- Мне позвонил один приятель - юрист, с которым я вместе учился, такой же ди
нозавр. Он сообщил, что Морсфаген интересовался возможностью поместить
тебя под стражу, как они пытались сделать много лет назад.
- Но этот бой мы уже выиграли.
- Тогда было мирное время. Так вот теперь Морсфаген хочет знать, не обсто
ят ли во время войны дела иначе.
- Закон есть закон, - возразил я.
- Но в условиях кризиса действие закона может быть приостановлено. И, как
сказал мой приятель, генерал обронил словечко насчет того, что готов это
му посодействовать. Это будет отвратительно, мерзко, грязно, вызовет осл
ожнения - но возможно. Пока Морсфаген согласен работать с тобой на сущест
вующих условиях, но если ты загонишь его в угол или разозлишь сверх меры, о
н может решиться, даже рискнув карьерой, пойти на это.
Мне стало нехорошо. Нестерпимо хотелось сесть, но это было бы признаком
слабости. Я знал, что Харри едва держится. Не стоило расстраивать его силь
нее.
- А что ты об этом думаешь? - спросил я.
- То же самое. Только полагаю, что он может добиться успеха, в котором даже
его советники не уверены.
Я кивнул:
- Мы будем играть с холодной головой, Харри. Будем так хладнокровны, что п
осрамим сосульки. Идем.
Он с облегчением вздохнул, выходя следом за, мной из пустого кабинета, и
мы направились через холл в комнату с шестиугольными знаками на стенах.

- Вы опять опоздали, - сказал Морсфаген, сверяясь со своими часами и косяс
ь на меня, словно ожидая очередной дерзости. Возможно, он решил, что еще од
на моя остроумная реплика повергнет в прах его терпение.
- Извините, - сказал я, лишив его этого удовольствия. - Транспорт.
Генерал выглядел совершенно ошарашенным, он открыл было рот, намеревая
сь сказать что-то, но тут же закрыл его и стиснул зубы. Похоже, он предпочел
бы оскорбление вежливости.
На этот раз я пришел в ИС-комплекс только ради денег, а вовсе не для того, ч
тобы демонстрировать свою сверхчеловеческую одаренность. Терапия комп
ьютерного психиатра помогла мне. Еще несколько чеков в моем кармане, и мы
с Мелиндой сможем путешествовать хоть целую вечность, убегая от уродств
а, грязи, войны и людей, увлеченных ими. Я думал о будущем для нас двоих, хотя
еще не знал наверняка, испытывает ли она ко мне такие же чувства. Но я изба
вился от психологии пессимизма, в одночасье став оптимистом, и будущее в
иделось мне исключительно в розовом свете.
Ребенок был в трансе. Его губы слегка шевелились, открывая неровные зуб
ы. Руки на подлокотниках кресла вздрагивали, хотя он и спал. Я дождался, по
ка ему введут наркотик, а потом мы заговорили на языке, Только нам одним по
нятном.
Я прыгнул из комнаты вниз, в лабиринт, не надеясь на лестницу, - пусть вчер
а она и была, но сегодня ее вполне могло не быть...
Копыта Минотавра стучали по камню, звеня, как россыпь стеклянных оскол
ков.
Возник детский силуэт, но не такой четкий и реальный, как накануне. Не то
он утратил силу, позволявшую ему игнорировать мое присутствие, не то при
думал хитрую уловку, чтобы лишить меня защиты, - этого я не знал.
Повеяло слабым запахом мускуса, четче проявились ниспадающие темными
волнами волосы, точно нарисованные пастелью.
- Уходи!
- Я ничего тебе не сделаю.
- И я не хочу тебе зла, Симеон. Уходи.
- Вчера, как ты помнишь, я сотворил меч из воздуха. Не надо недооценивать м
еня, хотя я и нахожусь в твоих владениях.
- Я прошу тебя уйти. Здесь ты в опасности.
- Какая же мне угрожает опасность?
- Не могу сказать. Просто знаю, что опасность существует.
- Не очень-то ты откровенен.
- Это все, что я могу сказать. Я выхватил меч, и Ребенок мгновенно раствори
лся в странной голубой дымке, словно прилипавшей к стенам, - и тут же в кори
дор со свистом ворвался ветер, увлекая ее прочь. Туман пополз по камню сте
н и втянулся в яму.
Два часа на сеанс - два часа я находился на пыльной площадке над пропасть
ю, ухватывая мысли и направляя их в водоворот, а какой-то иной уровень моег
о сознания отслеживал течение потока. Там было Б на темной траве... Близко
склонившееся над холмом... Белое... БогБогБогБогБог... Б.., как вихрь над водам
и.., над полями.., идущий, идущий... Безжалостно приБлижающийся ко мне... Б... Б...
Я потянулся и крепче ухватился за продолжение этой мысли, отчасти пото
му, что она могла привести к чему-либо интересному, отчасти потому, что был
а чрезвычайно сильна, странна и казалась полной образов. Внезапно площад
ка под моими ногами исчезла, и я полетел в пропасть, полную кипящей лавы.
Порыв ветра поднял меня к реке прежде, чем я рухнул в этот котел безумия.

Я летел как коршун.
Река привела меня к океану.
Вода в нем была взбаламученной и горячей - кое-где спиральными струйкам
и поднимался пар.
И плавали тающие льдины.
Я вынырнул на поверхность, отчаянно пытаясь удержаться на гребне вихре
вого течения, направляя мысли и сражаясь исключительно за целостность с
воего собственного разума. Тут меня внезапно приподняло и швырнуло на пе
нный вал, взметнувшийся в тяжелое черное небо - как пуля из винтовки, завыв
ая и крутясь, я полетел...
...прочь из мыслей и разума Ребенка.
В комнате было темно. Гексаграммы горели на стенах, подсвечивая серьез
ные лица генералов и техников, на удивление похожих на горгулий.
- Он выкинул меня вон, - тихо произнес я, нарушив звенящую от напряжения ти
шину.
Все присутствующие повернулись ко мне с выражением крайнего недовери
я. Хотелось бы мне, чтобы наше с генералом примирение началось раньше, тог
да этот случай не выглядел бы столь подозрительным.
- Он просто вышвырнул меня вон из своего разума, - повторил я. - Такое со мно
й случилось впервые.
Я объяснял. Они слушали. И во мне крепла неизвестно откуда взявшаяся уве
ренность в том, что Ребенок смеется...

Глава 8
Множились слухи о б
лизкой войне. Китайцы перебили персонал двух последних посольств Запад
ного Альянса в Азии - в бывшей Корее и на японских островах. Японцы отказал
ись принять ответственность за зверское убийство. По официальной верси
и властей, группа китайского и японского происхождения прорвалась чере
з полицейский кордон, защищавший посланцев Запада, и устроила дикий погр
ом. Японская пресса указывала, что Запад должен был видеть возможность п
одобной акции, ибо к этому вела его собственная недальновидная политика
, от которой всегда страдал Китай, и доведенные до крайней бедности люди, ч
увствующие себя отброшенными на окраину цивилизации, рано или поздно вы
плеснули бы гнев. Очевидцы событий утверждали, что японская полиция даже
и не пыталась остановить погромщиков, словно получила приказ не препятс
твовать нападению на иностранные представительства.
Трехмерный экран показывал обезглавленные тела - к вящему удовольстви
ю тех, кто смаковал происшедшее. По улицам Токио маршировали колонны ман
ифестантов, несущих насаженные на алюминиевые колья головы. Мертвые гла
за соотечественников смотрели на нас с той стороны экрана...
Пентагон в то же утро объявил о том, что открыт луч Бенсора, способный за
коротить синапсы (области соприкосновения клеток) нервной системы чело
века. Названное по имени создателя, доктора Гарольда Бенсора, это излуче
ние уже именовалось чиновниками Пентагона и их закадычными друзьями из
военного ведомства в Москве "поворотным пунктом в холодной войне". Я не со
мневался, что идея исходила от Ребенка, - я узнал это так же легко, как любой
человек узнает свой дурной сон, по которому кто-то снял кино. Но цензура ус
воила преподанный мною урок, и широкая публика понятия не имела о Ребенк
е.
Я не раз уже размышлял, какой черт дернул этого Бенсора связать свое имя
с таким постыдным изобретением, но мгновенно терял свое внешнее превосх
одство, вспоминая о том, что это оружие могли с тем же успехом назвать лучо
м Симеона Келли, ибо не кто иной, как я дал ему дорогу в жизнь. Я нес куда бол
ьшую ответственность за его появление, чем кто-либо другой - даже Ребенок.
Кто знает, что можно натворить этой проклятой штукой...
На телеэкране замелькали кадры, запечатлевшие двух пленных китайцев, н
а которых было опробовано это оружие. Они бились на полу своих камер, с нев
идящими глазами, ничего не слыша, дергались, словно марионетки на невиди
мых веревочках. Непостижимо!
Я выключил телевизор. Отодвинул свой недоеденный завтрак и достал из ш
кафа пальто. Мы с Мелиндой условились встретиться у нее дома для следующ
его интервью, и мне не хотелось пропускать его. Кроме того, я надеялся хоть
немного отвлечься от чувства вины, завладевшего мною.
Все интервью проходили в ее квартире, оснащенной всевозможным оборудо
ванием, которое она предпочитала не таскать с места на место. В этот вечер
, кроме всего прочего, мы собирались в театр, так что предстояла не совсем
деловая встреча. Да и вообще эти интервью стали для меня чем-то большим, не
жели просто работа.
Я прислушался к советам своего компьютерного психиатра и пытался прин
ять людское тепло. Мелинда делала встречные шаги - поцелуи, прикосновени
я, словно бы невзначай оброненные слова... Мне, жаждущему общения и человеч
еской теплоты, которыми я так долго был обделен, эти проявления чувств ка
зались маленьким чудом, почти опьяняли. Возможно, я придавал всему этому
гораздо большее значение, чем оно того стоило.
Небо, опять свинцово-серое, сыпало снегом. Стояла настоящая зима, точно с
рождественских открыток - белая, снежная и морозная. Где-то в вышине летал
"Дрэгонфлай".
- Обращалось ли ЦРУ с тобой плохо в другое время? - задала вопрос Мелинда.

Черный микрофон растопырился над нами, как насосавшийся паук. Позади д
ивана, на котором мы сидели, шуршали бобины магнитофона, аккомпанируя мо
ему рассказу.
- Не так часто, как доктора, которые относились ко мне вовсе не как к челов
еку, а скорее как к некоему существу, которое нужно подгонять, заставлять
и колоть. Я помню, однажды...
- Подожди с воспоминаниями, - сказала она, перегнулась через спинку диван
а, остановила магнитофон и отложила в сторону микрофон. - На сегодня доста
точно. Если продвигаться слишком быстро, твой рассказ утратит эмоционал
ьный колорит. Стремясь поведать о слишком многом, ты тонешь в деталях. Это
случается со всеми.
- Так я и думал, - сказал я.
Она была одета в милую блузку с фестончатым вырезом, на разглядывании к
оторого я себя и поймал. И испытал чувство сродни шоку. Нет, я не испытал от
вращения, как некогда. На самом деле ее полная, прекрасной формы грудь вол
новала меня. Вероятно, мой компьютерный психиатр был прав: это и есть цель
, вполне законное желание.
Мелинда проследила направление моего взгляда. Возможно, из-за этого и с
лучилось все остальное - она ожидала знака, и вот теперь увидела. Придвину
лась ближе и, наклоняясь ко мне, дразняще провела кончиком языка по приот
крытым губам, как бы желая сказать: "Как ты себя чувствуешь? Пришло ли врем
я? Почему ты ничего не делаешь?"
И я повиновался ее желанию. Коснулся ее губ своими, обнял обеими руками и
почувствовал, как полная грудь прижалась ко мне. И это не было отвратител
ьно.
Потом я провел рукой по ее ноге, ощутив тепло бедер под юбкой. Расстегнул
блузку, высвободил грудь и прикоснулся к ней губами. Минута растянулась
в час, и наслаждения в ней было заключено на сто лет.
Мелинда стояла передо мной - смуглая стройная женщина в сиянии молодос
ти. Мы поцеловались и ничего не говорили, потому что слова нам больше не тр
ебовались.
Я надолго задержался возле своей машины, глядя на снег и проходящих пеш
еходов и размышляя о том, что нужно снова идти в ИС-комплекс и сражаться с
Ребенком. Впервые в жизни я был с женщиной, и она оказалась богиней. Я не по
чувствовал, что меня используют, совращают или надо мной насмехаются, пр
ебывая на верху блаженства. Наконец я очнулся от раздумий, сел в машину, за
хлопнул дверцу. И сидел минут пять, прежде чем поехал.
На моем теле еще горели ее прикосновения. На губах пылали поцелуи. Всю до
рогу до ИС...
Я влюбился. Я даже не пытался считать ее мысли - ни разу с нашей первой вст
речи, а это было не в моих правилах. Мне захотелось наделить ее той же прив
илегией, что и Харри, прежде чем она сделала для меня хотя бы половину того
, что сделал он, прежде чем я понял - принимает ли она меня или унижает. Думаю
, поначалу я испугался мысли, что она любит меня, а потом - что может не любит
ь.
Как глуп я был в тот вечер несколько недель назад, когда она впервые увид
ела меня и проявила ко мне интерес - обольстительно улыбалась, как делают
все женщины. Я удрал. Не стал дожидаться, пока меня попросят показать пару
трюков, и укрылся в своем доме, воображая, будто интересуюсь ею. Дурак. Я бы
л тогда старше, но младше, чем сейчас.
Кучка "крикунов за мир" непонятно зачем собралась перед зданием полице
йского участка. Они разбили окна камнями. Фаланга копов выдвинулась из-з
а ограды, как раз когда я проезжал мимо.
Половина демонстрантов устремилась по аллее направо, другая половина
- по улице. Они что-то распевали, хотя я не мог понять, что именно. За ними еха
л "ревунок", из его башни торчал ствол газомета, который поливал их какой-т
о дрянью. Демонстранты ругали наше правительство, вражеские правительс
тва и все прочее заодно. Светофор мигнул, и тут я увидел, как "ревунок" проех
ался по упавшей девушке, переломив ее позвоночник, словно хворостинку. Э
то никоим образом не было частью стандартной процедуры разгона демонст
рации. Но прежде чем я успел подумать, что это всего лишь несчастный случа
й, водитель бронированной машины наехал на паренька лет семнадцати, впеч
атал его в фонарный столб и двинулся дальше.
Вспыхнул свет. Я проехал мимо, чтобы не создавать пробки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17