Если бы Тиулотеф был единственной движущей силой, которая звала его обра
тно в мир, вероятно, Парл Дро Убийца Призраков в конце концов выиграл бы би
тву с собой. Но, кроме того, у него было и связующее звено с миром живых. Очен
ь прочное звено. Нечто, принадлежащее ему, но не просто кость или перчатка
, молочный зуб или прядь золотых волос. Лучше. Гораздо лучше. Гораздо прочн
ее...
Наверное, поначалу ей удалось убедить своего мужа-скота, что любовник ту
т ни при чем. Он набрасывался на нее когда ни попадя, так же, как хлебал из бу
рдюка с пивом или жрал приготовленный ею обед. Но после ее смерти, когда ре
бенок подрос, балаганщик не мог не заметить. Тонкая кость была у мальчика
от матери, но ростом он вышел ни в мать, ни в законного отца. Волосы были тож
е материнские, но гораздо темнее, а глаза временами становились черными.
И лицо его иногда казалось пронзительно хорошеньким. А его одаренность п
роявилась в столь талантливой игре мальчика на музыкальном инструмент
е, какая балаганщику и не снилась! Миаль, семя Парла Дро. Семя, которое выро
сло в младенца, в мальчика, в юношу. Нечто, оставленное Дро в мире смертных.
Миаль, его сын, был его связующим звеном.
Там, где две сущности Парла Дро, Убийца Призраков и призрак, сражались дру
г с другом, времени не существовало. Но под небом время текло. Оно шло и шло,
Миаль взрослел, росло и крепло связующее звено, которое все настойчивее
призывало Дро вернуться. В конце концов неупокоенный Дро победил Ч и то
гда настал его черед призвать Миаля. Он звал сына бессознательно и слепо,
видя в нем Ч если это можно назвать зрением Ч лишь свое связующее звено.
Миаль, унаследовавший талант чувствовать запредельное, пошел на зов, сам
не подозревая об этом. Ни о чем не зная, он в своих скитаниях пришел обратн
о из южных земель, прошел через тот самый лес, преодолел тот самый перевал
. Его ноги прошли по непогребенным, сгнившим и разбитым костям его истинн
ого отца, но он, естественно, не знал и не мог знать, чьи это останки. Наконец
он забрел в горную деревушку и стал ждать, понятия не имея, чего ждет. И тог
да Дро восстал Ч приближение Миаля оживило его. Он ни на год не постарел с
о дня смерти и считал, что события двадцатишестилетней давности произош
ли всего лишь несколько дней назад. Поэтому он стал искать фургон на поля
не и не нашел его. Тогда он продолжил свой прерванный Ч и как прерванный!
Ч путь через перевал.
К тому времени, когда Дро спустился с горы к дому Собанов, он стал подлинны
м Королем Мечей, воплощением Смерти и повелителем призраков. И королем о
бмана. Обмана всех и себя самого.
Ибо он стал неупокоенным, который в совершенстве знал каждый подвох, каж
дую тонкость, что могла его выдать. Он не допускал ошибок. Его одежды промо
кали под дождем и пропитывались дорожной пылью. Он останавливался, чтобы
поесть и выпить. Он спал. Он любил женщин. Он мог истекать кровью, правда, ра
ны очень быстро заживали. Но умереть, конечно же, не мог. Он шагал, превозмо
гая раздирающую боль в едва ли не сломанной ноге Ч и помнил только призр
ака на мосту. И все же, покрыть такое расстояние... карабкаться по камням и д
аже влезать на деревья... Он открывал двери вместо того, чтобы проходить ск
возь них. И часто, хотя и не всегда, даже если оставался один, он мог являтьс
я днем. Ему даже удавалось одурачить других мертвых.
Но он оставался призраком, а потому питался силой живых. И он тянул силы из
Миаля. Он, а вовсе не Сидди, первым истощил менестреля. Спустя какое-то вре
мя Дро в глубине души все-таки осознал, что происходит, и попытался избави
ться от сына, но Миаль, как привязанный, тащился за ним, изобретая предлоги
. А потом благодаря своему внутреннему источнику стойкости и самоконтро
ля Дро ухитрился проделать еще один трюк, к которому никогда не прибегал
и неупокоенные. Он сумел сделать так, что больше почти не вытягивал жизне
нные силы Миаля. Вместо этого он перестроился, открыв неисчерпаемый исто
чник внутри себя. Даже сейчас, вспоминая и размышляя, он не мог определить
, когда произошло с ним это превращение. Как всякий призрак, он скрывал от
себя свою истинную сущность, как прежде скрывал свою потребность в прису
тствии Миаля.
У Миаля было чувство запредельного, унаследованное от Дро. И с помощью св
оего дара он преследовал отца, даже когда тот совершенно не хотел, чтобы з
а ним шли, чтобы его вообще видели. У Миаля были и другие качества, для разв
ития которых Дро не имел времени, а менестрель Ч возможности. В сердце Ми
аля, который порой вел себя столь глупо и беспомощно, как Дро, живому или м
ертвому, и не снилось, таился мерцающий самородок, сквозь который била кл
ючом душа самого мира. Дро не мог разрушить его даже сейчас, когда осознал
, кто он такой и что его держит.
Конечно, какая-то часть его всегда знала, что он мертв. Пусть обладающий н
еобычайной силой, но все же Ч мертвец. Он изгнал призрак Силни из неправе
дных побуждений Ч так человек убивает больного чумой, почувствовав в се
бе признаки того же недуга. Гисте был подобной же навязчивой идеей. Но теп
ерь он посмотрел правде в лицо Ч сейчас он понимал, что должен уйти из это
го мира, как все же ушла в конце концов Сидди Ч ушла безмятежно и изящно, п
овергнув его в стыд. Для этого нужно было перевести связующее звено в ино
е состояние Ч сжечь, размозжить, уничтожить. Однако связующим звеном Др
о был Миаль. Чтобы избавиться от своей поддельной жизни, Дро должен был за
брать жизнь Миаля. Убить своего сына. Когда Дро увидел Миаля, погруженног
о в транс и лежащего, будто мертвый, потрясение подтолкнуло его к осознан
ию собственной сущности. Он не мог больше смотреть в лицо смерти даже рад
и того, чтобы самому попасть в ее объятия.
Оставалось только одно Ч расстаться с Миалем раз и навсегда. Хотя Дро бо
льше не нуждался в сыне, чтобы поддерживать свои силы, Миаль был той цепью
, что приковывала его к миру живых или за что там цепляются неупокоенные. С
иннабар интуитивно почувствовала это, хотя и не поняла, что к чему. А может
быть, и поняла. Она отправила Миаля в Гисте Мортуа, чтобы тот служил храни
телем Дро, духовным якорем среди разгула потусторонних сил. Очень может
быть, что она знала, что на ее перине в шестнадцать морей глубиной побывал
любовник-призрак. Так же, как знала, что он увидел в ней сходство с матерью
Миаля. Так же, как знала все прочее. Это было ее сущностью Ч знать, не спраш
ивая, и не уметь объяснить, откуда пришло знание...
Миаль сидел, уткнувшись взглядом в землю. Он всегда был сентиментален, чт
о отнюдь не всегда является пороком, хотя он и обзывал себя плаксой, пытая
сь скрыть слезы от своего потустороннего мертвого отца, сидевшего поода
ль.
Дро не любил никого, никогда. Даже Шелковинку, которая была лишь частью ег
о самого, как и Миаль...
Ч Прости за инструмент, Ч сказал Дро просто и сухо.
Ч Да будь он проклят, этот ящик! Ч слезы пуще прежнего подступили к горл
у Миаля, ведь он любил инструмент. Он напрягся из последних сил, чтобы скры
ть эти слезы, забарабанил по стене длинными нервными пальцами. Впрочем, э
то уже не было стеной. Просто выход камня на склоне холма. Дома и не дающие
света желтые фонари исчезли, умолкли колокола, скрип колес, звон молотов
и песнопения. Может быть, им с Дро все-таки удалось изгнать призрачный Тиу
лотеф. Горькая правда, рассказанная вслух, развеяла наваждение.
Ч Прости за все, Ч повторил Дро. Ч Мне жаль, что так вышло.
Ч И все же ты рассказал мне об этом.
Ч Ты имеешь право знать.
Ч Но не имею права надеяться на то, что в моей жизни случится что-то хорош
ее!
Парл Дро подобрал с земли камешек с острыми краями. Лениво, словно скучая,
но ловко он нацарапал на камне, где они сидели, свое имя. Задом наперед.
Ч А теперь я пойду, Ч сказал Дро.
Ч Не надо... Ч Миаль поднял глаза. Он боялся.
Ч Уходи отсюда и иди в хижину Чернобурки. Тебе будет нетрудно отыскать е
е, потому что ты, твоя плоть, лежит там. К завтрашнему дню твой дух сможет ве
рнуться обратно в тело. Ты сильнее, чем думаешь.
Ч Я не столь силен, как думаешь ты. Ты думал, что я могу выслушать все это и
не свихнуться? Ну так я не могу! Куда ты собираешься деться?
Ч Куда-нибудь, где можно дожидаться.
Ч Чего?
Ч Смерти. Окончательной смерти. Призраки умирают, я познал это в Тиулоте
фе. Если ничто не держит, смерть не заставит себя ждать.
Ч А почему бы, Ч набравшись наглости, начал Миаль, Ч не подождать моей с
мерти? Ведь, когда я умру, разрушится связующее звено, не так ли?
Ч Ты можешь прожить долгую жизнь, я надеюсь, что так оно и будет. Но я не им
ею права оставаться здесь. Подумай сам: всю жизнь я убивал, потому что так
было положено. И по той же причине не могу сделать исключение для себя.
Ч Ты ублюдок.
Ч Постарайся выучить новые реплики, Ч в голосе Дро мелькнула тень преж
ней язвительности.
Ч Ну да, больше похожие на твои, Ч усмехнулся Миаль.
Ч Пусть лучше они будут больше похожи на твои собственные.
Миаль хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, потому что Па
рл Дро, Смерть в прекрасном обличье, Король Мечей, исчез прежде, чем менест
рель успел вдохнуть.
Минут десять Миаль метался по холму. Он звал Дро, проклинал Дро. Потом он с
поткнулся, не удержал равновесия и сполз вниз по склону. И когда острый ка
мень, который, наверное, только для того и торчал здесь, пребольно вонзилс
я ему в бедро и остановил скольжение, под плечом Миаля что-то хрустнуло. О
н огляделся и понял, что лежит на останках разбитого инструмента.
«Ты научишься играть на этой штуковине, уродливый безмозглый крысенок»,
Ч отечески наставлял его родитель. Но разве не оказалось, что Миаль Ч в
овсе не его сын, как менестрель всегда подозревал?
«Из-за нее я убил человека. Хорошо убил, насмерть».
Теперь Миаль понял, что балаганщик на самом деле убил человека из-за инст
румента. Потому что пока его отец Ч его не-отец Ч спускался в деревню, чт
обы купить его, Дро переспал с матерью Миаля.
«Хорошо убил, насмерть».
Миаль поднял кусок разбитой деки и разрыдался Ч один в ночи, в темном и ме
ртвом краю.

И снова глава 1...

Солнце садилось, угасал огромный ветвистый канделябр в кронах леса. Зака
т испятнал стволы и сучья теплым янтарем. Листья окрасились шафраном в п
реддверии осени, которая была уже не за горами, и угасание дня казалось ал
легорией близкой старости года. Конец лета имел свой аромат Ч сухой, как
дорожная пыль.
Миаль шел в походном ритме. При каждом шаге кожаный мешок за плечами шлеп
ал его по спине. В мешке лежал струнный инструмент Ч ничего необычного, п
росто потрепанная традиционная гитара. Он играл в кости в глухой деревен
ьке и, к собственному изумлению, выиграл ее. Теперь менестрель раздумыва
л, как лучше надпилить корпус, когда он найдет большую мандолину в пару к н
ей, и заодно Ч как распилить эту мандолину. Потом еще придется раздобыть
подходящую дудочку, да всякий столярный инструмент, который понадобитс
я, чтобы собрать все это воедино... Подобные планы давались ему нелегко Ч
воспоминания о погибшем инструменте все еще ранили душу. И всегда будут
ранить. Миаль закопал щепки и обрывки струн на холме Тиулотефа. Наверное,
это была первая могила, что появилась там за много веков. И уж несомненно
Ч первая могила, орошенная слезами.
Но горе не притупило прочих чувств. Возвращение в собственное тело прида
ло Миалю уверенности, а опыт странствий духа Ч подбодрил. К тому же после
дний месяц ему везло. Везло в играх и на поприще менестреля. Ему повезло да
же с девушкой, что жила в деревянном домишке в низине Ч ей были нужны лишь
ночь и еще день, а не все его дни и ночи до скончания века. Может быть, это ст
аруха-травница благословила его на прощание? Миаль подарил ей три сереб
ряных колка от мертвого инструмента, раз она так заботилась о нем, пока он
... был в отлучке. Она даже зашила его рубашку, которую перед тем сама же разр
езала, чтобы отыскать снадобье, погрузившее менестреля в транс. На самом
деле ее звали вовсе не Чернобуркой. Корявая надпись, выцарапанная на две
ри ее хижины, осталась от предыдущей хозяйки. Даже Парл Дро порой в чем-то
заблуждался.
Это соображение подбадривало Миаля, когда он отправился на поиск, не воо
руженный ничем, кроме обычного набора своих смешных хитростей. К тому же
веру в успех вселяли воспоминания о прежних удачах Ч хотя тогда все был
о куда сложнее, и вдобавок его мучила лихорадка оттого, что пришлось дели
ться силой сразу с двумя алчущими неупокоенными.
Теперь он больше не дрожал от страха и даже не впадал в отчаяние. Миаль тве
рдо намеревался заявить свои права законного наследника. Единственное
богатство Дро, на которое он претендовал Ч сомнительное, как горький эл
иксир, удовольствие общаться с Убийцей Призраков, со всеми его обширными
познаниями, с его нелицеприятными суждениями, язвительностью и мощным р
азумом. Миаль вырос в волчьей яме, и с тех пор мир так и казался ему все той ж
е ямой. Он устал от этого. Он хотел научиться видеть жизнь иначе и понимал,
что Дро может помочь ему найти себя или, по крайней мере, подскажет, где ис
кать. Миаль не мог позволить своему настоящему отцу, который зачал его по
случайности и встретился с ним лишь после своей смерти, вот так вот прост
о взять и уйти. Может быть, Миаль научился этой хитрости у девиц, с которым
и у него не сложились отношения. Но это была действенная хитрость, а имя ей
было Ч вымогательство.
Что же касается прочего, то менестрель знал Ч Дро больше никогда не буде
т тянуть из него силу. Убийца Призраков был для этого слишком независимы
м созданием, а потому смог научить свое внутреннее пламя поддерживать са
мо себя, как огонь в жерле вулкана. А то что Миаль был для него причиной ост
аваться на этом свете Ч или напоминанием о жизни Ч так он был только сча
стлив от этого, горд и рад, что зачем-то нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26