Сжатый во
здух вырвался с чудовищной силой, - я подумал даже, как бы в моей машине не в
ылетели стекла. Я не хотел видеть то, что неизбежно должно было произойти,
но, как ни старался, не мог отвести глаз, словно завороженный зрелищем это
го падения...
Вниз...
Вниз...
"Ревунок" достиг пляжа, взметнув смерч песка.
Но его падение не замедлилось.
С грохотом, от которого чуть не лопались барабанные перепонки, с лязгом
и скрежетом искореженного, сокрушаемого невообразимой силой металла о
н врезался в землю. Кабину сорвало с движущейся платформы и швырнуло в ст
орону океана; на скорости более сорока миль в час она врезалась в песок, пр
оехала в нем борозду и остановилась только в тридцати футах от берега. Во
дители были уже мертвы.
В момент столкновения с землей топливный бак под платформой треснул, и
жидкое горючее выплеснулось на раскаленную движущуюся часть. Полыхнул
о алым и ослепительно желтым, столб огня ввинтился в воздух, взметнувшис
ь на добрую сотню футов. Полицейских, ехавших на "ревунке", разметало по пе
ску, некоторых разорвало на части ударной волной, а затем горючее выплес
нулось на них и вспыхнуло... Впрочем, все равно все они были уже мертвы.
Наверху, на самом краю обрыва, стояла машина передвижной лаборатории и
ховеркар; их пассажиры и водители глядели вниз, бурно жестикулируя. Похо
же, никого больше не увлекала идея спуститься, хотя у ховеркара, в котором
сидели агенты в штатском, был шанс на успех, как и у меня. Не слишком большо
й шанс, впрочем.
Трагическая судьба "ревунка" послужила для остальных наглядным уроком
. Дошло быстро и до всех.
Я развернул машину и повел ее по пляжу в направлении города, зная, что не
подалеку будет неплохой выезд на шоссе.
Через несколько минут они пустятся за мной следом. Я гнал машину вперед,
пытаясь забыть непреложную истину: войны делают всех людей убийцами, пря
мо или косвенно. Любой гражданин, одобряющий "наших" и призывающий "уничто
жить этих ублюдков", в ответе за каждого убитого так же, как и солдат, держа
щий в руках оружие, - разве не так? Каждый из нас в ответе за безумие, поражаю
щее род людской, даже те, кто живет замкнувшись в своих раковинах, даже они
причиняют другим зло. Экзистенциализм? Возможно. Но тогда, на том вечерне
м пляже, когда я мчался по направлению к городу, оставляя за спиной пылающ
ие тела, именно эти мысли помогли мне сохранить рассудок.
Чем дольше я ехал, тем сильнее злился на себя самого: я смотрел на них с та
ким высокомерным самодовольством - и при этом не испытывал ни малейшей у
веренности в себе; я кичился превосходством, которого не ощущал. Пора пер
естать жалеть себя. Хватит яриться понапрасну - гнев может придать мне си
л.
Я был сверхчеловеком, и настало время действовать подобающим образом.

По крайней мере я так думал, мне так казалось...

Глава 5
В жилых комплексах,
подобных тому, в котором находилась квартира Мелинды, все удобства совре
менной жизни, каких только можно пожелать, собраны под одной крышей. Тут и
супермаркеты, и специальные "народные" магазины продуктов, магазины одеж
ды и салоны красоты, книжные лавки и театры, гаражи для ховеркаров и банки
, бары и рестораны для тех, кому не хочется торчать по вечерам на кухне, тов
ары для офисов и автомастерские; здесь есть водопроводчики, столяры, лег
альные проститутки и аптеки, где можно купить разрешенные законом химич
еские стимуляторы, - словом, все, что душе угодно.
Для того чтобы связать всю эту систему воедино и дать возможность жите
лям любой квартиры комплекса добраться до нужной точки в течение нескол
ьких минут (учитывая то, что каждый комплекс представляет собою квадрат
три на три квартала, в каждом здании восемьдесят этажей, на каждом из кото
рых по девять блоков квартир, - всего, значит, семьсот двадцать блоков, так
что можно вообразить, насколько удалены друг от друга могут быть некотор
ые точки такого комплекса), создана целая система скоростных лифтов, обы
чных лифтов, эскалаторов, ведущих вниз и вверх, движущихся дорожек с разл
ичными уровнями скорости и лестниц. Последних, впрочем, не много. Находяс
ь неподалеку от любого из торговых центров, достаточно только встать у с
тены, чтобы ощутить вибрацию и услышать гул движения по этим транспортны
м артериям, движущимся непрерывно, как поток крови, в пластиковых и бетон
ных жилах этого огромного организма.
В таких комплексах можно провести всю жизнь, так и не увидев просторов и
открытых пространств. Если желание отдохнуть от цивилизации с ее стреми
тельными ритмами становится слишком сильным, здесь можно найти и подзем
ные парки, озаренные поддельным солнечным светом, но зато с настоящими д
еревьями, бабочками, мелким зверьем и птицами, четыре уровня змеящихся т
ропинок вдоль звенящих ручейков. К услугам почитателей спорта стадионы,
на которых каждую неделю проводятся игры, матчи и соревнования. Женщины,
не стремящиеся сделать карьеру и предпочитающие вместо этого занимать
ся обустройством своего уютного гнездышка, могут обвенчаться в церкви к
омплекса, вернуться из свадебного путешествия и безвылазно провести сл
едующие десять лет в восьмидесятиэтажном гигантском доме. Их мужья, рабо
тающие в магазинах и лавках комплекса, чья работа не связана с поездками
в другие части города, тоже не чаще видят настоящее небо и внешний мир - ра
зве что в окне, но оттуда, впрочем, как правило, открывается вид на соседни
й жилой комплекс.
И похоже, никто не возражает против такой жизни.
Подобный образ жизни рекламируется как счастливый, как предел желаний
любого из нас.
К примеру, в комплексах, как отмечают агенты по торговле недвижимостью,
трудно совершить преступление - все пространство просматривается скры
тыми камерами. За всеми коридорами с центрального пункта ведут наблюден
ие полицейские, несущие круглосуточное дежурство. В комплекс невозможн
о попасть без пластиковой идентификационной карточки, а карточки эти вы
даются только здешним жителям да изредка, после тщательной проверки, их
гостям. Данные каждого обладателя карточки: отпечатки пальцев, рисунок с
етчатки, группа крови, запаховый индекс, тип волос, энцефалографический
облик - хранятся в памяти полицейского компьютера, а потому совершить пр
еступление и не понести наказания за него практически невозможно. По сра
внению с внешним миром - с его молодежными бандами, организованным рэкет
ом и диссидентами, - такая жизнь весьма и весьма привлекательна.
Загрязнение окружающей среды, по уверению тех же агентов, - серьезная пр
облема за стенами комплексов. До начала 1980-х годов никто всерьез не боролс
я с загрязнением воды и атмосферы. Впрочем, и тогда далеко не все страны Ев
ропы и Азии осознали серьезность этой проблемы. Загрязнение не прекраща
лось до середины девяностых, когда как раз и началось строительство комп
лексов. И теперь за стенами комплексов смертность от рака дыхательных пу
тей была в три раза больше, чем среди их счастливых обитателей. Примерно т
а же статистика существовала и касательно респираторных заболеваний. А
генты могли продолжать в том же духе до бесконечности - что, впрочем, они з
ачастую и делали. Комплексы были снабжены сложной системой фильтров, и п
родавцы жилья никогда не забывали об этом пункте рекламной кампании.
Инфляция, убеждал вас продавец квартир, куда менее заметна в комплекса
х, потому что служащие компании, которым они принадлежат, тоже делают пок
упки в их магазинах. Компаниям принадлежат сотни комплексов, и масштаб з
акупок поддерживает стабильность цен для проживающих.
Дух товарищества, настаивают агенты, почти совершенно исчез в городах
и пригородах. Там, снаружи, искренне заверяют они, - человек человеку волк;
там процветает принцип "своя рубашка ближе к телу". А здесь по-прежнему сущ
ествует чувство локтя, общественное самосознание и все, что делает жизнь
"такой, как в старые добрые времена". Человек - не остров, он - часть континен
та.
Трубы. Барабаны. Конец рекламы.
Однако почему же я не живу в комплексе? Почему построил себе дом у моря, с
реди сосен? Ну, причин много.
Преступность, как мне кажется, есть не что иное, как необходимое зло, поб
очный продукт свободы. Когда вы даете человеку права, которые он ожидает
получить согласно своему положению члена сообщества, вы наделяете теми
же правами и людей нечестных. Преступность вписывается в систему свобод
ного предпринимательства, отчасти перестраивая ее под себя. Так что вы и
х ловите, судите, наказываете, но вынуждены жить рядом, иначе придется уре
зать свободы, сократить список прав или вообще их отменить. Разумеется, в
се пострадают, когда это случится, но умнейшие и хитрейшие из нечестных в
конце концов окажутся наверху, а может, именно они и отменят права, чтобы и
збежать конкуренции любителей. Они, назвав себя "городским правительств
ом", воруют на законных основаниях. А жилые комплексы со всеми их телекаме
рами, "жучками", установленными на эскалаторах, лестницах и движущихся до
рожках, с их картотеками и файлами, содержащими сведения обо всех жителя
х комплекса, с каждым годом все более разбухающие от новых сведений, вовс
е не увеличивают гражданские свободы, а, напротив, постепенно отнимают и
х у людей.
Загрязнение? Что ж, возможно, я и умру от рака легких с большей вероятнос
тью, чем житель комплекса, но зато могу вдыхать запах моря, влажной земли п
осле дождя, озона после удара молнии. Мой воздух не профильтрован до полн
ой стерильности и безвкусности.
Инфляция? Вероятно, в комплексах все и дешевле, и компании на самом деле
стремятся всячески помогать их жителям. Однако есть что-то пугающее в за
висимости от одного концерна в пище, питье, развлечениях, одежде, предмет
ах первой необходимости и роскоши - по крайней мере для меня. Я перестал за
висеть от Харри, моего "отца", когда был еще подростком. И вовсе не жажду, что
бы со мной нянчились и опекали меня до самой смерти - тем паче если заботит
ься будут компьютеры и бригада счетоводов.
Говорят, чувство товарищества делает жизнь в гигантских жилых комплек
сах лучше и проще. Но я вовсе не хочу, чтобы моими друзьями были все вокруг
просто потому, что они живут рядом. Меня ничуть не радует идея университе
тского братства, командный Дух маленьких людей или глухое отчаяние собр
аний стариков, которые под конец жизни начинают искать спасения от одино
чества. Кроме того, прошлой ночью я видел великолепный образчик этого "то
варищества", превращающего "невинных" жителей комплекса в безжалостную т
варь, шпионящую за своими соседями и готовую донести на них полиции. Это "т
оварищество" может привести к такому согласию, что любой инакомыслящий б
удет мигом обнаружен и уничтожен, будь он хоть трижды безвреден.
Нет уж, спасибо.
Я предпочитаю море.
И мои сосны.
И даже мой загрязненный воздух.
В квартире Мелинды все было по-прежнему. Вроде бы здесь ничего не искали
, - если они на самом деле считали ее связанной с революционерами, это выгл
ядело довольно странно. Я купил продуктов в супермаркете, устроил солидн
ую трапезу и ел, пока мой бедный желудок не растянулся до нормальных разм
еров.
После этого я включил телевизор и обрадовался тому, что предпринял сто
лько предосторожностей. Я поехал к аэропорту, оставил там мой ховеркар и
привез сюда свои вещи на автобусе. Действуй я не так быстро и осторожно, ме
ня бы уже поймали, потому что я стал телезвездой. С экрана на меня смотрело
мое собственное лицо.
В новостях показывали полицейских, деловито настраивавших сложную ап
паратуру в моем доме. Они обнаружили признаки предательской деятельнос
ти, которые сами же там и разместили после моего бегства, в некоей "потайно
й комнате" фотопринтер и кипу антиальянсовских и антивоенных буклетов, н
аписанных мною в соавторстве - они особо подчеркнули это - с Мелиндой Таус
ер, которую уже посадили. Там был даже склад оружия и небольшой станок для
сборки бомб. Меня разыскивали по обвинению в антиправительственной дея
тельности. Очень ловко!
Но было и еще одно обвинение.
Убийство.
Они в деталях показали разбитый "ревунок" у подножия утеса, обгорелые те
ла людей. Даже выудили из моря изуродованную кабину и вытащили ее на бере
г. По версии ведущего новостей, я сшиб "ревунок" вниз, пошел на таран, и, когд
а водитель понял, что я в них врежусь, он свернул с дороги, чтобы я не убился
. Как любезно с их стороны!
Я ждал, что репортер расскажет, как я проехал мимо еще одной полицейской
машины, но он обошел это молчанием.
"Полиция говорит: Келли - киллер!" Классный заголовок, он несомненно укра
сит завтрашние газеты. Эти парни всегда любили аллитерацию.
Весь вечер я обдумывал план действий. Просто отсиживаться здесь, в то вр
емя как Мелинда в женской части Гробницы, среди холодных каменных стен, я
не мог.
Часов в девять вечера мои размышления были прерваны воем сирен и стрел
ьбой.
Я прислушался, раздумывая о том, не окружили ли они здание, догадавшись н
аконец, куда я мог исчезнуть. Но они вряд ли стали бы устраивать пальбу на
улицах. И в сиренах не было бы необходимости. Сирены лишь предупредили бы
меня, а в таком здании есть где спрятаться.
Я подошел к большому панорамному окну и взглянул на улицу с высоты вось
мого этажа. Три "ревунка" развернулись поперек улицы, из них так и сыпались
полицейские в форме - словно муравьи из разоренного муравейника. С четве
ртого этажа открыли огонь из ручного оружия, неэффективного против поли
цейских в полном обмундировании.
Затем последовала безнадежная, отчаянная и кровавая битва без смысла и
цели, насколько я мог видеть. Люди на четвертом этаже явно считались враг
ами государства, потому что внизу была еще и армейская машина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17