- Ребенок! - закричал я.
На меня бросился уродливый гигант. Он тянул ко мне огромные семипалые л
апы; каждый палец оканчивался змеиной головой с разинутой зубастой паст
ью и желтыми глазами.
Я отшатнулся, упал и покатился по полу, по расчлененным телам.
Пальцы-змеи промахнулись всего на дюйм.
И тут на меня навалились искореженные тела, вцепились в меня, увлекая за
собой в морскую пучину...
Я вынырнул на поверхность, расталкивая бессчетные трупы мужчин и женщи
н.
- Ребенок! - в отчаянии заорал я.
Новый гигант бросился ко мне.
В последний миг я увернулся и сделал единственное, что могло спасти мен
я. Отдавшись на волю вожделений собственного Оно, поддавшись жажде крови
и сексуальным желаниям самого низменного толка, я отпугнул толпившихся
вокруг меня гигантов и драконов, отшвырнул волну человеческих тел, стрем
ившихся разорвать меня в клочья, и мгновением позже уже вновь стоял на си
нем ледяном полу - возле погруженного в транс Ребенка.
Теперь я принял облик одного из гигантских скорпионов и приготовился к
нападению: защелкал клешнями, подняв напоенное ядом жало.
Психическая энергия Ребенка воздвигла барьер между ним и мной, но я сил
ой своего разума пробился сквозь эту стену и, бросившись на уродца, швырн
ул его на пол. На этот раз я не собирался ни спорить с ним, ни просить, а жадн
о пожирал его психическую энергию, впитывал, поглощал его разум, пока он н
е слился с моим.
Ребенка больше не было. Я убил его. И получил полный контроль над его тел
ом. Покинув убежище среди скал, я растворил его, затем воздвиг гору, взошел
на нее, шагнул в пещеру, через которую впервые попал в подсознание Ребенк
а. Я освободился и теперь смотрел на мир глазами Ребенка, его настоящими г
лазами. Во плоти...

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
НЕЗАВЕРШЕННОЕ ТВОРЕНИЕ...
Глава 1
Я обнаружил себя в т
еле Ребенка лежащим на больничной койке с ограждением, весьма напоминаю
щим тюремную решетку. Комната, судя по всему, находилась где-то на верхних
этажах здания ИС-комплекса. Свет был выключен, горел только неяркий голу
боватый фонарик на потолке. Я увидел, что в комнате нет никого, даже сиделк
и. Сколько времени Ребенок лежит вот так, почти в коме, не имея возможности
говорить, видеть и слышать, заключенный безумием в собственном подсозна
нии? Дни или недели? А может, годы?
Ужаснувшись последней мысли, я приподнялся. От слабости у меня кружила
сь голова, бессильные костлявые ручки, казалось, готовы были сломаться о
т малейшего движения, но я все же сумел доползти до края кровати. Перебрав
шись через ограждение, я увидел, что мои коротенькие ножки на фут не доста
ют до кафельных плиток пола, и эти жалкие двенадцать дюймов показались м
не столь же трудно преодолимыми, как две или три мили. Я собрал все свое му
жество и прыгнул, костлявые ноги подломились, и я рухнул ничком и остался
лежать, переводя дух и собираясь с мыслями.
Неужели для Ребенка так все и было - неспособность владеть своим телом, б
еспомощность, зависимость? Ничего удивительного, что его поиски цели и с
мысла жизни оказались куда интенсивней моих.
Я встал на четвереньки, ухватился за край кровати и поднялся на ноги. При
кинул: до двери примерно десять шагов. С трудом доковыляв до нее, я судорож
но уцепился за ручку, чтобы не упасть снова.
Открыть дверь без шума оказалось непростой задачей, но я постарался с н
ей справиться, ибо не хотел, чтобы кто-нибудь проведал, что я очнулся и раз
гуливаю. Для начала следовало кое-что выяснить, попытаться узнать, как до
лго я был заточен в сознании Ребенка. И конечно же, отыскать свое тело - его
наверняка держат где-то неподалеку - и переселиться в него, прежде чем они
узнают о моем возвращении. Я не доверял Морсфагену, как, впрочем, и любому
другому профессиональному патриотически настроенному солдафону. Чем м
еньше я буду знать о происшедшем за то время, пока я оставался заперт в, со
знании Ребенка, пока пребывал во власти безумия, тем дальше окажусь от со
бственного тела - а следовательно, и от независимости, тем большую власть
надо мной они приобретут.
Наконец дверь открылась, и я увидел пустой коридор, окрашенный в блеклы
й голубой цвет. Выйдя из комнаты, побрел вперед, держась за стену и стараяс
ь не обращать внимания на боль во впалой груди той телесной оболочки мут
анта, в которой ныне находился.
Мне не приходилось волноваться о сохранности тела Ребенка, ведь я уже у
ничтожил его самого, впитав его психическую энергию там, в комнате с поло
м из синего льда, скрытой под безжизненной черной страной. Он никогда не в
ернется в это тело. Я чувствовал его лишенный индивидуальности интеллек
т внутри своего разума, он усиливал остроту моего восприятия и обогащал
способности. Но это было единственное, что осталось от Ребенка.
Я шел по коридору, не надеясь, что он слишком долго будет пустовать, а пот
ому горел нетерпением узнать хоть что-нибудь о моем положении', прежде че
м кто-либо меня увидит. Шел, цепляясь за стену, едва переставляя ноги. И ког
да впереди показался высокий человек в форме и вскрикнул в удивлении, я у
пал...
А очнулся в той же самой комнате, в той же самой кровати, с поднятыми мета
ллическими ограждениями. Однако кое-что изменилось. Комната была ярко ос
вещена, возле кровати дежурила сиделка, седая матрона с приятным лицом, н
а котором отражалась крайняя озабоченность. У двери стоял часовой с расс
тегнутой кобурой на поясе. Зачем понадобились такие предосторожности, е
сли я едва мог передвигаться, оставалось только догадываться. Морсфаген
и врач в белом халате стояли справа от моей кровати и смотрели на меня. Во
взгляде медика был профессиональный интерес. На лице Морсфагена читала
сь ненависть и звериная хитрость.
- Добро пожаловать назад, - сказал генерал.
- Я хочу пить, - выдавил я, осознав, насколько пересохло у меня в глотке.
Сиделка подала мне воду, и я моментально всю ее выхлебал. Льдинки хрусте
ли на зубах, ранили десны, и все же вода была прекрасна. Лучше дорогого вин
а.
- Больше никакой воды, вообще ничего, пока мы не получим ответы на некото
рые вопросы, - предупредил Морсфаген.
- Вперед, - разрешил я.
- Что случилось с Симеоном Келли? Я было удивился, но мгновенно осознал: о
ни же не знают, что перед ними не Ребенок. А следовательно, не знают и еще мн
огих вещей - что в свою очередь давало мне преимущество.
- Келли - это я.
- Нам не до шуток, - отрезал Морсфаген.
- А я и не шучу.
Генерал пристально посмотрел на меня:
- Объясни.
Я рассказал ему о том, как Ребенок исследовал природу Бога. Открытие, что
во Вселенной нет никакого смысла, что Бог безумен и все такое, его, казало
сь, совершенно не тронуло. Может, он вообще не поверил мне? Нет, скорее уж мн
е не поверили доктор, сиделка и охранник; жесткий, холодный взгляд Морсфа
гена сказал лучше всяких слов, что он-то как раз поверил, - и не только повер
ил, но и сам пришел к точно такому же заключению некоторое время назад, хот
я и не имел доказательств. Я понял, что в жизни Морсфагена не было места Бо
гу, вере в Небеса, ад и воздаяние за грехи.
Я намеренно умолчал о том, как поглотил энергию Ребенка. Пусть думают, чт
о вскоре все вернется к норме, тогда, возможно, постараются поскорее пере
селить меня в мое тело, где бы оно ни было.
Закончив рассказ, я спросил:
- Сколько времени прошло?
- Месяц, - ответил генерал.
Могло оказаться и хуже. Я уже готов был принять как должное "годы", так что
счел ответ Морсфагена подлинным благословением. За месяц много чего мог
ло произойти, но Мелинда, вполне вероятно, еще ждет меня. Харри жив. Мой дом
не продан за долги. Да, все можно было вернуть к норме.
- Хочу свое тело, - сказал я. Это был первый шаг к норме.
- Возможно, - сказал Морсфаген. Я посмотрел на остальных - поняли ли они всю
жестокость этой насмешки? Никто из них, казалось, не обратил внимания. Или
это условие их работы - не обращать внимания?
- Что значит - возможно?
Сказанные голосом Ребенка, слова эти прозвучали зловеще, хотя на самом
деле мною владел страх.
- Возможно, - бесстрастно произнес генерал, - для нас всех будет лучше, если
никто за пределами этой комнаты никогда не узнает, что вы выздоровели и г
отовы вернуться в свое тело. Куда меньше проблем - вы будете работать на на
с, а нам не придется платить за это. Сдается мне, это неплохая идея.
Сиделка не слишком вникала в суть происходящего, но на ее лице отражало
сь полное согласие с Морсфагеном.
Доктор считал удары моего пульса, прослушивал легкие, осматривал глаза
и уши, игнорируя все вокруг.
Часовой имел такой же невозмутимый вид, как и Морсфаген.
Я был один.
Но теперь на моей стороне выступали интеллект Ребенка, усиливавший мой
собственный, и хитрость, которой я прежде не обладал. Морсфаген думал, что
знает меня: парень, мол, несдержан и остер на язык, но не слишком сообразит
елен. А я изменился и теперь был не менее опасен, чем он сам.
- Тут есть одна проблема, - сказал я.
- Какая?
- Я говорил вам, что мне понадобится целый месяц, чтобы побороть собствен
ное безумие и освободиться от сумасшествия Ребенка. Я чуть снова не поте
рял рассудок, пробиваясь наружу через ландшафты его подсознания. Вы скан
ировали на этом уровне?
Он кивнул, но ничего не сказал.
- Теперь, если я останусь в этом теле, поблизости от его разума, то опять вп
аду в безумие - и на этот раз оно будет перманентным. Я уже не смогу восстан
овиться.
Неживой свистящий полушепот Ребенка делал мои слова более убедительн
ыми.
Морсфаген задумался, точно почувствовал перемену во мне, уловил обрете
нную хитрость. И все-таки не мог рисковать и понимал, что моя взяла.
Решись он запереть меня в теле Ребенка, и может проиграть подчистую. А та
кие промахи отнюдь не способствуют военной карьере.
- Отвезите его, - приказал он доктору. - Мы вернем ему тело.
Он улыбнулся мне, но улыбка эта была не из приятных.
- Но вам лучше сотрудничать с нами, Келли. Сейчас война, и нам не до ваших в
ыкрутасов.
- Я понимаю, - не без сарказма ответил я.
- Надеюсь. - И он ушел.
Через несколько минут меня повезли по коридорам на рандеву с моим собс
твенным погруженным в кому телом...
Все это время я торжествовал: мне, похоже, удается одержать верх, и, прежд
е чем они разберутся, что к чему, я окажусь в выигрышном положении. Теперь
я обладал энергией и силой двух разумов, к тому же мой собственный интелл
ект был теперь дополнен сложнейшим интеллектом Ребенка. Они - просто люд
и, говорил я себе, куда им тягаться со мной.
Я не понимал, что совершаю ту же ошибку, которую уже совершал дважды. Ран
ьше я считал себя Христом Второго Пришествия, и эта фантазия превратила
мою жизнь в кошмар. В подсознании Ребенка я охотно перевоплощался в мифо
логические образы, в нечто сверхчеловеческое, и это могло стоить мне раз
ума. И вот теперь, когда меня везли по коридору, я снова видел в себе нечто б
ольшее, чем человек, - младшего Бога, который вскоре явит свою силу. И эта ил
люзия собственного величия неизбежно должна была привести к непоправи
мому несчастью... И привела...

Глава 2
Мои ноги сводила су
дорога, от малейшего движения начинали болеть руки и плечи - должно быть, п
ерсонал не очень-то хорошо следил за моей бренной оболочкой в течение то
го месяца, что она пребывала в полной неподвижности. Я ощущал слабость, же
лудок мой, казалось, сжался, а все внутренности ссохлись. Тем не менее все
прошло прекрасно. Я был так рад снова очутиться в своем собственном теле,
что не придавал значения неудобствам, связанным с моим возвращением к жи
зни, а потому не жаловался и даже старался не кривиться от боли.
Морсфагена это, похоже, разочаровало. Тело Ребенка увезли из комнаты - он
о будет жить, хотя никогда уже не станет вместилищем разума. Я им этого не
сказал, поскольку еще не выбрался из здания ИС и из цепких рук военных. Мор
сфаген не простит мне такого фокуса, и мне очень не хотелось бы оказаться
поблизости, когда он узнает правду, Я принял душ, смывая многонедельный з
апах больничной койки. Горячая вода разогрела одеревеневшие мышцы, и оде
ваться мне было уже не слишком тяжело. Когда я надел куртку и посмотрел на
себя в зеркало, Морсфаген сказал:
- Ваш стряпчий ждет внизу.
Я удержался от уничижительной реплики, потому что знал: именно этого он
и ждет. Генерал упорно искал повод задержать меня - силой или превентивны
м арестом. Почему мы не поладили с самого начала и почему теперь наши расп
ри переросли в ненависть? Этого я не знал. Конечно, мы принадлежали к совер
шенно разным человеческим типам, но наше противостояние было чем-то боль
шим, нежели столкновение непохожих личностей.
- Спасибо, - вежливо ответил я, и у Морсфагена не осталось причин для гнева
. Я прошел к двери, открыл ее и почти миновал коридор, когда наконец услыша
л:
- Пожалуйста.
Я обернулся и посмотрел на генерала - он улыбался той самой холодной улы
бкой ненависти, к которой я уже успел привыкнуть. Он, конечно, сказал "пожа
луйста", но в этом слове не было искренности. Морсфаген понял меня и знал, ч
то я понимаю его.
- Мы свяжемся с вами послезавтра, - сказал он. - У нас много работы, но после в
сего, что вы пережили, вы заслуживаете отдых.
- Благодарю вас.
- Не за что.
На этот раз он ухмыльнулся. Закрыл дверь и пошел к лифтам в сопровождени
и темноволосого голубоглазого солдата шести футов четырех дюймов рост
ом. По дороге мы ни о чем не говорили - не потому, что испытывали обоюдную не
приязнь, просто нам не о чем было говорить; мы напоминали физика-ядерщика
и необразованного плотника, встретившихся на званом вечере, - они не смот
рят друг на друга с высокомерием, но их разделяет пропасть, делающая нево
зможным нормальное общение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17