Я не уверена, что точно знаю, что с ним происходит.
– Он помогал мне, – сказала Жаннин.
– Да. И у меня такое впечатление, что вы понятия не имели о его болезни.
Жаннин покачала головой:
– Я действительно не знала.
– Ну, сейчас, когда вы знаете, пожалуйста, попытайтесь присмотреть за ним немного, – попросила Шерри. – Он подверг себя огромной опасности. Если бы он не приехал сюда сейчас, я не знаю, сколько бы он еще протянул до остановки дыхания или сердечного приступа. Он запросто мог умереть. Он и сейчас может, если мы не сбалансируем уровень калия и фосфора в его организме.
– Я знаю, – сказала Жаннин.
Она вспомнила, как была разочарована в Лукасе из-за того, что он остался в Вене той ночью, когда она хотела, чтобы он был с ней в Западной Виргинии. Сколько бы еще ночей он игнорировал ее желания и приезжал в больницу для диализа?
– Хотела бы я, чтобы он сказал мне раньше, что с ним происходит, – сказала она.
– Он держит все в себе, это уж точно, – поддержала ее Шерри. – Мы были знакомы уже много месяцев, когда он рассказал мне о своей дочери.
– Вы хотите сказать, моей дочери, – поправила ее Жаннин.
– Нет-нет, – возразила Шерри. – Я хочу сказать, о его дочери. О той, которая умерла.
– Я… – Жаннин пыталась мыслить ясно. – Может, вы его перепутали с кем-то другим? – спросила она. – У него есть племянница такого же возраста, как Софи, но она по-прежнему живет… по крайней мере, насколько я знаю.
Шерри, казалось, была удивлена, потом она сморщила нос.
– Вы хотите сказать, что не знаете о его дочке? – спросила она.
– Он сказал мне, что у него не было детей.
Шерри выдохнула:
– Упс… Мне кажется, я только что допустила оплошность.
– О чем вы говорите? – насторожилась Жаннин.
– Ну, это, конечно, не мне нужно бы вам рассказывать, – сказала Шерри, – и я никогда бы ничего не сказала, если бы я думала, что вы…
– Я не могу больше выносить эти секреты.
Шерри посмотрела в сторону комнаты, где делают диализ, затем опять повернулась к Жаннин.
– В общем, у него была дочь с этой же болезнью, – сказала она. – Она обычно наследственная, ну, вы и сами это знаете, поскольку ваша дочь тоже была больна.
– Не была больна, а больна, – поправила ее Жаннин.
Она не была готова говорить о Софи в прошедшем времени.
– И она в большей степени затрагивает мальчиков, – продолжала Шерри, – но есть различные ее разновидности, как вы, вероятно, знаете. Итак, в любом случае, его дочь была больна ею и умерла, когда ей было десять лет.
Жаннин недоверчиво покачала головой.
– Это просто невозможно, – сказала она. – Он сказал бы мне.
– Он даже не сказал вам, что сам болен, – сказала Шерри мягко. – По какой-то причине он не хотел, чтобы вы знали обо всем этом. Мне, вероятно, не следовало все это вам говорить.
Жаннин посмотрела на дверь, ведущую в отделение диализа. Ее тянуло войти туда и посмотреть ему в глаза, заставить его объяснить, почему он так много от нее скрывал, но она знала, что сейчас не время давить на него.
– Я рада, что вы рассказали мне, – сказала она.
– Может, поэтому он подвергал опасности свое собственное здоровье, чтобы помочь вам найти вашу малышку, – предположила Шерри. – Ну, вы знаете, это в некотором роде способ возмещения собственной потери.
После неожиданного разговора с Шерри она поехала домой, ошеломленная и растерянная. Она заехала в особняк, чтобы немного поговорить с родителями, и рассказала им о болезни Лукаса и о том, что все те разы, когда он раньше уходил с работы, он ездил в больницу, чтобы сделать диализ. Она тут же поняла, что ей не следовало им говорить. Они не сочувствовали ему. Он должен был быть честным с ними, сказали они. Ему не следовало браться за работу, которая была слишком истощающей для его здоровья. Затем они сменили тему и заговорили о Софи.
– Мы хотим начать планировать мемориальную службу по ней, – сказал Фрэнк.
– Мы подумали, там должны быть шарики, – добавила Донна. – Ну, ты понимаешь, всех цветов, которые любила Софи. Я обратила внимание, что это был хороший штрих на похоронах Холли Крафт, тем более там были дети…
– Мемориальную службу не планируют по тому, кто еще может быть жив, – выпалила Жаннин.
Она выскочила из дома, с шумом захлопнув за собой дверь. Все, даже Лукас, были готовы и желали похоронить Софи.
В коттедже она начала просматривать видеозаписи. Ей нужно было увидеть Софи живой.
Следующая кассета была записана в одну из госпитализаций Софи, когда ей было пять лет. Она пыталась научиться у клоуна ирландской жиге, и ее больничное одеяние свободно висело вокруг ее маленького тельца, когда она неуклюже прыгала с ноги на ногу; при виде этой картинки Жаннин задумчиво улыбнулась.
Послышался треск гравия на подъездной дороге к Эйр-Крик, и Жаннин нажала на паузу на видеомагнитофоне. Встав, она отодвинула занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Машина Джо направлялась к коттеджу, и она наблюдала, как он остановился за поворотом.
– Ты здесь? – удивился он, когда она встретила его у двери.
– Да.
– Я приехал навестить твоих родителей, – сказал он, – но, когда увидел тут твою машину, решил проверить, дома ли ты.
– Проходи, – пригласила она, впуская его в дом.
Джо взглянул на телевизор, на замершую картинку с изображением Софи и клоуна.
– Черт, – проговорил он тихо.
Он засунул руки в карманы и закрыл глаза.
– Присаживайся, – сказала она.
Он глубоко вдохнул, открывая глаза, и сел на диван.
– Мне стало легче, когда я увидел тебя здесь, Жаннин, – сказал он. – Когда увидел, что ты не ищешь по-прежнему Софи.
– Я не сдалась, если ты это имеешь в виду, – сказала она, садясь на другой конец дивана. – Мне пришлось вернуться, поскольку Лукас был со мной и ему стало плохо.
– А что с ним?
Она покачала головой:
– Ты не поверишь. У него конечная стадия почечной болезни.
– Что?
– Я знаю. Я тоже была шокирована. Я полагаю, он скрывал это от меня, поскольку не хотел, чтобы я волновалась за него, в то время как у меня уже есть Софи, за которую тоже нужно волноваться.
– Так… что случилось? Я имею в виду, какие у него были симптомы?
– Он на диализе, – сказала она. – Поэтому ему пришлось вернуться сюда на днях. И именно поэтому он пропускал иногда работу, когда был садовником в Эйр-Крик. В общем, у него были симптомы, которые можно было ожидать у человека, небрежно относящегося к получению нужного количества диализа. Он был очень уставшим, слабым и задыхался. Его лицо, руки и ноги были отекшими. Он в данный момент проходит диализ, и они, вероятно, положат его в больницу, чтобы стабилизировать его состояние.
– Я просто не могу в это поверить, – сказал Джо. – Ты думаешь, именно поэтому он так интересовался Софи?
– Конечно, – сказала она. – Или, по крайней мере, частично из-за этого.
– А из-за чего еще?
– У него тоже была дочь с болезнью почек, Джо. Она умерла, когда ей было десять лет.
Он посмотрел на нее в упор.
– Ты все это время об этом знала? – спросил он.
Она покачала головой.
– Я узнала об этом только сегодня, и то не от Лукаса. Его медсестра случайно это сказала.
Джо посмотрел на застывшую картинку на экране телевизора.
– Жаннин… – начал он, но его голос затих.
– Что? – напряглась она.
Он покачал головой:
– Ничего. Мне нужно получить кое-какие ответы от Лукаса, вот и все. Это становится все более и более странным.
– Что становится? – спросила она. – Ответы на какие вопросы?
– Ты не думаешь, что это странно, что он, в конце концов, стал работать в Эйр-Крик, где случайно оказывается маленькая девочка с той же болезнью, что была у его дочери?
– Может, поэтому он и взялся за эту работу, – сказала она. – Вспомни, мой отец сказал, что Лукас казался незаинтересованным работать в Эйр-Крик, пока он не упомянул, что здесь живет Софи, маленькая девочка с болезнью почек. Я думаю, Эйр-Крик казался ему ступенькой вниз от Монтичелло, но когда он услышал о Софи, то не устоял.
– Ну, может быть, – сказал Джо, но, кажется, она его не убедила.
Он опять посмотрел на телевизор.
– Можно мне взять на время несколько видеокассет? – спросил он. – Я был бы рад возможности просмотреть их, когда буду… немного лучше себя контролировать.
– Конечно.
Она наклонилась вперед, чтобы взять три кассеты, лежащие на журнальном столике.
– Эти я уже посмотрела, – сказала она, передавая их ему.
– Спасибо.
Он положил кассеты на колени и пробежал пальцами по гладкой поверхности той, которая была сверху.
– Ты серьезно намереваешься вернуться в лес и снова искать Софи? – спросил он.
– Абсолютно серьезно. Она там, Джо. Я хочу сказать, я, конечно, понимаю, что, если рассуждать логически, она могла и не выжить, но я все равно хочу найти ее. И по правде говоря, я по-прежнему чувствую, что с ней все в порядке.
– Я бы предложил поехать с тобой, но я…
– Нет, спасибо, – сказала она. – Я без проблем поеду одна. У меня есть ДжиПиС, который мне дала Валери, карта и мобильный телефон.
– Сомневаюсь, что мобильный телефон будет работать в лесу.
Она боялась, что в этом он окажется прав.
– Со мной все будет в порядке, – твердо сказала она.
– Разве тебе не будет страшно там одной?
Она улыбнулась. Ей приходила в голову эта мысль.
– Нет, – проговорила она. – Если Софи могла с этим справиться, то я, конечно, тоже смогу. Это, вероятно, звучит дико для тебя, но там я чувствую себя ближе к ней. И если я буду там одна, без Лукаса или кого бы то ни было, я буду чувствовать себя еще ближе к ней. К тому, что она пережила.
Ее глаза горели, и она моргнула, чтобы сдержать слезы.
– У меня сердце разрывается при мысли о том, что я оставлю Лукаса, – продолжила она. – Я думала, что он умрет, Джо. Я действительно так думала. И я просто не могла вынести…
Она перестала говорить, зная, что с ее стороны было нехорошо показывать Джо, насколько сильными были ее чувства к Лукасу.
– Ты по-настоящему его любишь? – спросил он.
Она кивнула.
– Мне жаль, – сказала она. – Я знаю, что это не то, чего ты хотел. Не то, на что ты надеялся. Но я действительно люблю его.
– Просто меня волнует то, что он тебе лжет.
– Надеюсь, у него были уважительные на то причины, – сказала она. – По крайней мере, думаю, его доводы казались ему достаточно серьезными.
Джо какое-то время смотрел на пол, потом вздохнул.
– Не уверен, что это все, в чем он тебе солгал.
– Что ты имеешь в виду?
Он покачал головой, будто жалея, что произнес эти слова, и встал.
– Ничего особенного, – сказал он. – Просто… когда ты с ним, думай головой, а не только сердцем. Обещаешь?
Она подумала было о том, чтобы подтолкнуть его рассказать ей все, но этим вечером она действительно не хотела ничего больше знать.
– Ладно, – согласилась она, вставая, чтобы проводить его. – Я обещаю.
После того как Джо ушел, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Завтра, прежде чем она поедет в Западную Виргинию, чтобы продолжить свои одинокие поиски Софи, она поговорит с Лукасом. Она хотела знать, почему он чувствовал необходимость так много от нее скрывать. Однако на сегодняшний день ей придется смириться с этой тайной.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Несмотря на то что, когда Зои открыла глаза, было очень раннее утро, солнечный свет уже заглядывал в хижину сквозь щели в потолке спальни, и она была уверена, что день будет прекрасным. И все же эта мысль никак не подняла ее настроения. Она легла вчера спать в таком подавленном состоянии, в каком никогда еще не была, а этим утром она была даже более подавлена.
Что, черт возьми, случилось с ее жизнью? Совсем недавно она была замужем за хорошим и любящим человеком, у нее была карьера, которой завидовало большинство артистов. Конечно, эта карьера катилась уже к закату, но у нее по-прежнему были фанаты, которые заплатили бы любые деньги, чтобы увидеть, как она поет, танцует или играет, и критикам нравились ее фильмы, хотя общий вкус публики изменился. Она жила в красивом окружении, и, когда ей удавалось сдерживать свои страхи по поводу карьеры, жизнь казалась захватывающей и наполненной.
А теперь посмотри на себя, подумала она. Ни мужа, ни карьеры, ни дома на пляже. Ради всего святого, ей приходилось пользоваться уличным туалетом! Да, сначала она получала удовольствие от уединения и трудностей, тогда, когда лачуга, лес и вся Западная Виргиния принадлежали только ей, но сейчас она чувствовала, что оказалась в ловушке со своей дочерью, которую любила, несмотря на то что начинала думать о ней как о недостойной любви. И она чувствовала болезненную ответственность за восьмилетнюю девочку, которой она не могла помочь, не навредив серьезно своему собственному ребенку – а также себе.
– Доброе утро.
Приподняв голову над наволочкой, набитой листьями, она увидела, как Марти сидит боком на своем убогом ложе, прислонившись к стене. Она читала одну из книг, которые Зои принесла с собой в хижину.
– Доброе утро, – ответила она на приветствие, а затем посмотрела в другой конец маленькой комнаты, на кровать Софи.
Софи лежала к ней лицом, с открытыми глазами и выражением смирения на лице. Даже в тусклом свете раннего утра было видно, насколько припухла кожа вокруг глаз.
– Как ты себя чувствуешь сегодня, Софи? – спросила она.
Софи не сразу ответила. Единственным признаком того, что она вообще была жива, было медленное мигание ее век.
– Софи? – повторила она. – Как ты себя чувствуешь?
– Я думаю, что скоро умру, – произнесла наконец Софи.
В ее голосе было какое-то жутковатое спокойствие.
– Ну, разве мы не драматичны этим утром? – с сарказмом сказала Марти.
– Почему ты так говоришь, Софи? – спросила Зои встревоженно.
– Потому что знаю, – ответила Софи. – Я хочу сказать, что давно знаю, что могу умереть. Я, в общем-то, не боюсь, ничего подобного.
– Ты не умрешь, милая, – сказала Зои.
Эти слова казались единственно правильными сейчас. Но Софи не обманешь банальностями.
– Вы ничего не понимаете в болезни почек, – сказала она. – Я не могу жить без диализа.
– Как долго ты можешь прожить без него? – спросила Марти.
– Марти!
Зои испугала бесчувственность ее дочери. Хуже того, у нее было неуютное чувство, что, если Софи могла бы сказать, сколько она проживет, Марти начала бы считать дни до ее смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44