппараты, впрочем, как и мне. Но Маргрета
подтвердила, что сама видела телевизоры, а Маргрете не поверить нельзя.
Меня-то еще можно принять за жулика. Но Маргрету - нет. Ее голос и манеры
вызывают безграничное доверие.
Во Флагстафе, чуть не доезжая до шоссе номер шестьдесят шесть, Стив
съехал на обочину и притормозил, не выключая мотора.
- Приехали, - сказал он, - если, конечно, вы настаиваете, чтоб ехать
на восток. Если согласны ехать на север - милости просим.
- Нам обязательно надо попасть в Канзас, - сказал я.
- Да, я понимаю. Отсюда туда можно добраться несколькими путями, но
шоссе номер шестьдесят шесть - лучше всего... Хоть в толк не возьму, чего
вам понадобилось в этом Канзасе. Впереди, вон там, перекресток. Держитесь
правой стороны и вперед! Пропустить его вы не сможете. Попытайтесь поймать
грузовик на Санта-Фе. А где вы думаете ночевать?
- Мы еще не знаем. Будем идти, пока не поймаем попутку. Если до ночи
с попуткой не повезет - поспим на обочине, сейчас тепло.
- Алек, послушай своего дядюшку Дадли. В пустыне вам ночевать нельзя.
Это сейчас тепло, а к утру жутко похолодает. Может, ты не заметил, но мы
все время ехали в гору от самого Феникса. И если вас не сожрет "чудовище
Хилы" [крупная и очень ядовитая ящерица, встречающаяся на юго-западе США],
то уж песчаные блохи - наверняка. Надо снять койку.
- Стив, у нас нет денег.
- Бог даст - будут. Ты же веришь в это, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56