- Я
думаю, мы идем по дороге или, во всяком случае, по чему-то когда-то
сделанному, рукотворному. - "Горм, вернись и скажи, что ты думаешь?"
"Люди строили, очень давно", - подтвердил медведь. Они стояли
прислушиваясь к хору лягушек и насекомых в темной ночи, вокруг них вились
тучи гнуса и москитов. Иеро почувствовал укус пиявки на лодыжке и,
посмотрев вниз, увидел, что ноги лорса усеяны этими черными червячками,
хорошо видимыми при свете восходящей луны.
- Наступает день, - сказал он. - Мы должны отыскать укрытие. - Он
объяснил задачу медведю и сам пошел перед лорсом.
Скоро решение было найдено. Они обогнули заросли высокого тростника и
безо всякого предупреждения перед ними открылось обширное водное
пространство, в котором кое-где торчали темные холмы и странные высокие
обрывистые островки. Оглядевшись, Иеро заметил неподалеку курган, поросший
какими-то растениями. Он вскочил в седло и Горм с лорсом с трудом побрели
через грязь - они быстро сошли с твердой поверхности - пока не достигли
того места.
Клац с чмокающим звуком вырвал себя из грязи - человеку было бы там
по шею. Иеро и Лючара спешились. Они оказались на плоском островке грязи,
площадке около десяти квадратных ярдов. На нем рос густой кустарник и даже
небольшая пальма, а болотных растений не было, значит, островок покоился
на твердом основании. Рассматривая странным образом правильные края
островка, священник расседлал лорса и принялся сдирать пиявок с его тела.
- Я уверен, это древнее здание, - сказал он наконец, срывая последнее
резиновое тельце с Клаца и швыряя его в болото. - Мы стоим на плоской
крыше. Один Бог знает, как далеко вглубь оно уходит. Это здание вполне
могло быть высотой, скажем, со сто человек. Вполне возможно, что грязь и
достигает такой высоты.
Они попытались защититься от насекомых, насколько могли, а потом все
скорчились под пальмой и кустарником - день предстоял тяжелый. На всякий
случай, чтобы их не заметили сверху, Иеро срезал несколько ветвей и укрыл
ими всех четверых. Им было жарко, грязно и неуютно, зато не увидишь со
стороны.
По мере того, как день разгорался, их душевные мучения усиливались.
По крайней мере, у людей. Клац бездумно объедал все молодые веточки, а
Горм ухитрился уснуть, тая свои медвежьи мысли про себя.
Но тот ландшафт или, скорее, ватершафт, который расстилался перед
ними, трудно было назвать вдохновляющим, несмотря даже на чистое небо и
яркое солнце.
Внутреннее море исчезло. Повсюду, насколько хватало глаз, была вода,
но она была коричневой и недвижимой. Из нее, так и не уходя за грань
видимости, торчали руины огромной древней метрополии, гекатомбы по
исчезнувшей расе. Некоторые здания были выше самых высоких деревьев. Их
первоначальную высоту и представить-то было страшно, ведь сейчас они
торчали из немеренных водных глубин. Менее высокие или те, что глубже
погрузились в окружающую грязь, казались просто куполообразными
островками, покрытыми растениями вроде того, на котором сейчас прятались
путешественники. Были и строения промежуточного типа, они тоже
величественно возвышались над водой на несколько этажей и только их крыши
густо поросли кружевом растений. Даже сквозь растения и через груз
тысячелетий виднелись следы разрушений, оставленных невообразимыми силами.
Многие здания были разбиты и разрушены, будто одним титаническим ударом,
сочетавшем в себе огонь и землетрясение. Большую часть воды покрывали
растения: гигантские лепестки лилий и стреловидные водоросли, огромные
плавучие листья. Повсюду виднелись огромные стволы деревьев, поврежденных
прошедшими ураганами. Некоторые были окутаны лианами и другими ползучими
растениями.
На многих местах в коричневых стенах зданий чернели провалы окон -
там, где их не скрывали растения. Как ни странно, но кое-где на солнце
поблескивали осколки невероятно древнего стекла и даже, вероятно, какой-то
зеркальный металл. Короче, вид открывался мрачный и печальный, мир смерти
и старых руин.
С восходом солнца лягушачий хор затих, но насекомые все жужжали и
жужжали, хотя, к счастью, их стало гораздо меньше.
Других представителей фауны почти не было, разве что бесшумно
промелькнуло над крышами зданий несколько стаек каких-то черных птичек.
Большие белые пятна на некоторых зданиях напоминали Иеро следы гнездований
больших птиц, но самих этих птиц видно не было. Возможно, они были
перелетными и сейчас для них не сезон.
Священник мысленно прощупал этот район и ничего не обнаружил. В воде
и под водой жизни было много, но это были не те формы, которые он мог
понять - разума у них не было, а были лишь чувства страха и голода.
И все же место это ему не нравилось. Даже при ярком свете дня у него
было ощущение, что здесь что-то не так.
Весь день они следили за зданиями и водой, но ничего не заметили,
кроме возни каких-то маленьких существ в грязи и воде. Солнце клонилось к
западу, первые лягушки начали свой концерт, сначала с некоторой
неуверенностью, потом все громче. Голоса насекомых тоже усилились и их
жужжащие батальоны с новыми силами напали на путешественников.
- Давайте убираться отсюда, - священник поперхнулся и выкашлял целое
облако мошкары.
Они взнуздали Клаца и взобрались в седло. Хотя Иеро и не видел
никаких признаков берега, он пытался угадать его направление и вдоль
берега обогнуть Затерянный Город. Он был уверен, что вода между зданиями
слишком широка и глубока, чтобы пытаться ее переплыть. К тому же, кто
знает, что скрывается под водой?
Едва они пустились в путь, вернее, едва Горм опустил переднюю лапу с
островка, как все они замерли.
Хор насекомых и лягушек стих. Над тихими лагунами и древними
разрушенными башнями пронесся долгий стон. Не успели они пошевелиться, как
он раздался вновь. "Аоу, аоу, ааооуу!", - рыдал и звенел чей-то голос в
вечернем воздухе. Трижды звенели эти скорбные ноты, родившиеся в самом
сердце какой-то тайны. И наступила тишина.
Все четверо напряженно прислушивались и тут робко квакнула одна
лягушка, за ней - другая. Вскоре уже весь оркестр старался во всю мочь.
- Откуда этот вопль, ты знаешь? - спросила Лючара.
- Нет, и Горм тоже не знает. Кажется, довольно издалека, но мне не
нравится. Нутром чую, здесь замешан разум. Что-то злобное, зловещее
следует за нами и ждет. Побудем здесь еще, я подумаю. Мне не нравится
шляться беззащитным по ночам. Может быть, здесь есть Нечисть, скрытая
мыслещитом.
Ночь сгущалась. Лишь красная линия на горизонте отмечала последний
след солнца. Иеро спешился, брови его были нахмурены.
"Стоит ли возвращаться? Но куда?" - Он понимал, что ведет себя глупо.
Должен быть какой-то план, какой-то более разумный метод поведения, на
который он никак не мог наткнуться. "Проклятье!" Он прихлопнул надоедливых
москитов, скорее от раздражения, чем от чего-то еще.
- Хорошо бы у нас была лодка, - сказала девушка, оглядевшись. - Но
для Клаца она должна быть слишком большой. Тогда бы мы, по крайней мере,
выбрались из этой грязи.
- У нас на севере делают... пресвятая богоматерь, прости мою тупость!
- взорвался он. - Делают плоты, плоты для животных, когда нет мостов! И я
сидел целый день, уставившись на кучу бревен, еще и обвитых лианами, к
тому же! Мне не хватало только одного - чтобы кто-то дал мне хорошего
тумака, чтобы я проснулся! За работу!
И верно. Поваленные ураганами стволы деревьев лежали повсюду. И возле
островка их было много, на ветках некоторых стволов еще оставались листья.
Теперь помогал даже Горм. Клац, с помощью лианы, вытаскивал из грязи
нужные бревна, а медведь помогал обдирать ветки. Иеро их обрабатывал с
помощью мачете, а Лючара связывала большие бревна прочными лианами.
Наконец все было сделано. Священник вырезал две двадцатифутовых жерди
и пару грубых весел, на тот случай, если вода станет чересчур глубокой для
жердей. Сам плот был около тридцати футов в длину и пятнадцати в ширину.
Он был невероятно неуклюжим, но, как полагал Иеро, совершенно необходимым.
"Я могу плыть", - послал мысль Клац, робко трогая это строение
огромным копытом.
- Нет, глупыш, - ответил его хозяин. - Опасность таится под водой. Ты
поедешь на плоту.
Только с крайним напряжением всех сил им удалось стащить громоздкую
штуковину с грязи в достаточно глубокую воду, по которой можно было плыть.
Огромный лорс спрыгнул с островка на плот и тот мгновенно ушел под воду,
но Клац стоял спокойно, и неуклюжее сооружение всплыло и закачалось на
поверхности.
Священник встал с жердью на корме, Лючара на носу. Медведь улегся
рядом с Клацем, которому тоже было велено лечь, и каждый из них смотрел в
свою сторону и следил за окружающим.
Иеро изо всех сил оттолкнулся и необычное судно со странным экипажем
скользнуло в кишащую насекомыми тьму. Путешественники направились прямо к
сломанным башням мертвого и разрушенного прошлого.


8. ОПАСНОСТЬ И МУДРЕЦ
Гигантский плот оказался еще более неуклюжим, чем представлялось
Иеро. И все же, призвав на помощь терпение, его можно было заставить плыть
вперед. Главную проблему составляли обширные поля переплетшихся между
собой растений, плавающих на поверхности воды. Иеро приходилось нагибаться
и прорубать в них проход мачете. В конечном счете он крепко привязал
мачете к концу жерди.
Теперь резать растения стало легче и он мог не бояться, что кто-то
схватит его за руку из-под воды, когда он далеко высунется за край плота.
"Что-то плохое рядом! - неожиданно раздался мысленный голос медведя,
- Не человек, что-то другое, оно мыслит и - не мыслит."
Иеро и Лючара отложили свои жерди. Большой плот лениво проплыл
несколько ярдов, пока все четверо напряженно вслушивались в ночь и
физическими, и ментальными органами чувств. Но ничего не было слышно,
ничего, кроме почти оглушающего хора лягушек и насекомых, попурри из
кваканья, звона и стрекота, делавшего обычную речь почти неслышной.
"Пропало, - послал мысль Горм. - Плавает быстро, как рыба. Теперь -
ничего нет".
Священник не стал себя обманывать и утешаться тем, что медведь мог и
ошибиться. Бдительность Горма уже несколько раз спасала им жизни. Если его
резкое ментальное восприятие что-то отметило, то что-то там было!
"Мыслит и не мыслит!?" Не было времени попытаться уточнить, что имел
в виду медведь. Обеспокоенный и расстроенный этой неясной угрозой, Иеро
осмотрелся, вглядываясь в неподвижную темную воду, близлежащие здания и
пятна плавающих растений. Он мимоходом заметил, что с огромных плоских
рогов Клаца свисают последние клочья мягкой кожи и скоро лорс сможет
пользоваться ими, как боевым оружием.
В бледном свете луны ничего не двигалось. В конце концов Иеро дал
знак Лючаре и глубоко вонзил жердь в грязь. Громоздкий плот снова
скользнул вперед, направляясь к широкому открытому пространству между
двумя башнями-развалинами. Лягушки заквакали и умолкли, они таращили
холодные глаза с гигантских лепестков лилий на проплывающее мимо неуклюжее
сооружение. Как только плот проплыл, концерт возобновился с новыми силами.
Попав в тень первых полуразвалившихся монолитов, плот столкнулся с
первым серьезным испытанием - грудой переплетшихся каких-то водорослей.
Иеро побежал на переднюю часть плота, настоящего носа у плота не было, и
принялся рубить водоросли своим мачете, привязанным к концу жерди, а
Лючара помогала ему, отталкивая в стороны отрезанные части. К счастью, под
водорослями было глубоко и срезанные, они не доставляли больших
неприятностей. И все же это была тяжелая работа - ведь приходилось
проталкивать плот вперед на несколько ярдов и снова браться за мачете. К
тому же, это было только началом.
Всю ночь плот медленно продвигался вперед. Черные провалы окон и
змеящиеся щели в прогнившей каменной кладке злобно следили за спутниками.
Один раз из такой развалины выпорхнула стая летучих мышей и взвилась к
лику луны. Все четверо так и подпрыгнули, но кроме этого ничего не
происходило, была лишь тяжелая работа.
Дважды они врезались в отмели из густой грязи, незаметные под
водорослями, и им приходилось сдавать назад и искать другой проход. В
лабиринте старого города был извилистый путь. К счастью, каждый раз выбора
у них не было - путь был один. А вот когда они пересекли широкое водное
пространство, Иеро счел, что это остатки древней площади или парка, дно
ушло из-под их жердей. Иеро возблагодарил Бога за то, что тот надоумил его
запастись веслами. Вода была такой спокойной, что и с этими подобиями
весел они добрались до такого места, где жерди вновь нащупали дно.
Как только первые лучи рассвета окрасили небо на востоке, Иеро
взглянул на свою спутницу, принадлежащую к роду человеческому, и они оба
ухитрились улыбнуться. Они были грязны, покрыты потом, на ладонях
образовались волдыри от жердей и, казалось, на теле у них не было и дюйма,
не покрытого укусами гнуса и москитов. Но они были живы и здоровы, они
покрыли уже достаточно большое расстояние, что само по себе поднимало
настроение.
- Я не хочу путешествовать днем, особенно здесь, - сказал Иеро вслух.
- Смотри, вот там, какое-то наклонное место. Можно провести весь день там,
по крайней мере, мы будем отчасти укрыты.
День разгорался и стало ясно, что они находятся в одном из
многочисленных скверов, как их раньше называл Иеро. С трех сторон ввысь
уходили громоздкие и прогнившие каменные строения, испещренные
бесчисленными окнами, древними вмятинами и трещинами, черными отверстиями,
ведущими в никуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53